Недели через две с Желанова сняли бинты и он, розово- и нежнокожий, явился на занятия. Лесин какое-то время поизучал его взглядом, задумчиво жуя губами, потом с некоторой торжественностью провозгласил:
Приветствую вас, голубчик, сердечно от имени взвода и поздравляю с возвращением в строй! Думаю, ваш поступок заслуживает поощрения. Как командир взвода буду ходатайствовать перед командованием
Товарищ преподаватель! взмолился Желанов, и его младенческая кожа заалела спелым помидором. Я вас прошу
Ну, скромностьэто похвально
Да не скромность! в отчаянии перебил Вася. Просто нельзя же этого делать, нельзя!
Ну, голубчик, позвольте уж мне самому определять, что можно и что нельзя. Неспокойные зрачки Лесина сердито заметались в орбитах. Захаров, сегодня же комсомольское собрание! Повестка: «Твой комсомольский долг».
Собрание можно, товарищ преподаватель, только что тут мусолить? Все равно как раздеть Желанова при всем честном народе. А это больше для бани годится, чем для комсомольского собрания.
Толик говорил негромко, не вставая и не поднимая головы, а последнюю фразу вообще прошелестел себе под нос. Лесин взорвался:
Что вы там шепчете, как знахарка над приворотным зельем? Опубликуйте, пожалуйста, для всеобщего сведения!
Да что, товарищ преподаватель Захаров встал. Нечего тут обсуждать. Это раз. А второеЖеланов не комсомолец. Получится не очень-то: комсомольцы, равняйтесь на несоюзную молодежь!
На щеках Лесина заалели пятна. Он негодующе зажевал губами.
Это как понимать? Почему не комсомолец? Захаров, почему не доложили?
А что докладывать, товарищ преподаватель? попробовал отбиться от несправедливого обвинения комсорг. У вас есть списки, там все черным по белому.
Но Лесин был из тех командиров, что никогда не признают своих промахов. В любом своем упущении они считают виноватыми подчиненных.
Нет! Обязаны были доложить! Ладно, садитесь, с вами я разберусь позже. Он снова обратил свой взор на Желанова. А вы, голубчик Почему не вступаете?
Ну Так получилось, товарищ преподаватель А какие претензии? Дело-то добровольное.
Он был прав, и все же в голосе его проклюнулась виноватинка.
Добровольное, да. Но вы учитесь в летной школе Завтра вам боевой самолет доверят У вас что, принципиальные соображения? Несогласие с уставом?
Да нет, полное согласие.
Так в чем дело? А, голубчик? Биография у вас вроде чистая. Впрочем, назревает необходимость копнуть поглубже.
Желанов поник. Казалось, даже русая шевелюра его запылала розовым огнем, а на лицо горячо было смотреть.
Копайте, еле слышно промолвил он.
Наступила напряженная и неловкая тишина, насыщенная зловещей опасностью.
Ось интересно получается, нарушил ее Мотко. То из Желанова чуть не героя зробылы, а то теперь, гляди, и в сукины сыны запишуть.
Послышался ропот. Лесин энергичным взмахом ладони смахнул его.
Приступим к уроку. И так много времени отнял у нас Желанов.
На переменке Вася подошел к Захарову.
Можно тебя на пару слов?
Они вышли из класса и поднялись на лестничную площадку, где никого не было.
Я, чтоб и вправду не подумали, что, мол, у Желанова принципиальные соображения против комсомола Просто не дозрел еще, прямо скажем
А что такое?
В уставе же записано: бороться с пьянством, хулиганством, нетоварищеским отношением к женщине
Ну?
Ну, с пьянством и хулиганствомладно. Тут все в порядке. А вот насчет женщин, скажем так, пропащий человек Вася в смущении отковырнул от стекла кусок замазки. У меня, знаешь, как в той песне, «и в Омске есть, и в Томске есть».
Эх, жисть наша поломатая! Раз понимаешь, что это плохо, так наступи на горло собственной песне.
Понимать-то я понимаю Вообще, в принципе, конечно, это плохо, но отстать от нихвыше моих сил. Я как увижу красивую дивчину, так у меня, скажем так, всякое товарищеское отношение из головы вылетает! Значит, что ж? Вступи я в комсомоли начнутся персональные дела, одно за одним, пока не вышибете из рядов. А кому это нужно? Лучше уж остаться несоюзной молодежью.
