Идет, залпы.
* * *
Не позвонил. Сколько времени прошло (уже почти зима), а ни разу не позвонил мне Федя. Даже если и нельзя мне. Не позвонилни разу. Не говоря уже о том, что бы взять и лично приехать. Ладно, я под замком. Под присмотром тотальным (позже даже узнала, что ко мне батя тайно приставил охранника), но ты ты!
Ты-то мог за все это время что-нибудь да придумать. В школе-то я открыта для всех «посещений».
Если оно тебе надо было бы. Действительно надо.
Но нет.
Инна выиграла войну.
Твой. Отныне и навсегда мой Федькатвой. Лишь только твой.
Бонус (время 19 главы; озеро). Разбитые мечты
Желательно читать именно после 20 главы.
* * *
(Ф е д о р)
Рожа, идешь купаться? брякнул неожиданно в мою сторону Токарь.
Да только ж был! рассмеялся я. Дай пожрать нормально, и показательно закинул кусок колбасы себе в рот. Тщетная попытка один голод перебороть сытостью от другого.
Да потом, пошли. Поговорить кое о чем надо
Ну, б***ь! возмущенное. Вот же ж до**ался.
Шумный вздохно встаю. Дела есть дела. Мало ли что за моча тому в голову уже стрельнула.
Шаги за холм, по спуску к воде и чуть в сторону, вдоль линии берега. Послушно поддается на затею.
Ну?
Ты вообще ох**ел? внезапно, громом.
Я? откровенно заржал от его такой наглости.
Мальчики! Мальчики, я с вами! слышу свою писклю, отчего невольно аж передернуло меня.
Замер на месте. Обернулся. Полный раздражения взгляд на Инку:
Ну тебе-то что? сдержанное. Не видишь, у человека разговор ко мне есть? А с тобой потом, как с этим закончим.
Странный, колкий взгляд на Артура тойи вдруг цыкнул Токарев. Странное выжидание.
Ладно, шаг ближе к нам. Махнул рукой:П**дите! А мы с тобой потом разберемся. По трезвому.
Поморщился я от злости. Взгляд вновь на Инессу:
Ну, довольна? И потом! взрывом, замотал я головой. Вы мне пожрать сегодня дадите, или хотите, чтоб я и дальше на всех тут орал? откровенно гневное.
Ушел, «заботливо» оставил нас наедине с этой истеричкой.
Ну, че молчишь? вперил я пристальный в нее взгляд.
Мы можем поговорить? Серьезно? Наедине. Сейчас, рваными фразами, а на глаза уже проступила влага. Черт. Опять.
Да ЧТО ЖЕ ВЫ СО МНОЙ ДЕЛАЕТЕ-ТО?! Я же не железный!
А потом никак нельзя? Обязательно пока я злой? стараюсь держать себя в руках.
Да. Нельзя, заторможено.
Раздраженно скривился. Шумный вздох. Развороти, кивнув головой вперед, уже этой предложил покорять ранее заданный маршрут.
Ну? гаркаю я, не выдерживая ее молчания.
Шаг в шаг. Уцепилась мне за рукуподдаюсьобнимаю за талию.
Но уже ее веление, напори свернули на старую нашу поляну, что среди высокого подлеска.
Что тебе, Ин? пытаюсь давить из себя учтивость и доброту.
Замираю на месте, окончательно давая ей понять, что дальше, чтобы она не задумала, не пойду.
Подчинилась. Застыла. Глаза в глаза. Тревога, боль, страх заплясали на лице, коверкая милую мордашку.
Ну, зай, чего ты хочешь? терплю.
Хотя устал. Устал, б***ь, от всего! От ВСЕГО!
Вот чего она от меня сейчас хочет? ЧЕГО? Да и нашла момент. Я готов уже от перенапряжения не то, что кому-то по морде съездить, но и, с*ка, убить, а она лезет. Всё потерпеть не может. Да и сама уже, наверно, сто пудово, дерябнула. Начнет сейчас вопли.
Я знаю, что пора. ЗНАЮ! Пора уже окончательно искренне поговорить и расставить все точки над «и». Дорвать то, что вот уже сколько месяцев рвалось и, по ходу, окончательно пришло в износ.
Но не здесь. Не сейчас.
Я знаю. Знаю, что ее предал. Подвел. И нет, и никогда не будет мне прощения. Плевать. Не хочу ей делать всё еще ужаснее.
По-людски. Всё надо по-человечески, нормально сделать. Приду к ней домойи поговорим. А не здесь, не сейчас, когда может наделать столько глупостей, что потом никогда не расхлебаем их.
Но вместо слов. Вместо слез и истерикприсела.
