Катя рассмеялась, и я, не удержавшись, рассмеялся тоже.
Так и представляю тебя скачущим по сцене и орущим именно эти слова, сквозь смех сказала она. Знаешь, думаю, ты никогда мне не простишь мой подарок тебе на день рождения. Моцарт! Ну надо же! Она уже почти утирала слезы от хохота. Ну откуда мне знать, что музыку ты понимаешь совсем не так, как я? Нет, она вдруг стала серьезной. Просто когда я говорила про известного певца, я хотела сказать, что ты очень хорошо поешь. Не знаю, как это описать, мне слов не хватает, но когда ты пел эту песню, у меня в душе будто перевернулось что-то.
Она вдруг потянулась ко мне и спрятала голову у меня на груди.
Что с тобой, маленькая? удивился я.
Сама не знаю, ответила она глухо, не поднимая головы. Просто когда ты пел про недолго любимых и разбитые объятья, я вдруг подумала про нас с тобой, и так стало страшно. Вдруг и у нас получится также? Сегодня мы любим друг друга, а завтра что-нибудь случится, и наши объятья разобьются?
Какими все-таки трусихами бывают эти девчонки! Из-за песни расстроиться могут, из-за отскочившей набойки на каблуке слезы льют! Я даже почувствовал что-то вроде раздражения. Иногда Катя становится такой сентиментальной, даже слишком, по-моему!
Ну-ну, перестань, пробормотал я, прижимая ее к себе еще крепче. Вот видишь, я тебя обнимаю, и никто наши с тобой объятия не разобьет, поверь мне. Я твой, а ты моя, так что же нам с тобой еще нужно, правда?
Она подняла лицо, и я увидел, что оно мокрое от слез.
Ну что такого могло с тобой случиться? воскликнул я. Скажите на милость, испугалась песни! Тебе самой-то не смешно? Ну, хватит, не плачь, сказал я уже совсем другим тоном, поняв, что шутки тут ни к чему. Мы всегда будем вместе, слышишь?
Я взглянул на ее приподнятое лицо, с красным отсветом от костра, на ее большие дымчатые глаза, глядящие на меня с доверием и надеждой. И снова, как в первый раз, наши руки сплелись, а губы встретились. Когда-то я самплохо ли, хорошо лисочинил эту песню. А сегодня, глядя в глаза Кате, я понял, что должен написать другую. О том, что мы ищем тепло друг в друге, о том, что мы вместе и нам хорошо вдвоем, и весь этот большой мир вокруг ничего не значит, когда рядом со мной есть моя любимая. И я просто не мог не сказать ей, оторвавшись на мгновение от ее губ:
А знаешь, давай поженимся.
Тот вечер был только одним из многих вечеров, которые мы проводили вместе, но почему-то больше всего запомнился мне именно он. Не знаю, в чем тут штука: в том ли, что я сделал Кате предложение, или в том, что нам было так хорошо. Но вспоминаю до сих пор я почему-то именно его.
На следующий день я познакомил ее с моими родителями. Катя им понравилась.
Очень симпатичная интеллигентная девушка. Сразу видно воспитание, сказала мама, оторвавшись от перевода с немецкого, которым была занята. Остается только надеяться, что она положительно на тебя повлияет.
А я надеюсь, что ты теперь возьмешься за ум и перестанешь тратить время на пение в теплой компании? Насколько я понимаю, тебе в скором времени придется обеспечивать семью, а выпускной уже не за горами, добавил отец, строго посмотрев на меня поверх очков.
Это были счастливые дни. Мы любим друг друга и скоро поженимся. Что еще нужно для счастья?
* * *
Я летел из университета, как на крыльях. Катя приболела, и я торопился к ней с ворохом новостей и с коробкой ее любимых конфет.
Но на первом же повороте кто-то схватил меня за руку. Я обернулсяпередо мной стояла Анжелика.
Здравствуй, Анжелика улыбнулась. Улыбку точно приклеили к ее лицу: она никак не вязалась с грустью в глазах и бледностью. Да, выглядела Анжелика не очень хорошо, но, как всегда, старалась держаться. Я вспомнил, что она сегодня не пришла на занятия, несмотря на то, что близились госники, и все старалисьхотя и несколько поздноватоусвоить за несколько недель то, что пропускали мимо ушей целых пять лет.
Надо сказать, что с того самого бурного выяснения отношений мы с Анжеликой почти не разговаривали и вообще старались друг друга не замечать. Вот почему то, что она заговорила со мной, причем сделала это первой, показалось мне подозрительным. Не скажу, чтобы я обрадовался этой беседе. Что-то за этим стояло, но я все никак не мог понять, что именно.
