Ну, и последний пункт, который вовсе не стоял последним в моём списке мужской привлекательности - это чувство юмора. Вот не поверите, но однажды у меня был парень, с которым я встречалась только из-за этого самого пресловутого чувства. Я читала об этом где-то, мол, через него проявляется интеллект человека, а тот, в свою очередь, показывает, насколько объект привлекателен в качестве потенциального отца совместного потомства. Но интеллект у Влада, если сравнивать его с моим, был чем-то вроде небоскрёба в Москва-сити рядом с покосившейся деревянной хибаркой в заброшенной деревне. Честное слово, я не вру и не принижаю себя! Ни за что бы я не назвала себя тупой или неэрудированной, но в голове моего молодого человека действительно помещался суперкомпьютер, подключённый к масштабным базам данных обо всём на свете. А вот шутить он не умел. Катастрофически. И при этом постоянно пытался. Может быть, у нас в отношениях всё было бы намного лучше, если бы только Влад перестал это делать, но мне никак не удавалось заставить его. Пару раз я намекнула, что его "перлы" вынуждают меня краснеть в компании знакомых - он просто обиделся, считая меня необъективной (а может быть, недостаточно образованной, чтобы понять всю комичность его анекдотов), и продолжил. Я бесконечно корила себя за этот снобизм, но всякий раз, как Влад "морозил" очередную глупость, считая её остроумной шуткой, у меня внутри падало всё: восхищение, возбуждение, тяга к почти идеальному молодому человеку. Папа часто говорил, что лучшего мужа мне не найти, а я только тайно вздыхала и сжималась в комочек от мысли, что, если выйду за него, стану всю оставшуюся жизнь мучиться от невозможности полюбить его так, как он меня.
Это ведь нечестно...
Время шло, мы с Владом пробыли вместе год. В целом, он был мне симпатичен, иногда я даже казалась себе влюблённой. Мы часто ходили вместе в кино и театр, ужинали в ресторанах, он любил делать мне подарки, и хоть я совсем не жадна до них, было приятно, что он всегда при выборе ориентируется на мои потребности и предпочтения, а не дарит какую-то ерунду, которой, по его мнению, должна желать женщина. И когда мы долгое время не виделись, я всегда начинала скучать по нему. В постели у нас тоже всё было неплохо. Возможно, мне не хватало некоего доминирования с его стороны, но тогда я ещё об этом не знала...
Дело начало клониться к свадьбе. При том уровне давления, которое оказывали на меня все окружающие (решительно все, даже подруги: как ты можешь не хотеть замуж за такого внимательного и умного мужчину?!) я просто не смогла отказать Владу. Он смотрел на меня с такой любовью и надеждой, а я понимала, что он - замечательный и будет заботиться обо мне всю жизнь... в общем, я согласилась и мы отправились в небольшое совместное путешествие, чтобы отметить помолвку - поехали в Питер на майские праздники. Провели вместе неразлучно четыре дня. Потом я заперлась в своей комнате на сутки и проревела их почти беспрерывно. А затем вышла из добровольного заточения и бросила Влада. Разорвала помолвку и наши отношения. За тот короткий отпуск я поняла, что не смогу с ним жить. Я плакала, потому что меня раздирали на части внутренние противоречия: как можно не ценить, не любить его? Но ведь я НЕ МОГУ! Ну что мне с собой поделать?! Папа был буквально убит новостью, но со временем смирился, понимая, что насильно Влад мне мил не будет.
Долгое время я пребывала в эмоциональном раздрае, и эта поездка оказалась как нельзя кстати. Встряхнуться, сменить обстановку, снять напряжение... Но ни о каком увлечении фактурным иностранцем не могло быть и речи: я ещё не совсем выздоровела душой и сердцем. Поэтому любовалась на незнакомого итальянца скорее как на произведение искусства - картину или скульптуру - и восхищалась исключительно с наблюдательской точки зрения. Да, красивая фигура и интересное лицо. Да, проникающий в душу (или, скорее, тело?) голос - низкий, соблазнительный. Да, экзотический флёр иностранца, говорящего на чужом, непонятном и оттого завораживающем языке. Но это всё чужое, наверняка кому-то принадлежит и меня не касается.
В то раннее утро между мной и незнакомцем больше не было сказано ни слова, кроме скупого прощания, когда он тяжело, словно нехотя, поднялся из удобного мягкого кресла и проследовал к выходу с террасы. Я ответила тем же коротким:
- Ciao.
