Завтра окончательный приговор. На заседание не пущу, но
Когда?
В одиннадцать.
* * *
Под присмотром Сереброва Владимира Алексеевича я и просидела в кабинете оного всё это время. Кофе, чай, печеньеа мне бы удавку, да мыло в придачу.
Вынесли, внезапно влетела молоденькая девушка, секретарь. Растерянный взор то на дядю Вову, то на меня.
Побледнела я. Не было ничего доброго, обнадеживающего ни в ее лице, ни в словах, ни во взгляде.
Резво сорвалась с местаи вперед. Под двери зала суда. Да только миг, еще один шаги отворились врата. Вывели осужденных. Под конвоем.
Окаменела я, будто под взглядом Горгоны.
Не сразу заметил. Сообразил, но тотчас вывернулся, в ужасе метнул на меня взгляд:
Ваня? ошарашено. Бучардой по мертвому мрамору.
Не дышу. Будто тот Шредингер, молюсь на незнание.
И снова молчаливое веление, напорподдается моя горе-беда. Уводят прочь.
Но миги будто молнией, кромсая, победно разбивая меня на осколки.
Силой сопротивление, разворот и криком, моим личным исходом, выдохом Фемиды:
НЕ ЖДИ! Слышишь?! ВАНЯ, НЕ ЖДИ!
Семь лет. Единственное, что удалось для всех нас выборотьэто семь лет, с возможным УДО.
Глава 22. Сделка с дьяволом
* * *
Но жизнь не остановилась. Жизнь продолжалась. Если я замерла тем жутким, убийственным днем, то мир вокруготнюдь нет. Планы, дела, проблемы, решения. Все вокруг, будто тот адский рой, закрутилось, порождая, производя то одни, то другие действия. События. Приговоры И всё в одночасье, в короткие сроки.
Мало, что мать последнее время зачастила наведываться (еще до всего того «обрыва») да странные речи распускать (якобы мне достойную партию нашла, и уже едва ли не обо всем договорилась; чушь какая-то, ей богу). Как тут череда расстройств, неудач, сложностей на работе у отца, неугодных перемен в аппарате начальников и прочее, о котором нам с Аннет он ничего не рассказывал (так только, слухи, догадки, мысли, что мимолетом из телефонных разговоров мы выуживали, да из поведения, вида истолковывали) сломался. Сломался мой папа. Мировой человек, глыба, скала, стена, за которой мы все так дружно и радостно прятались, сломался. Вождь пал.
Инфаркт. Больница.
Обещай, что ты выполнишь то, о чем я тебя попрошу, внезапно уставил на меня свои усталые глаза папа, пробираясь взглядом в самую душу.
Побежали мурашки по телу. Страх хлыстнул плетью по позвоночнику.
О чем? сердце сжалось в ужасе, предчувствуя страшное. О том, что никому не говорить, что на самом деле с тобой? взволнованно затарахтела, глупо хватаясь за бредни, как за спасательный круг. Так я уже дала слово! немо взмолилась не рушить надежду.
Нет, Вань, поморщился. Движение рукии похлопал по койке, рядом с собой, приглашая присесть. Иди сюда.
Йокнуло сердце.
Поежилась. Несмелые шаги ближеподчиняюсь.
Тогда о чем? напряжение накаляет уже добела.
О Лёне, тяжело выдохнул.
Какой Алёне? глупо. Глупо отрицать очевидное.
О Лёне. Леониде Сереброве. Сыне дяди Володи.
Что с ним? грубо. А разум уже завопил, сопоставил все части пазла в единую картину: слова матери, его решениемой суд. Мой приговор.
Он меня старше на восемь лет!
И что? удивленно. Не уступает отец. Я тоже Аннет куда старшеи ничего, нам это никогда не мешало. И потом зато университет у него уже за плечами. Работа стабильная. Должность отличная, зарплата высокая!
Ну да дядя Вова постарался! ядовито, не сбавляю оборотов и я.
И что? грозно. А то за тобой никто не ходит, попу не подтирает! Соломку вперед не стелет!
Оторопела я от услышанного. Онемела, глотнув звуки.
Чего замолчала? Разве не так? Так вот нечего упрямиться. Строишь тут из себя, невольно грубо, но тотчас осекся. Он хороший малый. И тебя в обиду не даст.
Откуда знаешь? выпадом словесным. Глаза в глаза. Может, при папеньке он и есть хороший!