Ты никуда не торопишься? спросила Анжелика.
Вообще-то, тороплюсь. Тут Катя приболела, так что, знаешь ли
Извини, кротко сказала Анжелика, хотя я заметил, что при имени Катя она тихонько, чтобы я не увидел, усмехнулась, как будто хотела показать, что до сих пор не принимает всерьез эти отношения.
Я не отниму у тебя много времени, так что конфеты не успеют растаять, не беспокойся, добавила она насмешливо.
Что ты мне хочешь сказать? с досадой спросил я. По-моему, после нашего с тобой выяснения отношений нам больше не о чем разговаривать. Разве не так?
Ошибаешься, ответила она с вызовом. Глаза ее блеснули зеленым огнем. Я хотела сказать тебе, что люблю тебя по-прежнему. Может быть, нам стоит постараться вернуть себе наше прошлое? Или начать все сначала? Предполагалось, что это вопрос, но тон был, скорее, утвердительный, чем вопросительный. Анжелика все еще была уверена в своей власти надо мной.
Что может быть хуже такого предложения? Сначала она отказывается от меня, потом вдруг предлагает начать все с начала, с чистого листа, как будто ничего и не было: ни встреч с другими парнями, о которых я не знал, ни бегства с вечеринки, ни бурного объяснения, когда она хвасталась передо мной своим новым воздыхателем, всячески стараясь доказать, что я полное ничтожество. Сейчас все это предлагали мне забыть. Интересная штука женская логика. Добро еще, если бы я ей это предложил. В конце концов пострадавшим оказался я, это от меня отказались, а не от нее. Но нет, предлагает это именно она, да еще с таким видом, будто делает величайшее одолжение. Браво! Такой наглости нужно поаплодировать.
Конечно, мне надо было развернуться и уйти. Собственно говоря, я и попытался это сделать, но Анжелика поймала меня за руку и удержала. Машинально взглянув на ее руку, я увидел, что кольца с бриллиантом на пальце больше нет. Тогда все понял окончательно.
Послушай, сказал я, а где же твое кольцо?
Анжелика упрямо молчала.
Да ладно, не напрягайся, и так все понятно. Я тебе, если хочешь, как по книжке, все расскажу.
Анжелика продолжала молчать, и я заговорил вновь:
Парень, тот самый, с домашним кинотеатром, бросил тебя. Не знаю, правда, почему. Возможно, он просто понял, что за «сокровище» ему досталось. А может быть, ты нашла кого-нибудь другого, а? На этот раз не только с кинотеатром, но и с личным тренажерным залом? Хотя нет, в таком случае у тебе, наверное, было бы другое кольцо, побольше. А его нет. Значит, тебя просто бросили, ведь так? И ты сразу прибежала ко мне, несмотря на то, что у меня нет домашнего кинотеатра и я не могу подарить тебе кольцо с бриллиантом. Почему ты так сделала? А потому, что я всегда бегал за тобой, как дурачок, и ты решила, стоит напеть мне про великую любовь, как я сразу брошу все и пойду следом.
Анжелика покраснела. На этот раз раскусили ее быстро.
Ну да, и что с того? Я люблю тебя, я это поняла сразу, как мы с тобой расстались. Ты знаешь, что я всю ночь после нашего последнего разговора проплакала? Бабушка меня валерьянкой отпаивала! При упоминании о бабушке я невольно поморщился. А все потому, что я люблю тебя, люблю! Ни с кем мне никогда не было так хорошо, как с тобой, не подумав, добавила она. Получалось, что у меня было немало предшественников, а то и преемников. Не очень-то лестно для парня это узнать.
И, вообще, все, что ты сказал, неправда, вдруг выпалила она, явно сочиняя. Это не он бросил меня, а я его! Я, я сама бросила кольцо ему в лицо и сказала, что ухожу. Он был просто невыносим!
Эта неумелая ложь еще больше отдалила меня от Анжелики.
Знаешь, сказал я холодно, по-моему, у тебя со всеми поклонниками одинаковые методы поведения. Мне ты бросила в лицо игрушечную собаку, которую я тебе подарил, ему кольцо, если, конечно, он сам не потребовал, чтобы ты вернула его подарок, когда порвал с тобой. Когда в следующий раз задумаешь расстаться с очередным воздыхателем, придумай что-нибудь пооригинальнее, без швыряний, ладно? И, кстати, сочини историю поправдоподобней, а то мне что-то не верится, что от домашнего кинотеатра ты согласна добровольно вернуться к заплеванной киношке с дешевыми местами в последнем ряду. Так ты мне, кажется, говорила?
Я решительно стряхнул ее руку и пошел прочь.
