В целом, он прав, но я не хочу уступать ни миллиметра, пока это возможно.
Помочь? Взяв на себя обязанности твоего секретаря?
Герман разворачивается ко мне, чуть качнувшись на спинке кресла. Если я обойду стол и сделаю два шага, то имею все шансы прямиком приземлиться к нему на колени. И отчасти мне очень хочется это сделать. Наверное, так будет удобнее вцепиться ему в волосы и стереть эту ухмылочку с лица.
Как вариант. В деньгах ты ничего не теряешь.
При чём здесь деньги, я
Что я? Не рождена для секретарской работы? Вернее, для секретарской работы на тебя, милый Вот что мне хочется ему сказать, но я лишь делаю глубокий вдох и держу язык за зубами.
Я не могу быть твоим секретарём.
Это ещё почему?
Потому что ты неправильно на меня действуешь. Потому что я не хочу слишком часто с тобой контактировать. Потому что мне не нравится собственная реакция на твоё появление в моей жизни. А ещё, потому что я боюсь этой реакции, очень боюсь. Давай встречаться на совещаниях и держаться на расстоянии друг от друга? И больше никаких внерабочих встреч. Прекрасный вариант, ты так не думаешь? Всё это проносится в моей голове за секунду, но, конечно, Островскому я говорю совсем другое:
Потому что у меня есть свои должностные обязанности. Моя работа сама себя не сделает.
Мы наймём тебе помощника, откидывает мои возражения одной фразой.
Приехали.
А почему бы тебе не найти временного помощника себе?
Логично же, так? Но, видимо, у Германа своя логика.
Можно найти, но я хочу, чтобы это сделала именно ты. Насколько помню, ты прилежна и исполнительна.
Помнит он лучше бы не вспоминал, а то и я следом, ещё чего, тем же займусь.
После таких слов мне нечего добавить. Удовлетворение, плескающееся в его взгляде, можно разливать по флаконам и продавать за бешеные деньги. Что ж, хочет себе секретаря в моём лице, значит, получит. Только со всеми отсюда вытекающими последствиями.
10
Своей самой сильной стороной я всегда считала стрессоустойчивость. Только вот работа под началом Германа доказала мне полную несостоятельность этого моего убеждения. Началось всё со звонков, вереницей потянувшихся через мой рабочий стол в кабинет шефа. Когда я работала преспокойно в своём пространстве на своей отдельной должности, да ещё и большую часть года пребывала в командировках, я не особо часто общалась с коллегами по телефону, предпочитая формат электронной почты или обмена сообщениями в мессенджерах. Тут же оказалось, что я являюсь первым барьером, неким пограничным пунктом, через который не каждому абоненту суждено пройти.
Мало того, что звонили много и по всякой ерунде, так у большинства самомнение оказывалось размером с известный дубайский небоскрёб. Как там его? Не помню. Такое ощущение, будто они ожидали, что я буду стелиться перед ними ковровой дорожкой.
Варя, где контракт с «Берингом»? Мне нужны эти документы, Герман выглядывает в приёмную, так как дозвониться до меня не представляется возможным.
Я с очередным зам замом зама на телефоне.
Сейчас, киваю я, продолжая сшибать возражения раздражённого мужчины на том конце провода, считающего, что я срочно ему что-то там должна. В то же время на телефоне бешено мигает кнопка второй линиивместо красной точки, кажется, вижу знак бесконечность.
Я, в общем-то, ещё плохо ориентируюсь в документах, так как половина их находится в коробках, и точно не понимаю, где какой контракт лежит. А подать их Герману всегда нужно «пять минут назад».
А ещё Островский замучил меня просьбами приносить ему и его визитёрам кофе. Как там говорят, жена с годами может превратиться в кухонный комбайн? Тогда я на временной должности секретаря уже с первого дня превращаюсь в кофе машину.
Когда Герман отправляет меня с поручениями в другие отделы, я напоминаю себе Алису в Зазеркалье, бродящую по стеклянному офису и точно не знающую, что её ждёт в конце пути. Хорошо, хоть народ у нас добрый: всегда поможет, всегда направит. Ещё и поболтать с новым лицом не прочь, было б только у меня время!
В какой-то момент меня начинают раздражать эти его приказы «принеси-подай» или «иди туда, сама не зная, куда», и я начинаю закипать.
