Ирина Николаевна,в голосе чуть слышная усмешка,уже давно пора понять, что я никогда не делаю того, чего не хочу.
Это, конечно, не «да», но тоже неплохо. В общем-то.
И прежде чем я скажу еще что-то, Волжак решает меня опередить:
Пригласишь?
Я когда-нибудь могла сказать ей «нет»?
***
Новым откровением стала ночь, где Волжак была ближе ко мне, чем когда-либо. Нет, она не говорила слов любви, не клялась в верности и даже не сказала, что скучала. Но когда я расстегнула ее рубашку, а она, по привычке, хотела убрать мои руки, я нашла в себе силы сказать:
Пожалуйста. Я хочу Хочу касаться тебя.
Она смотрела так, будто решалавзойти ей на эшафот самостоятельно или все же сбежать. В ее ледяных глазах взрывались фейерверки, пока она думаластоит ли подпустить меня ближе. И когда ее руки безмолвно опустились, разрешая снять ненавистную мне в такие моменты одеждуя поняла, что она сделал свой выбор. Смогла, решилась, набралась смелости и шагнула в пропасть.
Конечно, я на многое не рассчитывала, но даже тактрогать ее, прикасаться к нейуже было моей личной победой, моим личным достижением. И, разумеется, я не забывала о том, как сложно было ейдовериться мне, пустить туда, где двери были закрыты много лет. Подставить под мои ладони свою кожу, которую никто не касался черт знает сколько, сделать подношение моим губам, открыться с совершенно другой стороны. Все это было оценено мной, без сомнения. И хоть дальше простых прикосновений я не зашла, ощущение ее кожи на своих пальцах я чувствовала даже после ее ухода. Даже все те несколько дней, пока она избегала меня на работе. Точнее, не избегала, а предпочла снова «залезть и спрятаться в свою конуру», как побитая собака. Я ожидала этого. Так было каждый разлюбое сближение откидывало нас на сотни метров после.
Но рано или поздно всему приходит конец. У всего есть свои грани, границы, четко или почти незаметно очерченные. Даже у бескрайнего на первый взгляд моря есть берега или край. Вот и я точно так же нащупала свой край. Это произошло в тот момент, когда в один из дней, встретившись с Волжак посреди офисного коридора, я получила только легкий кивок, и то в ответ на свое приветствие, а сама королева льда продолжила общаться с каким-то менеджером, не удостоив меня даже сколько-нибудь продолжительного взгляда. Я многое поняла в тот момент.
Что я могу сколько угодно биться в закрытую дверь, биться, как рыба об лед, но пока Волжак не решит дать себе шансвсе тщетно. Я могу оправдывать и ее, и себя долго, с отчаяньем и упорством жены декабриста, но все просто будет бессмысленно, если она не решит попробовать пойти дальше. А делая выводы из почти недельной нашей паузы, я поняла, что, вероятно, то ее появление на выставке и последующее наше кратковременное соединениевсего лишь ее способ «закрыть мне глаза». Ведь так было каждый разя пыталась уйти из-под власти Волжак, пыталась избавиться от нее, а в итогеона все равно возвращала меня к себе. Более того, умудрялась делать так, что я чуть ли не была ей за все еще и благодарна. Как ей это удавалосьзагадка. Вероятно, она и есть мое слабое место, моя Ахиллесова пята, та самая смертоносная стрела, бьющая прямо в цель, на поражение.
И по сути, у меня не было выбора. Об этом я знала с самого начала. Может, когда-нибудь, кто-нибудь и сможет растопить глыбу льда по имени Волжак, но это не я. У меня кончились силы. У меня не осталось ресурсов, чтобы пытаться или чтобы жить так, как удобно ейсоздавать видимость человеческой жизни, встречаться урывками, а в остальное время безмолвно выть и страдать, делая вид, что все хорошо, что все сносно. У меня нет такого количества масок, как у Волжак, я не актриса и мне не нужен Оскар. Я просто хочу быть счастливой, любимой и оцененной.
И после довольно долгого разговора с Михаилом Андреевичем и отказом на его просьбу «все-таки подумать», я получила от него подпись в нужном месте на свежевыпущенном из принтера заявлении, которое пахло горячей бумагой, а после направилась в отдел кадров. Взрослая, миловидная женщина, которая по слухам, трудилась в компании уже лет пятнадцать, посетовала и пробормотала что-то про бывших работников Волжак и какую-то метку, чем меня даже насмешила, но заявление приняла.
