Зачем я на это согласился? Зачем решил переписать все, что касалось Семинара? Конечно же, мне хотелось провести сегодня время с Себастьяном, но не было бы проще оставить написанное в секрете до того момента, когда отношения между нами немного прояснятся?
И едва у меня появилась эта мысль, я понимаю, что мое подсознание уже одержало верх: я хотел, чтобы он искал себя в этих строчках. Здесь так много всего взято из наших реальных разговоров. И сейчас я тут, потому что хочу, чтобы Себастьян сказал мне, которым из объектов желания он хотел бы быть: Эваном или Иэном.
Кивнув, когда закончил, он начинает читать последний кусок снова.
Я никак не ожидал, что он скажет вот это:
В эти выходные я свободен. Могу помочь.
После его слов аудитория с учениками словно куда-то исчезает, а мое сердцебиение становится просто бешеным.
Думаю, это все-таки ужасная идея. Да, я им увлечен, но беспокоюсь, что если копну поглубже, он мне разонравится.
Но это как раз и к лучшему, верно ведь? Мне не повредит выйти за пределы этого класса, чтобы получить ответ на вопрос: можем ли мы хотя бы дружить, не говоря уже о большем?
Боже, мне стоит действовать осторожнее.
Себастьян сглатывает, и я наблюдаю за его шеей.
Подойдет? спрашивает он, и мой взгляд возвращается к его глазам.
Да, отвечаю я и тоже тяжело сглатываю. На этот раз наблюдает он. Во сколько?
Себастьян улыбается и возвращает мне распечатанные главы.
Ну ничего себе.
Ну ничего себе? Я морщусь. Это явно означает нечто ужасное.
Я чувствую себя идиотом.
И зря, говорит он. Таннер, мне очень нравится.
Правда?
Себастьян кивает, а потом прикусывает губу.
Так значит в твоей книге есть я?
Я мотаю головой. Чека из гранаты уже выдернута.
Там нет никого из знакомых. Ну разве что Франклинэто очевидный Фудзита. А Семинар просто используется как структура для сюжета.
Проводя пальцем под нижней губой, Себастьян какое-то время молча на меня смотрит.
Я думаю Хм Я думаю, тут про нас.
Чувствую, как кровь отливает от моего лица.
Что? Нет!
Себастьян смеется.
Колин и Иэн? Или Эван, помощник учителя?
Книга про Колина и Иэна, другого ученика.
О боже. О боже.
Ноначинает он, а потом опускает взгляд и краснеет.
Я изо всех сил стараюсь ничем себя не выдать.
Что?
Себастьян переворачивает страницу и показывает пальцем.
Ты тут сделал опечатку в своем имени. Там, где, как я понимаю, должен быть Колин. Поэтому замена не сработала.
А-А-А! ЧЕРТ!
Опять эта вечная идиотская опечатка.
Ну ладно, да. Изначально по сюжету должен быть я и условный человек, не кто-то конкретный.
Вот как? в его глазах сверкает любопытство.
Я верчу в руке скрепку, державшую листы бумаги.
Конечно. Я знаю, ты не
Себастьян открывает другую страницу и показывает мне.
Я бормочу под нос ругательства.
Сложив руки перед собой, Фудзита покачивается на пятках вперед-назад.
Конечно же, у Себа очень напряженный график, я мысленно издаю стон: у Себа. Но мы с ним считаем, что его опыт может пойти всем вам на пользу. Надеюсь, он вас вдохновит.
Себ. Я заменил только полное его имя.
Только Себастьян собирается что-то сказатьвыражение его лица я понять не могу, но он явно не в ужасе, как из-за двери доносится голос.
Себастьян, милый!
Мы оба оборачиваемся. Я готов расцеловать эту женщину за то, что нарушила возникшую чудовищную неловкость. В комнату входит его мамая узнал ее по фото. Она миниатюрная, с темно-русыми волосами, убранными в хвост, одета в простую рубашку и джинсы. Сам не знаю, почему, но ожидал увидеть карикатурную мормонскую жену в платье в цветочек и с бантом в волосах. Я быстро перестраиваюсь.
Привет, мам, с улыбкой говорит Себастьян. Это Таннер. В этом семестре у него Семинар.
