* * *
Прыгая через две ступеньки, Костя спустился в вестибюль, где его поджидали Ладо и Денис.
Ладо, осунувшийся, с истончившимся за время болезни лицом, рассказывал что-то девушке-гардеробщице, и та фыркала, виновато оглядываясь на старушку напарницу. Денис, сидя за журнальным столиком, неодобрительно поглядывал на них. Все в том же широченном пальто и серой шляпе, сбитой на затылок, он мог бы сойти за иностранца в этом внушающем уважение здании, где бесшумно движутся лифты, то и дело распахиваются массивные двери с захватанными до сияния бронзовыми ручками.
Ну что? Денис неохотно поднялся с низкого кресла.
Ладо, попрощавшись с девушкой, как со старой знакомой, тоже подошел к Косте, вопрошающе дернув сросшимися бровями.
Будет напечатано, ответил Костя, натягивая плащ.
А какой заголовок?
«Кого они обманывают?»
Друзья вышли на улицу и, пройдя метров сто, враз оглянулись на высящееся в косматом тумане здание редакции, где за льющими наружу свет огромными окнами незнакомые им люди редактируют статьи и фельетоны, вычитывают газетные полосы, изготовляют клише, читают с телетайпных лент вести со всего мира.
Ну будет шуму! не без злорадства произнес Денис и угрожающе натянул шляпу на лоб.
Чего добивались, то и получат! Я бы таких и дня в академии не держал! добавил Ладо.
А произошло следующее: несколько дней назад в курилке во время перерыва Славка Дупак и Вадька Селиванов прикидывали, где бы им провести нынешнее лето. Студентов посылали в учхоз, в колхозы, совхозы, но Славка и Вадька там подолгу не задерживались. В прошлом году, когда бригада Дениса собирала типовой зерносклад в целинном совхозе «Восток», у Вадьки начались головные боли, а Славка получил письмо из дому, куда его звал больной отец. Ребята, поверив им, отпустили их, рабочий день удлинили на два часа, обжигались под знойным степным солнцем, а Славка с Вадькой, оказывается, укатили на все лето в Пицунду развлекаться подводной охотой, и теперь, не стыдясь, похвалялись обманом, как некой доблестью.
Костя, присутствовавший при этих откровениях, зло поругался с ними и на факультетском собрании выступил с разоблачением «рыболовов-подводников». Промолчать он не мог: ребята из бригады Саша Усенко, Газиз Ерикеев действительно были больны, но не бросили работу, потому что видели уже идет жатва, и зерно ссыпается прямо на землю. А эти
Академия зашумела. Вскрылись еще случаи, когда студенты занимались обманом удирали с практики и привозили фальшивые справки. Приехал корреспондент и попросил Костю написать об этом статью. Теперь статья была уже набрана в очередной номер. Костя только что читал гранки.
Не податься ли тебе в журналистику? Ладо, конечно, не мог упустить случая, чтобы не поострословить. Отточишь стило на студенческих темах, потом перекинешься на газировщиц с дипломами, мелкопоместных дворян-дачников.
Про Аденауэра и Франко опять же, поддержал Денис.
Ладно вам! отозвался Костя. О газировщицах да спекулянтах и тебе бы, Ладо, писать. На твоей благодатной родине это репье тоже встречается
Друзья доехали на троллейбусе до Пушкинской площади. У кинотеатра «Центральный» Костя должен был встретиться с Ниной.
Ты уверен, что она придет? спросил Ладо.
Костя ничего не ответил.
Ладо не раз уже говорил, что встречал Нину с другими в кафе, у театральных подъездов. Костя верил и не верил
Пожалуй, Ладо прав. Вот сегодня: он позвонил ей и пригласил на восьмичасовой сеанс, но она, помедлив, согласилась только на шестичасовой. Наверно, вечер у нее уже кому-то обещан.
Костя утешался тем, что ругал себя: «Так тебе и надо! Ты обманываешь ни в чем не повинную девушку, почему же другая не вправе водить тебя за нос? Получай!»
Ты поговори с ней, предложил Ладо, нервно переступая с ноги на ногу. Такая девушка! Хочется ей верить, а она
Ну что она? Кто я ей?
Ты с ней дружишь! Имеешь право, чтобы она ни с кем больше не встречалась!
А иначе чик-чик?
Костя, ты же не был на Кавказе. Зачем так говоришь? с обидой, укоризненно заговорил Ладо. Зачем путаешь наших людей с хулиганами?
