Вечером, когда в комнате все спали, он спросил Славку Большукова, лежавшего на соседней кровати:
Ты свою мать любишь?
А как же,сказал Славка.
Я тоже свою люблю,сказал Валерик.
Зато она тебя не очень-то,вымолвил Славка.
Неправда!воскликнул Валерик, но Славка настойчиво повторил:
Не очень-то она тебя, нет, не очень...
Славкино лицо смутно белело на подушке.
Твоя мать бесхарактерна, как мать Давида Копперфильда,продолжал он, щеголяя своей начитанностью,а хиляк,с легкой руки Валерика Славка тоже звал его отчима хиляком,а хиляк нечто среднее между Урией Гиппом, Мордстоном и Смердяковым.
Валерик хотел спросить, кто такой Мордстон, но злость до такой степени захлестнула его, что он уже не помнил себя и со всего размаху ударил Славку по голове.
Потом спрыгнул с кровати, убежал. Битый час ходил вокруг по опушке ближнего леса и все думал о Славке, который, должно быть, сильно недолюбливал его мать, о хиляке и Мордстоне, на которого он похож. К слову, кто же он такой, этот самый Мордстон?
Само собой, утром Славка и Валерик помирились. Славка был незлобив, быстро вспыхивал, но так же быстро отходил, забывал обиду, которую ему нанесли. Впрочем, Валерик также не отличался злопамятностью, в сущности, он был добрый мальчик, и не его вина, что жизнь сложилась у него совсем не так, как бы ему хотелось.
Однако где-то в душе остались жить Славкины слова.
Особенно ясно и отчетливо вспоминались они в дни родительских посещений, когда ко всем ребятам приезжали отцы и матери. К Валерику не приезжал никто.
А к Славке с раннего утра являлась мать, добродушная тетя Поля. Валерика она считала почти родственником, вся его жизнь перед глазами. Тетя Поля привозила конфеты, пироги, ягоды и делила все гостинцы на две равные частиСлавке и Валерику.
Она расспрашивала его и Славку, каково им живется в лагере, ее все интересовало, даже самые, казалось бы, незначительные мелочи, может быть, потому, что у себя на трикотажной фабрике она была бессменным членом фабкома.
Славка говорил:
Тут дело не в фабрике, это у нее такой дотошный характер...
Валерик радовался, когда тетя Поля приезжала навестить их со Славкой, и в то же время его не оставляло чувство горечи: вот тетя Поля нашла время, приехала навестить Славку, а мама не может приехать. Или, может быть, не хочет?..
Славка пробыл в пионерском лагере одну смену и уехал: у родителей был отпуск, и они все трое отправились на Украину к родственникам, а Валерик остался на второй срок.
Без Славки, верного друга, жизнь в лагере потеряла для него всю свою прелесть. Не радовали ни солнечная, теплая погодастоял погожий, безоблачный август,ни лес, ни игры. Хотелось поскорее домой, увидеть маму, бабушку, сестренок.
Он вернулся домой рано утром, и первым, кого увидел, был Славка, стоявший возле дома.
Ты уже здесь?спросил Валерик.Когда приехал?
Вчера,ответил Славка.
Что ты здесь делаешь?
Тебя дожидаюсь.
Меня?удивился Валерик.А что случилось?
Ничего особенного,сказал Славка.Я знал, что ты сегодня должен приехать, вот решил подождать тебя.
Славка сильно загорел, даже как будто бы вырос за те двадцать дней, что они не виделись. Серые Славкины глаза глядели на Валерика серьезно и, как показалось Валерику, настороженно.
Но Валерик не успел ни о чем спросить, потому что Славка решил, что уже достаточно подготовил его и теперь можно говорить решительно все:
Твою бабушку хиляк с матерью определили в инвалидный дом
Куда?переспросил Валерик.В инвалидный дом?
Да,ответил Славка.Она им стала мешать.
Откуда ты знаешь?спросил Валерик.
Все знают. Хиляк тут же тетку выписал, она приехала из Свердловска, похожа на него, такая же страшная, и теперь живет вместе с твоими сестренками...
Валерик не дослушал его, бросился в дом. В столовой, большой, обставленной красивой мебелью комнате с портьерами на окнах, сидела за столом светловолосая костлявая женщина, удивительно схожая с хиляком. Узкие губы, впалые глаза, тощая шея в белом воротничке блузки.
«Тетка»,понял Валерик.
Ты Валерик?спросила тетка, глядя на Валерика своими впалыми глазами.