Между прочим, в комсомоле мы сообща боремся со всякими такими вот привычками, пороками Помогаем друг другу избавиться
Знаешь, комсорг, я еще не готов бороться, просительно сказал Вася и стал спускаться по лестнице.
Я понимаю. Захаров, насмешливо сморщив нос, пошел рядом. Порок этот не очень-то обременителен. Тебе можно и потерпеть Знаешь что? Бросай-ка ты Ваньку валять, «пропащий человек»! Не маленький уже, вон какая дубина вымахала!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯДве двойки. Страшная месть. Донос. Бойкот. «Мне стыдно за тебя, Женя!»
Поблескивая стеклами очков, Лесин обвел класс внимательным изучающим взглядом. Он выискивал жертвы.
Сурдин, как вам понравился фильм «Огонь»? Неправда ли, искусство демократической Венгрии добилось заметных успехов?
Щось мени здається, що Сурдин приде сегодня на паре вороных, вполголоса заметил Мотко.
Сурдин, которому тоже начинало так казаться, пригнулся за спину впередисидящего и, осторожно зыркая оттуда круглыми и мелкими, как копейки, глазками, начал оправдываться:
Не хотел идти, товарищ преподаватель! Случайно попал. Честное спецовское.
Но не жалеете, так, голубчик? Вещь хорошая. Кстати, товарищи, наш киномеханик обещал привезти в субботу сюда эту ленту. Так что посмотрите все А позавчера вы на какую картину ходили, Сурдин?
Позавчера? захлопал тот глазами.
Ну да, голубчик, позавчера в кинотеатр «Октябрь».
А-а, вынужден был вспомнить Сурдин. На «Немую баррикаду».
Тоже хороший фильм. Он взглянул на часы. Впрочем, о нем мы с вами еще потолкуем. А сейчас пойдет отвечать урок
Все были уверены, что преподаватель назовет Сурдина. Тот и сам в этом не сомневался и даже привстал. Но Лесин, поставив в журнале точку, вызвал Гермиса.
Сурдина он пригласил третьим: у Лесина во всем главенствовал педагогический расчет.
Вы, конечно, помните, голубчик, я обещал спрашивать сегодня содержание романа Гладкова «Цемент». Рассказывайте.
Ну в этом романе описывается, как Глеб Чумаков
Чумалов, голубчик.
Чумалов, да вот Как он работал на заводе и как организовал
Одну минутку. Лесин выставил перед собой узкую ладошку, как бы защищаясь от Сурдина. Вы просто пересказывайте содержание. Начните с самого начала. Давайте-ка я подскажу. В первой главе Чумалов возвращается из армии на родину. Так?
Так, подтвердил Сурдин и машинально спросил:А дальше?
Этот ваш вопрос говорит о многом. Дальше продолжайте вы.
Сурдин зашмыгал розовым обмороженным носом, беспомощно взглядывая на товарищей глубоко посаженными глазками.
Ну, у них все было разрушено и вообще Я ж не помню дословно.
А я и не требую дословно, расскажите своими словами.
А я что делаю?
Да, а вы что делаете? А вы по учебнику пытаетесь рассказать сегодняшний урок.
Молчание Сурдина говорило о том, что он выкинул белый флаг.
Н-да Садитесь, голубчик.
Так вы что, двойку ставите? Сурдин обеспокоенно вытянул шею к преподавательскому столу.
Согласитесь сами, голубчик, что пятерку я не имею права поставить за такой ответ.
Я ж казав, похвастался вслух Мотко своей проницательностью.
Усевшись на свое место, Сурдин заворчал:
Только и знает, что двойки катать. Эх, кэ-эк бы
Прекратить разговоры! Через три дня дам вам возможность исправить двойку.
Да я все равно не буду перечитывать! обозлился Сурдин. Хватит и одного раза. Хорошего понемножку.
Дело ваше, пожал плечами Лесин. Только себе хуже сделаете Перейдем к изучению творчества Александра Серафимовича. Поднимите руки, кто читал что-нибудь из произведений этого писателя. Кроме «Железного потока», разумеется, который вы давно прочли и на следующем уроке будете рассказывать его содержание.
Больше половины взвода подняли руки. Лесин прошелся взглядом по этому частоколу, шевеля губами, будто подсчитывал, взмахнул рукой сверху внизопуститеи обратился к Евстигнееву:
Что вы прочли, голубчик?
Я, товарищ преподаватель, уже етоне помню. Брошюрка такая синенькая.
О чем брошюрка?