Плавно, игриво опустилась на колени передо мной, вовсе ничего не стесняясь (это тебе не безлюдный остров) и принялась развязывать шнурок на моих шортах. Стою, сверлю ее взглядом, сражаясь с шоком.
Милая, смущенная, счастливая улыбка, кроя правду:
Котенок, доверься мне, нервическое хихиканье. Твоя кошечка точно знает, что делает.
А я а я не знаю, что даже сказать, что сделать. Ведь знает, понимает всёи играет, рвется в огонь, спасая то, что уже не суждено спасти. Я уже не хочу. Не могу. Не выдержу.
Инна, Инночка, живо хватаю за запястья и силой останавливаю. Замерла в испуге. Взгляд мне в глазапотекли по ее щекам слезы. Но еще улыбается, сражается с собой.
Пожалуйста, Федь тихо, смущенно. Пожалуйста, горькой молитвой.
А мне что кислотой всё изнутри облили.
Силой заставляю встатьобнял, прижал к себе. Уткнулась носом в шею.
Еще мгновенияи взвыла, зарыдала звонко:
Пожалуйста, не бросай меня! Федя! Федечка! Ты обещал! Обещал, что мы женимся! Обещал, что будем всегда вместе! Говорил, что любишь!
Люблю тихо, давясь уже и сам сухими слезами.
Я знаю, знаю, что предал. Но не могу. Прости. Прости, если когда сможешь.
Я покончу с собой! ПОКОНЧУ! нервно дернулась в моей хваткено удержал. СЛЫШИШЬ?! рычит, давясь соплями. Я покончу с собой, если ты меня бросишь! И будет всё это на твоей совести!
Малыш, успокойся! гневно, сжимая до боли, пытаясь хоть как-то ее отрезвить. Никто никуда ни от кого не уходишь.
Клянешься? и снова яростно задергалась в моих руках. Попытка заглянуть мне в глазане даюсьлишь сильнее к себе ее прижимаю.
Пожалуйста! не унимается Второй мой Палач. Пожалуйста, Федь.
Тише, котик. Успокойся.
Ты не бросишь же? Не бросишь? нервно.
Нет, зай. Никого не брошу. Успокойся, шепчу нервически, а в голове уже закипает мозг. Вот-вот и сам уже детонирую.
Не ври мне! рычит гневно, но еще сильнее цепляется за меня, прижимается в ответ. Нет, ври! Ври! Только не бросай! и снова истерический запойный вой.
Успокойся, Малыш. Всё будет хорошо. Успокойся, молю, поцелуй в висок.
Живо отвечает сопливой лаской, куда попадет. Невольно улыбаюсь своей маленькой неряхе, дурочке. И вновь сердце наполняется старыми чувствами, нежностью. Воспоминаниями. Когда всё и вправду, у нас с ней было хорошо. Давно. Давно это было.
Сжал еще крепче. Искренний поцелуй в губы. Поспешно оторвался.
Облизалась. Истомно зажмурила веки. Счастливая улыбкано тотчас исказилось ее лицо. И вновь волна боли накрыла с головой:
Я покончу, и вновь этот жуткий рык отчаяния. Покончу с собой, если ты уйдешь. Убью. И ее, и себя. Но не быть вам вместе!
Нет никакой ее, гневно. Стиснул вновь невольно уже расслабившиеся объятия.
Уткнулась носом мне в шею.
Я люблю тебя, что ножом по сердце, ее слова. Очень люблю.
И я тебя, лгу.
* * *
Еще шагии обмерли около ребят.
Взглядом окидываю около:
А где Ваня? тревожно. Зачуяло сердце беду.
Дык она куда-то туда, к вам побежала, растеряно прошептала Ника.
Тв*ю ж мать! С*ка, а!
Оторопела Инка. Сцепились наши взоры. Заблестели вновь на ее глазах слезы.
Но уже по ***. «Ваня, грохочет сердце, разум, душа. ВАНЯ». Если с ней что случитсято я уже точно всего этого не переживу.
Че, опять? послышался голос Токаря.
Че вы? гневное, взволнованное Вальки, наперебой вспышками фразы, силой вклинивались в мой дурман шока. Пошлите ее искать, или что?
Че ее искать? неожиданно Гриба. Передернуло меня на месте. Пронзительный взгляд на Андрюху. Вон она, минут пять назад мимо нас сиганула на выход.
В смысле, а че ты ее не остановил? округлила очи Гладунша.
А зачем? Если человеку надо, невозмутимое.
Так хоть бы нам сказал! гневное Ники.
Рванул. Ничего не стыдясь, и ничего больше не соображаярванул я за НЕЙ.