И очень быстро забыла о нём. В том смысле, что меня не терзали воспоминания об этой романтической, но случайной встрече. Мы просидели на террасе вдвоём примерно полчаса. Напряжённая вначале из-за присутствия постороннего человека, я постепенно расслабилась, приняла удобную позу и сполна насладилась прекрасным видом, полной грудью вдыхая восхитительные свежие ароматы итальянского утра: моря и цветущих деревьев. Приглушённый шум волн долетал до нас в виде негромкого, успокаивающего, убаюкивающего шуршания - как же это не похоже на какофонию вечно куда-то спешащей Москвы! Если мне приходило в голову открыть окно в своей спальне в доме номер девять по проспекту Вернадского, то в него немедленно врывался резкий, агрессивный шум автомобильной дороги, невзирая на время суток и то, что окна нашей квартиры смотрели во двор. Я люблю столицу всем сердцем, потому что родилась и всю жизнь прожила в ней, но сейчас шёпот средиземноморского ветра в ветвях южноевропейских деревьев так упоительно ласкал мой усталый слух...
Когда я вернулась в номер, Лера ещё спала. Пришлось пренебречь её правом на утренний отдых и немного пошуметь душем. Не могу же я до обеда слоняться в таком неприкаянном виде... К счастью, когда я вернулась в комнату, подруга уже разлепила веки и на завтрак мы отправились вместе.
- И как ты приходишь на персоналки к семи утра? - удивлялась я ей.
- Оо, не спрашивай, - отмахнулась Лера. - Это моя боль...
Она работала в солидном фитнес-клубе недалеко от моего дома (там мы и познакомились), вела групповые занятия и немного - персональные тренировки. И, как назло её совиной натуре, все серьёзные клиенты предпочитали "отстреляться" перед работой, а это означало - до девяти утра. Приходилось бедной Лерочке выходить из дома в 6, а во сколько она вставала - и представить страшно.
Завтрак в отеле не оставлял желать лучшего: горячее, омлеты, бекон, яйца, свежие овощи, йогурт, мюсли, огромное количество десертов, джемов и свежайших фруктов. Несколько видов сыров и вкуснейших итальянских мясных деликатесов типа прошутто тоже присутствовали. Хлеб и булочки - разных сортов, тут же находился тостер. А про кофе можно песню сочинить. Я и раньше слышала от знакомых ценителей, что самый лучший кофе в мире варят итальянцы - и теперь пришлось убедиться в истинности этого утверждения.
- Милая моя, ты что, решила помереть от инфаркта в молодости? - покосилась на меня Лера, когда я притащила себе с бара третью подряд чашку капучино.
Сама она питалась варёными яйцами, цельнозерновым хлебом, овощами и водой.
- Но они такие маленькие и такие вкусные! - застонала я, поспешно припадая губами к гладкому фарфоровому краю.
- Ты ещё сахар туда положи! - фыркнула моя строгая тренерша.
- Уже!
- А, ну тогда насчёт инфаркта всё понятно: нет никакого смысла растягивать жизнь с толстой попой!
- Лерааа!
Она, конечно, шутила. Никакой толстой попы у меня не было, хотя я и на родине частенько баловалась капучино с сахаром. Ну ладно, может, моя попа и не похожа на орех, как Леркина, но я не ощущала этот факт как проблему вселенского масштаба.
- Это пока тебе за 30 не перевалило, - подзуживала она меня, но я стойко держала позиции и наотрез отказывалась сменить любимый кофейный напиток на смузи из сельдерея. Должны же быть у женщины какие-то слабости?
Правда, на этот вопрос у Леры тоже имелся фитнес-ответ: если уж баловать себя, то чем-то активным, жиросжигающим. Например, сексом. Моя подруга отнюдь не страдала маниакальным пристрастием к плотской любви и вовсе не меняла мужчин, как перчатки, но всё же была в этих вопросах несколько активнее меня.
После завтрака мы отправились на пляж, где пробыли до трёх часов - ровно на столько хватило плотного завтрака - а потом побрели искать место, чтобы пообедать. К нам несколько раз подходили познакомиться разные мужчины: от совсем молодых до почти стариков. Были среди них и местные аборигены, и другие иностранцы, а иногда даже русские. Заговаривали на разных языках, начиная английским разной степени ломаности и заканчивая итальянским - безумно красивым и чарующим, но увы, совершенно непонятным. На некоторых активных представителей противоположного пола Лера заглядывалась с интересом, но, помня нашу договорённость, всех отгоняла прочь. Мы отдыхаем вместе. Вдвоём. Нам никто не нужен. Нет, разумеется, я не могла совсем запретить ей расслабляться и получать удовольствие - зря, что ли, она столько времени посвящает собственному телу? Невозможно было смотреть на мою полуобнажённую подругу без восхищённого придыхания. Её изящная рельефная фигура - примерно как у Мадонны в клипе "Hung up", только ещё моложе и грудастее - была словно создана для любования... ну, и трогания, конечно - мужчинами. Правда, к моему удивлению, на мои пышные формы местные парни пялились ничуть не меньше, чем на Леркины. Наверное, широкобёдрые северные женщины у итальянцев в чести... Ну, или вообще все женщины. Однако мы с подругой договорились, что при желании она будет осуществлять свои свободы ночью, пока я отдыхаю в номере. А день - мой. Не хочу валяться на пляже в одиночку - это отдаёт какой-то безысходностью.
