Долг - Халле Карина 14 стр.


Так я и сделал. Потому что не мог ждать больше ни секунды.

Она сладкая на вкус, как виски и сахар, а губы и язык на моих ощущаются словно шёлк.

Горячий поток страсти струится сквозь меня по всему телу, член в джинсах напрягается. Внезапная потребность пожирать, попробовать каждую ее часть и изучить все секреты ее тела поднимается, как огненная буря, и на мгновение я забываю, что мы сидим в общественном месте, солнце садится за нашими спинами и зажигает море оттенками лаванды и золота.

Я знаю, что мне нужно снова проявить сдержанность, быть джентльменом, отступить и позволить ей дышать. Но моя рука скользит по ее платью и сжимает грудь. Джессика стонет мне в рот, лишь еще больше распаляя меня.

Я так давно не был с женщиной. Было несколько между кампаниями, но я едва помню их имена, не говоря уже о внешности. С Джессикой я чувствую, что никогда не забуду ее, она пробралась мне под кожу.

Тяжело дыша, она отстраняется, руками упираясь мне в грудь, словно удерживая от того, чтобы снова поцеловать ее.

Я сразу ощущаю робость, словно слишком сильно надавил на неё, и тут уже убираю руку, давая ей пространство.

Прости,бормочу я, собираясь встать, но она обнимает меня за шею и притягивает к себе.

Не извиняйся,говорит она с улыбкой, ее помада смазана, губы выглядят покрасневшими и припухшими, что сразу заставляет меня думать о том, как краснеют другие части ее тела.

Я невероятно возбуждён.

Несколько раз прочищаю горло.

Я увлёкся.

Тогда мне нравится, когда ты увлекаешься,тихо говорит она, глядя на меня. Она выглядит скорее виноватой, чем испуганной.Я давно ждала, когда же ты меня поцелуешь.

Практически закатываю глаза.

Это ты сейчас так говоришь.

Ее хватка на моей шее усиливается.

Просто хочу, чтобы все происходило медленно. И сегодня вечером...

Я не планировал сегодня вечером спать с ней или делать хоть какие-то попытки. Сейчас, после всего, что произошло сегодня, она находится в уязвимом положении, и я слишком беспокоюсь о ней, чтобы быть тем парнем, который этим воспользуется.

Не надо объяснять,быстро вставляю я.Мы можем продвигаться медленно или вообще остановиться.

Нет,говорит она,нет, я хочу тебя, правда.

Тогда мне лучше отвезти тебя домой.

Она закрывает глаза и кивает.

Хорошо.

Я встаю, а затем хватаю ее за руки, поднимая на ноги, прежде чем наклониться и поднять ее костыли. Пока делаю это, смотрю на ее ногу в шине. Ногти на ее ногах не накрашенные. Они заслуживают цвета, чего-то яркого и сексуального, такого же, как она.

Я вызываю нам такси, и мы ждем на скамейке в парке: сидим бок о бок и допиваем последний виски. У меня возникает соблазн обнять ее, но не уверен, уместно это или нет. Несмотря на то, что мне приходится сражаться с искушением, ради нас обоих я должен действовать осторожно. Я наблюдаю за тем, как двигается ее горло, когда она глотает виски, в сумерках ее кожа светится. Каждая примитивная часть меня хочет взять ее на руки, перебросить через плечо и унести в какое-то темное скрытое место, где я смогу пожирать ее снова и снова.

Но тут появляется такси.

Мы забираемся на заднее сиденье, наши руки едва соприкасаются, пока водитель везёт нас сквозь темноту. Никто не говорит ни слова, но, полагаю, нашего дыхания достаточно.

Сегодня вечером машин мало, пока мы не доезжаем до Ферри-роуд, а затем останавливаемся.

Впереди авария,сообщает водитель.Дорога займёт немного больше времени, простите.

Я говорю ему не беспокоиться и откидываюсь на сиденье, пожимая плечами и обращаясь к Джессике:

Полагаю, это означает, что у нас больше времени вдвоём.

Ее лицо частично скрыто в тени и такое совершенное, словно изображено на картине, когда она смотрит на меня. Идеальные скулы, ямочка на подбородке освещены медленно проезжающими огнями, купающими ее в желтом золоте.

Что?спрашивает она, и я понимаю, что пялюсь.

Но не прекращаю.

Просто ты такая красивая,выпаливаю я.Иногда я задаюсь вопросом, реальна ли ты.Облизываю губы, неожиданно в горле становится сухо.Ты настоящая?

Она открывает рот, чтобы ответить. Затем закрывает его. Слегка качает головой, прядь огненных волос падает на бледную кожу.