* * *
Искали. Где только могли, искали. Нигде не было. Ни дома, ни в школе. Ни даже на Луне.
Куда деласьодному только черту известно.
Том II. Светлое будущееЧасть Пятая. Крушение
Глава 21. На весах Фемиды
Жить. Единственный способ найти силы жить, существовать и далееэто с головой уйти в работу. В труд. В учебу.
Надрывные, как еще никогда, усердия. Помимо школьной программызаглатывала всё из вне. Вместо отдыхабиблиотека. Вместо пустого сна, где постоянно Он, книги. Да что поядренее: история государства, всемирная история, отрасли права. И пусть, может, еще рано, но вовсю готовилась к университету. Даже на курсы записалась. Взяла ко всему и обязанности репетиторства относительно пары младшеклашок. Всё, лишь бы не было времени для мыслей о прошлом, не было времени для слез.
А там и Аннет родила. Мальчика. Няня, правда, во всем помогала, так что меня это ничего практически и не коснулось. Но, если что, носом не воротилас радостью бросала все силы на помощь и туда.
* * *
Весна. Победа уже не только на школьной олимпиаде по литературе, но «город» и взяла. Прямой путь на область.
Я тянулась к делам, а они благодарно отвечали мне тем же.
* * *
В туалет сходите, а то потом вас никто не выпустит, любезно напомнила, проинструктировала нас учительница.
Спасибо, тихо, смущенно шепнула я и выбрела из класса в коридор.
Чужой лицей, незнакомое здание. Попытка покружить немного, расспросить мимо проходящий девчоноки добраться до заветного места.
Черт дери, такое все «крутое» вокруг, а тут прям еще совдепией пахнет! В переносном смысле, кхм. Все староеразве что за счет покраски кажется «свежим» и не столь запущенным.
Попытка взгромоздиться на этот фаянсовый трон.
Слышу голос. Не знаю почему, но мне кажется он до боли знакомым, хотя ктоявно ума не приложу.
Замерла, как есть, так и не решившись ни на что большее.
Жду.
Еще шаги девицзамерли напротив меня. Взоры по боками пустились в бой.
А я и дышать забыла как.
Спешно выполнить долги в коридор. Ждать, сгорая от чувств. Как, что что мне ей сказать? Как представиться? И стоит ли? И вообще, а вдруг я обозналась? И это вовсе не Она?
Еще мгновенияи пустились в мою сторону.
Рита! взволнованно окликнула я ее.
Обмерла покорно девушка. Беглый, изучающий с ног до головы меня, взгляд, и вдруг кивнула головой:
Да. Мы знакомы?
Т-ты же Рожина? невольно заикнулась я на нервах.
Рогожина, с некой сдержанной агрессией.
Ну да, счастливая я, покорно закивала головой. Рогожина. А сердце уже пустилось в шальной, радости пляс. А й-я Ваня, Ванесса. Шаг ближе к ней. Стоит сверлит, бурит меня пристальным взором. Ты, наверно, меня не помнишь Но мы как-то виделись в школе, в столовке. Я п-подруга Ники и Феди.
Рада за вас, грубо. Нахмурилась вдруг.
Но не отступаю:
Прости, что лезу, от смущения едва не шепотом. Просто счастлива была повидать.
Взаимно, откровенно жеманно, лживо. Развороти подалась та на выход. Пошли, кивнула подруге. Спешно подчинилась девушка.
Погоди! отчаянно я. Следом.
Что еще? раздраженно. Замерла, вновь взор вперила в меня.
Как там они? Как там не смогла договорить.
Нормально, все так же грубо. К выпускному готовится. А че ты ей сама не позвонишь? Спросила бы лично
Да я замялась, пристыжено опустила взгляд.
Жгучие мгновения выжидания, и неожиданно:
Понятно. Бывает, разворот и на выход.
А Федя? горестно ей вслед, смертником.
Обомлела Рогожина.
Взор на меня через плечо:
Да что ему? гневно. Посадят. Так ему и надо, идиота кусок.
В смысле? окоченело в момент сердце мое. Застыла вокруг жизнь.
А ты че, не знаешь? в мгновение расписала ее уста странная, довольная, больная улыбка. Разворот, лицом к лицу:Попался на своих темных делишках. С осенив СИЗО. Суды запоем. Десятка светит, хотя по-моему, ему и это не поможет. Не дойдет до барана.
За что? агоническим шепотом.
Разбой.
А Инна?..
А че она? гоготом. Она умная девочка. Сразу бросила его. Ибо нефиг там ловить.
Потемнело в моих глазах.
