Вскочив, герцог решительным шагом направился к зданию гостиницы. Камердинеру лучше бы поторопиться с обедом.
5
Когда из-за поворота показалось четырёхэтажное здание с гладкими серыми стенами, возносящееся над густым садом, Рандвальф приник к окну кареты и улыбнулся. Он любил этот домуютный, обустроенный в соответствии с его вкусами Тихий и безопасный. Его мать жила в родовом имении, а здесь хозяином был только он.
В этом поместье многие слуги были вольноотпущенными, другиеоставались рабами, однако все получали равно уважительное обращение и ежемесячную оплату. Сохранять авторитет без помощи кнута и смертной казни было тяжело, но герцог старался.
Когда Рандвальф уезжал по государственным деламчасто и надолго, хозяйство вела домоправительница, она же кухарка. К Марте, которая была кухаркой в их большом имении ещё в его детстве, герцог относился тепло: делился с ней некоторыми мыслями, спрашивал совета в делах, даже разрешил обращаться к себе «господин Вальф» Марта всё-таки знала его почти с рождения. Впрочем, слуги есть слугиоб этом нельзя было забывать.
Честно говоря, Вальф не знал, увенчается ли успехом его социальный экспериментслишком наивно-гуманный для окружающих нравов, и всякий раз, возвращаясь домой, был готов увидеть поместье разорённымкак уже было однажды, лет десять назад.
Но сегодня ему повезло. Дом был в порядке.
***
По прибытии герцог распорядился неделю давать Атли двойную порцию еды и выделить ему койку в спальной зале для слугдлинной комнате с высокими белыми потолками и двумя рядами кроватей.
На обед собрались все, кто был в доме, весть о приезде хозяина разлетелась быстро, и столовая наполнилась радостным гомоном. После десерта ожидалась раздача денежных подарков от герцога, а если учесть, что сегодня была пятница, это было как нельзя кстати. Воскресенье в имении Сорсет было выходным днём, когда все слуги отправлялись в соседний город: сначала на утреннюю службу, затемза покупками, вечеромна танцы. Герцог почти всегда оставался в доме один и наслаждался тишиной.
После обеда Вальф зашёл на кухнюпоговорить с Мартой. Сев за стол, они обложились бумагами и счетами. К радости герцога, здесь тоже всё было в порядке.
Покончив с обсуждением финансов, женщина мимоходом спросила:
И где вы подобрали этого мальчика? Он бросился вам под колёса?
Подобное бывало: рабы, наслушавшись о милости герцога Сорсет, стремились хотя бы обратить на себя его внимание. Если всё удавалось, Рандвальф выкупал их у хозяев, затемдавал вольную и некоторую сумму на первое время.
Вальф покачал головой.
У маркграфа. Он намеревался забить его до смерти, и я не выдержал.
Марта добродушно усмехнулась.
Ох, узнаю моего господина. Вечно собирали всех окрестных заморышей Помните, как вы плакали над тем птенчиком? Боже, я думала, вы задохнётесь от слёз.
Вы же знаете, что не помню, герцог легко улыбнулся, но затем его лицо приняло смущённое выражение. А может, вы также помните У нас в старом имении была девушка
Девушек там были сотни, философски ответила домоправительница, разглаживая стопку бумаг искалеченной рукой. Жизнь в имении Сорсет оставила на теле Марты много следов, взамен лишив её в общей сложности четырёх пальцев.
Да, действительно Полагаю, это неважно. Просто маркграф Он повёл себя недостойно, и я
Марта даже не оторвалась от своего занятия.
Не пристало служанке слушать о делах между господами.
ДаВальф опустил голову. Конечно.
Прихватив с большого блюда имбирный пряник в форме человечка, герцог направился к себе. В детстве ему позволяли есть только половинку пряникастрого на десерт после обеда. А сейчасон мог брать их когда угодно, в любых количествах. Вот только вкус у них почему-то был уже не тот.
***
Весь четвёртый этаж здания принадлежал лишь герцогу и почти всегдакроме времени уборкибыл закрыт на ключ. Третий этаж, тоже закрытый, пустовалВальфа раздражало, что слуги будут слышать его шаги над головой и хотя бы таким, косвенным, образом следить за ним. Он предпочитал чувствовать себя совершенно свободно.
Закрыв за собой дверь, Рандвальф прошёл мимо гостиной справа, спальни слева и, не доходя до библиотеки в конце коридора, нырнул в кладовкуснова справа, где находилось окошко доставки. Когда герцогу не хотелось никого видеть, именно здесь он заказывал из кухни еду и напитки.
