Я чувствую прилив стыда, но не знаю точно, чего стыжусь: своего уродливого, обветшалого дома, дешевой одежды или самой себя?
Жалеть себя будешь потом. Время платить по счетам.
Боже. Последнее, чего я сейчас хочу, так это оставить одно постыдное место и пойти в другое, но выбора особо нет. Моя смена в «Ковбойских сапогах» начинается через час.
Я заставляю себя подняться на ноги и хватаю укороченные шорты и лифчикмоя униформа. Осталось проработать там всего лишь десять месяцев, напоминаю я себе, когда натягиваю этот наряд и наношу макияж. Затем сую ноги в туфли стриптизерши на шестидюймовой платформе, накидываю свое поношенное шерстяное пальто и иду в стриптиз-клуб, который, к сожалению, является единственным местом, куда я действительно вписываюсь.
Я дрянь. Живу с дрянными людьми и вписываюсь в дрянные места.
Вопрос в том, смогу ли я когда-нибудь стереть свое прошлое и вписаться в Гарвард. Раньше думала, что смогу.
Теперь, если честно, не знаю.
8
Такер
Мы отстой, досадует Холлис.
Мы в нелучшей форме, соглашаюсь я.
Сегодняшняя тренировка стала очередной катастрофой, которая не сулила ничего хорошего в завтрашней игре против Йеля. Я надеялся, поездка в Бостон сможет отвлечь нас от поражений, но мы уже почти час сидим в баре, и все, о чем говорим, это хоккей. То, что вокруг нас на нескольких экранах, транслируют игру «Брюинз», не помогает: смотреть, как хорошая команда играет в хороший хоккей, это как украсить вишенкой торт из дерьма.
Я пялюсь на свою пустую бутылку из-под пива, затем машу рукой официантке. Мне понадобится еще пять таких бутылок, если хочу избавиться от мрачного расположения духа.
Холлис все еще ворчит.
Если не начнем играть в защите, можем распрощаться с шансом получить еще один кубок.
Это длинный сезон. Давай пока не будем выбрасывать полотенце, говорит Фитци с другого конца стола. Он потягивает колу, потому что он сегоднянаш водитель.
Парни, вы всю ночь собираетесь говорить о хоккее? недовольно интересуется Броуди, брат Холлиса. Ему двадцать пять, но со своим чисто выбритым лицом и надетой задом наперед кепкой Red Sox он выглядит намного моложе.
О чем еще говорить? Тут парней больше, чем девушек. Холлис бросает в брата салфетку.
Он прав. В этом баре есть только две женщины. Они примерно нашего возраста, чертовски круты и, кажется, целуются взасос за столиком в углу. Девяносто пять процентов мужчин, включая меня, уже поглядывают тайком на целующихся телок. Другие пять процентов заняты, целуясь друг с другом.
Ладно, лузеры, Броуди устало вздыхаетесли вам не нравится это место, уходим.
Куда? спрашивает его младший брат.
Туда, где есть девчонки.
По рукам.
Три минуты спустя мы забираемся в машину Фитци и следуем через город за «ауди» Броуди.
Хорошая тачка, замечаю я, указывая на блестящую серебристую машину впереди.
Он ее арендует, сообщает мне Холлис. Любит выглядеть как большая шишка, которой он не является.
О-о-о, тянет Фитци с места водителя, никого не напоминает?
Наш сосед по комнате показывает ему средний палец.
Приятель, я более крупная шишка, чем твоя рыхлая задница. Ты даже не переспал ни с кем в собственный день рождения на этой неделе.
А я и не искал, с кем бы переспать. Поверь, если бы искал, ты даже не увидел бы меня той ночью.
Мы и так не наблюдали тебя там! Ты ушел домой раньше, чтобы поиграть в видеоигры!
Чтобы продемонстрировать игру, которую я создал, поправляет его Фитци. Не замечал, чтобы ты с пользой тратил свое время.
О, я очень продуктивно использую свой член, спасибо за беспокойство.
Я прячу усмешку. Меня всегда поражает, как эти двое могут быть настолько близкими друзьями. Холлискрикливый парень, у которого на уме только телки, тогда как Фитцисерьезный и сосредоточенный лишь на одном: играх. Или, может быть, на двух вещах, если судить по тому, насколько этот парень любит татушки. Их дружба каким-то загадочным образом держится, хотя со стороны кажется, что они вечно грызутся и подкалывают друг друга.