Потом торможу себя. Пфф что же это такое? Надо сделать вдох-выдох, ещё раз вдох и сосредоточиться на деле. А то Островский слишком довольный ходит, видя, что у меня практически мозг кипит от его заданий.
Во вторник утром я на офисной кухне. Приехала пораньше, чтобы спокойно начать день и просмотреть свою собственную почту и решить свои собственные дела по своим собственным прямым обязанностям. А то с поручениями Островского мне больше ни на что времени не остаётся.
Решаю пока не показываться в его приёмной, поэтому сижу тут за столом и гружу свой небольшой рабочий ноут. Мой почтовый ящик ломится от писем. Боже-ж, я ведь весь вчерашний вечер потратила на его разгребание. Раньше этим частично занималась Алёна, а теперь всё-привсё на мне. Может, действительно поговорить с Германом, пусть возьмёт её на удалённую сдельную работу, пока его секретарь в отпуске, и я за него пашу, как ненормальная.
Иду к раковине сполоснуть кружку и кидаю взгляд на двух девушек, о чём-то шепчущихся за столом у окна. Мало кого я тут знаю по имени и должностям, да и визуально тоже. Только вот лицо, высвечивающееся на экране смартфона одной из них, мне безмерно знакомо. Я теперь его лицезрю ежедневно.
Это Герман на экономическом форуме, говорит одна, в прошлом году приезжал.
Это её «Герман» звучит так небрежно, будто они миллион лет на короткой ноге. Ничего не могу с собой поделать, но тихонько закипаю.
Слушай, ну он ничего так, отвечает ей подруга-коллега.
Мысленно закатываю глаза и сдерживаюсь, чтоб не фыркнуть в голос. Ничего так оценили.
Да более чем ничего.
Обе тихонько хихикают, и я невольно скептически поднимаю бровь. Как-то странно, что их ни капли не смущает обсуждать новое начальство прямо на работе. Более чем ничего, это на сколько баллов, кстати, тянет?
Более чем? Я бы по-другому сказала, вторит моим мыслям девица.
И?
Да он просто бомбический.
Ты хочешь сказать: секс ходячий?
Ну, у меня таких секси-директоров ещё не было.
У меня тоже, признаётся следом её подружка.
Я тут ещё его фоток нашла, смотри.
Специально искала?
Ну, да, надо же знать, под чьё крыло мы теперь попали.
Блондинка, в чьих руках телефон, прыскает от смеха и прикрывает рот ладонью. Сразу понятно, что она была бы не прочь попасть не только под «крыло» шефа. Без вариантов девочка. Я со стуком опускаю чашку на столешницу.
Жаль он из своего кабинета почти не выходит, вздыхает блондинка. Серёжа то был ближе к народу, когда приезжал, всегда уделял всем нам время.
Серёже уже под пятьдесят или даже за, а Герману и тридцати нет.
Меня опять передёргивает от их фамильярного «Герман», да и наш бывший шеф, Возов, на Серёжу ну никак не тянет.
А что это ты так разволновалась? тут же просыпается внутренний голос. Будто тебе одной из всего женского пола позволено его Германом называть.
Ну, почему же одной, мысленно отвечаю себе же. Ещё маме, бабушке, ну и тёте, если есть таковая.
Привет, невинно хлопаю ресницами и делаю шаг к столу девушек, а кто это у вас тут такой?
Наклоняюсь чуть ниже, чтобы рассмотреть Островского. В тёмно-синем костюме, в прекрасном галстуке в красную полоску, стоит, улыбается, вроде даже ни капли не скучает.
Так это наш новый босс, не видела разве ещё? Ой, а ты сама, наверное, новенькая, из Москвы перевели? Да? говорит миловидная блондинка на одном дыхании.
Да, из Москвы, коротко подтверждаю.
Ну, вот, я так думала! она покачивает телефоном в руке. Симпатичный, правда?
Не знаю, с чего она вдруг решила, что со мной можно посплетничать? Может быть, стиль жизни у неё такой?
Ага, без лишних охов и подробностей выдаю я. И, правда, симпатичный.
Надеюсь, что контактный, с усмешкой продолжает она.
Ну, это мы только на каком-нибудь корпоративе сполна проверить можем, в неформальной, так сказать, обстановке, вставляет её подруга.
А скоро корпоратив-то? тут же интересуюсь.
Нет, вздыхает блондинка и разводит руками, ближайший только зимний. До него ещё вон сколько времени.