Сейчас, дождавшись принадлежности для чаепития, он добавил к ним имбирный пряник и, подхватив поднос, направился в спальню.
Пройдя комнату насквозь, Вальф вышел на большую полукруглую террасу, поставил поднос на белый столик рядом с оттоманкой и, опёршись на балюстраду, вдохнул полной грудью прохладный, пахнущий недавним дождём воздух.
По небу ползли неповоротливые кучевые облака, сумрачные снизу, но на вершинах освещённые солнцем. Рандвальф с удовольствием оглядел свои владения: линию деревьев, ограничивающую участок, укрытую колючими зарослями шиповника беседку в отдалении, дорожки и клумбы, занимающие центральную часть парка, и облицованный белой плиткой бассейн возле самого домавода стояла тихо, отражая серое небо, на поверхности лениво дрейфовал зелёный листок.
Герцог никогда не боялся потерять жизнь, но было две вещи, о потере которых он бы жалел: этот парк и его библиотека. Откусив руку пряничному человечку, Рандвальф меланхолично подумал о том, что в случае бунта скорее предпочтёт умереть сам, чем позволит сжечь библиотеку или разгромить парк.
Однако не успел Вальф углубиться в эти печальные мыслиравно как не успел он отпить третий глоток чая, как внизу, в парке, появился человек. В тёмных штанах и перемотанный белым бинтом вместо рубашки. Убрав за ухо длинные пряди чёлки, он направился к ближайшему раскидистому кусту, неловко опустился на колени и зачем-то пополз вглубь, к стволу.
Герцог, замерев с чашкой в руках, изумлённо следил, как в зелени исчезли сначала русая голова, затем белый бинт спины. В поле видимости остались только поясницас соблазнительным прогибом и ягодицы, вполне обрисованные штанами
Горло Вальфа вдруг пересохло, а в воображении возникла картина, как он подходит к Атли, стягивает с него эти чёрные штаны и скользит ладонями по загорелой кожеинтересно, какая она на ощупь?.. Гладит напрягшийся от щекотки живот, любуется изгибом спины, пушком на бёдрах, а в ответ юноша обернулся бы и посмотрел на негоудивлённо, но вместе с темс желанием, поблёскивающим в глазах Тогда Вальф склонился бы над ним, легонько прикусил кожу, а в самых чувствительных местах погладил языкомнежно, дразня лёгкими движениями Затем бы добавил слюнымужчине живо представилось, как поблёскивающая прозрачная капля стекает по коже, теперь можно погладить и пальцем, осторожно скользнуть внутрь Медленно выйти и снова войти И тогда Атли выгнул бы спину, застонал и, может, прошептал его имя
Вальф тряхнул головой и оторвал взгляд от чёрных штанов. Какого чёрта Атли ползает по саду вместо того, чтобы лежать в постели, как велел доктор?!
Кричать с террасы было, конечно, недопустимо, да и толку малослишком высоко. Спускаться в парк совершенно не хотелось. «К дьяволу этого мальчишку! решил Вальф. Хочет сдохнутьпожалуйста! А я буду пить чай».
Он вернулся к столику и бухнулся на оттоманку. Допил чай. Посидел, барабаня пальцами по ручке. Вскочил и выглянул с террасы: теперь Атли ползал вокруг клумбы, тщательно изучая оранжевые цветы, чуть не лицом в них тыкался. А ведь земля мокрая после дождя, и в целом прохладно
«Да он смерти моей хочет! Я ради него унижался перед этой скотиной, а он что творит! Нет, сейчас я тебе покажу». Рандвальф в два прыжка подскочил к столику, схватил чайную пару и, вернувшись к балюстраде, швырнул её на плитку, опоясывающую бассейн.
Чашка с блюдцем разлетелись на осколки.
Атли обернулся на звук, поднял глаза и, заметив Вальфа, тут же осел на землю, испуганно уставившись наверх. Герцог скривил губы и жестами, как мог, указал немедленно подняться к нему.
Что за глупости! Он не общался жестами даже с самыми красивыми актрисами, хотя это была освящённая веками традицияво время спектакля подобным образом сообщить приме о страсти, сжигающей твоё сердце, и месте, в котором ты рассчитываешь с ней встретиться. Герцогу претили эти мелодраматические пасы руками, и он всегда обходился лишь букетами и записками. А тутвынужден размахивать пальцами из-за какого-то мальчишки!