На обед мы с Лерой заказали плов с мидиями и овощной салат. Моя подруга не особенно любила морепродукты, но обладала удивительной сверхспособностью жевать и переваривать любую дрянь (в смысле вкуса), если знала, что сочетание БЖУ в ней оптимальное.
После обеда возвращаться на пляж нам не захотелось, и мы пошли в отель - отдохнуть от солнца, связаться со своими соотечественниками, заценить итальянское телевидение.
Я набрала отца: вчера не звонила, отделалась сообщением - сегодня нужно было показатся. Увидев меня, папа снял очки и пальцами потёр усталые глаза, подёрнутые красной сеточкой капилляров. И только потом улыбнулся.
- Привет, папуля! - я сложила брови домиком, искренне сочувствуя родителю, который корпел за компьютером в душной Москве, тогда как мы с Леркой наслаждались курортным отдыхом. - Всё сидишь над своей конференцией?
- Да, надо много материалов подготовить. Привет, Никуся. Как вы там? Как прошёл первый день?
- Ну, ещё не прошёл, - пожала я плечом. - На пляже уже позагорали, но вечер-то только начинается. Планируем с Лерой завалиться в какой-нибудь бар...
Папа задумчиво, согласно покачал головой:
- Не пейте там много.
Я хихикнула:
- Да почему, пап? Когда же пить, если не в отпуске?
- Вот так как раз и портится отпуск.
Логично. Вот что значит учёный. Я смутилась:
- Ты прав. Ладно, не буду много пить. Пару бокалов мартини - и хватит.
- Умничка. Кремом от загара пользуешься?
Я закатила глаза:
- Паап!
- Ну а кто ещё о тебе побеспокоится?
Я растрогалась, чувствуя, как щиплет в горле.
- Спасибо, папуль, что заботишься обо мне. Целую.
- Пока.
Лера тоже как раз завершила разговор со своим лучшим другом Борисом. Весьма, кстати, интересный феномен. Молодой, симпатичный, вполне обеспеченный мужчина. Не гей. Но как Лерусик поместила его во френд-зону много лет назад, так он там и обитает, причём, похоже, неплохо себя чувствует. Почему он до сих пор не женился или хотя бы девушки не вытеснили Леру из его жизни - непонятно. Она утверждает, что они - родственные души и "никто её не понимает, как он" - но так обычно говорят про любовника или мужа, а тут - ни намёка на романтику. В общем, странные отношения, навроде тех, что были у Эммы и мистера Найтли в знаменитом романе Джейн Остин, но мы-то знаем, чем там дело кончилось*, вот и я относилась к дружбе Лерочки с Борей со здоровой долей скептицизма, но она только смеялась мне в лицо.
Воспользовавшись русским интернет-сервисом, мы выбрали неподалёку заведение с хорошими отзывами наших соотечественников и направили свои стопы туда.
В баре было шумно и многолюдно. Мы с Лерой взяли по бокалу шампанского и сели у стойки. Заметили нас быстро. Ещё бы, не заметить! Ну ладно я - платье, хоть и короткое, выше колен, но в целом довольно приличное - а вот моя подруга нацепила на себя свои фирменные микро-шорты. Такие, в которых даже часть попы видно. И её можно понять: такую попу грех прятать, но вот бедные итальянские (и прочих национальностей) мачо глаза сломали, стоило нам войти.
- Bella Donna (Красавица, ит.)! Babe (Детка, англ.)! Poupee (Куколка, фр.)!* - слышалось со всех сторон.
Лера ничуть не смущалась таким вниманием к своей персоне, а вот мне было не по себе. Я постаралась незаметно свинтить с линии огня, но мне этого не позволили: весело улыбающийся молодой человек, высокий и накачанный, в обтягивающей его выдающиеся грудные мышцы майке без рукавов, схватил меня за руку и потащил на танцпол. Видимо, решил не тратить время на конкурентную борьбу за Лерочку: слишком уж там много претендентов. Я пыталась вырвать руку и ретироваться, но захват был крепким, а на непривычных для меня шпильках я бы всё равно далеко не убежала.
Парень, улыбавшийся слишком жизнерадостно для человека, от которого явно пытаются отделаться, вдруг резко дёрнул меня на себя - так, что я чуть нос не разбила о его каменную грудную клетку - обхватил сильными руками за талию и принялся изображать нечто вроде чувственного танца. Я старалась оттолкнуть его и кричала: "Отпустите меня!"
