Биби?У нее забегали глаза. Она сглотнула и потянулась за следующей сладостью, но я остановила ее, схватив за запястье.Ты ведь знаешь что-то. У Данте была любовница после смерти его жены?
Бибиана вздохнула.
Я не хотела тебе рассказывать.
Ее слова опустошили меня.
Почему?
Потому что у Данте постоянная любовница? Кто-то, на ком он не мог жениться по социальным или политическим соображениям? И поэтому он выбрал вдовуменя, чтобы не обманывать бедную невинную девушку. У меня закружилась голова.
Бибиана крепко сжала мою руку.
Эй, все не настолько ужасно. Успокойся. Ты же не собираешься упасть в обморок прямо сейчас?
Я взяла зеленый макарун и засунула его в рот. Сладкий вкус фисташки распространился по языку, и я немного расслабилась.
Ну так выкладывай, пока я не придумала других сценариев, один ужаснее другого.
Конечно, Бибиане не терпелось спросить, что я успела напридумывать, но, к счастью, она не стала этого делать. Бибиана знала меня достаточно хорошо, чтобы все понять. Мы дружили с пеленок. Моя кузина, самая близкая ко мне по возрасту, с которой мы проводили каждую свободную минуту, были неразлучны даже в школе, за исключением тех занятий, которые не были у нас общими, потому что я была старше на год. Мы держались вместе еще и потому, что с обычными людьми нам подружиться было сложно. Ничего не изменилось даже после замужества. Мы стали еще ближе, если такое вообще возможно, потому что могли поделиться друг с другом своими проблемами в браке, не переживая, что кто-нибудь узнает.
Муж говорил, что Данте часто посещал клуб «Палермо».
Я застыла. Ночной клуб «Палермо» принадлежал мафии, и в нем были не только танцы у шеста и стриптиз, но ещё и проституция. Муж Бибианы был управляющим в клубе.
Что ты имеешь в виду?
Щеки Бибианы стали пунцовыми. Похоже, она уже пожалела о том, что заикнулась об этом.
Он снимал проституток для секса.
Я сжала губы, силясь понять, из-за чего так больно. Буквально вчера ночью мы говорили о проституции. Почему он ничего не сказал? Я практически увидела, как бы могла пройти эта беседа.
Но больше нет, правильно?
О нет, это было давно. Примерно через год после смерти жены у него настали не лучшие времена, и пару раз в неделю Данте приходил в клуб, чтобы «выпустить немного пара», как выразился Томмазо.
Это было еще до нашего брака, и все же осознание того, что Данте спал с проститутками, а меня даже поцеловать не пытался, сильно ранило.
Так для него не проблема переспать с другими женщинами, он просто не хочет спать со мной.
Нет, это не так. И, как я уже сказала, в «Палермо» он давно не появлялся.
Хорошо, но это не отменяет того факта, что он не хочет спать со мной. Я могла принять это с Антонио, потому что знала, что в этом нет ничего личного. Его не тянуло ко мне, потому что он вообще не интересовался женщинами, но в чем причина незаинтересованности Данте? Может, он не находит меня привлекательной?
Не смеши меня, Вэл. Ты великолепна. Ему нужно быть слепым, чтобы не увлечься тобой. Может, он не хотел на тебя давить? Ты потеряла мужа меньше года назад, и Данте не знает, что вы с Антонио никогда не были настоящей парой.
Не то чтобы я не скучала по Антонио,сказала я, оправдываясь.Мне не хватает наших разговоров и его доверия ко мне.
Я знаю, что это так, но физически ты не скучаешь. А Данте, наверно, думает, что ты пока не готова к другому мужчине.
Я задумалась. Это казалось логичным объяснением, а Данте был сама логика. С другой стороны, Дантемафиози, а они обычно особой чувствительностью не отличаются.
Сколько ты знаешь мужчин, которые будут беспокоиться об этом?
Томмазо точно бы не стал,поморщилась Бибиана.
Вот видишь,сказала я, чувствуя себя все несчастнее.Маловероятно, что только совесть мешает Данте спать со мной. Он убийца и профи притом. Он заслужил место Босса.
Но это не значит, что у него нет никаких сомнений. Я знаю, что он категорически не одобряет изнасилование.
Он не одобряет?фыркнула я.
Бибиана строго взглянула на меня.