Где мама?не отвечая, спросил он.
Они еще спят,ответила тетка.
Валерик рванулся в коридор, и в этот самый момент из спальни вышел отчим. Землистое костлявое лицо его слегка пополнело, округлилось, впалые глаза вглядывались в Валерика, как бы не узнавая его.
Мама дома?не здороваясь, спросил Валерик.
По-моему, не мешало бы пожелать доброго утра,укоризненно промолвил отчим. Как бы в такт своим словам негромко прищелкнул пальцами.Так что, доброе утро, слышишь?
Слышу,сказал Валерик.Где мама?
Колбасюк не успел ответить, дверь спальни открылась, Валерик увидел маму. Она стояла перед зеркалом, причесывала свои темно-золотистые волосы. Увидела Валерика в зеркале, улыбнулась ему:
Мальчик, привет, милый...
Он подбежал к ней, она обняла его, и он прижался щекой к ее горячей щеке, на миг ощутив на своем лице нежное прикосновение ее густых, вьющихся по плечам и по спине волос.
Откинув голову, она глянула на него из-под полуопущенных ресниц, потом перевела взгляд на мужа. Валерик поймал ее взгляд, мысленно поежился: почудилось, что мама боится обнять его, как бы ожидая от Колбасюка разрешения обнять и поцеловать родного сына.
А может быть, ему это все только почудилось?
Но нет, так оно и было на самом деле.
Колбасюк стал в дверях, сказал:
Воспитания нам не хватает начисто. Можешь себе представить, почти два месяца не был дома, а приехал и даже не поздоровался!
Неужели?испуганно спросила мама, как подумалось Валерику, несколько излишне испуганно, словно бы не так уж это ее испугало, просто хотела показать мужу свое возмущение.Как же так можно? Валерик, неужели ты не поздоровался?
Я никогда не лгу, тебе это известно,с достоинством произнес Колбасюк.
Мама вздохнула, снова повернулась к зеркалу, быстро заплела волосы в длинную тугую косу, обернула косу вокруг головы, обеими ладонями провела по голове, и этот жест, такой знакомый, принадлежащий только ей одной, болью отозвался в Валерике. Это была его мама, и все-таки она больше принадлежала Колбасюку, девочкам, рожденным от Колбасюка, даже его тетке, а не ему...
Почти спокойно он спросил:
Это правда, что бабушку отправили в инвалидный дом?
Мама ничего не ответила, Колбасюк сказал:
Да, это правда.
Мама сказала:
Поверь, ей там хорошо. Ей лучше, чем здесь, у нас шумно, ей беспокойно.
Она сильно одряхлела,добавил Колбасюк. Глянул на часы.Однако пора девочкам в ясли.
Сейчас, сию минуту,заторопилась мама. Бросила беглый взгляд на Колбасюка, спросила Валерика:
Ты, наверно, кушать хочешь?
Он не ответил, повернулся, прошел в свою светелку. Хорошо хоть в светелке осталось все, как было: пыль густо осела на столе, на подоконнике, пол неметеный. И пускай, и не надо, и пусть сюда никто не заходит. Здесь он хозяин, и больше никто!
Он посмотрел на свой диванчикдеревянный топчан, покрытый клетчатой дерюжкой. Здесь спала бабушка. Топчан казался сиротливым, одна деревянная подставка, на которой он стоял, покосилась.
Валерик молча глядел на эту подставку.
Здесь спала бабушка, вот до сих пор еще видна крохотная вмятина посередине топчана от ее легкого тела, или ему это кажется?
А теперь она в инвалидном доме, среди чужих.
Инвалидный дом представлялся Валерику почему-то мрачным каменным казематом с маленькими окошками, кругом ни травы, ни единого деревца. Все голо, пустынно, угрюмо...
Валерик встал, вышел из светелки, закрыл за собой дверь и побежал к Славке, единственному другу, самому верному человеку на свете.
Ты мне нужен,сказал Валерик.
Славка выбежал, на ходу застегивая пуговицы рубашки.
Валерик спросил:
У тебя есть деньги?
Есть,не задумываясь, ответил Славка.Пять рублей тридцать две копейки.
Мало,сказал Валерик.
Я попрошу у папы, сколько тебе надо?
А зачем папе знать, что я прошу у тебя денег?
А это что, секрет?спросил Славка.
Валерик замялся:
Ну, как тебе сказать... Не так, чтобы очень. В общем, хочу поехать к бабушке, в инвалидный дом...
