Мы молча выходим в коридор, и я делаю максимум для того, чтобы она не догадалась о причине разговоразакрываю плотно дверь и увожу ее отца к своему кабинету.
Вы не ругайте ее сильно, попался мудак-водитель такси, который не считает своим долгом соблюдать правила дорожного движения. «Понаехало», что называется, ну или другими словамиБМВ головного мозга.
Александр Павлович хмурится и недоверчиво прищуривается, уже врубил на всю мощь внутренний мудакометр или сканер лжи, как он там говорил когда-то.
Андрей, я чувствую одним местом, что ты нагло врешь в лицо, и раз ты это делаешь, то причины на это есть. Но если есть хоть единственный серьезный повод волноваться по поводу ее безопасности, то уж будь добр, засунь принципы в одно место и просвети меня.
Я складываю бровки домиком, ведь работает же всегда, и с самым непринужденным видом выдаю:
Да ни в жизнь. Эти глаза напротивне врут, пропеваю мотивчик давно знакомой ему песни и улыбаюсь во все свои 31 здоровый зуб. Мудрость уже вырвал. Не мудрый мужик попался, ни разу.
На самом деле, примерно через полчасика я точно узнаю все, но волноваться конкретно ему нельзя, так что ложь во благо спасет как минимум двоих. Со мной троих.
Андрей, после одного случая я не могу полагаться на удачу и предпочитаю держать под контролем любую опасную ситуацию.
Перевожу серьезный взгляд на мужчину, а в душе начинаю прикидывать варианты. Что за ситуация? Что могло такого случиться? От ужаса кровь медленно останавливает свой безумный путь и спустя секунды несется вскачь.
Поделитесь? душа холодеет, я уже весь напряжен, словно мне угрожает опасность. Скулы сводит от напряжения и волнения насчет, по сути, незнакомой и неведомой для меня ситуации и только потому, что все это связано с ней. Что?
Мужчина отрицательно кивает головой и тихо отвечает, едва заметно поглядывая на дверь:
Все позади, но повод для волнения был и не один, бьет по карманам в поисках чего-то, а не находя, злобно морщится. Дай сигарету.
Вы курите? в смысле? Как так? Врачи же запретили, причем очень давно.
Только тсс, кивает в сторону палаты Есени и шепчет, она устроит мне Третью мировую, если узнает.
А знаете что? Я вам ее тоже устрою, куда вам курить, ядрена вошь! Нет, не дам.
Ты зверь!
Но какой обаяшка, многозначительно поглядываю на Александра Павловича и рисую указательным пальцем нимб над головой.
Александр Павлович хмурится и кривится:
Как тебя еще не окольцевали, хотя кому нужен бабник, прости, конечно.
Я обреченно поднимаю глаза к потолку и вскидываю руки:
Не блядун, а дегустатор. Я Эстет-ценитель.
Ага, не алкаш, а сомелье. Знаем и плавали еще как, оба смеемся уже до коликов в животе, когда внезапно слышим звук со скрипом открывающейся двери.
Резко поворачиваюсь и вновь окунаюсь в ледяную прорубь малознакомых ощущений. Ну до чего же хороша. Вот в этой белой простыне, укутанной до самых пят, словно это на самом деле может скрыть ее наготу. Поздно.
В голове навсегда остался прекрасный след, а память ни за что не выкинет чудесную нимфу из черепной коробки.
Па, я бы домой хотелаМне можно ведь домой? виноватый взор с отца переходит на меня, и видит Бог, я хочу сказать «нет» и могу сказать «нет». Но черт возьми, то, как она на меня смотрит, не дает мне ни единого шанса отказать в любой просьбе. Один взмах длинных ресниц, и я уже как верный щенок у ее ног.
Бачинский, собери слюнявую челюсть с пола! Ты нянчил эту девочку, ты заплетал ей косы и учил отбиваться от настойчивых мальчишек в саду. А сейчас ты хочешь ее трахнуть как бывалую проститутку. Нет!
Только если ты обещаешь слушаться меня и папу, не делать глупостей, а лечиться дома и появиться сюда через пару дней, «появляться тут каждый день!» вопит подсознание. «Появиться один раз и навсегда исчезнуть из моего больного воображения». Вторит разум.
Я прослежу, так что другой вариант исключен, Александр Павлович утвердительно кивает и двигается в сторону дочери.
А я не свожу взгляда с едва оголившихся ног.