Я серьезно. Данте сказал своим людям, что кастрирует всякого, кто воспользуется изнасилованием для пытки, наказания или развлечения. Томмазо от этого приходит в ярость, потому что считает, что волен делать в клубе «Палермо» с женщинами все, что захочет.
Насчет этого у меня ни на секунду сомнений не возникало. Я уже потеряла счет, сколько раз за это время он изнасиловал Бибиану. Конечно, в нашем мире никто не называл это изнасилованием, потому что она была его женой, а ее тело принадлежало ему. Мне больно было даже думать об этом.
Ладно, предположим, у него есть кое-какие сомнения.
Это имело смысл после того, что Данте вчера рассказал о Габи. Может, он на самом деле не хотел быть инициатором чего-либо в отношении меня, считая, что я все еще скорблю по Антонио.
А если тебе самой сделать первый шаг?предложила Бибиана.
Я полуголая гарцевала вокруг него вчера, куда уж больше?
Ты можешь его поцеловать. Потрогать его.
Как надо целоваться, я знала. Антонио несколько раз целовал меня. Было приятно. По крайней мере, мне, так что поцеловать Данте будет мне по силам.
Потрогать его? Ты имеешь в виду его сама знаешь что?
Бибиана покраснела.
Ну да, а что? Я никогда первая не начинала с Томмазо, но он всегда хочет, чтобы я прикоснулась к нему там и отсосала ему.Бибиана взяла еще один макарун. Я знала, что она ненавидит говорить о сексе с Томмазо. Кому бы понравилось?
Прикоснуться к нему не должно быть слишком трудно.
О, это будет трудно и твердо.
Я рассмеялась.
О, уже грязные шутки пошли в ход? Это макаруны на тебя так действуют?
Бибиана хихикнула и помотала головой.
С тобой все будет в порядке. Даже если ты ему отсосешь, то не сможешь сделать что-нибудь не так. Осторожнее с зубами, и ты должна проглотитьэто два самых главных момента.
Я постаралась скрыть гримасу отвращения. Мне не столько была отвратительна идея сделать минет Данте, сколько мысль о том, что Бибиана должна глотать сперму Томмазо. От этого хотелось блевать.
Хорошая сторона в минетах состоит в том, что большинство мужчин их любят, поэтому, даже если вы не занимаетесь сексом, таким способом ты можешь сделать его счастливым.
Я надеялась, что до этого не дойдет. Мне известно, что единственный оргазм, который испытала Бибиана, был от ее собственной руки, но я не хотела повторить ее судьбу.
Я попробую сегодня вечером,пообещала я, почувствовав себя полной надежд.
Позвони мне завтра. Я хочу знать, как все прошло.
Не волнуйся, если произойдет что-то захватывающее, ты узнаешь об этом первая.
***
Этой ночью, едва Данте оказался в постели, я, собрав всю свою храбрость, подобралась к нему и прикоснулась к его обнаженной груди. Она была теплой и твердой. Данте затих от моего прикосновения, сдвинув брови и наблюдая за мной. Я наклонилась и прижалась своими губами к его. Данте тут же углубил поцелуй, скользнув языком мне в рот. Этот поцелуй не был похож на те, что я испытала с Антонио. Данте захватил мой рот, заставляя меня дрожать от жажды большего, и я опустила руку к низу его живота. Данте отпрянул и схватил меня за руку, останавливая. Он покачал головой, его глаза загорелись какой-то тьмой и злобой.
Валентина, теперь ты должна спать.
Я непонимающе уставилась на него. Что это было? Он поцеловал меня так, как будто хотел поглотить, а затем остановился без каких-либо объяснений. Я вырвала руку из его хватки, борясь с подступающими слезами гнева. Молча отвернувшись спиной к Данте, я закрыла глаза.
Я знаю, что ты сегодня ездила к Бибиане без охраны. Такого больше не должно повториться. Тебе можно ходить куда захочешь. Ты даже можешь садиться за руль, но с этого момента я хочу, чтобы один из телохранителей был рядом с тобой, когда ты покидаешь этот дом. За периметром этих стен для тебя слишком опасно,он сказал это так, как будто не целовал меня только что, как будто на него не произвело ни малейшего впечатления то, чем мы занимались.
Я сжала губы, чтобы не закричать от разочарования. Вместо этого у меня в глазах собралось еще больше слез.
Это понятно?спросил Данте спустя некоторое время.
