Лили повернулась и помчалась вниз по лестнице, прочь от этих ужасных слов, назад, в студию Сержа, и там, рыдая, бросилась на его широкую грудь.
Гм-м, значит, старая ведьма все разнюхала, да? спокойно спросил он. Что ж, меня это не удивляет. Но жаль, радость моя.
Не удивлялся он потому, что сам же и позвонил мадам Сардо и, не представляясь, посоветовал ей заглянуть под матрас Лили Сейчас, когда аборт был уже позади, он не собирался терять эту девчонку. Серж обернул Лили в толстое одеяло, уложил ее в студии на диван и согрел ей молока.
Сегодня сделала, да? спросил он.
Укутанная с головой, Лили кивнула и разрыдалась.
Ну, полежи здесь, пока тебе не станет лучше, а потом решим, что делать дальше. Серж нежно погладил ее по голове и гладил ее темные спутанные волосы до тех пор, пока она не заснула. Из того, что рассказывала ему Лили во время их съемок, Серж уже немало узнал о супругах Сардо. Назад к ним она, конечно же, не вернется. Он ее заполучил, точно! И теперь, после того как все неожиданно раскрылось, он уже не рискует потерять ее. Она не первый подросток, который убежал из дома и бесследно затерялся в Париже; и вряд ли поднимется какой-нибудь шум, если семейство Сардо так ее и не разыщет. Пока она может спрятаться и пожить здесь у него. Никакой другой женщины в доме Сержа сейчас не было, так что с этой стороны осложнений не будет. Лили было уже почти четырнадцать лет; а если она накрасится, то легко сойдет за восемнадцатилетнюю. Убрать у нее со лба челку, накрасить губы, переодеть во что-нибудь новое, надеть туфли на высоких каблуках и не останется ничего общего с теми фотографиями, которые могут передать полиции, если станут ее разыскивать. Ну а если ее все же найдут, то ведь он же ее не убил, верно?
Незадолго до появления Лили Серж вернулся из рекламного агентства. Его новые предложения сводились только к одному Лили. Лили, раскрасневшаяся и полусонная, лежащая на скомканной постели и чуть прикрытая кружевной шалью. Лили с развевающимися по воздуху волосами, бегущая обнаженной по высокой, не в фокусе, траве. Лили в соломенной шляпке и коротеньких, обтягивающих шортах, толкающая перед собой велосипед по лесной тропинке. Узкие бедра Лили, снятые сзади: она вплетает себе в волосы цветы жасмина в спальне перед зеркалом, в котором отражаются ее чувственные груди.
Художественный редактор рекламного агентства поднял на лоб массивные очки в черной оправе, вышел из полусонного состояния человека, которому все давным-давно прискучило и приелось, и потянулся к телефону.
Извините, что я вас беспокою, шеф, сказал он, но помните, мы должны сделать к следующему Рождеству календарь с рекламой шин? Так вот, мне кажется, что у меня для него кое-что появилось.
В комнату вошел служащий, одетый в безукоризненно сшитый на заказ дорогой костюм. Он молча перелистал подборку фотографий, потом принялся просматривать их снова, но уже с большим вниманием.
Хорошие снимки, сказал он наконец, но здесь же одна и та же девушка.
У нас, разумеется, есть и другие. Но тут я старался передать совершенно особое настроение. Не обычные задницы и сиськи, а нечто иное. Посмотрите, какая наивность, какое ощущение вечного лета, какая ностальгия и, по контрасту с ней, какое жизнелюбие!
Да, да, все это очень сексуально. Ну хорошо, попробуем поставить один снимок в макет и посмотрим, как получится. Но снимок нам нужен как можно быстрее. И надо, чтобы были еще хотя бы две другие девушки. Причем одна из них обязательно блондинка.
Серж накрыл Лили еще одним одеялом и тихонечко вышел из студии в смежную с ней комнату, в которой он жил, ел и трахался. Там он достал записную книжку в черном переплете, грузно плюхнулся на неприбранную постель и снял трубку телефона: «Тереза, это ты? У меня есть для тебя хорошая работа, радость моя».