Его мать улыбается и подходит ближе, чтобы поприветствовать меня в своем доме и пожать мне руку. Мое сердце все еще беснуется в грудной клетке, и мне даже любопытно, не выгляжу ли я готовым отключиться. Она предлагает мне перекусить и напитки. Спрашивает, над чем именно мы работаем, на что я и Себастьян, не глядя друг на друга, невнятно мычим что-то про книгу.
Но кажется, наши ответы приняты, поскольку миссис Бразер поворачивается к Себастьяну уже с другим вопросом
Ты перезвонил Эшли Дэвис?
Словно по собственной воле, его взгляд сначала метнулся ко мне, а уже потом к маме.
Напомни, кто она?
От прозвучавшего пояснения у меня внутри все сводит.
Организатор мероприятий, сделав паузу, мама Себастьяна многозначительно добавляет:Она организует знакомства для одиночек.
О. Еще нет.
Но, она тепло ему улыбается, ты только не забудь, хорошо? Я сказала ей, что ты позвонишь. Думаю, уже пора.
Пора? В каком это смысле? Его родители беспокоятся, что в его девятнадцать у Себастьяна нет девушки? Я думал, он и не должен состоять в отношениях, когда уедет на миссию.
Может, они подозревают, что он гей?
Себастьян начинает говорить, но миссис Бразер мягко перебивает его, отвечая тем самым на мои вопросы.
Я не говорю, что тебе нужно к кому-то привязываться. Просто хочу, чтобы ты узнал людей, ха, она про девушек, так что когда вернешься домой
Хорошо, мам, тихо говорит Себастьян, снова мельком глянув сначала на меня. И улыбается, чтобы сгладить тот факт, что перебил.
Кажется, она довольна его ответом и продолжает:
А твой рекламный агент уже прислала расписание автограф-сессий?
Поморщившись, Себастьян качает головой.
Еще нет.
Ее улыбка тает, а на лбу появляется морщина.
Я беспокоюсь, что у нас будет слишком мало времени, чтобы все скоординировать, сокрушается миссис Бразер. Мы еще не оформили твои документы, а предстоит согласовать все с MTC. Если ты уедешь в книжный тур в июне, то времени останется совсем немного. Куда тебя отправят, мы еще не знаем, так что думаю, тебе нужно будет провести в Центре не меньше трех месяцев, перед тем как уедешь.
В любом другом доме столь детальное планирование привело бы к шуточкам про спец-агентов и ручки, превращающиеся в мачете. Но не здесь.
А потом у меня в голове что-то щелкает. Мой мозг сейчас словно мамин старый Бьюик: она всегда какое-то время жала на педаль газа, прежде чем двигатель оживалэти несколько секунд были ему необходимы. Мне понадобилось ровно столько же времени, чтобы понять, что Себастьян и его мама говорят про это лето.
И что потом он на два года уедет из Прово.
А MTCэто центр подготовки миссионеров [Missionary Training Centerприм. перев.]. Себастьян отправится туда через четыре месяца.
Четыре месяца кажутся вечностью.
Я спрошу у нее, отвечает Себастьян. Мне жаль, что так получается. Но когда в последний раз я интересовался, они сказали, что вышлют расписание тура, как только тот будет готов.
Просто нам так много нужно сделать до твоего отъезда, замечает миссис Бразер.
Я знаю, мам. И я все успею.
Поцеловав его в макушку, она уходит. Комната кажется погруженной в звенящую тишину.
Извини за эту суету, говорит Себастьян, и я ожидаю увидеть на его лице напряжение, но когда поднимаю голову, вижу широкую улыбку. Наш неловкий разговор отошел куда-то в сторону. И столь же неловкий разговор с его мамой тоже. Просто нужно так много всего согласовать. Причем как можно скорее.
Ага, я прихватываю свою губу двумя пальцами и гадаю, как задать Себастьяну интересующие меня вопросы, а его улыбка исчезает, когда он видит, как я прикасаюсь к своим губам.
Не знаю, что это за момент, нокак и его реакция на собственное признание, что приехал увидеться со мной, в тот день, когда мы возились с лодкой, он значит очень и очень многое.
А все потому что улыбка Себастьяна была настоящей, пока он не посмотрел на мой рот, после чего мгновенно испарилась.
Комната заполнена невысказанными чувствами. И они нависли над нашими головами как дождевые тучи.
Куда ты уезжаешь? спрашиваю я.
Себастьян встречается со мной взглядом, но улыбки уже не видно.
О, после книжного тура? Еду на миссию.