Я еле сдержалась от язвительного комментария.
Да, понятно.
Мы снова затихли, не касаясь друг друга, как будто были двумя незнакомцами, случайно попавшими в одну постель. И это было действительно гораздо ближе к реальности, чем мне бы хотелось. Пульсация у меня между ног казалась почти невыносимой, но было ясно, что Данте ничего не будет с этим делать. Что мне делать дальше, я понятия не имела.
Глава 8
Данте был очень скрытен.
Это то, что все мне всегда говорили, поэтому я понимала, насколько неправильным было мое вторжение в его личное пространство. Но я должна была увидеть, что скрывает Данте за той дверью, которую показала мне Габи. Может, это поможет мне лучше понять его.
Ранним утром Данте уехал на встречу в одно из подпольных казино Синдиката. Я не знала точно, когда он вернется, но, если считать ориентиром последние два дня, прошедшие с моей неловкой попытки соблазнения, вероятно, не раньше восьми. В доме было тихо. У Габи сегодня был выходной, а Зита, как всегда, была занята на кухне и избегала меня.
Я повернула ручку и вошла в комнату, где Данте хранил памятные вещи своей умершей жены. Задернутые шторы погружали комнату в темноту. Нашарив выключатель, я нажала на него, но ничего не произошло, пощелкала им еще несколько раз, пока не решила, что это бесполезно. После секундного колебания, вызванного чувством вины, я осторожно прокралась к окну и раздвинула шторы. Закашлявшись из-за клубов пыли из складок тяжелой ткани, я заморгала, ослепленная неожиданно ярким светом. Я быстро потерла глаза и рискнула осмотреться.
Лампы на потолке не было, вместо неетолько связка старых проводов. Неудивительно, что выключатель не сработал. Частицы пыли плыли в воздухе, и мой нос заполнил запах затхлости. Слой пыли лежал на всех поверхностях и даже на полу, отчего мои следы были очень заметны. В общем, меня начала охватывать паника. Я не могла скрыть своего присутствия в комнате, если мои следы были везде на полу, но, похоже, сюда давно никто не заходил, даже Данте, так что, вполне возможно, он и не узнает.
Комната была загромождена мебелью и картонными коробками. Гардероб темного дерева, два комода и огромная кровать с балдахином. До меня стало медленно доходить. Должно быть, это спальня, которую Данте и его жена делили до ее кончины. По крайней мере, я не спала на той же кровати, где Данте занимался любовью со своей умершей женой. Я подошла на цыпочках к шкафу. Я даже сама себе не смогла бы объяснить, почему старалась не шуметь, но находиться в этой комнате казалось почти кощунством. Я открыла гардероб, и меня поразил запах старой и давно не используемой одежды. Две дюжины самых разных платьев висели на обитых розовой тканью вешалках: начиная от длинных бальных и заканчивая красивыми коктейльными и повседневными летними платьями. Некоторые были похожи на вещи из моего гардероба, но понятно, что они были слишком малы для меня.
Я провела пальцами по ткани. Было странно размышлять о том, что человек, который носил их, давно ушел, похоронен в холодной сырой земле. Содрогнувшись, я закрыла дверцу и отступила назад, но мое любопытство еще не было удовлетворено. Открыв один из ящиков комода рядом с гардеробом, я обнаружила в нем нижнее белье и быстро его закрыла. Это слишком личное. Я не могу рыться в нижнем белье умершей женщины, даже если оно может мне рассказать о каких-либо предпочтениях Данте. Я нерешительно шагнула ко второму комоду и открыла верхний ящик. Он был пуст, за исключением двух фотоальбомов. У меня сложилось ощущение, что ящик когда-то принадлежал Данте, давным-давно в него складывались его носки и трусы. Когда он сменил спальни, то оставил все, даже свой комод.
Проигнорировав свои сомнения, я вытащила оба альбома и отнесла их к кровати. Темно-красное покрывало, лежащее на ней, тоже было под слоем пыли. После бесполезных попыток найти другое место в комнате, я присела на краешек покрывала, положив альбомы себе на колени. Первый альбом был белоснежным с изображением двух переплетенных золотых колец. Я с трепетом открыла его.
