Молоденький следователь, с нежным лицом, младенческим румянцем на щеках и шелковистым пушком над верхней губой, записал решительно все, что говорили ему девчонки, аккуратно уложил в Нюшин рюкзачок оставшиеся после нее вещи, в последний раз сосредоточенно оглядел комнату и, сказав на прощанье: «Ну что ж, разберемся», отправился к себе в милицию обдумывать случившееся и строить всякие, необходимые в данном случае версии.
Он отправился в милицию, а девчонкив райком комсомола, где Валя Бессонова произнесла перед Женей Полуниным взволнованную речь, после чего стало понятно, что девчонки решили немедленно покинуть Каменное Сердце, раз здесь творятся такие безобразия, что пропадают живые люди.
На это Женя Полунин ответил своей речью, не менее взволнованной и ставящей все точки над «i».
Мы вас понимаем и разделяем возмущение. Случай из ряда вон прискорбный, но следствие в надежных руках, и мы увереныоно приведет нас к логическому концу, говорил он, твердо вышагивая вокруг письменного стола и похлопывая остро отточенным карандашом по ладони. Что касается отъезда, то вы нас ошарашили. Что же получается? Получается бегство от трудностей. Ни вам, ни нам не к лицу. Теперь рассудим спокойно. Прежде чем уехать, вам придется вернуть подъемные. Подъемные выплачены из государственного кармана, а не из моего лично. Лично я мог бы махнуть рукой, но государство закрывать глаза на этот факт не имеет морального права. Так что взвесьте и подумайте.
Девчонки взвесили и поняли, что подъемные истрачены и возвращать государству нечего. Они покинули Женин кабинет далеко не в том агрессивном настроении, с каким явились.
Да, девочки, заехали мы с вами неизвестно куда, сказала Валя Бессонова, когда девчонки очутились на улице. Впервые в голосе Вали послышались печальные нотки. Надо нам теперь держаться все время вместе и ни в коем случае не знаться с этими типами из автобазы. Все это из-за них случилось.
И у меня такое предчувствие, всхлипнула Катя, Нюшина подружка по Закалужску, у которой с ночи не просыхали глаза. Не прощу себе, зачем я ее одну бросила.
Дело не в том, что ты ее бросила, а в том, что мы поддались провокации и пошли танцевать с этими типами, строго ответила Валя.
Страшненькая Шура Минаева, которой ужасно понравился Алик Левша, никак не соглашалась в душе, что в истории с Нюшей виноваты автобазовские парни. Она хотела отстоять свою точку зрения и перед строгой Валей, и перед зареванной Катей, но, подумав, что делать, это в такую печальную минуту не стоит, благоразумно промолчала.
Да, девочки, решительно повторила Валя, нам надо держаться вместе и забыть, что напротив живут эти темные личности.
Выходит, мы светлые личности? попыталась пошутить Шура Минаева.
Но Валя шутки не приняла и с достоинством ответила:
Представь себе, светлые.
Рабочий день был в разгаре, и автобазовские парни, занятые своими делами у станков и машин, знать не знали, конечно, какие нелестности отпускают в их адрес вчерашние партнерши по танцам и какой суровый приговор вынесен им.
И пока они, то есть «темные личности», вытачивали на станках всякие болты и гайки, пока валялись на спинах под машинами, меняя задние мосты и карданные валы, пока поджимали тормозные колодки, красили кабины грузовиков, пока они все это делали, девчонки дружной толпой, со скорбными лицами, молчаливые и поникшие ходили по поселкуиз милиции на почту, с почты в редакцию газеты, из редакциив столовку, снова в милицию и снова на почту.
На почте у них любезно принимали радиограммы, в которых они сообщали папам и мамам о благополучном приезде и посылали им крепкие поцелуи. В столовке их кормили сытным обедом. И это было хорошо. Плохо было то, что знакомый редактор газеты отказался напечатать заметку о трагической судьбе Нюши и поместить Нюшину фотографию, подаренную самой Нюшей еще в Закалужске Кате.
Еще хуже было то, что у молоденького лейтенанта за весь день расследование не продвинулось ни на шаг вперед.
Трижды являлись девчонки в милицию и трижды уходили оттуда, ничего не узнав нового.