Да что ты прицепилась к Вовке?! Я же тебе не свекра выбираю! А мужа! И с умом ко всему подхожу, обдуманно! Лёняотличный вариант! И не ради себя прошу или матери! Ради тебя! Твоего светлого будущего! Твоего и твоих детей! Моих внуков.
Просишь? горестно, окончательно осознавая свое бедственное положение. Или приказываешь?
Хочешь считать, вердиктом, что приказываюсчитай.
Жуткая тишина, прибитая набатом пульса Повесила я голову на плечах. Казалось, волосы уже шевелятся на голове от несуразности, от жути происходящего.
Почему именно сейчас? отваживаюсь. А как же учеба, карьера? отчаянная попытка выплыть из этого зловонного болота.
Ты же видишь в каком я состоянии? взором ткнул на койку. Никто не знает, что будет завтра. Я не смогу вас с матерью вечно содержать, сама понимаешь. Да и не так уж много я смогу оставить вам после себя. С аппетитами твоей материбыстро все ляпнет. А дальше? На сухаряхдолго протяните? Вань, ради твоего же блага! И твоих детей. Поступи по-умному, а. Уступи матери. И мне.
Я его не люблю, горестно. И никогда не полюблю Глубокий вдох для смелостии самое сокровенное, как на духу:Я другого люблю.
Да я всё я понял уже про твоего Федьку! махнул рукой и раздраженно скривился, уведя взгляд в сторону. Поежилась я от шока. Продолжил:Чего там не понятного было после того твоего концерта?.. Или вон, сколько мы тебя с Анькой после суда успокоительными отпаивали. Страшно было даже домой идти, узнать что ты что-то с собой натворила.
Пристыжено опустила я голову. Жар смущения, стыда разодрал щеки.
Только толку-то, зай? Что он тебе даст? Даже когда выйдет? Какое у вас будущее? Нулевое? Или на минусовой отметке? Не противься. Ради себя же! Да и слово ты мне давала. Если попрошу что-либо исполнишь.
Так нечестно! распятая, уставила на него полные слез глаза.
Честнонечестно, зато правильно. Ты мне обещала. Вот будь добра, сдержи слово.
* * *
Казалось, счастливее нет человека на свете. Улыбка до ушей, слезы радости градом. От чувств даже дыхание перехватывает.
Не я это была, нет. И не Лёнятому, по-моему, вообще всё фиолетово было. Еще с утра накатил со свидетелем по паре стопок и на автомате выполняли все то, что ему велел тамада.
Мать. Самой счастливой на свете была моя мать. Сбылась ее мечта. С одной шеида благодатно на другую, помоложе.
Ну что ж, Серебров. Прошу любить и жаловать дорогую тещу.
А я я, словно мертвая. Только временами тонкие струи горячих слез по щекам выдавали «счастливую» Невесту.
Ну что же ты, родная? запричитала какая-то женщина (которую и знать не знаю). Весь макияж сейчас испортишь.
Я жизнь тут себе порчу А вы вы о всем этом фарсе, мазиле печетесь.
В головетуман. Путаются не только слова, но и мысли. Уже и лекарство Аннет не спасает. Сплошной дурман. И качели эмоцийот слез до истерического смеха. От полного равнодушия до желания всех изничтожить здесь.
Приглашение регистратораи зашли в зал.
Долгая, монотонная, до тошноты прознающая речь о счастье, о светлом будущем, о новой ячейке общества. О детях.
Дернулась я в сторону, но отец тотчас схватил за руку. Удержал.
На ухо шепотом:
Успокойся, грозно.
Мне плохо, шепотом; не вру.
Потерпи. Осталось недолго.
Еще минуты собственного погребенияи подписи. Кольцазажимы, кандалы для некогда свободных птиц. И фотона память. О том, как можно заживо похоронить человека.
Попытка мужа вновь поцеловать меняно уже увиливаю:
Мне плохо, грублю.
Силой вырываюсь из объятийи на выход.
На свежий воздух. К машине. Уперлась руками в капот. Попытки отдышаться. Не дать и так пустому желудку вывернуть всё наружу.
Беременна, что ли? слышу перешептывание где-то сбоку.
Бросаю на них гневный взор. Да сил не хватило на язву.
Очередной пустой, немой вздохи отвернулась.
Вань, ты как? узнаю голос отца. Поспешно подхватил меня под локоть, силой обернул к себе лицом.
Еще один глоток кислородаи вырываюсь из его рук.
Рыком:
Нет больше Вани! Для Вас, Николай Артурович, я отныне Ванесса Сереброва! Я выполнила долг! Оставьте теперь меня в покое!