На первом снимке Данте, гораздо моложе, и юная миниатюрная женщина в подвенечном платье. Данте не смотрел в камеру. Все его внимание принадлежало невесте, и от обожания, отчетливо заметного в его глазах, в моем горле образовался комок. В его лице не было ни холодного расчета, ни бесчувственной утонченности. Возможно, потому что он был еще юн, но у меня сложилось впечатление, что причина была в женщине, стоявшей рядом с ним.
Это была просто фотография, и все же она передавала все, что должна символизировать свадьба: любовь, преданность, счастье.
Я еще не видела фотографий с нашей свадьбы, но знала, чего не найду на них. Я проглотила подступающие слезы и просмотрела другие фотографии, чисто по-детски надеясь найти Данте с тем же безразличным видом, который он всегда показывал мне. Но даже при том, что на более поздних фотографиях выражение его лица стало более осторожным и контролируемым, трудно было не заметить его чувства к жене. Они были женаты в течение почти двенадцати лет, но у них никогда не было детей. Я знала, что его жена Карла боролась с раком в последние три года своей жизни, но я задавалась вопросом, почему до этого ничего не было. Я никогда не видела ее с ребенком, и ничего не слышала о выкидыше. Хотя, конечно, это не мое дело.
Может, я должна считать себя везучей из-за того, что у Данте с Карлой не было детей, иначе еще бы и они меня презирали в этом доме. Мне стала ненавистна горечь этой мысли, и я быстро избавилась от нее, так как не хотела становиться мелочной или ревновать к умершей женщине. Она не сделала мне ничего плохого, и было ужасно несправедливо, что она умерла так рано.
Я открыла второй альбом. На последних страницах было несколько фотографий, на которых Карла в парике и без бровей. Рука Данте обернута в защитном жесте вокруг его худой, бледной жены. Меня затопило волной скорби. Каково этопотерять кого-то, кого ты так любил?
Я любила Антонио как друга, но это даже и близко не было к тому, что было у Данте и Карлы, и, если быть до конца честной, я обижалась на Антонио за то, что держал меня в золотой клетке без любви лишь для того, чтобы скрыть, что он был геем.
Внезапно распахнулась дверь, заставив меня подскочить, и вошел Данте, его лицо не предвещало ничего хорошего. Раньше, чем я смогла пошевелиться, он оказался рядом со мной и вырвал фотоальбом у меня из рук. Бросив его на кровать, Данте повернулся ко мне, его глаза, полные ярости, прожигали меня насквозь.
Что ты здесь делаешь?он схватил меня за руку и поднял на ноги, прижав к себе так близко, что наши губы почти соприкоснулись.Эта комната тебя не касается.
Я стала вырываться из его хватки.
Данте, ты делаешь мне больно.
Он отпустил меня, сменив свой гнев на холодное неодобрение.
Ты не должна была сюда заходить,его глаза вперились в альбом, лежавший на кровати и открытый на странице с фотографией его больной жены с ним. Он сделал шаг назад, последние признаки его злости исчезли и сменились пугающим спокойствием.Уйди.
Мне не нужно было говорить дважды. Я со всех ног ринулась в коридор, испугавшись всплеска эмоций Данте, но, по правде говоря, ещё больше испугавшись странного спокойствия, которое в конце появилось на его лице. Данте вышел из комнаты и закрыл дверь. Он снова не смотрел на меня. Я наблюдала, как он, повернувшись ко мне спиной, прошел по коридору и направился вниз по лестнице. Закрыв глаза, я обхватила себя руками. Я не любила бросать на полпути. Я была упряма, слишком упряма, как всегда отмечала моя мать, но сейчас серьезно задумалась о том, что из нашего союза с Данте ничего не выйдет. У меня больше не было сил выносить этот брак.
***
За ужином мы почти не разговаривали, и, если уж говорили, речь шла о текущих событиях, что было последним, о чем я вообще думала. Данте не упоминал о случившемся, и я уж точно не собиралась начинать. После того, как Зита убрала наши тарелки, бросая чересчур любопытные взгляды в направлении меня, Данте встал.
У меня много работы.
Ну конечно. Я молча кивнула и отправилась в библиотеку. «Если все будет продолжаться так, как сейчас, я очень скоро заговорю по-русски»,подумала я с горечью, когда взяла учебник. Я не могла сосредоточиться. Буквы плыли у меня перед глазами, и в конце концов я сдалась, вышла из комнаты и бросила взгляд в сторону кабинета Данте. Из-под двери не пробивался свет. Возможно, он лег спать.