А когда к концу рабочего дня явились туда в четвертый раз, дежурный не пустил их больше к следователю. Дежурный спрятал в стол книжку, которую до этого читал, вышел из-за перегородки и придав лицу чрезмерную вежливость, сказал так:
Вот что, молодые-интересные, вы нам работать мешаете и грязь с улицы в дежурку тащите. А убирать некому, потому как никто в уборщицы не идет. Когда дело прояснится, мы вас поставим в известность. А пока занимайтесь своими делами и благоустраивайте свой быт.
Возможно, дежурный получил указание начальства пресечь вот такое коллективное, к тому же частое, посещение милиции, возможно, сам проявил инициативу, но после столь безучастного приема настроение у девчонок окончательно испортилось. В унылом молчании они поплелись к себе в общежитие. А потом в похоронном молчании сидели в Валиной комнате, не зная, о чем говорить и что им вообще, бедолагам, делать.
И лишь когда над поселком могучим басом взревел гудок котельной и окна отозвались ему тонким звоном, Шура Минаева встрепенулась и сказала:
На автобазе смена кончилась.
Что ты хочешь этим сказать? испытующе поглядела на нее Валя.
Ничего Просто так подумалось, потупилась Шура, хотя «подумалось» ей вовсе не «просто так». Алик Левша пригласил ее, когда танцевали, в кино и обещал после работы зайти за нею, и теперь она не знала, как ей быть с Аликом, который ей очень понравился.
В коридоре хлопнули двери, кто-то затопал сапожищами.
Эй, хозяйки, где вас тут искать? послышался чей-то, похоже, недовольный голос.
Девчонки, как по команде, высыпали в коридор.
Кто у вас за старшего? спросил пожилой дядечка в поношенной телогрейке и в зимней замасленной шапке, утратившей форму от долгой носки.
А что вы хотите? строго спросила Валя Бессонова, выступая вперед.
Уголек вам привез, перевалить его надо. Там в сарае кой-какие ведра есть и пара лопат. Так что действуйте, а мне наряд подпишите. Дядечка достал из кармана замусоленный наряд и карандаш, протянул Вале.
Какой уголек? недоверчиво спросила Валя, не решаясь взять наряд.
Натуральный антрацит, печки топить, чтоб вы тут не померзли, добродушно ответствовал дядечка и добавил:Подписывай, дочка, у меня еще сегодня три клиента на очереди.
Получив подписанный наряд, мужчина небрежно сунул его в карман и вышел, а Валя сказала девчонкам:
Вот что, девочки, хватит нам хандрить. Затопим печки и будем жить. А то и холодно у нас, и неуютно. Идемте разгружать.
Однако разгружать им не пришлось, потому что дядечка оказался шофером самосвала и самолично, без помощи девчонок, нажал на нужные рычаги и вытряхнул из кузова огромную кучу угля, а точнееугольной пыли, пополам с черным крошевом, именуемом почему-то антрацитом. Крошево надо было перенести в сарай.
Потом тот же дядечка-шофер привез еще такую же кучу угольного крошева и еще. Затем распрощался с девчонками и убрался восвояси.
Уже темнело, и девчата успели крепко устать от непривычной работы, когда во дворе появились парнитакие же, как вчера, наряженные и наглаженные, с такими же, как вчера, сияющими физиономиями. Было их человек двадцать, и подходили они к сараю не спеша, негромко переговариваясь и посмеиваясь, точно был сегодня праздник, и вот вышли они в праздничный вечер, как водится, прогуляться.
Здравствуйте, девушки, как живем? Трудимся помаленьку? бодро сказал Коржик, возглавлявший шествие парней. Полезное дело, труд облагораживает человека. Ну как, нашлась ваша Нюша-беглянка?
Катя, насыпавшая в ведро уголь, повернула к нему черное от пыли лицо и неприязненно бросила своему вчерашнему партнеру:
А вам какое, собственно, дело?
Дела, конечно, нетчистое любопытство, попробовал отшутиться Коржик.
Тоже мне, кавалеры,презрительно хмыкнула харьковчанка Маша Кудрявцева и, подхватив тяжелое ведро, скрылась в сарае.
Извиняюсь, девушки, какая вас муха укусила? изумился Алик Левша. Мы вам билеты на картину взяли, пятьдесят штук в общей сложности, а вы, извиняюсь
Ой, умру! Они нам билеты взяли! Осчастливили! язвительно перебила его Катя. Видали вы таких добрячков?!
И тут же девчонки насмешливо закричали:
Билетами удивили!..