* * *
Пара моих фырканий на мужа, сверх короткие «горько» чмокамии едва меня не стошнило прямо на мужа.
Ушла. С позволения своего нового «Господина»отправилась в какую-то коморку в ресторанедабы прийти в себя.
Пару часов сна Невесты, дюжей дозы алкоголя в Женихаи танец молодых был шикарен. А дальшеоткланятьсяи поехать домой. Из омутада в самое пекло.
* * *
Если лобзания этого пьяного животного я могла выдержать, то лишь от одной только мысли, что мне придется с ним переспать, меня бросало не только в холодный пот, мандраж, а просто в жестокую истерику. Ужас.
Откровенно трясло. Очередные позывы тошноты просто пеленой меня заслали.
Я сходила с ума. Молилась всем ведомым и неведомым Святым.
Уж лучше бы Шмелев был мой первый тогда, добровольно, на озере, чем это мерзкое чудовище.
У меня живот болит, отчаянно выпаливаю, когда его ласки стали уже откровенными и за платьем пошло долой белье.
И что? На нервах, тихий смех. Бывает, хорошая моя. Сейчас всё пройдет, обещаю.
Не надо! с визгом отдергиваю его руку из-под моего лифа.
Ты чего? оторопел, выпучив на меня очи.
Нервически сглотнула я слюну.
Страшно. Страшно что-то не то ляпнуть, но еще страшнеедопустить, то что
Хотя оно и неизбежное. В конце-то концов.
Но пусть не сегодня. Не сейчас.
Потом. Потом
Сегодня и так стресса
У меня месячные.
И что? еще сильнее таращит глаза. Ты же моя теперь жена. Так что я ни капли не брезгую.
Не надо, пож но не дал договорить.
Силой впился в губы своим слюнявым ртом.
Грубые движения рук повалил на кровать.
* * *
Когда-то я смеялась над старой книгой по «домоводству», где была расписаны нормы, регулирующие отношения супругов в семье, в том числе и в спальне. Была там одна забавная строка (помимо безоговорочного подчинения во всем мужу, «холенья и лелеянья» его), к которой рождалось у меня уйма рассуждений и предположений, хотя, в основном, шуток: после совершения полового акта с женой, муж должен позволить ей пойти в ванную, не следуя за ней, а дать ей побыть наедине, одной. Возможно, она захочет поплакать.
Отныне я больше над этим не смеюсь.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде, чем я смогла прийти в себя. Собрать осколки прошлого и настоящего, чтобы понять, признать, что произошло, на что согласилась. И что грядет.
И да. Со Шмелевым у меня так ничего и не вышло.
Теперь я знаю уж точно.
Увы. Уж лучше бы он был моим первым, чем этот гад.
* * *
Одеть на себя какую-то грязную (выуженную из стиральной машины) футболку мужаи вернуться в комнату. Мышью забраться под одеялои замереть. Лишь бы не проснулся. Лишь бы вновь ничего не потребовал!
Но вдруг шорох, скрип, дрожание кроватии приблизился ко мне, обнял, прижав меня спиной к себе.
Окаменела в ужасе.
Господи, молю! Только не сегодня! Только не продолжение ада!
Ты девственницей была, да? выстрелом, внезапное.
Поежилась от жути.
Не знаю, отчего больше (или чтобы не тешить его самолюбие, или чтоб не отдать сокровенное ему, или чтоб хоть как-то, возможно, отбить охоту, вызвать отвращениепусть лучше он разведется со мной!) ляпнула. Да так, что и сама не сразу поняла, что произнесла:
Нет.
Обмер в удивлении.
Жуткие, пугающие мгновенияи вновь продолжил:
А с кем тогда? Давно? Или сколько их там было? в голос сквозило недоверие, непонимание.
Один, конечно, провернулась в его хватке, заодно отодвигаясь на пионерское расстояние, расстояние взгляда. Но тотчас и осеклась, увела очи в сторону. Мы тогда на даче были. Выпили. Одни остались. На чердаке. Ну и
ХВАТИТ! гневно, живо оттолкнул меня от себя. Перевернулся на другой бок. Шлюха, громом.
Убийственные мгновения тишины, приговора пока не засопел.
А по моему разуму разлилось жидким, раскаленным металлом осознание того, куда еще дальше мы продвинулись. И кому я досталась.
Хотя наверно, и я не лучше.
Ведь искренне презираю его.
