Утром встали рано, с нервной зевотой, с дрожью во всем теле. Было сумрачно; низко навис деревянный потолок, под окном стояли фикусы в зеленых кадках и застили свет. Зато из кухни так и тянуло теплом, паром, сытным запахом снеди.
Пришла заспанная, но веселая Ксения, начала «наблюдать». Ткнулась носом в овчинные шубы на вешалкечто за вешалка! Вертится вокруг оси и скрежещет! Под вешалкой невиданных размеров валенки с раструбами, а изнутри валит нафталинный дух. В кровати за подушкой наложены узорчатые пояса, рукавицы с бахромой, огромные носки, пасмы серой шерсти. На стенах увеличенные фотографии строголицых стариков и старух, семейные группы в рамках; над комодом, тоже в рамке, изречениепо черному полю серебряными буквами: «Кротким овцам в стаде не тесно».
Это про нас!сказала Кая.А Вельда самая кроткая овца. Вельда, тебе не тесно было на кровати?
Вельда улыбнулась без всякого стыда и стала натягивать чулки на полные икры. Из-под подушки высунулся переплеткнижечка стихов. Ксения сразу схватилась за нее: кто же это читает изысканные стихи молодого поэта? кому принадлежит кровать и замечательные валенки?
Легко сказатьнаблюдай жизнь,бормотала она, листая книжку.А осмысление?Книжка тут же была отложена в сторону.Гм... Овчины и все шерстяное указывают на благосостояние колхозников, подушки-громадинына присутствие водоплавающей птицы. Или, может быть, это вылезло из наволочки куриное перышко, рыженькое? Зеркало на комоде, одеколон и пудра, крем от загарав доме девушка, возможно, влюблена. Фаина, кого ты видела во сне на новом местеприснись, жених, невесте?.. Черный картон с изречениемрелигиозные пережитки, опиум. Фикусынекоторое отставание от современных эстетических взглядов. Но! Стихи, радиоприемник, затем один, два, три... восемь учебников на полочке!..
Фаина была рада, что Ксения не обращает внимания на нее, и сама удивлялась этому чувству облегчения; значит, там, в городе, вечный наблюдающий взор тяготил все же, несмотря на пятилетнюю привычку. Хорошо бы еще и самой не наблюдать, не видеть поджатых губок Иры и не считать ее скучным ничтожеством, не раздражаться от неприкрытого, надоедливого нахальства Вельды, не видеть синяков под глазами у Каи и не осуждать ее за любовь к изломанному, напыщенному мальчишке, Несчастье у нее неинтересное, оттого что неинтересен он. Ведь и несчастье бывает прекрасным... Да, пусть все несбыточно, немыслимо, пусть все предвещает беду, но если он, если человек прекрасен, если от улыбки, голоса, простого движения руки становится понятной и близкой его душа, если сам он отзывается на едва ощутимое, на едва слышный трепет... Впрочем, трепетслово книжное и слегка лазоревое. Давайте ближе к современности! Например, от того же корнятреп. Это у вас, товарищ Кострова, мысленный треп после утомительной ночи. Ступайте копать картошку!..
Кот зовет завтракать,сказала Ксения.
На пороге трехцветный кот, изогнув лапку, вежливо мяукнул, и, правда, сразу же позвали к столу.
Хозяйка еще возилась у плиты, а за столом сидела круглоглазая дочкакрем от загара ей не помог!и погромыхивала посудой, хотя и улыбаясь. Начали есть ячменную кашу с жареной свининой, и стояла еще большая миска с простоквашей, откуда можно было черпать уполовником себе, в глубокую тарелку или в кружку.
Было тепло и парно, хворост весело потрескивал под плитой, из приоткрытой дверцы выпадали угольки в виде веточек и гасли, чуть дымя и распространяя запах можжевельника. Кая почему-то смотрела на них, как завороженная.
К концу завтрака пришел и сын хозяйки. Взглянув на него, все догадались, кто носит непомерные носки и валенки с раструбами, Ксения затеяла было разговор о стихах, но Антс (так его назвала сестрица, громыхнув тарелкой) помалкивал и налегал на простоквашу.
Утренний туман еще не совсем рассеялся, когда вышли в поле. Собрались и остальные, немного озябшие, но настроенные очень храбро, даже Тейн что-то насвистывал. Астаров, в перчатке на одной руке, учтиво разговаривал с бригадиром, на него с любопытством посматривали две пожилые колхозницывероятно, загадывали, наденет ли он лайковую перчатку и на другую руку, когда будет вынимать из разрыхленной земли холодные картофелины. Сильвия Александровна тоже смотрела на негос досадой; сама она, стройная и гибкая, в темном рабочем комбинезоне, видимо, намеревалась не отставать от своих воспитанников.