Иногда я сама не уверена.

Ничего не могу с собой поделать и наклоняюсь ближе.

Я снова поцелую тебя и не смогу остановиться.

Затем громкие, резкие сирены начинают звучать вокруг нас, заставляя мое сердце ускориться. Я сижу на своем месте, дезориентированный, когда позади нашей машины выезжают машины скорой и полиции, их огни мигают красным.

Ого,говорит Джессика, вытягивая шею, чтобы посмотреть,выглядит довольно плохо.

Мы застряли на красном свете, машины скорой помощи едут, хотя по-прежнему находятся позади нас. Вокруг меня просто чернота и свет. Такое чувство, словно я в могиле. Сирены становятся все громче и громче, проникая в мои уши, мою душу.

И тут неожиданно я больше не в такси, я в вертолёте.

Слышу, как жужжат турбины, ощущаю запах топлива. Сейчас ночь, и мы спускаемся вниз, сирены звучат на заднем плане. Загорается красный сигнал тревоги.

«Это не по-настоящему,говорю себе, зажмуриваясь и ладонями закрывая уши.Все это не реально».

А что очень даже реально - Джессика. Но я не слышу ее. Не вижу. Даже не чувствую ее аромат. Лишь моторное масло и резкий запах крови, горящие обломки и плоть.

Вертолет идет вниз. Он взорвется при ударе. Меня разорвет в клочья, все вокруг погибнет, так же как было с Роджером и Анселем, и я ничего не могу с этим поделать.

«Ты заслуживаешь это,говорю себе.Из-за тебя они потерпели неудачу».

Это твоя вина.

Кейр!

Руки держат меня за запястья, пытаясь оттащить их от ушей, но я не могу убрать руки. Я потерян в этом хаосе.

Пожалуйста, пожалуйста,шепчет Джессика, целуя мои костяшки,прошу, все хорошо.

Ее руки двигаются к моей спине, медленно кругами потирая ее.

Кейр,шепчет она, ее голос выделяется среди сирен, которые теперь исчезают на заднем плане.Кейр, я здесь.Она целует мои руки, пока у меня не появляются силы оторвать их от собственных ушей.

Она держит их в своих, губами прикасаясь к моему уху.

Я здесь. Все в порядке. Ты в безопасности. С тобой все нормально. Знаю, тебе трудно, но просто дыши. Один глубокий вдох. Хорошо? Дыши со мной.

Она делает глубокий вдох, прижимая руки к моей груди и немного надавливая.

Я делаю вдох. Такое чувство, словно борюсь за каждый дюйм собственных легких.

Джессика выдыхает долго и мягко.

Теперь выпусти это. Все это.

Дыхание застревает у меня в груди, и на мгновение я близок к тому, чтобы впасть в панику. Я думаю о смерти, о своих людях, я думаю обо всей смерти, которую видел, и сколько раз дышал всем этим, сколько раз говорил себе, что привыкну.

И я привык.

Я едва заметил, как все стало очень плохо.

Выдыхай,говорит она, легонько похлопывая меня по спине.Сейчас.

Я выдыхаю с громким свистом, открывая глаза, чтобы увидеть, где я. Заднее сиденье такси, которое медленно движется по дороге, мимо аварии на обочине, на которую я не могу смотреть.

Снова вдох,говорит Джессика, и, хотя я слишком стыжусь смотреть на нее, делаю так, как она говорит. Делаю глубокий вдох и на этот раз выпускаю воздух через нос. Мой сердечный ритм начинает нормализоваться, пространство в легких увеличивается.

Вот и все,произносит Джессика, шмыгая носом.

Осмеливаюсь взглянуть на неё, ее глаза светятся от влаги.

О, черт возьми. Я только что перенесся в прошлое, находясь прямо здесь рядом с ней.

В последнее время я так хорошо справлялся с этим, так хорошо контролировал свой разум, не давая ему обмануть тело, что было подумал, что все это реально. Потому что все это начинается очень быстро и легко. Крайне легко. Галлюцинации становятся вашей реальностью. Когда они впервые начались, я не знал, что, черт возьми, происходит. Я слышал об этом от других людей, но это не та вещь, о которой принято говорить.

Когда я покинул место дислокации, мне пришлось заполнить опросник, в котором спрашивали, не страдаю ли я от каких-либо галлюцинаций, проблем со сном, тревоги, панических атак, есть ли у меня проблемы с гневом, употреблением алкоголя или наркотиков. Я отметил галочкой почти все, но меня никогда не отправляли к специалисту, никогда не говорили обратиться за помощью.

Поэтому я справлялся с этим так, как мог. И все стало лучше. По крайней мере, так было.