Вскоре в дверь четвёртого этажа поскреблись. Распахнув её, Вальф указал юноше на гостиную. Решительно прошёл следом. Рухнул на один из диванов в центре комнаты итакже жестамивопросил Атли, какого чёрта тот стоит у двери, не желая сесть на диван напротив. Кивнув, юноша подошёл к дивану и, ещё раз опасливо взглянув на Вальфа, наконец-то сел. Вблизи было видно, что по его лбу, над бровью, идёт полоса грязинаверное, убирал волосы руками, испачканными в земле.
Почему вызаметив, что от его резкого тона Атли вздрогнул, Вальф убавил громкость. Почему вы не в постели?
Молодой человек растерянно оглядел комнату, словно ища оправдания, посмотрел в окно и наконец сказал:
Сейчас день. Я должен работать.
Но вы больны.
Атли чуть заметно покачал головой, и герцог окинул скептическим взглядом его бинты.
Вы хорошо себя чувствуете?
Вполне.
Что ж, допустим. Но почему вы без рубашки? Без сюртука?
Юноша словно весь сжался.
Простите, господин. Мне сейчас трудно надеть рубашку, и я подумал, что в парке никого нет, никто меня не увидит
Рандвальф, снова не выдержав, прорычал:
При чём здесь «увидит»?!
Атли замер, склонив голову и уткнув взгляд в пол.
Герцог вздохнул и попробовал снова, на этот раз тише.
На улице прохладно и сыро. Я хочу, чтобы слуги в моём доме одевались по погоде, потому что мне не нравится, когда рядом со мной чихают, а тем более умирают от воспаления лёгких. Что касается вас, то я настаиваю, чтобы вы отдыхали ещё две неделипока спина не заживёт.
Атли поднял на него удивлённые глаза.
В доме господина маркграфа
Герцог раздражённо его перебил:
Вы видите у меня рыжие волосы и веснушки? Надеюсь, что нет. В моём доме другие правила, так что идите на кухню, поешьте, а затем ложитесь. Ещё раз увижу вас в паркесброшу на голову целый сервиз.
Да, господин, Атли смотрел на герцога настороженно, словно пытаясь решить, шутит он или нет.
Рандвальф скользнул взглядом по его лицу, шее, чуть растрёпанным волосамтакие бывают, когда утром просыпаешься с кем-то в одной постели
Что ж, вы свободны. Хотя нет, подождите! он поднялся и в два шага нагнал юношу. Хотите взглянуть на мою библиотеку?
Глаза Атли изумлённо распахнулись, и он только кивнул.
Для начала зайдите сюда, вымойте руки. И лицо тоже. Можете что-нибудь взять, но обязательно верните. И у меня, к сожалению, больше прозы, чем поэзии.
В библиотеке Атли восторженно замер, пытаясь охватить взглядом сразу все стеллажи.
То есть я могу взять книгу с собой? Одну?
Я должен убедиться, что могу доверять вам.
На самом деле Вальф уже жалел об этой затее. Мало ли, что Атли выглядит таким милым, он с рождения рос в грубой обстановке, он может оказаться невоспитанным, неблагодарным, да и просто неаккуратным
Можно эту?
Увидев в руках юноши томик «Романа о ветряных мельницах», Рандвальф кивнул, а сам мысленно попрощался с ним. Атли принялся осматривать книгу, негромко читая вслух написанное на титульном листе, а герцог тем временем старался успокоиться: «Ничего, это популярное издание, не такое уж ценное Если он его испортит, я просто куплю другой экземпляр»
И в этот момент слова юноши резанули уши Вальфа так, что он скривился словно от боли и, не раздумывая, выпалил:
Боже, он ведь испанец, а не француз! «Сервантес» с ударением на «а».
Атли густо покраснел, отступил на шаг и почему-то протянул книгу Рандвальфу, словно решил, что теперь хозяин заберёт её обратно.
Как ни странно, Вальфа кольнуло чувство вины, и он постарался придать своему голосу мягкость.
Извините. Конечно, когда читаешь с листа, бывает трудно догадаться, как поставить ударение. Ну что ж Надеюсь, вы будете обращаться с ней аккуратно.
Конечно, господин.
Кстати, что касается имёнвы ведь так и не представились мне официально. Расскажете о себе?
Юноша покосился на него исподлобья.
Меня зовут Атли. Осенью будет восемнадцать. Я родился в имении господина маркграфа, сначала был разнорабочим, потом садовником. Вроде больше ничего.