Всю эту неделю Лили скрывалась на чердаке у Сержа, восстанавливая физические и моральные силы. Сам он прошелся по магазинам и вернулся с охапкой цветов, двумя новыми пластинками битлов, с кружевным вечерним платьем, выполненным в викторианском стиле, шляпкой из жесткой кисеи с белыми атласными завязками, прозрачной черной нижней сорочкой. Еще он купил мяса и целый пакет всевозможных конфет и сладостей. Через пару дней Лили перестало бросать в дрожь при одной только мысли о семействе Сардо, и Серж стал целеустремленно подводить ее к выводу, что эта страница ее жизни осталась в прошлом. Она убежала от них, и правильно сделала. Умница малышка. Теперь она уже взрослая и должна жить в свое удовольствие; так, как хочется ей самой. «На следующей неделе Тереза пройдется с тобой по магазинам и купит тебе какую-нибудь приличную одежду», пообещал Серж.
Пока Лили приходила в себя, он интенсивно работал с Терезой натурщицей, которой был двадцать один год, у которой были светлые волосы, заплетенные в косички, и которая изо всех сил старалась казаться четырнадцатилетней. Днем она обычно снималась для рекламы мыла и маргарина, а вечерами любила ходить со стариками в дорогие рестораны. С молодыми ей было скучно: она предпочитала какого-нибудь слащавого старикашку, с которым она могла бы разыгрывать из себя ребенка. Тереза была высококлассной проституткой, работавшей по вызовам.
Из похода в «Галери Лафайет» Лили возвратилась с парой твидовых бриджей от Жюль и Джима и подобранной им в тон шапочкой для гольфа от Джеки Кугана; с белой, английской вышивки, пелериной, пышными складками ниспадавшей с ее плеч и примерно на пять дюймов не доходившей до колен; с тремя платьями цвета миндаля в сахаре и подобранными в тон к каждому платью тремя парами туфель-лодочек; с первой в ее жизни сумочкой и с шубкой из белого кролика. У нее изменилась и прическа: теперь волосы были иначе подстрижены и зачесаны назад в пышный, как у Брижит Бардо, хвост, который выглядел весьма сексуально. Мысли о том, чтобы вернуться в школу, воспоминания о семействе Сардо, размышления о собственном прошлом и будущем все это начисто вылетело у Лили из головы. Она жила лишь настоящим, только теми эмоциями и порывами, что испытывала в данную минуту. Ее новые друзья весело шутили и болтали с ней, уговаривая ее попозировать голой в новом меховом пальто, а потом они вместе с Терезой валялись в студии на постели, облаченные лишь в короткие кружевные панталоны.
По вечерам иногда они выбирались куда-нибудь вместе с приятелем Терезы, который занимался сбором металлического утиля. В таких случаях Тереза начинала говорить голосом избалованного ребенка, причем говорила о себе только в третьем лице.
Тереза хочет пойти к Фуке, надувала она губы. Если Альберт не отведет Терезу в какое-нибудь хорошенькое местечко, он будет ужасно плохим и Тереза не станет с ним разговаривать! Ей всегда удавалось настоять на своем, и тогда она немедленно переставала дуться и заявляла: Альбертик очень хороший. Тереза посидит у него на коленях и будет его любить всю ночь.
О господи, опять к Фуке, стонал Серж. А трусики ты что, вообще никогда не носишь?
Когда Тереза работала вместе с Лили, она не корчила из себя ребенка и не вздорила, но, напротив, держалась дружелюбно, рассуждала трезво и практично и была всегда готова поделиться той премудростью, которую почерпнула в гостиничных номерах. Она делилась с Лили и своим опытом, давая ей мелкие, но полезные советы и рассказывая о тех нехитрых приемах, при помощи которых можно избежать в жизни лишних унижений.
Никогда не встречайся с мужчинами просто в баре, Лили: договаривайся о встрече в баре ресторана или кафе. И только там. Она послушно уселась так, как велел ей Серж: подняв одну ногу на кухонный стол и задрав юбку так, чтобы была видна ее голая задница. И всегда бери с собой достаточно денег, чтобы ты могла сама заплатить за себя, если он вдруг не объявится. В таком случае ты просто заказываешь себе еще рюмашку или что-нибудь поесть. Омлет в любом ресторане стоит недорого. Повинуясь указаниям Сержа, Тереза улеглась на спину на деревянный стол, а Лили расстегнула свою блузку и наклонилась сверху над Терезой.
Так хорошо, Серж? Так вот, если он не появится, ты просто делаешь вид, будто зашла перекусить. А если он опоздает ну что ж, ведешь себя так, будто привыкла посещать дорогие заведения. Ой, Лили, больно же, черт возьми! Не кусайся!