Ксения тотчас же устремилась к намеченному объекту наблюдения, то есть к Антсу, стоявшему около картофелекопалки. Он снисходительно глядел ей в макушкуголова ее находилась на уровне карманов его куртки,ронял по два, по три слова в ответ на вопросы. Вельда жаловалась на зубную боль. Кая все озиралась, задевая украдкой взглядом свое счастье, а счастье посвистывало и ухмылялось. Кругом гомонили, бодрились. Крепкий пасленовый запах картофельной ботвы наполнял туманный воздух.
Бригадир разметил участки, машина начала работать. Расставили ящики, роздали ведра.
14
Через неделю стало полегче, попривыкли. Меньше деревенели ноги, и если у кого была раньше бессонница, то ее как рукой сняло, спали все крепко, хотя и во сне виделись всем рыхлые отвалы, и черные комья, и клубни, облепленные землей. Погода держалась ясная, однако же председатель, недоверчиво поглядывая из-под кепочки на небо, выставил на краю поля плакат: «Друзья! Завтра пойдет дождь!» По его мнению, это должно было повысить производительность труда.
Сильвия Александровна старалась работать наравне со всеми. Уставала от работы, а еще больше от чувства ответственности, ей все казалось, что студенты слишком суетятся, мешают друг другу, копошатся на месте без толку,и правда же, поминутно у них что-то терялось, болело, проваливалось, корзины у них ломались, мешки продырявливались, Вельда Саар без конца спрашивала, куда делось синее ведро... Можно было позавидовать Астарову, он на этом поле являл собой нечто внепространственное и вневременное, к картошке не прикасался, бродил в отдалении, не то ища незабудок, не то ожидая, что запоют соловьи. Студенты про него куплеты сочиняли.
Особенно злился Тейн, но сейчас он не так возмущал Сильвию Александровну, как в аудиториитам он притворялся и паясничал, а здесь, хоть и выказывал характерец, однако шутом не был.
Как всегда и везде, добивался правды Юрий Поспелов, досаждая бригадиру неуместными вопросами насчет трудодней, цен на картофель, снижения себестоимости и прочих деликатных материй, но всякий раз, когда нужно было поднажать, налечь плечом, поднять тяжелый мешок, оттащить ящик, подходил первым. Толстый, флегматичный Ивар Матто тоже любил поразмяться с мешками, и вечером, когда мешки эти стояли у стен амбара, а он прислонялся рядом, то разница между ними была лишь в том, что мешки не улыбались.
Хорошим работником оказался Алекс Ланге, смотреть на него было так же приятно, как и в аудитории,в лепешку не расшибается, но никаких подвохов. Томсон работал споро, мало утомляясь, всегда был выбрит, подтянут, и вокруг него часто звенел смех девушек. Деловитый, выросший в этих же краях Каллас отвозил мешки и ящикиприезжал в поле на телеге, сидя боком и помахивая кнутом над гнедой лошадью, имевшей несколько несговорчивый нрав... Строго говоря, Сильвии Александровне беспокоиться было нечего, картофель-то все же выкапывали.
Приходил на поле и дядя Сааму. В любом колхозе бывает такой дядя Сааму: ходит вразвалку, глаз прищуренный, не дурак выпить, а под хмельком охоч пофилософствовать. Но обычно дядя Сааму бывает преклонных лет, а здешний был мужчина в соку, годков пятидесяти, крепкий и коренастый. В конце недели Сильвия Александровна услышала как-то его беседу с Тейном. Дядя Сааму, сидя на ящике, говорил с умилением:
Вот работают детки. И хорошо. На сердце радостно.
А вы почему с нами не работаете?спросил Тейн, стягивая край полного мешка и завязывая его веревочкой.
Дядя Сааму удивленно оттопырил губу:
У меня же дочка!.. Во-во, гляньте-ка, вон там, в желтом платке!
Дочка дочкой, а вы?
Пэ-пэ...недовольно произнес дядя Сааму.Разве это мужская работа? Это ни то ни се... Девицы да подростки, для них как раз по плечу.
Сильвия Александровна тоже села на ящик и спросила:
А какая работа мужская, дядя Сааму?