Глава 23. Тирания
* * *
Еще и девяти утра не было, как радетельный друг, Свидетель наш со свадьбы, Георгий Матросов, он же Жора, прискакал к своему горячо любимому другу.
По стопке для опохмелаи пошли «разогревать мотор», дабы проследовать во вчерашний ресторан для продолжения пира.
А в моей голове набатом сегодняшняя ночь, да и разговоры с Никой.
Под предлогом за таблетками для желудка, в аптеку.
Срочное. Противозачаточное.
Там же и глотнула на сухую.
* * *
И снова попытки строить вид, что не я это готова все спалить вокруг дотла. Что каждое живое существо в этом зале ненавижу и презираю до глубины души. Особенно егомоего «золотого» муженька, что так и норовил украдкой Свидетельницу потискать, раз жена несговорчивой моральной уродкой оказалась.
Но ночь расставила вновь всё на свои места.
И снова я в ваннуюзаливаться слезами и ненавистью к самой себе.
Благо, третий деньвместе с дружками укатил на озеро. На рыбалку. С ночевкой.
Дожила до понедельникаи к платному гинекологу с самого утра.
Едва ли не на колени упала, моля спасти от жуткой участи, но так, чтобы муж не догадался.
Для чего-то серьезноготребовались анализы, а потому покаспермицидный крем.
И надежду в придачу.
* * *
Учеба. Кроме всего этого ада еще и поступление на носу. Будто со свадьбой никак подождать не могли. Будто завтра планета скукожится, и засосет ее в Черную дыру.
Но черт с ним. Как уж есть.
Учеба. Вновь учебапанацея от мыслей, слез и страха. И снова попытки забить голову всем, чем только можно, лишь бы уйти от реальности
Пришел лишь под вечер Лёня. Пьяный, помятый, замученный.
Ты что работу прогулял? с опаской отозвалась я к нему, едва тот помыл руки и подался в сторону кухни.
Тебя забыл спросить, грубо рявкнул. Но тотчас прокашлялся. Взял стакан, набрал из бутылки воды. Разворот и, опершись на столешницу, окинул с ног до головы взглядом:А ты чем занималась? Зачем к врачу бегала? глоток спасительной влаги.
В ужасе окоченела я, уставив на него очи:
А ты откуда знаешь?
Я всё о тебе знаю. Ты же теперь моя жена.
Побежали мурашки по телу.
Лжет, не лжет?
Пристыжено опустила глаза. Ва-банк:
Я же говорила живот болит.
Ты говорила, месячные, поспешно, едко.
Ну да хрипло, задыхаясь. Нервно сглотнула слюну. Просто по-странному как-то. Ты кушать будешь? вперила в него взор, моля поддатьсяпоменять тему. Я тут суп приготовила. И тефтели.
Нет, спасибо, неожиданно как-то уже мягче отозвался. Оторвался от стола, стакан в раковину и на выход, на ходу обронив:В ресторане поел.
* * *
А чего тут книжек столько? обмер в растерянности среди зала.
А, это испуганно кинулась я, собирая, сгребая все свои вещи. Это я к поступлению готовлюсь. Прости.
У себя была, что ли?
«Ты же всё знаешь!»так и захотелось съязвить.
Сдержалась. Значит, врет. Ничего толком не знает.
Да, у себя.
Понятно. Только на хр*н тебе всё это? раздраженно.
В смысле? оторопела я.
Ты же замуж вышла.
И что? еще шире мои глаза, поражаясь абсурду заявленного.
Мне жена нужна. А не академик наук, с отвращением.
Но мне это надо растеряно пожала плечами.
Зачем? невозмутимо. Ты теперь у нас будешь зарабатывать? А яна кухне супы варить?
Причем тут это? Я же успеваю все
А дети когда пойдут? вперил убийственный взгляд.
Поежилась от жути. Сердце замерло в страхе, предчувствуя гнев, если узнает правду о моем походе. Нервически сглотнула слюну. Я это невнятно зашептала, я академку возьму.
Ну-ну. Деньги некуда выкидывать.
Я на бюджет.
Тотчас прыснул от смеха, заливаясь ядом:
Ну-ну, давай. Удачи, наивная дурочка. Если чтото я тебе даже проставлюсь. Удиви меня, Фунтик!
* * *
Видимо, и вправду, сильно устал потому что этой ночью ко мне даже не притронулся. Зря только кремом нашпиговалась. Хотя нет, не зря. Уж лучше перестраховаться, так как срочнымзапретили больше пользоваться. По крайней мере, полгода нужен перерыв.