Ног, способных свести с ума, способных подарить мне наслаждение как от дозы самого сильного наркотика и заставить страдать, если я вдруг не увижу их снова.
Ломка мне обеспечена.
Правой рукой нащупываю в боковом кармане брюк телефон и почти готов сорваться, чтобы совершить нужный звонок, но непослушное тело двигается к ней, магнитом тянет и ведет к божественному запаху.
Отец накидывает на нее свою куртку и идет вперед, на прощание махая рукой скромной персонечеловеку, думающему сейчас о дочери своего учителя никак не дружелюбно.
Еся замирает и не сводит с меня глаз, всматриваясь так тщательно, так глубоко в самое нутро, словно знает, как увидеть меня настоящего. А я смотрю на нее и пытаясь понять, за что она свалилась на мою голову. Зачем. ПОЧЕМУ.
Шаг. Я на метр ближе к своей неминуемой смерти.
Второй. Поднимаю руку и касаюсь пушистых волос.
Третий. Прижимаю хрупкое тело максимально близко к себе и шепчу на выдохе, цепляя губами нежную кожу уха.
Тебе попался пьяный таксист, но ты мне должна, маленькие ручки крепко сжимают мою талию, и я слышу рваный вдох.
Испуганный взгляд ловит мой отсутствующий взор, потому что смотрю сквозь нее, полностью затапливая себя в радужном свечении и незримом счастье от простого соприкосновения.
Все еще пытаюсь отлепить руку от тела, так идеально вписывающегося в мое. Словно паззл сошелся.
СпасибоАндрей, запинается и сильнее сжимает руки за спиной, и этого достаточно для того, чтобы я всем телом ощутил её анатомические особенности.
Ничего не отвечаю, как будто со стороны наблюдаю за тем, как она отходит на меня.
Шаг. Поворачивается и улыбается.
Второй. Отворачивается и идёт быстрее, наверняка чувствует опасность от моего пристального осмотра.
Третий. Резко снимает простынь, осторожно кладет ее на стул в зале ожидания и поплотнее укутывается в широкую кожаную куртку, открывая на всеобщее подозрение то, что прямо сейчас мне лучше не видеть.
Несмотря на великоватую вещицу, сбоку цепляю тонкую осиную талию и явно не существующий изначально широкий разрез платья, не скрывающий божественного вида бедра, что мягко покачиваются в соблазнительной походке.
Но вот она поворачивается, и я вновь наблюдаю лишь прекрасные икры и головокружительные щиколотки.
Ныне явлено блаженство ваше, Андрей Бачинский.
Телефон хрустит в руках, словно я под прессом его сжимаю, когда я судорожно ищу нужный контакт в быстро наборе.
Что второй?
Руки чешутся поскорее поговорить с падалью, причастной к повреждениям моей девочки. Твоей? Ха.
Бачинский, мы вправляли ему кости, как ты думаешь? После наркоза спит.
Ярость проносится по телу.
Надо было доломать оставшиеся.
Многозначительная пауза быстро приводит меня в чувства.
Ты там выпил? Если да, то иди спи.
Черт!
Валерию пришли ко мне.
Не прощаясь, кладу трубку. Яйца гудят от напряжения, вызванного одними лишь мыслями, и усиленного от объятий. Я здоровый мужик, немудрено, что я возбудился.
Снять напряжение сейчас для меня первоочередная задача. Я просто вытрахаю первую попавшуюся, а о ней буду думать исключительно как о самом чистом и светлом, что случалось со мной в жизни.
Глава 10
ЕСЕНЯ
Руки трусятся от пережитых эмоций, словно я бывалый алкаш после перепоя, пока я неуверенной походкой движусь за внушительной фигурой отца, кутаясь в широкую куртку.
Он останавливаются возле рецепции и заполняет бумаги, пока я отрешённо пялюсь на пустынный двор, медленно продвигаясь к выходу.
Улица поглощает меня своим фоновым шумом, но безумные мысли хаотично скачут в голове, вызывая еще большее головокружение.
Нос все еще улавливает аромат едва слышных духов, а может и не духов, а именно его запаха. Если бы не внезапно доносящийся грубый голос, я бы так и продолжала витать в бурных фантазиях.
Он соврал мне.
Конвульсивно дергаюсь и с ужасом всматриваюсь в гневное лицо папы. Уже вышел и наверняка наблюдал за мной со стороны.
Ты о чем?