Мы сворачиваем на усыпанную гравием подъездную дорожку и паркуемся рядом с Броуди. Его «ауди» на фоне остальных машин выглядит вполне уместно, но она явно не соответствует бару. Неоновая вывеска над неприметным домом полыхает словами «Ковбойские сапоги», которые расположены прямо под полуобнаженной девушкой, оседлавшей быка.
Холлис в изумлении смотрит на вывеску.
Серьезно? Тематический вестерн-порнобар в Бостоне? Это отстой. Он смотрит так, будто хочет стукнуть своего брата.
А ты, что ли, мисс Мэри Солнышко? Броуди закидывает руку на плечо Холлиса и машет нам, чтоб мы шли вперед. Вы хотели телок, детки? Так вот они.
Это то, что происходит по окончании колледжа? Нужно платить за телок? Холлис печально вешает голову. Я никогда не выпущусь из Брайара, брат. Никогда.
Я коротко смеюсь.
Эй, подумай обо всех хоккейных фанатках, которые останутся одни, когда Гаррет или Логан начнут играть в высшей лиге.
Это тут же поднимает ему настроение.
Хороший довод. И посмотри, он указывает на вывеску, теперь тебе тоже не нужно уезжать из Бостона. Кто захочет возвращаться в Техас, когда ковбойши есть прямо тут?
Заманчиво, сухо отвечаю я, но хотелось бы придерживаться изначального плана.
Если только вдруг моя мама не полюбит Восточное побережье, по окончании университета я вернусь в Паттерсон. Не уверен, что наш маленький город хорош для того, чтобы начать там бизнес, но я всегда могу попытаться открыть что-нибудь в Далласе и приезжать домой на выходные. Мама очень многим пожертвовала, чтобы я оказался там, где нахожусь сейчас, и я не брошу ее одну.
В дымном стриптиз-баре разит потом и царит атмосфера безумия. Брат Холлиса, возглавляющий нашу группу, сует что-то в руки вышибале, и они недолго беседуют.
Никаких прикосновений. Частные танцы начинаются от пяти банкнот. Он жестом подзывает официантку и говорит ей: Первый ряд, справа от сцены.
Все идут. Все, кроме меня.
Проблемы?
Резкий голос вышибалы заставляет меня двигаться.
Нет, беспечно говорю я.
Но проблема есть. Большая. Мать его, да просто огромная!
Потому что, несмотря на густую подводку и высокий начес, я узнаю эту официантку. Дьявол, если бы было возможно, мои руки и губы уже гуляли бы по ее обнаженной коже.
Пораженный взгляд Сабрины встречается с моим. Я вижу, как краска отливает от ее лица, а это говорит о многом, потому что она и так не пожалела румян, нанося макияж.
Сюда, бормочет она и резко разворачивается, взмахнув темными волосами, но я успеваю заметить ее красноречивый взгляд. Видимо, она не хочет, чтобы я говорил парням, что мы знакомы. И это понятно: ей будет неловко.
Какие телки работают в таких заведениях? спрашивает Холлис, провожая взглядом задницу Сабрины, едва скрытую обрезанными шортами.
Крутые, сухо отвечает Фитци.
Это преуменьшение. Девушки в этом баре более чем круты. Они чертовски эффектны. Подтверждаю собственными глазами.
Высокие, маленькие, полненькие, светлые, темные и все, что «между». Но мой взгляд продолжает возвращаться к Сабрине, как будто я привязан к ней невидимой нитью, протянутой прямо к ее идеальной заднице.
Беру обратно все грубости, которые сказал о ковбойшах на парковке. Любая из этих девчонок может меня оседлать.
Внутри меня все горит. Мне не нравится мысль о том, что Холлис или любой другой парень в этом месте будет оседлан Сабриной. Она моя.
С тобой все в порядке? спрашивает Фитци. Выглядишь взбешенным.
Я перевожу дыхание.
Да, прости. Думал о команде.
Кажется, он купился.
Да, это может вывести из себя кого угодно. Ладно, давай возьмем выпить и забудем о хоккее.
Я рассеянно киваю, все еще наблюдая вдалеке спину Сабрины. Она полностью обнажена, если не считать одной жалкой тесемки, которая выглядит так, будто развяжется от одного дуновения ветра. Мой взгляд опускается ниже, скользит по изящному изгибу ее позвоночника до черных атласных шортиков.
Когда мы подходим к сцене, мой член уже наполовину встал, отчего становится чертовски стыдно. У меня со времен школы не вставал просто от вида женской задницы.