Хм, поджимаю губы и решаю выдать им здравую мысль. А мне бывший шеф говорил, что корпоративэто тоже работа. В старой фирме после каждого корпоратива по компании прокатывалась волна увольнений.
А где ты раньше работала? тут же интересуется блондинка.
В «Варганов и сыновья», отвечаю честно.
А понятно, тянет она и в её взгляде зажигается интерес. Там Кирилл начальник, но у него невеста есть. Вон в новостях часто мелькают. А раньше он только моделями интересовался.
Ну, допустим, не только моделями, так-то Ксения у него в подружках ходила довольно долго. Но меня удивляет осведомлённость этой девицы, любительницы светской хроники, о личной жизни перспективных питерских холостяков.
О, у него же ещё младший брат был. Паша, вроде, лицо блондинки светлеет.
Там без вариантов, девочки, качаю головой.
Женат? Не слышала.
Обручен, вскидываю многозначительно бровь, думая про Нику и веря, что с младшим Варгановым у них всё сложится наилучшим образом.
Когда-то я пыталась с помощью Паши вытравить Германа из головы, потому что личная жизнь после фиаско с Островским была поставлена на паузу чуть ли не на два года, но затея изначально была обречена на провал.
Девушки продолжают шушукаться, а я возвращаюсь к своему ноуту и, пока сижу, раздражённо выстукиваю ногой под столом. Нет, я, конечно, не ослепла. Герман был привлекательным парнем, а стал притягательным мужчиной, кто же виноват, что он до сих пор меня привлекает и притягивает?
А это странное чувство что это? Ревность? Откуда? Я не интересуюсь Германом и не ревную его. Нет-нет. Вот так. Буду чаще это повторять, сама быстрее поверю.
Когда минутная стрелка на круглых настенных часах опускается к половине десятого, я подрываюсь и бегу на своё место. Так увлеклась ответами на письма, что совсем про время забыла.
Сегодня в офисе спокойнее и, кажется, горы коробок слегка поуменьшились. Очень надеюсь, что к пятнице помещения фирмы перестанут напоминать макулатурный склад.
Дверь в кабинет шефа закрыта, но я слышу приглушённые голоса оттуда, а на собственном столе обнаруживаю стопку папок и записку, с просьбой снять копии с определённых страниц и раздать. Этим я и занимаюсь следующие десять минут, а потом захожу в кабинет Германа, прерывая оживлённый разговор своим появлением.
Ого, да тут настоящее совещание. За длинным столом расположились двенадцать человек, а Островский во главе всехтринадцатый. Настоящая чёртова дюжина. Почему этой встречи не было в его рабочем календаре? Импровизация?
Я одариваю всех милой улыбочкой и начинаю раздавать откопированный материал. В этой странной тишине я даже начинаю ощущать лёгкое неудобство. Его усиливает тяжёлый взгляд Германа, следящего за каждым моим движением.
Ну, секси-босс, знал бы ты, как сотрудники надеются, что ты у нас контактный, а я вот, надеюсь, что нет.
Варвара? привлекает он моё внимание.
Заканчиваю со своим коротким поручением и оборачиваюсь к нему.
Варвара, организуйте нам что-нибудь, он ровно смотрит на меня, а в глазах пляшут черти. Наверное, прекрасно догадывается, как меня раздражает эта игра в официантку. Пожалуйста, будто бы спохватившись, добавляет он.
Значит, организуйте нам кое-что Кое-что просит, кое-что и получит Прищуриваюсь в ответ, и с улыбкой киваю.
Конечно, сейчас организую.
11
Когда почти через пятнадцать минут я широким жестом распахиваю дверь в кабинет и впускаю внутрь вереницу официантов, недоумение и недовольство на лице Островского невозможно не заметить.
Кофе-брейк, заявляю перед всеми, бодро хлопая в ладоши. Я уже привлекла внимание, просто хочется позлить хозяина этой деловой обители. Проходите, ребята, по-свойски подгоняю я, расставляйтесь тут и принимайте заказы, если таковые будут.
Придерживаю дверь, пока двое замыкающих вкатывают столик с бойлером, чайным набором, кофе-машиной, разнообразной выпечкой и нарезкой для бутербродов.
Если кто-то проголодался, можно сделать заказ посерьёзнее.
Так и хочется добавить «не надо стесняться», но я сдерживаюсь.