Ну да. Точно, мое сердце грохочет, как катающиеся по полу мраморные шарики. Не знаю, почему, но я хотел, чтобы он сказал это вслух. И ты не в курсе, куда тебя направят?
Думаю, в июле узнаю. Как ты сам уже слышал, нам еще предстоит отправить мои документы, но до релиза книги я это сделать не могу.
Трудно понять миссию, если ты не мормон. Молодые мужчиныреже женщиныпокидают свои дома на два года, когда их отправляют в любую точку мира. В чем будет заключаться их работа? Делать новых мормонов. Но не в сексуальном смыслеэто позже. Миссионеры делают новых мормонов путем крещения.
Все мы их виделина велосипедах или пешком, в аккуратных брюках и идеально отглаженных белых рубашках с коротким рукавом. С черными блестящими табличками, где указаны имена, и широкими улыбками они приходят к дверям наших домов и спрашивают, не хотим ли мы услышать об Иисусе Христе, нашем Господе и Спасителе.
Большинство из нас отказывает им вежливым «Нет, спасибо».
Но моя мама никогда не говорит им нет. И ее личное отношение к Церкви не имеет значения уж поверьте, мама не позволяет им говорить с ней про Книгу Мормонов. Однажды в Пало-Альто она сказала, что миссионеры сейчас далеко от дома. И это правда. Многие приехали издалека и провели весь день на ногах. А когда мы приглашали их войти, они были сама вежливость, какую вы и представить себе не можете. Они перекусывали, пили лимонад, и их благодарность была безграничной.
Миссионерыэто одни из самых добрых людей, каких вы только встречали. Но они захотят, чтобы вы прочли их книгу и послушали об истинной вере их Церкви.
Во время миссии запрещено смотреть телевизор, слушать радио и читать что угодно, кроме несколько одобренных Церковью текстов. Цель миссиипогрузиться в свою веру максимально глубоко, побыть в одиночестве и стать мужчинами, помочь укрепить Церковь и распространить Евангелие. В родном городе миссионерам нельзя оставить подружку. И уж, конечно, им запрещено заниматься любым видом сексав том числе однополым, естественно. Миссионеры хотят спасти вас, потому что думают, будто вам это необходимо.
И Себастьян хочет стать одним из них.
Не могу перестать об этом думать. Оглядев комнату, где все предметы лишь служат подтверждением моим мыслям, я понимаю, что, конечно же, Себастьян хочет стать одним из них. Он и так один из них. А тот факт, что он так запросто видит себя в моей книге и что знает о моих чувствах к нему, ничего не меняет.
Меня больше не волнует мой переделанный роман; я бы дал Себастьяну прочитать оригинальную версиюту, где совершенно очевидно, что я не могу перестать о нем думать, если бы он пообещал мне остаться.
Неужели он хочет отправиться на миссию? Неужели готов уехать отсюда и посвятить два своих самых молодых, самых сексуальных и полных приключений года нуждам Церкви? Неужели готов отдать свою жизнь религиибуквально отдать?
Я таращусь на собственные руки и не понимаю, какого черта тут делаю. Пейдж и ее сверкающие сердечки ничто по сравнению со мной. Наивнее меня нет на свете.
Таннер.
Я поднимаю голову и по тому, как Себастьян на меня смотрит, понимаю, что он зовет меня не в первый раз.
Что?
Он пытается улыбнуться. Он нервничает.
Что-то ты притих.
Откровенно говоря, терять мне нечего.
Кажется, я все еще застрял на мысли про твой отъезд на два года. Словно до меня только сейчас дошло, чем ты занимаешься.
Мне даже не нужно пояснять. Себастьян прекрасно понимает. И улавливает подтекст: ты мормон, а я нет. Как долго мы на самом деле можем быть друзьями? Впрочем, всего лишь другом я тебе быть не хочу. Я вижу все это в его глазах.
И вместо того, чтобы отбросить это в сторону, сменить тему или предложить мне познать искусство молитвы, Себастьян встает и одергивает перекрутившуюся набок рубашку.
Давай пройдемся. Нам обоим есть о чем подумать.
***
На холмах очень много прогулочных троп, и когда тепло, вы обязательно на кого-нибудь наткнетесь. Но поскольку погода в Юте непредсказуемая, и уже похолодало, сейчас никто не гуляет.