Дело,одобрил Славка.А ты знаешь, где он находится?
Примерно где-то под Челябинском. Я после у мамы все выясню.
Пять рублей на билет хватит,сказал Славка.
На билет и туда и обратно должно хватить,согласился Валерик.А я хочу еще что-нибудь бабушке купить и не хочу просить у мамы...
И не надо, и не проси,одобрительно промолвил Славка.Что я, друга своего выручить не в силах, что ли?
Он ринулся домой и через несколько минут принес еще пятерку.
Все. Больше у отца нет. Подожди до вечера, когда мать придет.
Хватит,сказал Валерик.Обойдусь...
Дом для престарелых располагался неподалеку от озера Тургояк.
В вековых соснах притаился старинный, крепкой кладки дом с неширокими окнами. Под соснами стояли скамейки, на скамейках сидели люди. Еще издали Валерик определил, что это все сплошь старики и старухи. Иные ходили, опираясь на палки, другие вязали или читали, сидя на скамейках.
Он медленно прошел по дорожке к дому и вдруг увидел бабушку. Она была все в том же знакомом Валерику ситцевом коричневом в тонкую полоску платье, на голове черный, с широкой белой каймой по краям платок.
Бабушка!крикнул Валерик.
Она подняла голову, сощурясь, посмотрела вокруг себя, потом увидела его, протянула руки:
Валерка, ты...
Он плюхнулся на скамейку рядом с нею. Несколько мгновений они молчали, и она и Валерик. Только смотрели друг на друга.
Потом Валерик обнял бабушку, прижался щекой к ее щеке.
Бабушка казалась совсем не постаревшей; он ожидал, что она, по словам Колбасюка, одряхлела, что все может статься, с трудом узнает его, а она, как ему подумалось, выглядела даже много лучше, чем дома.
А ты загорела,сказал он.
Вот уж чего не было, того не было,возразила бабушка.На солнце не валяюсь, солнечные ванны не принимаю.
Валерик мысленно представил себе бабушку, которая лежит, подставив лицо солнцу, как это делала мама, выходя на балкон их дома, и невольно засмеялся:
Да уж думаю, что не принимаешь...Потом снова стал серьезным.Как тебе здесь? Привыкла?
Бабушка кивнула:
Ко всему, милый, можно привыкнуть. И к хорошему, и к дурному.
Он и не ждал иного ответа от бабушки.
Ну а все-таки, как тебе здесь?
Жить можно,ответила бабушка.
Глаза ее на миг затуманились, может быть, она подумала в этот миг о невестке, о том, что невестка вместе с Колбасюком сумели по-своему распорядиться ее судьбой?
Ничего,сказала бабушка, всегдашняя оптимистка, во всем предпочитавшая видеть хорошую, светлую сторону.Все пройдет. Перемелетсямука будет. Ты вырастешь, начнешь работать, тогда возьмешь меня к себе, верно?
На все сто,горячо ответил Валерик.Непременно возьму тебя к себе, и заживем мы с тобой всем врагам на зло!
Под врагами он подразумевал одного лишь Колбасюка, на него ушел весь пыл души Валерика, вся его неизрасходованная злость.
На зло всем врагам,с жаром повторил он еще раз. Потом полез в кошелку, которую привез с собой.Я тут тебе кое-что купил... Вот, смотри...
Валерик стал выгружать из кошелки все, что, по его мнению, могло бы быть бабушке по вкусу: две банки с тахинной халвой, зефир в шоколаде, яблоки, лимоны, банку маринованных огурчиков.
Бабушка глядела, только головой качала:
Неужто все это мне? Куда это, милый, на маланьину свадьбу, не иначе.
Это тебе,сказал Валерик.Ешь, поправляйся...
Тут мне на целый год, наверно.
Ну и пусть на целый год, только ешь, пожалуйста...
Бабушкина легкая ладонь легла на плечо Валерика:
Спасибо тебе, милый, только зачем ты так беспокоился?
Ладно, все,отрезал Валерик.
Мама как?спрашивала бабушка.Девочки?
Ничего, все нормально.
Он подумал немного, стоит ли говорить бабушке? Потом решил сказать:
Не хочу я больше с ними жить...
К его удивлению, бабушка восприняла его слова сравнительно спокойно.
Не хочешь? Ни в какую?
Ни в какую!повторил Валерик. Решительно резанул себя ладонью по горлу.Не могу его видеть! Не могу и не хочу!