У! Молотьба, к примеру! Лес валитьк примеру! Это для нормального мужчины.
Тейн желчно усмехнулся:
А сколько штук вас здесьнормальных мужчин? Оторвали людей от дела, а сами похаживаете да дожидаетесь мужской работы.
Дядя Сааму поковырял ногой в ботве, возразил строго:
Ваше дело терпит, приедете в город обратно, учись сколько башка вместит.
Тейн стянул веревкой другой мешок и пробурчал:
Выпивают с раннего утра.
Дядя Сааму обиделся:
Не нами началось, не нами и кончится. Конечно сказать, Ной теперь человек немодный, а только, извините, это еще при нем началось. И пораздумать не мешает. Он, покойник, зашибать-то зашибал, а тем часом и ковчег построил, а что касается до его сынков, то хотя были они непьющие, да вот ковчега не построили ни малейшего... А на той неделе, к примеру, сообщаю вам, молотилка работать будет.
Сказав это, дядя Сааму степенно пошел прочь.
Он ковчег строит, а я за него работай,проговорил Тейн, не поднимая головы.
Сильвия Александровна, собиравшаяся уйти, задержалась. После той безобразной выходки в аудитории он в первый раз обратился к ней, и в голосе у него была нотка робости и неуверенноститак говорят, когда ищут примирения после ссоры.
Пусть с ним председатель разбирается, нам и своих забот хватит,сказала она намеренно безразличным тоном,у нас вот Вельда Саар на работу сегодня не вышла, и никто не знает, почему.
Глаза у Тейна забегали.
Мне это тоже неизвестно,вымолвил он,не я ее воспитываю.
Слова были дерзкие, тейновские, но в голосе дрожала та же нотка, и Сильвия Александровна опять не ушла. Помолчав и последив глазами за темной тучей на горизонте, которую ветер рвал на мелкие куски, сказала:
Года через два придется вам кого-нибудь воспитывать, посмотрим тогда, что у вас выйдет.
Я математик. Буду требовать, чтобы таблицу умножения учили. Это филологи любят воспитывать.
Прекрасно!одобрила Сильвия Александровна.Запрячетесь в математику, как... червяк в редьку. Бывает и такое.
Тейн застегнул пуговицу на стареньком полосатом пиджаке, покривил губы, но не успел ничего сказать, а может быть, и не захотел. Уже подъезжал за мешками Каллас.
Лео! Ящик со мной поднимешь?спросил, он, спрыгивая с телеги и заматывая вожжи.Или Поспелова позвать?
Подниму,мрачно ответил Тейн.
Сильвия Александровна отошла, чувствуя на себе его тяжелый взгляд. И все же она была довольнапусть хоть неприятный разговор, да человеческий, пусть хоть неприятный человек, да не клоун с бубенцами.
Картошка выкапывалась отличнаяне очень крупная, не мелкая, овальная, внутри светло-желтая, как сливочное масло,словом, известный йыгеваский сорт. Но даже сваренная с чуточкой соли, дымящаяся, рассыпчатая картошка не может ответить на все запросы сердца. Поэтому по вечерам в колхозе «Сулеви» происходили вещи, не имеющие прямого отношения к росту колхозного благополучия
В субботу Антс позвал в сад, на яблоки. Осенние яблоки необычайно вкусны, если их снимать с дерева в лунном свете... Смеху и веселой бестолочи было в саду, пожалуй, чересчур много, особенно с точки зрения двух серьезных деканатов. Но обе точки далеко, да и не все здесь смеются, если хорошенько вслушаться. Может быть, представители деканатов и вслушиваются, но едва ли они способны угадать, кому сегодня весело, кому грустно, кто влюблен, кто покинут. Кажется, больше всех влюблен математик Алекс Ланге, но возле него две девушкив которую же? Кругом полнейшее отсутствие научных интересови под ранетом, и под боровинкой, и под суйслепом. Непродуманные утверждения... «Я никогда не буду говорить о любви...»«Бывает и так, увидишьи на всю жизнь...»«Все можно простить, только не измену...» Под ранетом замолчали. Яблоко упало в траву... А Томсон позволяет себе лишнеекого это он обнял и поцеловал на бегу? Впрочем, чего ждать от Томсона, если даже Далматова Ксениядевица серьезная и с дыркой на рукавеуже битый час изучает колхозную молодежь в облике Антса, и Антс отгоняет от нее несуществующих комаров. Луна, луна... А где же Лео Тейн? Да вотсидит в одиночестве на яблоневом пне, режет яблоко на дольки перочинным ножом, присматриваясь, нет ли червя...