Ребята! Вы меня давно ждете? звонко крикнула Нина, внезапно вынырнув из толпы.
Запыхавшаяся, она так радостно глянула на Костю, что все подозрения мигом развеялись.
А я торопилась, думала, опоздала! Ах! поморщилась вдруг она. И пообедать не успела, в желудке так сосет, так сосет, даже попискивает что-то! и Нина засмеялась.
Вот что, предложил Денис. Вы с Костей идите в кафе, а мы с Ладо за билетами.
А успеем?
Конечно! В запасе сорок минут.
Костя с Ниной взялись за руку и под самым носом двинувшихся машин перебежали улицу к молочному кафе. Сели за столик возле самого окна отсюда была хорошо видна вся площадь.
О чем вы так жарко ораторствовали? спросила Нина, быстро орудуя вилкой.
Да так, пустое
Он неотрывно глядел на ее свежее, чуть влажное от тумана лицо.
Ты хочешь мне что-то сказать?
Нет, уклончиво ответил Костя, думая о том, что нехорошо вот так он встречается с ней, не повидав Валю, не выяснив к ней свое чувство.
А я получила письмо от отца, Нина порылась в сумочке и достала конверт. Вместе с ним выдернула на стол крошечного стеклянного грачонка, хотела тотчас же спрятать обратно, но Костя посадил его себе на ладошку. Вот. Нина быстро пробежала по строчкам. Пишет, что Маргарита Алексеевна, это моя учительница, собирается лечь в клинику, он будет делать ей операцию. Я волнуюсь, очень-очень, и в то же время мне радостно.
Почему?
У них такие отношения Однажды они крупно поссорились из-за меня. Маргарита Алексеевна хотела, чтобы я и дальше училась музыке, а отец был против. Ох, как я тогда ее подвела! Говорила, что согласна, и мне самой очень хотелось, а когда она к нам пришла Ну, струсила, словом. Как я хочу, чтоб они помирились!
А что у нее за болезнь? спросил Костя, рассматривая грачонка, его глаза черные точки, белый носик, неумело расправленные для взлета крылья.
Миома. Опухоль. Ну да он-то справится. Это я неумеха. Гляжу на больного, а сама думаю черт знает о чем! О концертах, мелодии всякие вспоминаю На меня даже покрикивают. Вздохнула быстро-быстро и тоже стала глядеть на грачонка. Нравится?
Забавный.
Талисман, важно произнесла Нина.
Ну-у?
Стоит мне забыть его дома, как непременно что-нибудь приключится.
Да откуда же он такой всемогущий?
Его подарила мне мама. В самый что ни на есть последний момент. Целовала меня, целовала Солдаты уже в вагоны попрыгали, а она все тормошит меня, шарф поправляет, пальто на все пуговицы застегивает. «Что бы тебе дать?» говорит. Порылась во всех карманах, и вдруг достает из нагрудного вот этого грачонка: «Береги. Он хороший!» Нина помолчала и неожиданно закончила рассказ словами: Если бы он был с ней, она бы и не погибла
Ну, так не бывает, чуть заметно улыбнулся Костя.
Знаю, что не бывает, но случается же, что какая-то безделушка очень дорога человеку. И когда она с ним, он увереннее себя чувствует. А не возьмет ее с собой, и Этот грачонок был ей чем-то дорог. Иначе почему бы в такой момент он оказался в кармане ее гимнастерки?
В окно сильно ударили, точно кинули камнем. Костя и Нина мгновенно повернули головы и замерли в изумлении: напротив их столика к запотевшему стеклу были прижаты чьи-то рожи, расплющенные, гримасничающие. Потом кто-то перчаткой начертил несколько вензелей, и Костя увидел компанию человек из шести парни, девушки в ярких шарфах, с непокрытыми головами.
Да это Стась с Машей! Заходите сюда! Нина помахала им рукой. Она была рада их появлению. Ей уже давно хотелось познакомить с ними Костю. Это, думалось Нине, помогло бы ему избавиться от некоторой угловатости, расширило бы круг его интересов и, кроме того, они могли бы тогда чаще встречаться.
Компания, пересмеиваясь, ввалилась в кафе.
Нельзя в зал одетым! Нельзя! запротестовал гардеробщик.
Не бузи, папаша, кротко произнес Женька Хазанов, Нинин однокурсник.
«Папаша» побагровел и с проворством, неожиданным для него, выбежал из-за барьера.