Их не звали, а они явились!..
Нас сразу предупреждали, что вы собой представляете!..
Вот именно!..
Вот именно! громко сказала Валя Бессонова, появляясь из сарая с пустым мешком в руках. И крикнула парням:Уходите отсюда, мы вас знать не желаем!
Парни сперва растерялись и молчали, точно проглотили языки. Но потом все сразу обрели дар речи и тоже закричали девчатам:
Это же о чем вас предупреждали? Вы договаривайте!
Видали, они нам свой харьковский характер показывают!..
Кто б это, извиняюсь, вам билеты брал? Шуток не понимают!..
Пошли, братцы, отсюда! Чего мы тут не видели!
У Шуры Минаевой обрывалось сердце, когда она поглядывала на Алика. Ей казалось, что вот сейчас Алик подойдет к ней, именно к ней, возьмет ее при всех за руку и при всех уведет в кино, поскольку они вчера договорились. И она уйдет с ним от всей этой сварки, потому что они договаривались. Но Алик Левша даже ни разу не взглянул на нее, точно они были незнакомы и ни о чемне договаривались, а все время смотрел на Валю Бессонову и все свои слова посылал Вале, точно так же, как и Мишка Веселов, и Коржик, и прочие парни, будто вокруг была одна Валя Бессонова.
Шура усердно подгребала с земли остатки угля и не участвовала в словесной перепалке с парнями.
Девочки, хватит с ними разговаривать, будем выше! крикнула Валя и распорядилась:Пошли домой!
Девчонки мигом побросали в сарай ведра, мешки и лопаты.
Шура заходила в барак последней, втайне надеясь, что, может, в эту, в последнюю минуту, Алик окликнет ее.
Умываясь на кухне, Шура печально поглядывала в окно и видела, как через лужу по камушкам парни возвращались в общежитие. Впереди скакал Коржик, за нимогромный Мишка Веселов, потом Алик, а за ним другие парни, которые совсем ее не интересовали.
На ночь девчонки опустили все шпингалеты на окнах, завесили окна простынями, закрыли на оба крючка входные двери, подперли их ломом, забаррикадировали столом и табуретками и, приняв такие меры предосторожности, улеглись спать, решив с утра отправиться в милицию и поговорить с самим начальником.
Но встреча с начальником не состоялась.
Утром, еще затемно, пришел прораб Свиридов и заявил, что бригаде пора приступать к работе. В его сопровождении девчонки отправились сперва в столовку, потомна объект. Он выдал им под расписку негнущиеся брезентовые комбинезоны, такие же рукавицы, яловые сапоги и телогрейки и объяснил, чем надлежит заняться: очистить от мусора, то есть от кирпичного боя, ненужной арматуры, осколков стекла и прочего хлама весь строящийся Дом культуры и подготовить помещение к внутренней отделке.
Работа, неквалифицированная, но необходимая, сказал членам новосозданной бригады прораб Свиридов. Когда начнем штукатурку, поставлю бригадиром штукатура. Месяца через три получите разряды. Разряд, естественно, поднимет заработок. А пока выбирайте себе бригадира сами.
Девчонки все разом повернулись к Вале и выбрали ее. Валя отнекиваться не стала, а кивнула и сказала:
Я согласна. Только, девочки, уговор: чтоб все меня слушались.
За три дня адской работы бригада подготовила к отделке лишь верхний этаж. Сгибаясь в три погибели и еле волоча ноги, растертые непривычной обувью, двадцать девчонок таскали вниз по лестницам стальные балки, ржавые батареи, всякие трубы и прочий тяжелющий, но уже ненужный стройматериал.
Прораб Свиридов ходил мрачнее тучи и бурчал, что с такими темпами далеко не уедешь и что он наперед знал, что так оно все и будет.
А еще через три дня корабль «Онега» покинул поселок.
Он покинул его поздней ночью, послав предварительно в черное, обложенное тучами небо три веселых прощальных гудка. Уморенные за день девчонки спали мертвым сном, подсунув под щеки и разбросав в стороны исцарапанные, сбитые до крови руки, и не слышали корабельного прощания.
А когда подхватились по будильнику на работу, обнаружили, что комната, где жили харьковчанки Зина, Соня, Алла и Наташа, пуста. Ни девчонок, ни вещей. Только аккуратно застеленные казенными одеялами кровати, да казенные полотенца на спинках кроватей, да длинная записка на тумбочкетолько это и осталось от них.