Я отрываю свой взгляд от Сабрины как раз вовремя и едва не налетаю на стол, полный студентов. Один из них тянется, чтобы шлепнуть ее по заднице, когда она проходит мимо.
Во мне мгновенно вскипает ярость, и я делаю рывок вперед, но вышибала, сидящий рядом со сценой, успевает добраться до панка раньше меня.
Никаких прикосновений, засранец, он поднимает парня на ноги за воротник рубашки поло. Идем.
Эй, извините, оправдывается тот, это был рефлекс.
Но вышибала не слушает, и парня вышвыривают из бара, несмотря на протесты. Его друзья молча наблюдают за происходящим.
Холлис ухмыляется.
Строгие тут правила.
В нашей команде не хватает такого парня, замечает Фитци.
Это точно.
Сабрина протягивает руку.
Что я могу сделать для вас, ребята? Ее голос едва слышен в громких танцевальных ритмах, ревущих в клубе.
Любое пиво из кег. Я не опускаю взгляда ниже ее подбородка, что, мать его, само по себе чудо.
Я замечаю несчастное выражение, промелькнувшее на ее лице. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: она смущена, и я не знаю, как сказать, что мне плевать, где она работает.
Броуди шлепается на стул рядом со мной. Он водружает локти на столешницу и склоняется вперед, чтобы наблюдать за полуобнаженными женщинами, танцующими в пяти футах от нас. Высокая рыжая девушка как раз избавляется от своих стрингов остается только в кожаной кобуре с двумя игрушечными пистолетами на талии.
А вам?
Брат Холлиса отрывает взгляд от голой ковбойши и мельком смотрит на Сабрину.
Виски, чистый.
Сейчас будет.
Спасибо, крошка.
Сабрина исчезает с натянутой улыбкой, а я едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться через весь стол на Броуди. Сабрина ему не крошка, и, если он назовет ее так еще раз, я не уверен, что смогу сдержаться и не избить его до полусмерти.
Официантка выглядит знакомой, орет Холлис мне в ухо, правда же?
Я пожимаю плечами.
Не знаю.
Фитци поворачивается, чтобы посмотреть, как она склоняется над соседним столиком, чтобы взять заказ.
Кажется, она немного похожа на Оливию Манн.
Вовсе нет. Она в миллион раз круче, объявляет Холлис. Затем пожимает плечами. Ладно, может, мы с ней и незнакомы.
Его брат ухмыляется.
Я спрошу ее потом, не знакомы ли мы. Знаешь, когда она будет стоять передо мной на коленях.
Я сжимаю кулакивынужден сдерживаться, иначе измолочу брата Холлиса в фарш, и Холлис разозлится. А Холлис мне нравится.
К счастью, Броуди решает прекратить вести себя как подонок, словно каким-то образом подсознательно понимает, как близок я к тому, чтобы убить его. Он поворачивается ко мне и говорит:
Мики обмолвился, что ты собираешься начать собственное дело.
Я киваю.
Планирую.
Какие мысли на этот счет?
Есть несколько идей, но еще не определился. Пока сконцентрировался на хоккее.
Ага, понятно.
Но, как только окончу школу, рассмотрю варианты.
Если будет нужна помощь, дай знать. У меня есть пара надежных инвестиционных проектов. Не знаю, сколько у тебя денег, но они доступны не всем. Сегодня вкладываешь пару сотен баксов, а через три года ты миллиардер, и «Фейсбук» выкупает твою долю в бизнесе. Он щелкает пальцами, как будто это настолько просто.
Звучит интересно. Может, я наберу тебе, когда буду готов. Я снова киваю, но на самом деле не собираюсь звонить Броуди Холлису насчет его инвестиционного предложения. Нет уж, спасибо, я лучше влезу в какую-нибудь финансовую пирамиду.
Сабрина возвращается с подносом в руке, и все мое внимание тут же переключается на нее. Она расставляет напитки, стоя прямо у моего плечавероятно, потому, что я единственный, кто точно не станет хватать ее за задницу, а не потому, что хочет потереться сиськами о мою щеку.
Скоро вернусь проверить, как ваши дела, шепчет она и стремительно удаляется.
Боже. Я провожаю ее восторженным взглядом, испытывая желание побежать следом и обнять. Обслуживать толпу парней из Брайара, с одним из которых она еще и переспала, должно быть, не очень комфортно. Она могла бы попросить своего босса, чтобы дал ей обслуживать другую часть зала, но не сделала этого, а продолжает выполнять свою работу, как будто наше присутствие совсем ее не волнует.