Мы на айн момент, папаша.
Я вам уже заявил!
Ха-ха! Он заявил! Смотрите, какой политический деятель. Ноту протеста вручил, да?
Гардеробщик кинулся к двери, чтобы позвать милиционера, но Эдвард, брат Маши, сунул ему рублевку, и он, вдруг переменившись, принялся услужливо снимать со всех плащи и пальто.
То-то дед. Знай, с кем ссориться.
В тихом кафе, где до этого слышался только шорох газет да звон посуды, стало шумно.
Чтобы сесть всем вместе, начали стаскивать стулья от соседних столиков. Теперь запротестовали официантки.
Не нарушайте порядок! Нельзя!
И это нельзя! А что тогда можно? высокомерным тоном заговорил Стась. Мы хотим по-человечески поужинать, и все вместе.
О, да ты не одна? Маша мельком взглянула на Костю.
Познакомьтесь.
Нина представила Костю и вдруг подумала: «А не напрасно ли я это затеяла?»
Эдвард.
Станислав.
Маша.
Женька пробормотал что-то нечленораздельное.
Мое имя прошу не называть! Оно мне не нравится, а новое я еще не придумала, произнесла девушка с восточными чертами лица.
А что же ты, Слава? Невежливо, шепнула Маша одному из парней, который не захотел подойти к Косте.
Это был Славка Дупак, «рыболов-подводник».
Мы знакомы. Кабальеро Журавлев настолько любезен, что даже собирается популяризировать мое имя через центральную прессу.
Так это тот самый? присвистнул Женька.
Энтузиаст. Будущий колхозный вожак. Навоз, кукуруза, аммиак самые нежные у него слова. Фанатично верит, что и нашу «дяревню» можно вытянуть из трясины.
Ох, нелегкая это работа из болота тащить бегемота! бойко продекламировал Эдвард, и все засмеялись.
Костя напрягся, как при ударе, с силой сжал стакан с недопитым коктейлем.
Как ты мог с такими взглядами поступить в Тимирязевку? спросил он Славку.
А что? Где бы ни учиться
Понятно глаза Кости полыхнули насмешливым огоньком. То-то ты и угощаешь экзаменаторов подобными перлами: «У большинства копытных вошло в обычай иметь рога; длинная шея журавля обусловливается глубиной болота и резвостью лягушек».
Молоденькие продавщицы в синих халатиках, сидевшие за соседним столиком, дружно прыснули.
А что, пробормотал Эдвард, юноша мыслит оригинально, не по учебнику. «Резвостью лягушек» в этом что-то есть. Образ! Поэт, как считаешь?
Славка стоял красный, с туго сжатыми кулаками, и глаза его были слепы от ненависти.
Ребята, давайте о чем-нибудь другом, торопливо заговорила Нина, стараясь разрядить обстановку. Куда вы собрались? Где вчера были?..
Но ее словно никто не слышал.
А ты, я вижу, парень колкий, Женька по-свойски привалился к Косте и задышал в самое ухо. Только туда ли ты свои шипы направил? Ну чем тебе помешал этот бедолага? Что ты там настрочил о нем в газету? Забери-ка обратно. Тебе же лучше будет! в голосе его зазвучала угроза. Экое разоблачение! Ну, выгонят его! Ну и что? Судьбы мира от этого изменятся?
В какой-то степени да.
Да не будь примитивом! Эх, как тебя вышколили в разных там комитетах! Смотри на жизнь шире. Ты стреляешь по воробьям. Чему тебя научили, то и твердишь! А сейчас надо все просеивать через эту штуку! и Женька, многозначительно щуря глаза, постучал себе сигареткой по виску. Целые пласты сдвинулись. Понимаешь?
Было время, когда Костя робел, очутившись в подобной компании, пасовал перед бойкими на язык, разбитными парнями. Но после недавней истории в академии он увидел их вдруг совсем иными, и не растерянность теперь овладевала им, а злость.
Пласты сдвинулись горами стали, ответил он и отодвинул от себя Женьку плечом. А для просеивания у меня, может, больше оснований, чем у вас. Мой отец голос его осекся. «Стоит ли открываться перед ними?..»
Ну, что же ты?.. насмешливо произнес Стась.
Да что с ним говорить! словно взорвался Славка. Он же мужичок-тягачок! Таким, как он, все по ндраву, лишь бы кормили досыта да подхлестывали! Главное подхлестывали! Они это любят!