Иди-иди! возмущенно кричала мне вслед Анжелика, не стесняясь того, что мы находились на довольно людной улице и к нашему разговору прислушивалась уже не одна пара ушей.
Иди к своей Кате! Ты, наверное, думаешь, что она сама чистота и невинность, да? Да ничего подобного, ничем она не лучше меня! Стихи пишет, песни поет, фу-ты ну-ты! Да месяца не пройдет, как она тебя бросит. Может быть, у нее и сейчас есть кто-то другой! Да что там говорить, я в этом просто уверена! Тогда не придешьприползешь ко мне, но я тебя не приму, как ты меня сегодня! Вот тогда узнаешь, что я пережила, когда ты от меня ушел!
Я ускорил шаг. На душе было мерзко. Умом я, конечно, понимал, что Анжелика нагородила это все только для того, чтобы отомстить, но все-таки ощущение было такое, что мне наплевали в душу. Я шел к Кате, к моей любимой, но прекрасный день был уже испорчен. Я подумал о том, что сейчас приду к ней, буду говорить о нашей любви, но в уме стану прокручивать весь этот разговор. Мысль эта показалась мне настолько невыносимой, что внезапно на полпути я развернулся и зашагал домой. В первый раз я не пошел на свидание к Кате, а коробку конфет выбросил в ближайший мусорный контейнер.
* * *
Сергей был, по моему глубокому убеждению, весьма темной и замкнутой личностью. Ни пацаны, ни девчонки толком ничего про него не знали. Ну, увлекается он какой-то фигней, типа магии и оккультизма, музыку слушает какую-то непонятную, кажется фолк-рок, родители у него явно небедныеносил Сергей исключительно кожаные вещи и ездил на джипе. Этим вся информация о нем и ограничивалась. На нашем курсе он один был такой темной лошадкой.
Внешность у него была не то чтобы бросающейся в глаза, но какой-то странной, или это мне так казалось, не знаю. За исходящий от этого типа резкий запах свежевыделанной кожи и скрип, издаваемый при ходьбе, он был прозван Сапогом. Пацаны считали его попросту ненормальным.
Нельзя, однако, сказать, что Сапог не пользовался успехом у слабого пола. Вокруг него витал ореол таинственности. По меньшей мере, каждая вторая девчонка на курсе думала о том, что у него «романтическая внешность» и красивые глаза. Каждая третья хотела хотя бы пройтись с ним по проспекту и уж наверняка среди них были и те, которые тайно вздыхали по Сергею и мечтали о том, чтобы он обратил на них внимание. Даже взгляд Верки Былинкиной, обычно никого и ничего не замечавшей, затуманивался, когда Сапог входил в аудиторию, что, к слову сказать, бывало не так уж и часто.
По понятным причинам Катя была вне этих веяний. Когда он шел между рядами, скрипя и источая аромат кожи, моя Катькаона могла быть и очень смешливойпоспешно утыкалась в книжку или начинала лихорадочно рыться в сумочке, чтобы скрыть улыбку, которая, несмотря на все старания, так и норовила выдать ее с головой. Сапог шествовал мимо с видом надменным и значительным, показывая, что все человеческое, вопреки расхожему латинскому афоризму, ему чуждо, даже эта девчонка, так неумело старающаяся скрыть смех, который он то ли по чистоте душевной, то ли по непомерной заносчивости просто не в состоянии был принять на свой счет.
Катька, ты что смеешься? спрашивал я.
Да скрипит, как несмазанная шестеренка! Ой, Костя, хорошо, что ты не такой!
Будь я такой, мы бы с ним сейчас сидели в черной комнате и готовили колдовской отвар из сушеных лягушек, языка зеленого дракона и корня мандрагоры, или насылали перхоть на недругов.
Бр-р-р! энергично поеживалась Катя. Ну и гадость.
Но каково же было мое удивление, когда в воскресенье я совершенно случайно увидел ее возле музыкального киоска, спрашивающую, есть ли у них фолк-рок и что именно.
Все это само по себе было достаточно подозрительно, тем более что Катя накануне достаточно решительно отказалась от свидания со мной, оправдываясь тем, что ей надо подзубрить английский. И вот как она его, оказывается, зубрит. Это был первый раз, когда, увидев ее, я не поспешил навстречу, а наоборот, предпочел быстрее уйти, понадеявшись на то, что остался незамеченным. Конечно, и некрасиво, и просто грязношпионить за своей любимой девушкой, а это можно было назвать только так. Несмотря на всю случайность происшедшего, я все-таки остановился посмотреть, что она покупает, значит, следил за ней.