Я о том, что вы оба не договариваете нечто крайне важное. А я очень не люблю ложь, Есеня, как и ты, так почему тебе кажется возможным скрывать от меня правду? подходит ближе и смотрит прямо в глаза, не давая отвести взгляд.
Губы дергаются в нервной улыбке, и этим я сдаю себя с потрохами.
Где Костя? рык усиливается. Почему его не было с тобой в машине, и как вообще так получилось, что ты очутилась одна с таксистом ночью?!
Мысли перескакивают и несутся впереди здравого смысла, когда в голове всплывают слова Андрея, и я принимаю единственно верное решение, вспоминая все проблемы отца с сердцем.
Мы поругались и расстались. Больше говорить об этом я не хочу.
Прохожу мимо застывшего от шока отца и двигаюсь к криво припаркованной машине, а про себя отмечаю, что он уж очень спешил и тоже мог пострадать.
Домой едем в гробовой тишине, лишь звуки поворотников и работающих дворников из-за моросящего дождя разрезают оглушающую тишину. Сердце хаотично бьется, стоит лишь вспомнить сегодняшние объятия, да и вообще пусть и ту самую первую встречу с Андреем.
Меня словно отводит от него, когда разум насильно перекрывает бесконечный поток сознания, а потом с силой притягивает уже сердце, ничего не могу поделать. Не хочу.
Андрей не меняется. Все такой же ловелас, все такой же юморной обольститель.
Я изо всех сил делаю вид, что на самом деле мне не очень и интересно слушать о нем. Пусть только продолжает и не поймет, как в действительности мне хочется узнать все.
Едва ли припомню хотя бы какие-нибудь отношения с намеком на серьезное продолжение. Бесконечная вереница баб, хмыкает и как бы невзначай посматривает на мою реакцию.
Левую щеку жжет как от раскаленного угля, но я упрямо не поворачиваюсь, оставляя на всеобщее обозрение лишь несломленный профиль.
В душе кошки скребутся из-за полученной информации, да пусть я и поняла уже, что в клубе он не плюшками со мной баловаться хотел, но не хотелось знать, что он лишь при условии наличия у меня влагалища мог так вести себя.
А зачем мне это знать, па? вру чертовски плохо, но лучшая защита всегдаэто нападение.
Отец внезапно паркуется во дворе нашего дома. Это надо же, я даже не заметила, с какой ошеломительной скоростью мы очутились дома.
А затем, что я видел, как вы друг на друга смотрели, и я сразу говорю тебенет. Он не умеет заводить долгосрочные отношения, не знает любви и не ценит верности. Ему неоткуда было это видеть, не было примеров для подражания. Как человека и профессионала я его ценю. Как потенциального парня своей дочеризакатаю в асфальт, потому что он заставит тебя страдать в конечном итоге. А я могу за твои слезы и покалечить, шершавая ладонь опускается на израненную щеку, от чего я болезненно морщусь. Но боль больше скорее душевная.
Решаю ничего не отвечать, просто сделать вид, что разговора не было. Как удобно ведь, да?
Последующие часы провожу в бесконечных объяснениях перед сестрой, которая смогла себя накрутить достаточно, чтобы заставить официанта смотреть записи с камер, на которых, о чудо, не было видно совсем ничего. НОЛЬ.
Ты хоть понимаешь, что я пережила?! Не только я? Да черт возьми, я была в шаге от того, чтобы звонить твоему отцу! И только Сережа привел меня в чувства, напомнив о недавно микроинфаркте. Тебе крупно повезло, что вышла на связь.
Я попала в аварию, но все уже хорошо, Наташ, пожалуйста, не волнуйся. Так вышлои это не было моим желанием уходить вот так вникуда.
Наташа злобно дышит в трубку, наверняка призывая на выручку все свое благоразумие.
Ты в порядке?
Как я и сказала, да. Все отлично.
Скрежет в трубке намекает на «полное спокойствие» моей сестрицы.
Я слишком зла сейчас, чтобы говорить. Завтра. Все завтра. Твои вещи у меня.
Усмехаюсь, примерно представляя, что именно ждёт меня завтра. Пожалуй, Армаггедон покажется пасмурным деньком.
Неспеша двигаюсь в ванную, где с ужасом рассматриваю свеженанесенные ссадины и разорванное в лоскутки платье. Красивое было. И я в нем была красивая.
Теплый душ постепенно приводит в чувства, но безумная головная боль с нарастающей тошнотой вынуждают выпить таблетки и обессиленно упасть на прохладные простыни, мягко обволакивающие израненное тело.