Теперь Серж пересадил их на деревянный кухонный стул. Тереза стояла позади стула, а Лили опустилась на нем на колени, в восхищении уцепившись за открытое кимоно Терезы. Та продолжала излагать свои советы:
Всегда старайся ходить только в те рестораны, в которых ты бывала раньше, чтобы тебя там запомнили. И всегда давай хорошие чаевые в туалете.
Сержу эта композиция не понравилась, и они сменили позу, снова вернувшись за кухонный стол. Одна нога опять задрана вверх, но на этот раз аппарат установлен спереди.
И никогда не таскай по вечерам с собой больше денег, чем может понадобиться, чтобы заплатить за себя в баре и за такси домой. Тогда у тебя нельзя будет ни занять, ни отнять.
Серж поставил девушек лицом друг к другу.
Так, ближе Еще ближе Чуть коснитесь друг друга
Лили было сказано, чтобы она скинула свое кимоно.
Если попадешь в Сен-Тропез, продолжала Тереза, не делай вид, будто ты остановилась в одной из самых дорогих гостиниц, потому что это можно легко проверить, и тогда выяснится, что ты там не живешь. Договаривайся встречаться с кем-нибудь всегда только в «Сенекере». А если будут расспрашивать, где ты остановилась, скажи, что в маленькой гостинице, недорогой и спокойной. Богатым всегда нравится, когда им так отвечают, и они никогда не узнают, что на самом деле ты живешь в одной комнате еще с четырьмя другими девочками.
Перестаньте трепаться и давайте работать серьезно, слышите?! Тереза, сядь на этот дурацкий стул и отклонись назад. Так у тебя хоть сиськи торчать кверху будут. А то совсем обвисли. Лили, а ты зачесывай ей волосы сзади наперед.
Убедившись, что официальными розысками Лили никто не занимается, Серж немедленно приступил к осуществлению следующего этапа своего плана. Цель этого этапа заключалась в том, чтобы заманить Лили в свою постель.
Однажды вечером, после того как они заработались допоздна, делая серию снимков в ночной сорочке на стоявшей в студии постели, Серж наклонился над Лили, чтобы легко, по-отечески поцеловать ее в лоб. Обычно это означало, что на сегодня работа закончена. На этот раз, однако, он свернулся калачиком рядом с ней и пробормотал: «Сержу захотелось к кому-нибудь прижаться».
Лили мгновенно насторожилась и словно оцепенела. Но вскоре она услышала его ровное тяжелое дыхание и в конце концов не заметила, как заснула сама. Тогда Серж поднял голову, осмотрелся, быстренько разделся и забрался под простыни. Среди ночи Лили проснулась от странного ощущения: сквозь сон она почувствовала, что ее влажный клитор кто-то поглаживает, медленно и ритмично. Все еще в полусне, она лениво и томно потянулась, и все ее тело задрожало. Маленький и узкий таз оторвался от постели, выгнулся вверх, она сильно задрожала и почувствовала первый в своей жизни оргазм.
Она лежала, пораженная, испуганная и взбешенная, задыхаясь и чувствуя себя в чем-то виноватой, пока Серж, облегчившись, принялся целовать ее в глаза, а потом взял ее маленькую ручку в свою и уверенно провел ею сверху вниз по своему массивному волосатому торсу.
Неопытная и послушная, Лили даже не понимала, насколько изощренно ее эксплуатируют и используют.
Тереза и Серж казались такими уверенными в себе, такими опытными, такими знающими жизнь.
Терезе Лили казалась любопытной и привлекательной. Она не могла оставаться равнодушной к детской непосредственности и восторженности Лили и нередко поддразнивала ее за эти качества.
Но у меня никогда раньше не было настоящей подруги, совершенно серьезно отвечала ей Лили, не было никого, кто на самом деле любил бы меня. Когда я училась в школе в Швейцарии, другие девочки называли меня воображалой и задавакой, потому что я ходила на дополнительные занятия; а их мамы не разрешали им играть со мной, потому что у меня не было папы. Когда я училась в школе в Нёилли, у меня просто не было времени, чтобы близко познакомиться с другими девочками; а вне школы мне не позволяли ни с кем встречаться, потому что мадам Сардо считала, что это будет мешать моей работе Нет, она имела в виду работу по дому Теперь ты понимаешь, как это прекрасно, когда у тебя есть настоящая взрослая подруга.
Тереза почувствовала себя неудобно:
Судя по тому, как на тебя смотрят на улице, у тебя скоро не будет отбою от друзей-мужчин.
Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я понятия не имею, почему они все так на меня смотрят.
Есть что-то такое в твоем взгляде, неохотно призналась Тереза.
В тот вечер Лили заперлась в ванной и просидела там два часа, добросовестно разглядывая собственные глаза и пытаясь в них что-нибудь обнаружить. Но из зеркала смотрели на нее самые обычные глаза. С ресницами ей, конечно, повезло. Но у очень многих девушек были большие темные глаза и длинные блестящие ресницы, не вызывавшие ни у кого на улице такой реакции, какую вызывала у самых обычных прохожих-мужчин Лили. Нет, она совершенно не понимает, при чем тут глаза. Но все же она попробует проверить. И в следующий раз, отправляясь погулять, она надела вишнево-красный вельветовый костюм с туго перетянутой талией и уставилась прямо в глаза первому же встреченному ею на улице мужчине. Она не мигая смотрела ему прямо в зрачки, потом моргнула так, словно глаза у нее заслезились, и слегка улыбнулась ему. И в то же мгновение она увидела, как выражение обычной похоти сменяется на лице мужчины откровенным и бескорыстным восхищением. «Да, действительно, у меня какой-то особый взгляд», возбужденно подумала Лили. Она не понимала, в чем тут дело; но взгляд этот действовал и творил чудеса.
Серж баловал Лили и продолжал ее гипнотизировать. Когда она повиновалась ему беспрекословно, он мог быть экспансивным и обаятельным. Если же она не делала того, чего он от нее добивался, он становился грубым и начинал угрожать ей:
Хочешь, чтобы полиция пронюхала, где ты скрываешься? Хочешь, чтобы они узнали, что ты сделала подпольный аборт? В тюрьму хочешь угодить? Или назад к Сардо? рычал он на нее как-то весной, вскоре после того, как они закончили работу над календарем.
Серж, пожалуйста, не надо. Хватит.
Тогда залезай вместе с Терезой в кровать, и довольно скулить!
Лили уже не чувствовала ни унижения, ни стыда, когда ей приходилось позировать полностью обнаженной. Тереза и Серж относились к этому без всяких эмоций, просто как к работе. Таким же было и отношение других фотомоделей, которые время от времени позировали для Сержа. Скинуть с себя всю одежду для них было не сложнее, чем сбросить туфли. И все без исключения девушки спали с мужчинами. По словам Терезы, это доказывало, что ты уже больше не школьница.
Но на этот раз все было иначе. На этот раз они снимали фильм. Стояла кинокамера, и в студии были новые мужчины, которых она не видела раньше. Нахмурившись, Лили сбросила вишнево-красную хлопчатобумажную накидку и вспрыгнула на двухспальную кровать, выдвинутую сейчас в самый центр студии и со всех сторон окруженную прожекторами. Серж включил обволакивающую музыку, взобрался на платформу, где стояла камера, снимавшая верхние планы, и принялся командовать оттуда Лили. Она была скованна и держалась напряженно и неестественно. В конце концов он сказал: «Ладно, сделаем перерыв» и подошел к кровати, на которой, ссутулившись и обхватив руками колени, сидела Лили.
Ты сегодня чересчур напряжена, радость моя. Вот что я тебе скажу: набрось-ка ты на себя эту накидку, а я пока согрею тебе молока и добавлю в него малость рому. Это помогает. Ты сможешь расслабиться, малышка. Он выскользнул в грязную, неопрятную кухню, растолок в порошок три таблетки успокоительного, всыпал их в горячее молоко и добавил туда ром и сахар. С выражением доброго дядюшки на лице, весь сияя, он вошел в студию с чашкой в руках и протянул ее Лили. А если после этого ты не почувствуешь себя лучше, радость моя, мы на сегодня на этом закончим, сказал он.
Выпив смесь, Лили впала в полудремотное состояние и уже ничему не сопротивлялась.
Ущипни ее, Тереза, не давай ей заснуть! Ну, девочки, а теперь начинайте. Тереза, начинай с ее сисек.
Лили лежала распростертая на постели и не шевелилась. Тереза мягко стащила с нее красную накидку и вытянула ее из-под Лили, потом принялась поглаживать и ласкать ее груди. Почти не осознавая, что происходит, Лили вяло сопротивлялась, пыталась оттолкнуть ее, но руки почему-то перестали ее слушаться, как будто они были без костей. Тереза отвела ее руки назад, ей за голову, и наклонилась ртом к левой груди Лили.