Как и в случае с отпуском, Михаил Андреевич не стал ворчать о правилах двухнедельной отработки. Я не надеялась, честно говоря, что он согласитсязагруженность у нас была приличная, но, как выяснилось, его племянница в этот момент искала работу. «Я хотел ее устроить к нам на другую должность, но, раз ты уходишь, предложу ей место своей ассистентки. Да и мне самому будет спокойнее. Ритку-то я уж натаскаю»,усмехнулся мужчина. Поблагодарив его и пожелав удачи вместе с неведомой мне Риткой, я решила, что это знак судьбывидимо, сама жизнь намекает мне, что пора валить отсюда, подальше от Волжак, причем как можно скорее.
Собрав свое нехитрое барахло, я осмотрелась и усмехнуласьда уж, когда Волжак пришла сюда работать, я боялась, что она меня уволит. В итогеуволилась сама. Но это уже все неважно. Это уже все совсем другая история.
***
Когда я проходила по коридору, держа свой «последний путь» в стенах уже бывшего места работы, по иронии той же насмешницы-судьбы, я встретила конечно.
Волжак шла с какими-то бумагами, мерно выстукивая ритм шагов своими каблуками. Какого черта она забыла на этом этажеосталось для меня загадкой.
Поравнявшись со мной, она подняла голову, заметив, что уже не одна, и по ее лицу я поняла, что она удивлена меня встретить.
Добрый вечер,по-деловому сдержанно проговорила Волжак, глядя на меня.
Надо же, а я думала, мы больше никогда не заговорим, трусливая ты задница. Но, конечно, сказала я совсем иное.
Здравствуйте, Екатерина Александровна,кивнула я, радуясь, что все свои пожитки затолкала в безразмерную сумку, иначе мисс Внимательность непременно бы спросила, куда это я собралась. А объяснять ей что-либо у меня не было ни сил, ни желания. Я хотела с ней попрощаться, но знала, что скажи я, что я ухожу, она наверняка придумала бы что-то, какой-то запасной вариант, которым снова крепко-накрепко привязала бы меня к себе. Поэтому я только спокойно проговорила «Хороших выходных» и скрылась в так вовремя подоспевшем лифте. Волжак пробормотала растерянное «И вам», когда двери лифта практически закрылись.
Смотря на полоску, через которую то и дело мелькал свет от этажей, которые оставались «позади», а точнее, «вверху», я смогла только сделать глубокий вдох и прошептать той, которая даже не знала, что я к ней обращаюсь, тихое «Прощай».
Глава 38
Ты что?!переспросила Оксанка, не поверив своим ушам.
Я уволилась,повторила я, невозмутимо наполняя ее бокал вином.Ты яблоко будешь? Нарезать?
Подруга смотрела на меня так, будто видела впервые.
Какое яблоко, Ира? Какого хрена?
Хрена нет. Только яблоко,попыталась я пошутить, но Оксанка моего юмора не оценила.Ну, что ты так смотришь на меня?
Я повторю свой вопроскакого хрена?
Я закатила глаза, тяжело вздохнув.
Уволилась я, уволилась. Не могу так больше. Видеть ее не могу, общаться с ней не могу, и не общаться тоже. Она
Она, она,передразнила меня Оксанка.При чем тут она? Тебе о своей жизни нужно думать, а не о ней. И что ты теперь будешь делать? У тебя счета, кредиты
У нас что, одна организация в городе?перебила я ее.Найду другую работу. И на первое время у меня есть кое-какие сбережения. Не пропаду,я, как могла, старалась сама поверить в свои слова.
Ну, ты дура,протянула Оксанка.
Спасибо, подруга,скептично фыркнула я.Знала, что ты поддержишь.
Нет, я тебя поддерживаю. Но ты дура. Это реально была хорошая работа. Если вы не можете просто сосуществовать рядом Почему ТЫ должна менять работу, а не она, я не понимаю?возмущалась Оксана.
Потому что это Я не могу сосуществовать с ней, а не она. Это моя проблема, понимаешь? Моя.
Ага, трахались вы обе, а проблема твоя. Чудно,фыркнула Оксанка, делая большой глоток из бокала.
У нее нет проблем с чувствами, как ты не поймешь?вздохнула я.Ей плевать. Для нее это просто хороший секс. Я думала, что я не одна из многих, не просто еще одна девчонка, с которой она спит. Но По всей видимости, это так. Она не может себя простить, соответственно, не может пойти дальше. А я хочу этого «дальше». Тут наши желания не совпадают. Она разрушает меня, я больше не хочу. Лучше я переболею, пережду, и начну что-то новое. Просто должно пройти время.