Точно я не помню, уклонился Евстигнеев. Кажется, биография Серафимовича. Он сделал вид, что припоминает. Точно ето биография.
Скажите, как фамилия писателя?
Женечка удивленно пожал плечами.
Серафимович, разумеется.
Садитесь, голубчик. Славичевский! Вы чем заняты?
Достаю блокнот помкомвзвода, под общий смех ответил Ростик. Что ему записать?
Выговор. Сформулируйте так: за попытку обмануть командира нет, преподавателя.
Я ето жаловаться буду! вскинулся Евстигнеев. Я не позволю издеваться! Я дойду до начальника школы!
Вот что, Евстигнеев, Лесин снял очки и начал их протирать. Вы идите в санчасть, примите успокоительных капель, а потом уже к начальнику. Он не любит истеричных спецшкольников.
Никуда я не пойду! Назло вам не пойду!
Ну вот и отлично, голубчик. Вам полезно послушать объяснение. Только не мешайте.
Евстигнеев попытался было продолжать пререкания, но видя, что у преподавателя угрожающе задвигались скулы, умолк.
Опасно, оказывается, много читать, со смешком вздохнул Петя Ракович.
Опасно пыль в глаза пускать, возразил Лесин и сделал округлое движение ладошками: «все, закруглились».
По субботам самоподготовки не было, но Лесин добился, чтобы в четвертом взводе ее ввели для двоечников. В этот раз остались Евстигнеев, Сурдин и Савин, который уже третий год боролся за овладение английским языком. Победить ему мешало горячее стремление стать лучшим форвардом среди днепровских футболистов. Подперев голову руками, он озлобленно вгрызался в ненавистный текст, и время от времени закатывал глаза не то запоминая, не то матерясь.
Ай эм эс ворм эс ворм кэн би Трай ту кам ту скул ин тайм Черт бы их побрал, эти идиомы Паст перфект тенс применяется для обозначения действия, которое совершилось ранее совершенного в прошлом Н-ну! Идиотизм.
Сурдин читал «Цемент». Евстигнеев, получивший вчера двойку по истории, сидел перед раскрытым учебником и в который раз переживал позор своего поражения в схватке с Лесиным. После урока он попытался было взять реванш, еще раз навязал Лесину дискуссию-перебранку, но снова был бит. Когда Женечка вспоминал, как преподаватель благожелательнейшим тоном обозвал его кисейной барышней, посоветовал регулярно принимать валерьянку, а еще лучше подать рапорт об отчислении из спецшколы, в груди его все замерзало от бешенства.
Вошел Лесин. Спросил, не нужно ли кому помочь. Расположился за столом и с полчаса записывал что-то в толстую синюю тетрадь. Потом вдруг встал и стремительно исчез за дверью, оставив на столе портфель, фуражку и очки в светло-коричневом футляре.
Евстигнеев на цыпочках, чтобы не привлекать внимание Савина, приблизился к Сурдину.
Давай ето заделаем Лесину какую-нибудь козу.
Да зачем? неуверенно протянул Сурдин.
Ну вот! Ты уж и забыл, как он тебе ни за что двойку закатал?
Не забыл. Но, знаешь Если б совсем ни за что, а так вроде ведь было за что-то.
Может, трусишь? Все считают тебя отчаянным, смелым, оторви да брось, а ты ето размазня.
Ну, ты! Придержи язык, а то кэ-эк щелкну!
Состыковавшись лбами, они шепотом начали советоваться, какую «козу» заделать Лесину. Наконец решили лишить его очков: пусть-ка попробует без них пожить. Сурдин, руки в карманах, вразвалочку подошел к столу, взял светло-коричневый футляр и, возвратясь на место, положил его себе в парту.
И только он это сделал, дверь распахнулась, влетел Лесин. Описав, по обыкновению, дугу, он приблизился к столу, сел и собрался продолжить работу. Порыскав взглядом по своим вещам, он в недоумении пожал плечами, порылся в портфеле, даже зачем-то перелистал странички дерматиновой тетради.
Товарищи, вы не видели, куда я положил очки?
В канцелярии, может, оставили? участливо предположил Сурдин.
Возможно Вернувшись через некоторое время, Лесин еще раз поискал в портфеле, ничего там не нашел и, пробормотав:Непостижимо! притих, слабо постукивая пальцами по крышке стола. Вид у него был донельзя огорченный.