- на всех известных мне языках, но мои усилия пропали втуне.
Было так странно и дико, что он не обращает внимания на моё сопротивление. Может быть, он думал, что сможет сломить его при помощи чувственного танца (а его бёдра вжимались в мои весьма недвусмысленно), а может, просто был слишком пьян, чтобы замечать что-нибудь, кроме своих желаний. Ситуация тем временем зашла в тупик, я не знала, что дальше делать: пнуть его по ноге (не факт, что заметит) или начать звать на помощь (не факт, что услышат, да и скандала совсем не хотелось), но тут неожиданно кто-то невидимый пришёл мне на помощь: излишне настойчивого молодого человека резко и ловко оторвали от меня и швырнули куда-то в угол, и только потом я разглядела в темноте смутно знакомые черты моего случайного утреннего визави.
- Disturbo, bella donna (Беспокойство, красавица)?** - спросил он с еле заметной улыбкой в голосе.
Я благодарно улыбнулась в ответ, но не успела ничего сказать - обиженный неудачливый поклонник налетел на моего спасителя со спины и принялся колотить его крупными кулаками. Мужчина не растерялся - отвесил нахалу несколько тумаков, а потом прибежала охрана и разняла их. Оба не стали особенно петушиться, а мирно разошлись: неугомонный танцор остался в баре, а мы с моим защитником вышли на улицу.
- Passeggiare? - предложил он, но я только развела руками: мол, не понимаю. Мужчина успехнулся и двумя пальцами показал идущего человечка.
- А, прогуляться! - наконец сообразила я - он кивнул и повторил за мной:
- Walk.
Я скромно пожала плечами: отказываться неудобно, он ведь мне помог, да и от меня не убудет из-за небольшой прогулки.
- Tu... uno? - теперь мужчина сопровождал каждое слово активной жестикуляцией, и благодаря этому становилось понятно без переводчика: "ты одна?"
Я отрицательно покачала головой. Ткнула пальцем в сторону бара:
- Friend (друг, англ.)... amigo (друг, исп.)... donna (женщина, ит.).
- Amica (Подруга), - удовлетворённо заключил незнакомец и сделал приглашающий жест в сторону тротуара, шедшего вдоль цветущей живой изгороди.
Пока брели по дорожке, мы познакомились. Он представился Витторио. Мы мало что могли обсудить из-за языкового барьера, но это внезапно стало не так уж важно. Удивительно, однако я не испытывала ни малейшего чувства неловкости или опасности из-за того, что пошла гулять ночью вдвоём с незнакомцем. Мы прошлись до пляжа, побродили босиком по остывающему песку - это было неописуемое блаженство, после полутора часов в туфлях на шпильке! Витторио сказал, что он тоже здесь отдыхает. Я выразила удивление, что один. Он ответил уже закрепившейся нашей с ним личной шуткой про потребность в отсутствии беспокойства.
Мы расстались в холле отеля на очень позитивной ноте. Всё, что Витторио себе позволил,
- это взять меня за руку и слегка пожать её. А потом легко отпустил, хотя я видела в его улыбающихся глазах восхищение и нежелание расставаться.
Засыпала я со странным, удивительным чувством лёгкости. Как будто освободилась от тяжёлых пут, долгое время державших меня, связывавших по рукам и ногам, пригибавших к земле. Я жива. Я самостоятельна. Я снова могу летать.
Утром я завтракала в гордом одиночестве. Лера вернулась в отель глубокой ночью и вставать раньше десяти наотрез отказалась. Не голодать же мне четыре часа - пришлось идти одной. Когда я уже выходила из-за стола, в дверях возник мой вчерашний знакомый. Витторио выглядел изумительно: бодрый, свежий, аккуратно причёсанный и, как обычно, безупречно одетый во всё светлое: рубашку поло, шорты до колен, белые кеды. Не тратя времени даром, он быстрым шагом приблизился ко мне и протянул обе руки для пожатия. Мне ничего не оставалось, как положить в них свои. Лицо мужчины расцвело особенно тёплой улыбкой, но долго он меня удерживать не стал. Слегка повернулся и кивнул на не замеченного мной ранее спутника - высокого и стройного молодого человека с правильным ясным лицом и классической стрижкой.
- Здравствуйте, - очень чисто сказал тот по-русски. - Меня зовут Александр, я ваш переводчик.
У меня совершенно неизящно отпала челюсть. Мой..? Однако задавать вопросы не было никакой необходимости: Александр успешно предвосхищал их ответами:
- Господин Витторио Кастеллано желает пригласить вас на экскурсию по Римини, поэтому пригласил меня сопровождать вас, чтобы вы могли обмениваться информацией и впечатлениями.