Затем киваю официантам, мол, работаем, и одариваю присутствующих мужчин своей лучезарной, как надеюсь, улыбкой.
А вы знаете, заявляет какой-то наглец примерно моего возраста, развалившийся на стуле и с вызовом поглядывающий в мою сторону, я вот только за.
И я, и я, и я бы не отказался, раздаётся со всех сторон.
Ну так что? Примите у меня заказ? поднимая бровь, интересуется хамоватый брюнет.
Конечно, елейно улыбаюсь и делаю знак свободному официанту.
Кажется, я спутала Герману все карты и превратила деловую встречу в деловой завтрак. Ох, уверена, никто из присутствующих такого не ожидал. Да и мой «начальничек» тоже.
Перевожу взгляд на Островского, а тот в упор смотрит на потерявшего берега парня. Боссу точно не нравятся заигрывающие интонации в мой адрес. Так и хочется его успокоить: не волнуйся, милый, я на такое давно не реагирую.
А зачем мне его успокаивать? тут же спрашиваю саму себя.
Потом Герман и сам не промах, вон как смотрит: таким взглядом можно прибивать к стене. Внутри разливается приятное тепло от его чего? Ревности?
Не сочиняй! тут же одёргиваю, но ощущаю удовлетворённость: чуть ранее меня посетило это раздражающее чувство, теперь Островского. Возможно только возможно.
Мне не хочется оставаться внутри и находиться на линии огня, поэтому убегаю к себе.
В итоге кофе-брейк затягивается, а я жду шефа, готового свалить мне на голову всё, что он думает по поводу моей самодеятельности. Подобные мероприятия оговариваются заранее и закладываются в бюджет. Но Герман и носа из кабинета не кажет.
Когда встреча заканчивается, я откладываю в сторону все дела и встаю, чтобы попрощаться с покидающими офис визитёрами. Один из них притормаживает, чтобы поблагодарить.
Спасибо вам?.. мужчина вопросительно поглядывает на меня.
Варвара, тут же нахожусь, понимая, чего он ждёт.
Спасибо вам, Варечка, кивает он с улыбкой. Утро было внезапно непростым и затянувшимся. Вы скрасили нам совещание своим вниманием.
Он ещё какое-то время продолжает рассыпаться в благодарностях, а я лишь стою и развожу руками. Мол, не стоит, вот совсем не стоит, это всего лишь моя работа.
Ну, всё, теперь я точно могу чувствовать себя секретарём по полной. Это фамильярное «Варечка» от полного мне незнакомца окончательно навешивает на меня кадровый ярлык. Когда я вхожу в переговорки в должности руководителя отдела инновационных технологий, Варечкой меня никто не называет. Да, иногда я принимаю деловых партнёров и могу сама им приготовить чашку чая или кофе, ничего зазорного в этом не вижу. Герман же специально выводит меня из себя, знает, как меня это злит. Теперь вот ещё и «Варечкой» стала.
Но, что не прокатит с менеджером высшего звена, то позволено по отношению к секретарю.
Пока теряюсь в размышлениях: то ли оскорбиться, то ли умилиться, так и стою с улыбкой, молчаливо принимая похвалу. Ещё думаю про Германа и его реакцию, которую я, безусловно, буду наблюдать, когда все уйдут.
Однако босс удивляет меня. Запирается в своём кабинете и не выходит, по крайней мере, пару часов. Я тоже сосредотачиваюсь на делах, коих у меня великое множество. Признаться, мне немного жаль. Жаль, что он не вышел, не накричал на меня. Вернее, не наворчал. Всё-таки кричащий Островский как-то не укладывается в моей голове. С другой, ах как здорово было бы вывести его из себя. Этого айсберга.
Ну, какой же он айсберг, твердит внутренний голос, ты ведь знаешь, что это не так.
Да, было не так. Когда-то было. Даже теперь, вспоминая о его поцелуях, о его внимании и ласке, по телу проносятся горячие волны неуместного возбуждения. В постели Герман всегда больше давал, чем брал, и моему сердцу и телу, покалеченным после отношений с Русланом, эта терапия пришлась как никогда кстати.
А сейчас о парне из прошлого мне напомнил разве что Герман из «Шляпы» в минувшую пятницу. На работе Островский совсем другой. Признаться честно, меня это даже несколько задевает. Будто бы реакция на меня у этого мужчины просыпается только в неформальной обстановке, а тут я всего лишь рабочий предмет интерьера.