Впервые слышу такое имя.
Говорили, что так меня назвал отец. Он был из какого-то северного племени, у них другие имена, чем здесь.
А мать?
Не знаю. Они оба рано умерли.
Между Рандвальфом и Атли повисла пауза.
Что жгерцог взмахнул рукой в направлении двери, Давайте начнём с двух недель. Если прочтёте роман раньше
Юноша взглянул на книгу в своих руках.
Думаю, этого мне хватит на один вечер. Я быстро читаю.
Вальф уклончиво покачал головой.
Посмотрим.
***
Однако на следующий день Рандвальф позабыл о книге, а ещё через два дня приехал глашатай короля и привёз чрезвычайно лестное повеление посетить с дипломатической миссией двор дальнего родственника Георгакурфюрста Саксонии. Саксонский двор славился пирами, охотой и интригамио последних и нужно было разведать герцогу Сорсет. А если в этой поездке можно было совместить государственную пользу и развлечениячего ещё желать?
6
За полгода Рандвальф стал почти прирождённым саксонцем: пил пиво наравне с представителями титулованных фамилий, на охоте бил кабана ровно промеж ушей и даже научился громко рыгать за столом, что в немецком быту считалось лучшим комплиментом хозяйке. Одним словом, он был рад, что может наконец-то вернуться в свой дом и забыть всё это варварство как страшный сон.
Был зимний вечер. Дорогу сильно занесло, поэтому Рандвальф не стал посылать гонца вперёд, а кроме того, он считал необходимым время от времени устраивать слугам неожиданные проверки.
Поместье уже было украшено к Рождеству: на голых ветвях деревьев развевались цветные ленты и тяжело покачивались стеклянные фонарики, озарявшие окрестную тьму уютным светом, а на двери красовался большой еловый венок, перевитый красными и серебряными нитями.
На пороге герцог сбросил в руки дворецкому запорошённую снегом шубу и быстрым шагом направился по коридорам. Ему и хотелось надеяться на порядочность своих слуг, и в то же время сердце сжималось от страха подловить на их лицах выражение, раскрывающее истинное отношение к нему, то, которое они прячут за улыбками и словами благодарности. В памяти Рандвальфа навсегда отпечатались взгляды, которыми за спиной провожали его отца. Вполне возможно, что к нему относятся так женесмотря на все благодеяния.
Сумрачный коридор заканчивался ярко освещённым проёмомдверью в зимнюю столовую, ту что с камином и высокими окнами. Именно здесь всегда проходил рождественский ужин, поэтому здесь ставили ёлку и вешали самые нарядные украшениясудя по доносящимся изнутри весёлым голосам, именно этим там сейчас и занимались.
Однако стоило Рандвальфу ступить на порог, как он столкнулся с Атли. Повернув лицо к кому-то внутри комнаты, юноша кивнул, произнёс: «Да, сейчас» и налетел прямо на герцога.
Оба замерли от неожиданности.
Атли смотрел удивлённо, видимо, пытаясь уложить в голове, что хозяин вернулся после полугодового отсутствия.
Неожиданно из столовой раздался девичий гомон:
Поцелуй под омелой, поцелуй под омелой! и хихиканье.
Рандвальф растерянно посмотрел на стайку горничных, замерших вокруг ёлки с украшениями в руках и нескрываемым ожиданием на лицах, перевёл взгляд наверхи обнаружил над дверным проёмом венок из омелы. Его губы тут же расползлись в хитрой улыбкеот поцелуя под омелой Вальф никогда не отказывался, это было давняя и известная его традиция. Некоторые из слуг соблюдали этот старинный обычай, другие, столкнувшись с кем-то неподалёку от омелы, сурово поджимали губы и торопливо шли прочь. А вот герцог целовал всегда и всехи миловидных камеристок своей матери, и пожилого дворецкого, и Марту, и даже однаждытолстого кота Жако, которому не повезло попасть под ноги Вальфу в дверном проёме со злополучным венком.
Вот и сейчас герцог подхватил за талию Атли, явно непонимающего что к чему, и решительно приблизил свои губы к его. Вальф привык, что все в доме знакомы с его обычаями, да и кому вообщехоть на празднестве, хоть где угоднопридёт в голову отказать его светлости, если уж он соизволил осчастливить тебя своим вниманием? Однако Атли, видимо, вдруг сообразивший, что его ждёт, отшатнулся от герцога, чуть не вырвавшись из его рук, иотвернулся.