И ведь именно сегодня я думал, что нахожусь в чертовом вертолете и вот-вот умру, а Джессика была вынуждена наблюдать все это. Как будто моего ночного ужаса было недостаточно.

Прости,хриплю я, слова едва различимы.Иногда я... лажаю.

Лажаешь?На ее лице появляется кривая улыбка.Добро пожаловать в клуб. Я - президент.

Смеюсь от ее слов.

Я так не думаю, Рыжик.

Она смотрит на меня, и я знаю, у неё на языке вертится вопрос: Что, блин, с тобой случилось?

Но я не могу рассказать ей. Я даже не хочу признаваться, что был в армии. Не желаю даже отдаленно ассоциироваться с Льюисом Смитом. Я не хочу, чтобы его имя привело к этому. Просто хочу, чтобы она знала меня как Кейра МакГрегора, и все.

Кейра МакГрегора, одного налажавшего ублюдка.

***

Свет светит мне в лицо, и я словно плыву на облаке.

Медленно открываю глаза и вижу, что я в собственной кровати. Сейчас утро.

Осторожно двигаю пальцами рук и ног, инстинктивно проверяя ущерб, прежде чем сесть. Голова немного кружится, но в остальном все нормально.

Я не могу ничего вспомнить. В такси с Джессикой я перенесся в прошлое... и потом все. Моя память обрывается прямо там, после лишь пустота.

Звук доносится с кухни.

Даже не успев подумать, я спрыгиваю с кровати, готовый схватить нож из ящика в прикроватной тумбочке.

И тут в дверном проеме появляется Джессика, на ней снова моя футболка Guns N Roses.

Я сделала завтрак,широко улыбаясь, сообщает она.Он немного остыл, но я не хотела тебя будить.

Я закрываю глаза, потирая ладонью переносицу.

Прости. Что, э-э-э... кажется, я не помню большую часть прошлого вечера.

Нет?спрашивает она.Казалось, ты все понимал. Просто... отстранился. Закрылся в собственной голове. Кажется, не очень веселое место.

Качаю головой, не в силах поверить, что отключился на часть вечера.

Господи. Мне очень жаль.

Ты продолжал твердить это всю ночь,говорит она.А потом пил много виски. Я не собиралась тебя останавливать. Тебе необходимо было сделать то, что тебе было нужно. Но мне все же удалось уложить тебя в постель, пока ты не отключился.

Смотрю вниз на свои боксеры и поднимаю бровь.

Ты раздела меня.

Было забавно,сообщает она. И кивает в сторону кухни.Теперь поторапливайся, пора есть.

Сейчас буду,рассеянно говорю ей, направляясь в ванную. Я едва могу смотреть на себя в зеркало. Мне слишком стыдно, я слишком смущен. Часть меня даже не хочет идти туда и смотреть Джессике в глаза.

Но другая часть думает иначе. Часть, которая хочет смотреть ей в лицо, слушать ее голос, быть в свете, которым она освещает мой путь.

Я сажусь за стол, и Рыжик наливает мне чашку кофе. Помимо омлета, который она сделала, остальное - копия нашего первого завтрака.

Я сделал что-то... неуместное прошлой ночью?спрашиваю я, рука немного трясётся, когда тянусь за кружкой.

К сожалению, нет.Ее глаза блестят. На мгновение я задаюсь вопросом, насколько то, что я вижу, настоящее. Вымученная попытка быть веселой и делать вид, что все в порядке? Но затем понимаю, что в Джессике нет ничего не настоящего. Несмотря на то, что я облажался, она действительно счастлива быть здесь.

Я рад этому.

Не было необходимости оставаться,говорю ей.

Она тянется к омлету и водит им по тарелке.

Я не собиралась оставлять тебя.

Я в порядке.

Она передает мне тарелку и пристально смотрит.

Наверное, так и есть. Был когда-то. Но если мы собираемся быть друзьями - друзьями, которые иногда целуются - такие друзья не встают и не уходят друг от друга, когда ситуация становится трудной. Или если у одного из них кризис. Так оно и было, верно? Это что-то типа кризиса? Как твой кошмар?

Мне трудно проглотить кофе. Я киваю.

Да. Что-то типа такого.

И ты все ещё не хочешь говорить об этом.

Умоляюще смотрю на неё.

Ладно,говорит она, занимаясь яйцами.Просто чтоб ты не забыл, ты обещал однажды рассказать мне.

Я хмыкаю в знак согласия и на секунду теряюсь в мыслях, наслаждаясь тем, что мы ведём себя как пара.

Кстати,произносит она между укусами,твои татуировки... что они означают? Вот эта на латинском?