Удар, что опрокинул Славку, был неожиданностью не только для всех сидящих за столом, но и для самого Кости. В тот момент, когда Славка загремел вместе со стулом на пол, Костя ясно понял случившееся и не пожалел: «Если бы мне пришлось это обдумывать час, день, я бы сделал то же самое!»
Зарежу! взревел Славка и стал хватать упавшие со стола вилки.
Не ори, тихо сказал Костя. Знаешь, что схлопотал правильно.
Он встал из-за стола и взглянул на Нину, чтобы позвать ее с собой, но его поразило выражение ее глаз.
Нина смотрела на него, как бы не узнавая.
Ну пойдем, неуверенно произнес он.
Маша обняла Нину, прижала ее к себе.
Сеанс через десять минут
Нина не двигалась с места.
Он кинул деньги на стол и быстро направился к выходу.
Посетители, вскочившие с мест, расступались перед ним, и ему было стыдно, что в их глазах он выглядел самым обыкновенным хулиганом.
«Как же она?.. Останется с ними?» Костя замедлил шаг, но не остановился.
Женька Хазанов рывком поднял с полу Славку и кинулся за Костей. Догнал уже в гардеробной и отвел руку для удара, но Ладо, только что вошедший с улицы, схватил его за кисть, крутанул, и Женька, как-то нелепо согнувшись, сунулся к стене, в кровь разодрал скулу.
А где Нина? Где Нина? тревожно спрашивал из дверей Денис.
Пошли отсюда! торопил Ладо.
Милиция! Милиция!.. кричал им вслед багроволицый гардеробщик.
* * *
Лекция шла своим чередом. Профессор Уваров, седовласый, розоволицый, заученно говорил о туляремии, описывая различные клинические случаи, а газета измятая, согнутая так, что можно было прочитать только колонки под крупно набранным заголовком «Кого они обманывают?» странствовала по аудитории, и каждый, кто ее получал, на миг делал неестественно внимательное лицо, а затем упирался взглядом в колени.
От Олега Ижорина она перекочевала к Рае Ишутиной. Та, ничего не подозревая, передала ее Женьке Хазанову.
Нина вытянулась вперед. Она уже знала, что статья написана Костей, и сердилась, что не первая прочитала ее.
Женька брезгливо поморщился и хотел спустить газету под ноги, но его остановил недоуменно-вопрошающий взгляд Таджа суданца.
Тадж читал долго. Длинными шоколадными пальцами разглаживал страницы. Его крупные губы медленно шевелились.
Газету в аудиторию принесла Римма Урванцева и теперь с удовольствием слушала, как она шуршит, передаваемая от студента к студенту. Ее удлиненное лицо со следами ожога на щеке (ездила с экспедицией по Алтаю и попала в лесной пожар) приподнято. Ей уже не терпится начать с кем-нибудь спор.
Щупленькая Лен-си, китаяночка в толстых роговых очках, проглотила статью абзацами, ни на минуту не переставая конспектировать лекцию.
Лишь за несколько секунд до перерыва Нина получила газету и читала уже в коридоре, куда ее вынесла волна спорщиков.
Римма нашла-таки себе противника. Женька Хазанов истошно орал на весь коридор, что автор статьи доносчик и вообще подлая личность.
Подлая? голос Риммы звонок и неуступчив.
Да! Славка мой друг, и я знаю эту историю Ему по-дружески, а он
Сколько же человек будет раздваиваться? Говорить одно, а делать другое?
Человек сложен!
Человек всегда должен быть естественным и правдивым!
Их обступили, теснили. Каждый доказывал свое. Лен-си выныривала то тут, то там. Честно или бесчестно поступил автор статьи не это ее занимало. Главное отлынивание от практики. Как же это так? Учиться, чтоб не работать? А государственные деньги, отпущенные на ученье?
Тадж, посасывая трубку, следил за спорщиками жаркими глазами. Ему нравилось всеобщее возбуждение. В этом было что-то от гнева толпы там, на знойном континенте.
Значит, искренность и правдивость превыше всего?
Да! Римма не почувствовала подвоха.
А разве ты скажешь больному с перитонитом, что его шансы?..
Женька, не передергивай! оборвал его Олег. Он подошел к Женьке вплотную, рванул его на себя. Ты скажи, кто тебя разукрасил? Может, добавить?
Ну-ну! Локальная может перейти в мировую!..