Евстигнеев, глядя на преподавателя, решил, что вот сейчас самое время наладить с ним нормальные отношения и даже, может быть, дружеские, доверительные. На цыпочках он направился к столу.
В это время Сурдин попросил разрешения выйти и, сунув футляр в карман, отправился в уборную, где и похоронил бесславно вторые глаза командира взвода.
Пока печально журчала смывшая футляр вода, Женечка вежливым полушепотом успокаивал его владельца:
Вы не беспокойтесь, товарищ преподаватель. Я знаю, где ваши очки. Их Сурдин взял.
Та-ак, протянул Лесин вполголоса, но таким тоном, что лучше бы крикнул.
Мы ето пошутили, испугавшись, поспешил дополнить Евстигнеев.
Вы вместе пошутили?
Нет, что вы, я просто видел. Сейчас принесу, они у Сурдина в парте. Через минуту он, красный и вспотевший, вернулся и покаянно развел руками. Почему-то нет. А ведь туда он клал Разрешите, товарищ преподаватель, я разыщу Сурдина, как бы он., ето куда-нибудь
Лесин слабо шевельнул кистью руки.
Садитесь на место и занимайтесь.
В это время с самоуверенным видом человека, который только что ловко «заделал козу» своему противнику, вошел в класс Сурдин. Он подмигнул Евстигнееву и, чтобы скрыть торжественную ухмылку, сложил губы трубочкой.
Подойдите-ка ко мне, голубчик, ровным голосом произнес Лесин. А вы, Евстигнеев, не вострите ухо, занимайтесь, занимайтесь. Понизив голос, он обратился к подошедшему Сурдину:Вас Евстигнеев подговорил взять очки?
Какие очки?
Лесин поморщился.
А, бросьте. Мне все известно. Лучше уж выкладывайте начистоту, голубчик. Куда вы их отнесли?
В сортир, угрюмо ответил Сурдин, поняв, что запираться бессмысленно.
Жаль. Я без них не могу работать. Вечер зря пропадает. Зачем же вы послушались Евстигнеева?
При чем тут Евстигнеев? Нет, я один, его не впутывайте. Евстигнеев вообще ничего не знает.
Да? А вот он говорит, что видел, как вы взяли Ну, хорошо, идите занимайтесь. Вы что сейчас готовите?
Читаю «Цемент».
Прекрасно. Спрашивать буду строго, как всегда.
Он собрал со стола свои вещи и ушел. Зло сопя, Сурдин уселся на крышку парты напротив Женечки и уставился на него в упор прищуренными глазками.
Ты заложил, падло? Вот кэ-эк вмажу!
Да ты что ето Как это я могу?
Не свисти. Лесин тебя прикрывать не стал.
Да он ето чтоб тебя расколоть, пряча глаза, пытался выкрутиться Евстигнеев.
Подошел Савин узнать, наконец, что за события развертываются, пока он долбит свой паст перфект тенс. Сурдин подробно все ему обсказал.
Чего ж ты отпираешься? набросился Савин на Женечку. Вот шкурник! Предатель!
Во взводе об истории с очками стало известно в тот же вечер: не зря до самого отбоя сновали спецы из квартиры в квартиру. Споры не возгорались: дело было ясно до донышка. Результатом всех этих встреч было поручение Захарову и Манюшкеполучить подтверждение факта предательства от Лесина.
Утром после завтрака они собрались идти в учебную часть, но не пришлоськомандир взвода сам появился в классе. Заложив руки за спину, прошелся вдоль «официальной стенки», разглядывая фотомонтаж, лозунги, которые висели здесь с Нового года, стенгазетуне новей.
Разведывательный полет, определил Захаров, дотронувшись до Манюшки локтем.
Отношения у них после новогоднего объяснения почти сразу вошли в прежнюю колею. Манюшка, встретившись с ним после каникул, с острым любопытством ждала, как поведет он себя с нею теперь, но Толик смотрел ей прямо в глаза и разговаривал так, будто ничего и не было. Честно говоря, она была разочарована. Получилось, как в той частушке: «Эх, влюбился я в Татьяну не то сдуру, не то спьяну» Значит, сдуру. Ладно, пусть. Будем считать, что ничего не было.
Пойдем на сближение, сказал Толик и двинулся к Лесину.
Стенгазету надо готовить новую, товарищи, сказал преподаватель, ответив на приветствие. Вообще, надо делать ее хоть раз в месяц. А то выпускаем к праздникам, она и получается у нас парадной. Считаю это крупным недостатком.