Я помню эту историю про ее семью, но Быть такой бесчувственной сукойее осознанный выбор, не нужно ее оправдывать,отрезала Оксанка, строго глядя на меня.Тыпросто потрясающая девушка, и ты обязательно найдешь кого-то, кто будет это ценить.
Я знаю, Оксан, я знаю,грустно улыбнулась я.А у вас-то как? С Машей?
Ой,глаза Оксанки тут же загорелись,все хорошо. Она в конце следующей недели приедет сюда. Хотим смотаться в горы с палатками. Поедешь с нами? Тебе сейчас не помешает немного развеяться.
Я подумаю,снова улыбнулась я, искренне радуясь за подругу. Маша была хорошей девушкой.
Ладно, давай выпьем за твою новую хорошую работу. Чтобы побыстрее нашлась,Оксанка подняла бокал, ожидая того же от меня.
И чтобы платили еще больше,согласна кивнула я и «чокнулась» с подругой.
***
Через полторы недели и четыре собеседования, мои пыл и оптимизм, что я найду хорошую работу, стали понемногу угасать. Настолько, что я даже отказалась от поездки с Машей и Оксанкой, отправив их одних, пожелав им хорошенько отдохнуть за меня тоже.
У меня не было настроения на какие-то мероприятия. Не только потому что с работой не складывалось, а еще потому, что Волжак. До нее, по всей видимости, наконец-то дошла весть, что Никоненко Ирина Николаевна покинула корпоративные стены, и чего теперь от меня хотела Волжакя не имела понятия. Она писала и звонила, но я не отвечала. Я твердо решила, что начну новую жизнь, ту, в которой не будет драм и Волжак. А так как Волжак и есть моя главная драмасоответственно, мне нужно было ее исключить. Самое удивительное, что Екатерина Александровна даже приезжала ко мне домой, дважды. Первый раз я была дома и не открыла, а второйя увидела у подъезда ее машину и развернулась и ушла в другую сторону.
Я понимала, что не могу с ней встретиться. Что просто не смогу с ней спокойно разговаривать, не смогу что-то объяснить так, чтобы не чувствовать себя униженной или жертвой. Я вполне смогу обойтись без этого. И вот уже шел третий день, как она не звонила мне, не писала и не появлялась. С одной стороны, я была рада этому. С другойготова была разрыдаться от боли, потому что какая-то часть меня, видимо, особенно мазохистская, все же надеялась на какой-то хеппи енд. На какое-то мирное разрешение, на согласие. Но мне нужно было давно уяснить, что с Волжак так не выходит. Все всегда получается так, как хочет она. А на мое мнение и мои чувстваплевать.
***
Я вышла из дома в пять вечера, чтобы успеть к шести на собеседование. Ехать до места было всего сорок минут, но лучше перестраховаться и приехать пораньше.
Подойдя к своей машине, мои глаза чуть не вывалились от удивленияпереднее колесо было спущено от слова совсем. Я знала, что в багажнике у меня не то что запаски, у меня даже насоса нет. Чертыхнувшись, достала телефон, чтобы вызвать такси. Я откровенно мысленно крыла матом тех негодяев, которые это сделали с моей машиной. Хотя, признаться, такое в наших дворах было редкостью. Я ни разу не слышала о каких-то актах вандализма на наших местных парковках. Видимо, сегодня просто очередной «удачный день».
Открыв приложение с вызовом машины, я услышала резкий и громкий сигнал автомобильного клаксона. От неожиданности я даже подпрыгнула и чуть не выронила телефон из рук. Обернулась, и так и осталась стоять с открытым ртом. Рядом остановилась синяя «Инфинити».
Глава 39
Окно медленно опустилось, и я увидела Волжак. Недовольную Волжак.
Ты так и будешь бегать от меня?вместо приветствия спросила бывшая начальница.
Что?я, глупо моргнув, уставилась на нее.
Телефон, я вижу, в порядке, работает. Трубку брать не учили?продолжила спрашивать она, не собираясь даже вылезать из машины.
Я Я была занята,промямлила я.
Отлично. Теперь, вижу, свободна. Надо поговорить.
Мне Мне нужно ехать, у меня дела,покачала я головой, вновь возвращаясь взглядом к экрану телефона.
Хорошо, я довезу тебя до твоих дел. По дороге поговорим,Волжак оставалась непреклонной. Но и мы не лыком шиты!
Не нужно, я уже вызвала такси,практически не соврала я. Ну, я же почти вызвала.
Значит, отмени,сказала Волжак своим фирменным стальным тоном.Садись в машину.
***
Я идиотка. Я идиотка, которая никогда не может постоять за себя как следует. Потому что только так я могла объяснить то, что уже почти десять минут Волжак везла меня по названному адресу.