Представительница деканата Сильвия Реканди дождалась, пока кончился яблочный пир и все разошлись на покой. Она тоже направилась к себе, к дому председателя, и по дороге улыбалась: кажется, и ее прихватило луной...
15
На соседнем поле курились облака пыли, кругом гуделошла молотьба. Дядя Сааму в первый же день прибежал оттуда на картофельный клин вроде бы за делом, но все норовил показаться Тейну и ввернуть словцо насчет мужской работы: вона гляди, какие труды у мужчинывесь лик и то запорошило, свету божьего не видать К вечеру, положим, лик опять был нетрезвый.
Тучи и председатель обещали дождь, но погода пока стояла тихая, теплая. Студенты, попутно с работой, узнавали кое-что из здешней жизнихотя бы то, что было зримо. Председатель бесспорно вызывал уважение: он весь, по самую кепочку, был погружен в колхозные хлопоты, не давал поблажки ни себе, ни другим. Правда, чуточку близорукне видит, что старшая дочка без ума от женатого тракториста, который, чем бы храпеть на сеновале, до полуночи прогуливается с ней под рябинами. Известны были еще некоторые разрозненные явления: Андрес строит дом, Линда получила премию за поросят, Антс учится заочно, Якоб первый кляузник на всю округу, кладовщик лихо играет на баяне, а бухгалтер правления ходит мрачный от недосыпа и от ревности к трактористу... Но некогда вникать глубже и в дела серьезные, и в дела несерьезные, скоро уедем, скоро уйдут из памяти все эти лицамолодые, старые, румяные, морщинистые, и степенные речи, и балагурство, и лукавые девичьи усмешки. А сейчас неглубоко входят новые впечатления, слишком густо сыплются на них круглые, влажные, облепленные землей картофелины
Чтобы картошка не стояла совсем уж поперек горла, решено было устроить вечеринку. Говорилось об этом много, особенно среди девушекнадо ведь обдумать наряды.
Фаина относилась к этой затее равнодушно. Ее тянуло в город, а если не в город, то пусть бы работать не здесь, а у себя на острове. Не нравится ей такое сухопутное положениеи чаек нет, и воду видишь только в ведрах. Поехать бы к озеру хоть на денек, побродить по берегу, по осенней траве, поискать корешок от девичьей дури...
Фаина! Опомнись ты наконец! Это же невыносимотретий раз спрашиваю, куда ты дела мои бусы?возмущалась Ксения, роясь в чемодане.
Далматовой понадобились бусы!со смехом отметила Ира.Тяжелый случай, девочки! Отродясь бус на ней не видела... Где ты их купила? В кооперативе, вместе с повидлом?.. Да-а, вот что значит здоровый деревенский воздух и валенки под вешалкой!
Пошлые намеки!отозвалась Ксения.
Кая, забившаяся в угол необъятной кровати, тоже засмеялась.
Дай мне свою блузку, кокетка. Я рукав зашью,сказала она,а то ты и на вечеринку так пойдешь.
Ксения послушно стянула через голову узкую кофточку.
За забор зацепилась, наблюдала, какой забор. Колючая проволока сверху, колючая снизу, и две жерди между... А на вечеринку кофта мне не нужна, решили жекостюмированный бал!
Вовсе не решили,возразила Кая.Какие здесь костюмы, у меня с собой голубое платье, и больше ничего.
Тем интереснее. Завернись в простыню, и будешь русалкой, бледной ундиной с губами, как коралл...говорила Ксения, пожимаясь от холода.Зашивай скорее!
Не желаю я в простыню, заворачивайся сама.
Завернись, Ксеночка!подхватила Ира.Антс будет в восторге.
Банальные реплики меня не трогают. Антс заслуживает самого пристального вниманиячеловек со своей собственной сущностью, а не кулебяка, начиненная лекциями. Это фигура колоритная...
Как же не колоритнаякосая сажень в плечах, соломенные волосья и веснушки по всему фасаду!
Глупости, глупости. Антсявление сложное. Кое-что я выяснила: медлительное упорство в работе и зубодробительная честность, он одному жулику, говорят, скулу вывихнул. Интересно встретить такое настоящее, ржаное, без сахара. Правдивость, суровость, дело А в кармане своей куртки он носит письмо, которое жжет ему сердце.