Ничего уже не видела, не слышала. Не поняла, даже как оказалась одна. Как звонки прозвенели.
Даже как в кабинете на автомате оказаласьтоже не поняла. Слезы нескончаемыми потоками.
И строчки не написала.
Даже толком с доски шапку списать не смогла.
С этой жуткой новостью казалось, я умерла.
* * *
Молча встала и ушла.
Донесли. До папы все донесли.
Единственное мое оправдание, которое всем твердила запоем: мне стало плохо. Очень плохо. Невыносимо.
А потому встала и ушла.
Молча?! бешеным ревом. Никому ничего не сказав?! Ты в своем уме?! А если бы ты где-нибудь в обморок грохнулась? Под машину попала? Что это за безответственность? Я тебя просто не узнаю! Ванесса! немного помолчав, прожевывая ругательства, эмоции. Отец. А ну взгляни на меня!
Подчиняюсь.
Но за пеленой слез уже вновь ничего не вижу.
Чего ревешь?! гневно, хотя более сдержано. Тебе до сих пор плохо? Что стряслось? Поехали к врачу, попытка схватить меня за плечоувиливаю.
Лихорадочно качаю отрицательно головой:
Дело не в этом виновато опустила очи.
Тогда что?!
Папа отчаянно. Стерла живо влагу с лица. Пристально в глаза. Робким шепотом:Спаси его
Кого? оторопел, немного подавшись назад.
Спаси молю!
Да кого?! взбешенно, вытаращив очи.
Федьку Рогожина, с всхлипом глоток свежего воздуха. Ему срок грозит. Очень большой. Очень
Побледнел до неузнаваемости.
Но мгновениеи затряс головой, будто прогоняя страшное видение.
Нахмурился:
Это один из этих?! Да?! Из прошлого твоего?! Из тех мра нелюдей, что с тобой то сотворили?!
Он там ни при чем! поспешно. Пожалуйста! Папа!
А как же наш договор? с презрением, давясь яростью. Хотя явно хочет сказать нечто иное, куда более болезненное, грубое. Ранящее. Вот так ты его выполняешь?! Вот так тебе доверять?!
Пожалуйста! отчаянно. Захлебываясь слезами:Молю! Я на все готова! Всё выполню, что бы когда не попросил! Только спаси! Миги кинулась перед ним на колени, прижав руки к груди:Умоляю, папочка! Я никогда ни о чем таком тебя не просила! Спаси его!
Ошалел. Забыл, как дышать. Но еще секунды разрывного состоянияи вдруг дернулся. Живо ухватил меня за плечи и силой поднял вверхподдаюсь. За грудкии бешено затряс, вопя в лицо:
Не смей! Никогда больше не смей так унижаться! Ни перед кем и ни ради кого! Слышишь?! невыносимое, исступленное. Казалось, словно бес в него вселился. СЛЫШИШЬ?! НИКОГДА!
Пожалуйста! смертником. Без Федькимне нечего больше терять. И нет, ради чего жить.
Окаменел. Очи в очи, захлебываясь ужасом. С осознанием всего того, что творится вокруг. Со мной.
Еще секунды, минуты зрительного бояи выигрываю. Я выигрываю. Мотнул головой, выпустил из своей хватки.
Прошелся по комнате, сдирая с лица ладонями напряжение. Миги стрелою взор на меня, замершую на собственном суде Фемиды в лице отца.
Хорошо, громом. Посмотрю, что смогу Но ничего не обещаю.
* * *
Поздно. Слишком поздно ты сообщила. Там уже все фактически решено. Наверняка сядут. Вопрос только на сколько.
На выпускной не пошла. И ничьи просьбы не помогли. Даже Аннет на уговоры расщедрилась («это бывает лишь раз в жизни», «не простишь потом себе», «будешь жалеть всю жизнь» и прочие «бла-бла-бла»).
Не смогла. Ничего не смогла Пусть уже и всё оплачено, и платье давно куплено. Не смогла.
Эти недели, месяцысама не своя. Не жилаотбывала.
Было безумно страшно прийти домой и узнать, узнать от отца, что всё. Конец. Приговор вынесен. И хоть ни о чем больше папа не распылялся, не рассказывал, я знала знала, что не бросил затею. Что ради меня сделает всё возможное. Но при этом и я все дальше и дальше оказываюсь от Рогожина. Все тверже, крепче и основательнее растет мой долг исполнить старое обещание: и действительно больше никогда с ними не пересекаться впредь и не напоминать о прошлом.
Завтра.
От его голоса даже побежали мурашки по телу.
Что завтра? испуганно, отрицая очевидное, хриплым голосом.