Я хранила молчание. Волжак тоже. Я не собиралась начинать диалог первая. Это она хотела поговорить. Я хотела исчезнуть. Желательно в какую-нибудь другую параллельную реальность, где ее бы не существовало вовсе.
Почему ты мне ничего не сказала?наконец, моей бывшей начальнице надоела игра в молчанку, и она заговорила.
Не сказала чего?
Что ты уволилась,челюсти Волжак были плотно сжаты, а глаза не отрываясь смотрели на дорогу. Если бы я знала ее чуть меньше, наверное, решила бы, что она вот-вот меня ударитнастолько сурово женщина выглядела.
А зачем?вздохнула я, коря себя за то, что все-таки уселась в ее машину. Это не самый приятный разговор в моей жизни, а мне даже не выйти. На ходу выпрыгивать из автомобиля? Я же не настолько идиотка.
В смыслезачем?буквально прорычала Волжак, сильнее сжимая руль.
Екатерина Александровна, чего вы хотите?!в сердцах воскликнула я. Ну, какое ей дело?! Она не замечала меня неделю, не разговаривала, не обращала внимания, когда я еще работала там, а теперь озаботилась, почему я ушла?!
Адекватных поступков! Что за детский сад?!Волжак зло зыркнула на меня, потом снова вернула взгляд к дороге.Сначала тебя не устраивает работать на меня, я делаю твой перевод, потом ты вовсе увольняешься, ставя Михаила Андреевича перед фактом! Где твоя ответственность?!
Ее последняя фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Моя ответственность?почти прошипела я.МОЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ?! Ты серьезно?! И это мне говоришь ТЫ?! Ты пряталась от меня неделю! Избегала меня! Ты же постоянно сбегаешь, стоит тебе только чуть показать какие-нибудь эмоции! Так как ты смеешь мне говорить о какой-то ответственности?!
Волжак молчала несколько минут. Потом вздохнула и уже более спокойным голосом проговорила:
Ты тоже пряталась от меня неделю.
Я не пряталась. Я не хотела тебя видеть,проворчала я, отворачиваясь к окну.
Почему?она что, издевается?!
А ты не догадываешься?едко заметила я.
Нет.
Потому что я хочу вычеркнуть тебя из своей жизни,я произнесла это твердо и уверенно. Наверное.
Почему?
Что? Серьезно?
Я посмотрела на Волжакона казалась спокойной донельзя. Немного все еще суровой, но спокойной. Точнее, как обычно, безэмоциональной.
Ты издеваешься надо мной?тихо спросила я.
Может, ей просто это нравится? Видеть мою слабость, мою зависимость. Может, она питается этим, как какой-то эмоциональный вампир? Или просто она садист?
Нисколько. Просто вопрос,пожала она плечами, останавливаясь на светофоре. Каким-то странным образом, это был первый светофор, который светил красным. Все остальные мы проезжали либо на зеленый, либо на мигающий желтый.
Просто вопрос,повторила я, медленно выдыхая.Хорошо. Я уже это говорила, но, по всей видимости, ты меня плохо слушала. Поэтому я скажу еще раз. Послушай, меня не устраивает такой формат общения, что постоянно складывается у нас. Мне не нужен просто секс. Мне не хочется терзать себя мыслью, что я лишь очередная в твоем богатом списке. Мне не нужно это. Это не мое. Для таких отношений ты легко можешь найти себе другую. Меня это больше не интересует.
А что тебя интересует?хмыкнула Волжак, останавливаясь у бизнес-центра, где у меня было назначено собеседование.
Точно не это,вздохнула я.Я могла бы дать тебе больше, чем просто секс три раза в неделю. Я хотела я просто хотела быть рядом. Быть с тобой. Но ты не позволишь. Ни себе, ни мне не позволишь. Потому что ты живешь с чувством вины. Ты холишь, лелеешь и возносишь его. Извини, но это так. Хочешь винить себя в том, в чем ты не виновата? Пожалуйста. Я не могу тебе в этом помешать. Только Не пропусти все в этой жизни. Ведь ты Ты и правда ни в чем не виновата. Это трагическая случайность. Рок. Судьба. Называй, как хочешь. Так случилось. Это просто произошло. И я не думаю, что таким образом жизни, что у тебя сейчас, ты что-то исправишь. Или уменьшишь боль потери. И ты могла бы пойти дальше. Могла бы построить что-то настоящее, серьезное. Если бы просто позволила мне быть рядом с собой. Но ты не можешь. Поэтому давай просто закончим на этом и все.