Влажные волосы веером укрывают подушку, когда звучит булькающий звук входящего сообщения в одном из мессенджеров. Перевожу взгляд на ноутбук, где всплывает окошко с неизвестным номером.
«Насчёт таксиста не волнуйся, он понял все свои ошибки и клятвенно обещал их не повторять. Спокойной ночи, принцесса. Помни, ты мне должна».
Предательская улыбка озаряет лицо, но недавно сказанные отцом слова следом мигом стирают всякие упоминания о ней.
Борюсь с собой и терплю поражение, когда рука тянется к клавиатуре набрать ответное смс.
«Спасибо, АНДЕЙ».
Старое прозвище, старая память.
Стираю, чертыхаясь от своей же глупости, и оставляю лишь
«И тебе».
В последний момент добавляю смайлик:) Ииии сохраняю номер под именем "Андей".
Глупая.
Глава 11
АНДРЕЙ
Секс не помогает. Это мы приплыли, товарищи. Конечная, сушим весла. Возбужденному организму не помогло обычное женское тело, которое еще совсем недавно меня во всех аспектах устраивало.
Лера довольно потягивается на диванчике, выставляя все свои прелести. Но они меня не трогают ни на грамм. Ничуть. Даже трахал ее лицом в подушку, и спустя час бездумной долбежки представил в голове знакомый девичий стан, после чего оглушительно кончил.
Твою мать, что теперь делать?
Ты сегодня просто зверь, кто так разозлил моего котика? девушка приподнимается с дивана и зазывающе раздвигает ноги. Я тут подумала, а давай съедемся?
Опять кошачий
Только не это. Нет. Еще один способ заарканить меня?
Брезгливо морщусь и иду мыть руки, не знаю, почему мне так важно смыть хотя бы частично омерзительно грязное ощущение.
Ничего, кроме отвращения.
А я так надеялся, что меня отпустит. Что я наконец-то перестану крутить в башке Есю, но это все не помогает нисколько.
А сейчас лишь усложняет ситуацию, потому Лера стала проявлять ко мне больший интерес, стала заявлять свои права, ее стало слишком много в моей жизни, потому что даже звонки сопровождались вопросом «А где ты?». А с какого одувана я должен отвечать на эти вопросы?
До определенного момента, разумеется, относился пренебрежительно сдержанно, не проявлял раздражение, да и все сводил к шуткам. Но есть и у меня свой предел.
Ведь даже в коллективе видно ее собственническое ко мне отношение, что в корне неверно, потому что абсолютно непрофессионально с моей и ее стороны. Частотность появления девушки рядом со мной в день настолько высокая, что я начинаю испытывать агрессию.
И вполне понятно, почему сейчас Остапа несет.
Давай договоримся, мы с тобой трахаемся без всяких котиков, кисок, зайчиков и остального зоопарка. Даже когда так происходит, я для тебя Андрей. В остальных случаях Андрей Андреевич, то, что мы с тобой периодически спускам пар, не дает тебе права придумывать мне бестолковые прозвища.
В смысле трахаемся?! Ты совсем уже?! Я думалачто
Что? хмурюсь от повторяющегося сценария в моей жизни. Натягиваю штаны и поднимаю с пола помятый халат, недовольно косясь на него в поисках пятен.
Мы встречаемся, мы же ходили в ресторан, ездили вместе на конференциюДа мы вместе уже месяц! Как ты можешь так говорить и тут меня осеняет, она ведь и вправду нарисовала себе идеальный сценарий. Я же люблю тебя.
А я люблю эскимо. И что теперь?
Как будто не знаю, что у нее в телефоне есть еще несколько вариантов получше. Как будто не понимаю, что она со мной была во многом из-за денег и положения, да, на своих «девочек» я деньги не жалел.
Пусть не был миллионером, но свои сбережения, приносящие стабильный доход, имел. Да и операции проводил непростые и недешевые.
Ошалело смотрю в окно и пытаюсь подобрать слова получше, но какие уж там слова получше и я. Сжимаю с силой переносицу и на выдохе произношу:
Кажется, разговор был еще на берегу: я не завожу отношения, я лишь трахаюсь, детка.
Девушка конвульсивно прикрывает голое тело и отшатывается. На секунду мне даже становится ее жаль, не потому что она поверила в другой исход, а потому что она так и будет скакать по койкам в поисках варианта получше.
Какая уж там любовь.
Но ты был со мной месяц, я думала, что я особенная. Думала, что ты влюбился.