Я беспокойно кашляю, делая глоток кофе.

Nec Aspera Terrent. Это означает много вещей... трудности будут прокляты, трудности не сдерживают нас, сильные не падают, нет страха на земле.

Я не добавляю, что это очень популярный девиз военных во всем мире и, конечно же, в нашем полку.

А корабль. И вороны?

Мне нравятся обе эти вещи,говорю ей. Разумеется, в них больше смысла, но, вероятно, не такого глубокого, как она ожидает.

Понимаю.

После этого мы едим, и я размышляю над тем, что произошло прошлой ночью, и как мне удалось удержать разум под контролем.

Когда я вернулся домой между кампаниями, у меня было расписание, которого я придерживался, что мало-мальски позволяло мне оставаться в здравом уме. Я ходил в местный бассейн и каждое утро плавал кругами по два часа. И столько же бегал по вечерам. Только тогда я мог спать всю ночь, только тогда мог превратить свою внутреннюю пытку во внешнюю. Передача силы и боли.

Я перестал это делать с тех пор, как переехал в Эдинбург. Собственно, с тех пор, как впервые узнал о Джессике. Она стала моим способом переноса боли, вины и всего остального.

Какие планы на сегодня?неожиданно спрашиваю я.

Завтра у меня будет физиотерапия,говорит она, выдавливая кетчуп на тарелку.Так что, по большей части, никаких.

Если я возьму тебя кое-куда... если смогу организовать кое-что для нас, пойдёшь со мной?

Она кладёт вилку вниз и смотрит на меня.

О чем именно речь?

Откидываюсь на спинку стула.

Я когда-то был заядлым пловцом. Плавал каждое утро. И тут подумал о твоей ноге, как трудно тебе двигаться... возможно, это хороший способ почувствовать себя свободной.

Не могу,возражает она так, словно съела что-то горькое.

Почему нет?

Потому...

Это поможет твоей ноге. Мышцы получат тренировку без боли, и у тебя не будет веса или давления. На самом деле, не удивлюсь, если твой физиотерапевт тоже предложит тебе водную терапию. Уверен, она так и сделает. А это будет частное занятие. Со мной.

Я не в подходящей форме для купальника,тихо говорит она, глядя вниз на свои руки.Мне придётся снять шину. Мои шрамы...

У меня тоже шрамы. Пусть они смотрят на нас обоих. Кому, черт возьми, какое дело?

Она вздыхает, сдувая прядь волос с лица.

Ненавижу то, насколько ты убедителен.

Я улыбаюсь ей, чувствуя, что выиграл очень незначительную битву, но, тем не менее, выиграл.

Это часть моего обаяния. У меня, знаешь ли, его целая куча.

Джессика смеётся.

Ты опять за своё.

Я сижу сложа руки, и, хотя множество эмоций и страхов борются за место в моем мозгу, стараюсь сосредоточиться только на одном.

Джессика у меня на кухне: ест, смеётся, солнце светит у неё за спиной.

Я знаю, что сделаю все угодно, чтобы так и оставалось впредь.

***

Позже в тот же день я вызываю такси, чтобы отвезти нас сначала в аптеку, где я кое-что покупаю, а затем к Джессике, чтобы она могла захватить купальник. Пока жду, быстро гуглю лучшие бассейны в городе, а затем начинаю смотреть машины, которые нуждаюсь в небольшой починке. У меня есть еще один сюрприз для Рыжика, и мне нужна машина, которая не заглохнет, проехав первые пару метров.

Когда Джессика возвращается, она нервничает, неся в руках сумку с белыми ручками. Я держу руку на ее колене, в то время как водитель везет нас в «Королевский бассейн Содружества», в тени горы Артур - скалистой, зеленой вершины, возвышающейся над Эдинбургом.

Комплекс самый большой в этом районе и залит естественным светом. Сейчас середина дня посреди рабочей недели, поэтому народу почти нет. На дорожках есть пару человек, но в бассейне пусто. Идеально.

Мы оба разными путями отправляемся в раздевалки и выходим в бассейн одновременно.

Мои плавки немного тугие - прошло много времени с тех пор, как я надевал их.

Она замечает это, и ее глаза устремляются прямо к моей промежности.

Я вынужден мысленно кричать на свой член, чтобы он сохранял спокойствие, потому что она выглядит абсолютно потрясающе в простом черном слитном купальнике. Я еще не видел ее такой, практически обнаженной, на ее ноге нет ни шины, ни гипса. Ее ноги бледные, худощавые с четко выраженными мышцами, а бедра и попа с изгибами во всех нужных местах.

Назад Дальше