В гробовой тишине Валя прочитала вслух записку:
«Девочки, милые, простите нас и не судите строго. Но мы не могли здесь оставаться, потому что здесь неинтересно. Мы решили уехать, как хотели, на большую стройку, и один человек с корабля провезет нас назад без билетов. Так что мы уезжаем «зайцами». Извините, что все это мы скрывали от вас, не мы боялись, что если раскроется, то у нас все сорвется.
Девочки, милые, когда мы устроимся, напишем вам, и вы тоже приезжайте. Когда начнем работать, вернем подъемные. Вы так и передайте секретарю райкома Полунину, пусть он об этом не волнуется. До свидания, девочки.
Крепко вас целуем и желаем успехов. Зина, Соня, Алла, Наташа. Когда вы прочтете нашу записку, мы уже будем в Тихом океане и, наверное, будем смотреть на волны».
Это предательство, сказала Валя, кончив читать. Щеки ее горели румянцем, и она была очень взволнованна. Им не интересно, а нам, выходит, интересно. Самое настоящее предательство!
А я их не осуждаю, не согласилась Катя. Я им завидую. Мы все хотели уехать, и ты тоже.
Но я хотела честно, а они тайно убежали, с возмущением ответила Валя.
Страшненькая Шура Минаева вдруг ойкнула и всплеснула руками:
Девочки, я теперь все знаю: Носова тоже с ними убежала, никуда она не пропала!
Откуда ты знаешь? не поверила Катя.
Я догадываюсь, быстро заговорила Шура. Сами подумайте: куда она могла деться? Она раньше их договорилась на пароходе и там ожидала отправку. Она специально и на танцы не пошла.
А вещи, зачем же она вещи оставила? возразила Катя. Кому-кому, а мне бы Нюша сказала.
Да какие у нее вещи? доказывала Шура. Мыльница и зубная щетка. Она нарочно рюкзак не брала, иначе бы мы догадались, что сама ушла. А тебе говоритькакой смысл? Может, ее одну брали.
Вообще, это похоже на правду, подумав, рассудила Валя.
Конечно, правда! горячилась Шура, гордясь тем, что первой раскрыла Нюшину тайну и глубоко веря в то, что она ее раскрыла. А мы всяких бандитов выдумали, с ребятами из-за этого поссорились, всю милицию на ноги подняли! Понимаете, что мы наделали?
Поговорив еще немного о беглянках, девчонки окончательно утвердились в мысли, что ничего страшного с Нюшей не случилось, а просто она тайно убежала от них. Они решили сходить в милицию и все рассказать молоденькому следователю. Пусть он не тратит времени, занимаясь поисками Нюши.
И с ребятами надо помириться! горячо призывала Шура Минаева, у которой из головы не выходил Алик Левша.
Однако на сей раз девчонки не поддержали Шуру, сочтя, что мириться первыми им не к лицу, так как парни подумают, что они вешаются им на шею. И вообще, получится, что они перед ними унижаются.
Нет, первыми мы мириться не будем, а в милицию сходим, подвела итог всем разговорам Валя.
На том они и порешили. И отправились в милицию сказать, что Нюша уплыла на «Онеге».
Часть вторая
1
В октябре в Каменном Сердце во всю ивановскую растрещались морозы. Денно и нощно валил без передыха снег. Улицы превратились в высокие снежные окопы, узкие окопы подступали к дверям каждого дома.
На райцентр надвинулась полярная ночь: светать начинало в одиннадцать утра, а к двум дня опять наплывала темень. С утра до ночи в окнах горел свет, а фонари на улицах не гасли сутками. И сутками из домов, где не было водяного отопления, вытягивались высокие серые столбы дыма. Дым не таял на морозе, не шевелился, и серые столбы казались намертво припаянными к трубам.
Дела на строительстве Дома культуры шли хуже некуда. Все трещало, отваливалось, кололось и лопалось. В зале, возле сцены, треснула стена. Змеевидную щель от пола до потолка затрамбовали кирпичом, залили цементом. Треснула и обвалилась одна из четырех могучих колонн, украшавших фасадколонну временно заменили железной балкой. Гипсовая лепка срывалась с потолков и стен и разлеталась вдребезги на заляпанном паркете. Штукатурка не просыхала, а примерзала к стенам и время от времени отваливалась пластами.