Мы в одиночестве бредем по грязному склону холма. К моменту, когда дома внизу стали совсем крошечными, мы успели запыхаться. Только остановившись, я понимаю, как интенсивно мы взбирались: словно изгоняя каких-то демонов.
Возможно, все тех же.
Мое сердце гулко бьется. Впереди нас явно ждет важный разговориначе почему мы не отложили учебные дела и не включили Xbox? и при мысли, куда он, вероятно, может привести, я становлюсь слегка дерганым.
Никуда этот разговор не приведет, Таннер. Ни-ку-да.
Себастьян садится на валун и, облокотившись локтями на колени, восстанавливает дыхание.
Я смотрю, как движется в такт вдохам и выдохам его спина, как под курткой перекатываются сильные мышцыпри этом осанка Себастьяна остается немыслимо прямой, и в своих фантазиях развращаю его. Представляю свои руки на его теле, а егона моем.
Я хочу его.
С еле слышным стоном я отворачиваюсь, смотрю по сторонам и вдалеке замечаю университет и огромную лежащую букву Y [символ Университета Бригама Янгаприм. перев.] на горе. Честно говоря, это последнее, что мне хочется видеть. Она сделана из бетона и кажется мне бельмом на глазу, но это достопримечательность города и универа.
Тебе не нравится Y?
Я поворачиваюсь к Себастьяну.
Да не, нормально.
Он смеетсядумаю, от моей интонации.
Есть мормонская история, что коренные американцы, жившие здесь много лет назад, рассказали поселенцам, как ангелы им поведали, будто тех, кто останется здесь жить, осенит благословение и процветание.
Особенно интересно, что коренные американцы больше не живут здесь именно из-за поселенцев.
Себастьян наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.
Ты выглядишь сильно расстроенным.
Так и есть.
Из-за моей миссии?
Уж точно не из-за Y.
Он мнется и хмурится.
Просто разве ты не знал, что этим занимается большинство из нас?
Да, но, наверное, я подумал
Посмотрев вверх, я невесело усмехаюсь. Ну что за и идиот!
Смогу ли я остановить наконец этот резкий наплыв чувств?
Таннер, меня не будет всего два года.
Мой смешок настолько сдавленный, что похож на кашель.
«Всего», покачав головой, я опускаю взгляд к своим ногам. Тогда, конечно же, больше причин для расстройства нет.
Мы погружаемся в молчание. Между нами словно выросла глыба льда. Я такой мудак. Веду себя как ребенок; из-за меня все становится еще более неловким.
У тебя будет возможность хотя бы звонить? спрашиваю я. Мне уже плевать, насколько безумно мое поведение.
Себастьян мотает головой.
Отправить электронное письмо или смс?
Я могу писать на электронную почту своей семье, уточняет он. Иногда могу пользоваться и Фейсбуком, но только по делам Церкви.
Я чувствую, когда Себастьян поворачивается, чтобы посмотреть на меня; ветер такой сильный, что от его порывов больно лицу, словно небо пытается привести меня в чувство.
Очнись, Таннер. Очнись, мать твою.
Таннер, я неСебастьян проводит рукой по лицу и качает головой.
Когда он делает паузу, я решаю додавить.
Что?
Я не понимаю, почему ты так расстроен.
Он поворачивается ко мне. Лицо хмурое, но в нем нет смятения; по крайней мере, так кажется. То есть я ведь знаю, что он знает. Может, Себастьян просто хочет услышать это от меня? Хочет, чтобы я произнес это вслух, после чего он сможет мягко пояснить, почему мы не можем быть вместе? Или же хочет, чтобы я признался в своих чувствах, и тогда он сможет
В общем-то, на причину мне плевать. Эти невысказанные мысли (которые не покидают мою голову ни на минуту) словно огромный валун, и если я не дам им волю, он рухнет и уничтожит внутри все хрупкое.
Ты мне нравишься, говорю я.
Но когда поднимаю голову, замечаю, что этих слов недостаточно; они не стирают это странное выражение с его лица.
И я знаю, что твоя вера подобные чувства не позволяет.
Себастьян ждетне двигаясь и будто не дыша.
Она не разрешает парням иметь такие чувства по отношению к другим парням.
Да, еле слышно говорит он.
Но я не мормон, так же тихо добавляю я. Для моей семьи в подобном нет ничего дурного. И я не знаю, что делать со своими чувствами по отношению к тебе или как их остановить.