Что же думаешь делать?спросила бабушка.
Не знаю,откровенно признался Валерик.Только с хиляком я больше жить не буду, так и знай.Он нагнулся, сорвал травинку, перекусил ее крепкими зубами.Может быть, к отцу поехать, как думаешь?
Нет,сказала бабушка решительно,чего к отцу ехать? Какая ему жена попалась, разве мы знаем? Может, еще хуже, чем этот самый Колбасюк...
Может быть, и так,задумчиво произнес Валерик.Только вот что, бабушка, как хочешь, а дома я жить больше не хочу. Не хочу и не буду!
Он почти выкрикнул эти слова; проходивший мимо старик в светлом плаще, накинутом на плечи, удивленно воззрился на него.
Тише, Валерик, успокойся,сказала бабушка.А то всех тут перепугаешь...
В общем, ты поняла меня,сказал Валерик.
Бабушка молчала, перебирая худыми пальцами кончик своего платка. Потом повернулась к Валерику:
Тогда, знаешь, что я тебе скажу? Поезжай в Москву.
В Москву?переспросил Валерик.
Да, в Москву. У тебя там родная тетка живет, дочь твоего деда, сестра отца. Дед твой говорил, что она хороший, отзывчивый человек...
А ты ее знаешь?
Бабушка покачала головой:
Нет, только от деда наслышана. Но я ей письмо написала, когда он умер, и она мне тогда ответила.
Кто она такая?
Вроде учительница, а где точно работает, не знаю.
И у тебя адрес ее есть?
Конечно, есть.
А если она переехала?спросил Валерик.
Поедешь в Москву, узнаешь, где она. Там и найдешь...
Валерик с удивлением смотрел на бабушку. Вот уж никогда не ожидал от нее такой решимости, вдруг советует, не глядя ни на что: поезжай, найди...
Внезапно мысль о том, что вот он возьмет да рванет далеко от Миасса, в Москву, к родной тетке, показалась ему привлекательной. А что, в самом деле? Вот бы хорошо...
Денег на дорогу я тебе дам,продолжала бабушка.У меня припасено немного, ты не беспокойся...
Отдам потом,сказал Валерик.
Бабушка улыбнулась:
Да ты что, милый? Какие у нас с тобой счеты?
Валерик нагнулся, сорвал новую травинку.
Что ж, может быть, в самом деле?..
Поезжай,сказала бабушка.Хуже не будет, я чувствую. У тебя покамест каникулы, жить тебе с Колбасюком тяжко, отцу ты тоже сейчас не нужен, а Надя, она, может, и вправду пригреет тебя, кто знает...
Какая Надя?спросил Валерик.
Дочка деда, ее Надей зовут.Бабушка порылась в кармане, вынула измятый конверт.Вот ее адрес...
Валерик прочитал на конверте обратный адрес: «Москва, Скатертный переулок, дом пять, квартира двенадцать...»
Поезжай,еще раз сказала бабушка.Я ей покамест письмо насчет тебя напишу, а ты поезжай. Бог с тобой...
Она сунула ему в руку хрустящую бумажку. Двадцать пять рублей.
На дорогу хватит и туда и обратно...
Если ее нет или она меня не так встретит, я тут же обратно,сказал Валерик.
Бабушка кивнула:
Само собой. Тогда что-нибудь еще придумаем...
Валерик обнял бабушку, прижался щекой к ее виску.
Спасибо тебе...
За что?спросила бабушка.
За то, что ты такая...
Она проводила его до самых ворот, он быстро пошел, почти побежал к станции. Потом обернулся, поглядел: бабушка по-прежнему стояла, смотрела ему вслед.
Вот так и случилось, что Валерик отправился в Москву, в Скатертный переулок к своей тетке Надежде, сестре отца.
Глава 11. Семен Петрович
Семену Петровичу дали в редакции задание: поехать в гостиницу «Москва», взять интервью у приезжей знаменитости, хирурга из Уфы Владлена Крутоярова. Крутояров прославился на всю страну своими операциями по оживлению парализованных конечностей.
Сам главный редактор вызвал к себе Семена Петровича, прежде чем тот отправился на задание.
Помните,сказал главный редактор и поднял вверх острый указательный палец. Так он обычно делал всегда, когда считал, что сотрудникам его редакции надлежит выполнить нечто особо ответственное и важное.Помните, мы даем вам целый подвал, это очень серьезно. О Крутоярове все вокруг шумят, если получится, не пожалеем и полтора подвала...