Все, что случилось, не давало мне покоя. Сотни раз я убеждал себя, что Катя всегда была со мной честной, что не сошелся же на Сапоге свет клином. Может быть, она покупала диск кому-то другому, может быть, она действительно зубрила английский, а за диском вышла только на минуточку, а потом снова засядет за зубрежку.
Но ничего не помогало. Я никогда не знал, что у меня такая услужливая память: бывает, когда это не нужно, особенно на экзамене, она ставит мне подножку. А тут вдруг я вспомнил, что фолк-рок слушает только Сапог, больше никто, что никаких знакомых и друзей у нее, кроме как из однокурсников, нет, так что не могла она покупать такой диск кому-то другому. И что самое неприятное, в памяти вдруг всплыли слова Анжелики: «Ты, наверно, думаешь, что она сама чистота и невинность, да? Да ничего подобного, ничем она не лучше меня! Стихи пишет, песни поет, фу-ты ну-ты! Да месяца не пройдет, как она тебя бросит. Может быть, у нее и сейчас есть кто-то другой!» И вот грязная, омерзительная мысль зашевелилась во мне, не давая покоя: «А вдруг и в самом деле у нее кто-то есть?» И как я ни старался отделаться от этой мысли, ничего не получалось. Сейчас даже странно думать о том, с каких незначительных вещей, если не сказать, с пустяков, все началось, но тогда
* * *
В ту ночь мне так и не удалось заснуть. Я лежал в кровати, куря сигарету за сигаретой, что, кстати, было строго воспрещено родителями, и думал, думал, думал. Вспомнил, что в пятницу она не засмеялась, когда Сапог в своих кожаных доспехах прошествовал между рядами, а как-то по-новому, внимательно посмотрела на него и вдруг отвела глаза. Я прокручивал в памяти эту картину раз десять, и с каждым разом та становилась все отчетливее и ярче. Да, это точно было. Она смотрела на него, как как на человека, который стал ей интересен, даже с симпатией смотрела. Да! От волнения я сделал какое-то резкое движение, окурки высыпались из пепельницы, усеяв собой и кровать, и пол около кровати, но я даже и не подумал встать и подобрать их с пола.
Постой! Это еще ничего не значит, ведь правда? Ну, покупает она музыкальный диск, ну и что? Может быть В голове одна за другой, как свечки, зажигались совершенно идиотские мысли, которые, как ни хотелось мне назвать спасительными, совершенно не подходили для этой роли.
Свечка первая. Катя увлеклась фолк-роком и диск она покупала для себя. Мысль настолько глупая, что я чуть было не расхохотался, невзирая на все мои терзания. Да она, кроме классики, ничего не признает, и даже некоторые песни из тех, которые пою я, ей не очень нравятся, несмотря на мое высокопрофессиональное исполнение. Так что эту свечку я задул сразу.
Свечка вторая. У Сапога день рождения, и Катя по доброте душевной хочет подарить ему этот диск. Все хорошо, но Сапог из принципа никогда и никому не говорил, когда у него день рождения. Вообще-то, он был единственным человеком с курса, который шумных компаний друзей не любил совсем, предпочитая даже день рождения проводить в созерцании своего внутреннего «я» среди тел астральных или за компьютером.
И даже если отбросить это, то почему Катя не поделилась со мной своим планом насчет подарка Сапогу? Я-то всегда думал, что у нас с ней нет никаких секретов друг от друга. Правда, сам я ничего не сказал о том, как меня пыталась вернуть Анжелика, но сделал это только для того, чтобы уберечь ее от неприятного. «Не ври! тут же резко мысленно одернул я себя. Ты ничего не сказал ей, потому что Анжелика наговорила про нее кучу плохого, да еще так убедительно. А вдруг Катя и Сапог»
Но что может быть общего между Катей и этим мерзким скрипящим и воняющим кожей типом, занятым только оккультизмом?
И все-таки в тот кошмарный миг именно эта мысль показалась мне наиболее правдоподобной. Не знаю, почему вдруг я так подумал. Наверное, слова Анжелики наложились на то, что я видел своими глазами, и хотя ничего-то я толком и не видел, вдруг подумал именно о Кате с Сапогом. За последнее время она несколько раз отказывалась от встреч со мной: то говорила, что не здорова, то пряталась за зубрежку, предстоящий коллоквиум или дипломную работу, но все-таки этих отказов, хоть и мягких, и извиняющихся, за последнее время набралось приличное количество. А Сапог А что Сапог? Он и сам редко появляется на занятиях, и они с Катей вполне могли бы встретиться, в то время, как я, дурак набитый, читал монолог Ромео в оригинале или конспектировал какие-нибудь умнейшие лекции.