Следующие полчаса мы с ребятами смотрим, как стриптизерши делают свое дело. Ну, парни смотрят, а я полностью сконцентрирован на Сабрине. Украдкой бросаю на нее взгляды каждую пару секунд, едва ли обращая внимание на то, что происходит вокруг. Я слышу отдаленный смех, свист, обрывки разговоров, но весь мой мир сузился до Сабрины Джеймс. На том, как чувственно покачиваются ее бедра, когда она идет на высоких каблуках, которые делают ее длинные ноги еще длиннее. Каждый раз, как она проходит мимо нашего столика, я борюсь с порывом просто посадить ее к себе на колени и поцеловать.
Сколько стоит такая девушка, как ты? ревет громкий голос за моей спиной.
Я не танцовщица.
Я напрягаюсь, когда узнаю голос Сабрины. Женщина на сцене только что закончила шоу, и звук музыки немного стих, пока следующая девушка готовится к выходу. Когда я разворачиваюсь на стуле, обнаруживаю, что эти несносные студенты снова принялись за свое.
Станешь ею, если назовешь правильную цену, растягивает слова один из придурков.
Нет. Я просто разношу напитки. Даже со своего места я вижу, как напряглись ее хрупкие плечи.
А что если мне нужно больше, чем выпивка? дразнит парень.
Поверь, ты не захочешь тратить на меня свои деньги. Я ужасная танцовщица. Она кажется спокойной, но в голосе звучит сталь. Еще что-нибудь нужно?
Дорогуша, я не прошу о бродвейском шоу. Просто хочу, чтобы ты потрясла передо мной своими сиськами и задницей. Может, потерлась бы немного
Вот и все. Я слышал достаточно.
От меня не ускользает удивленное выражение лица Фитци, когда я отбрасываю стул и иду к столику с придурками.
Она сказала «нет», рычу я.
Главный засранец усмехается.
Она просто стриптизерша, чувак.
Я складываю руки на груди и повторяю:
Она сказала «нет».
Краем глаза я замечаю, как Сабрина отходит назад.
Да кто ты такой? требовательно спрашивает грубиян. Не суй нос не в свое дело, или я
Ножки стульев позади меня скребут по полу, и он съеживается на месте, когда видит, как шестьсот фунтов разъяренных хоккеистов смотрят на него сверху вниз. Фитци, с руками, покрытыми татуировками, и шрамом через бровь, полученным на прошлой игре, выглядит особенно угрожающе.
Или ты что? спрашиваю я, хмурясь.
Ничего, мрачно отвечает студент.
Так я и думал, скалюсь я и усаживаюсь с парнями обратно.
У меня уходит ровно секунда на то, чтобы понять, что Сабрина уже почти в другом конце зала. Она ненадолго поворачивается, чтобы бросить взгляд на столик, где мы сидим. Когда наши взгляды встречаются, я безошибочно читаю в ее глазах грусть.
Прежде чем успеваю одернуть себя, я вытаскиваю телефон и посылаю ей короткое сообщение. Не знаю, разблокировала ли она мой номер, но попытаться стоит.
Жаль, что так получилось.
Я не ожидаю ответа, так что искренне удивляюсь, когда спустя пару минут мой телефон вибрирует. Но затем я прихожу в ярость, потому что читаю:
Ты выследил меня?
Мне требуется минута, чтобы собраться. Я делаю глоток пива, глубоко вздыхаю, а затем пишу:
Встретимся у уборной?
На этот раз она отвечает сразу.
5 минут.
Следующие четыре минуты я с трудом заставляю себя не смотреть в телефон и едва сдерживаюсь, чтобы не поставить таймер. Чувствую внутри усиливающееся с каждой минутой нетерпение, поэтому, когда встаю на ноги, я чертовски напряжен.
Пойду освежусь, бормочу я, но парни не обращают на меня никакого внимания. Холлис и Броуди слишком заняты, запихивая долларовые банкноты в стринги стриптизерши, тогда как Фитци со скучающим видом наблюдает за ними.
Я протискиваюсь через толпу, преимущественно состоящую из мужчин, к двери в другом конце темного зала. «Ковбойские сапоги» выполнены в стиле Дикого Запада: двери, словно в салуне, отделяют туалеты от главного зала, а на деревянных указателях к ним написано «Стрелки́» и «Кобылки». Из-за двери с надписью «Кобылки» я слышу женские стоны, чередующиеся с мужским хрипом. Класс.