8
Машенька, а именно так ее все называли, была очаровательна. Когда-то давно она пришла работать секретарем в организацию, где уже некоторое время руководил Василий. Это он познакомил общительную Машеньку со своим приятелем. Костя Чадов не был сотрудником этой компании, но, будучи партнером, довольно часто оказывался в стенах офиса. Не прошло и полгода, как Машенька перестала быть секретарем, а стала госпожой Чадовой. Что, впрочем, устраивало всех. С тех пор она исправно производила на свет маленьких Чадовых и заботилась о муже. Саша удивлялась, как могли составить пару два настолько непохожих человека. Чадов был вечно серьезен, хмур и неразговорчив. Чем он покорил Машеньку - осталось тайной. Да Саша и не пыталась эту тайну разгадать.
Чадолюбивые Чадовы произвели на свет четверых детей, и скоро ожидали появления пятого. Дети, как на подбор, были красивыми и умненькими, что доставляло Саше отдельное удовольствие. Руслану было четырнадцать, он вступил в пору подростковых прыщей и выглядел ужасно независимым. Двенадцатилетняя Катя, наоборот, была приветлива и открыта для всех, в том числе и для Дани, который тут же рассмотрел в ней не просто девчонку, а приятеля для совместных баттлов на игровой приставке. Пятилетние близнецы Женя и Алиса, а в быту Юся и Цыпа, держались друг друга, и редко впускали в свой мирок посторонних. Исключение было сделано только для мамы, которая с недавних пор была для близнецов источником постоянного наблюдения. Юся и Цыпа знали, что вскоре мама произведет на свет еще одного ребенка, и не хотели пропустить этот момент.
Машенька восторженно оценила красоту обстановки и уют дома. На самом деле все получилось спонтанно. Пребывая в печальной задумчивости, Саша неосознанно начала изгонять дух Алины из дома. Она двигала мебель, поменяла шторы, завела в доме цветы. Сейчас квартира была совсем не похожа на ту, в которую она вошла в первый раз. Исчезла вычурность, присущая ампиру, предоставив место легкости и воздушности эко-стиля. Василий, заметив изменения, не стал вмешиваться, позволяя Саше обживать пространство. А вот Ксения Павловна вмешалась! Оказалось, старушка всегда мечтала приобщиться святых тайн дизайнерской науки, и для Саши она стала просто кладезем информации. Вдвоем они проехали все близлежащие магазины мебели, строительных материалов и предметов интерьера, и, нередко, именно благодаря домработнице Саша находила "тот самый" нужный предмет.
Когда Машенька робко спросила, не могла бы Саша посмотреть и их дом, Саша почему-то заволновалась. Но Василий горячо поддержал, и она, переборов нервозность и заразившись профессиональным интересом, оказалась в загородном доме Чадовых. Дом был великолепен, но совсем не обжит. До недавнего времени Чадовы жили в городской черте, и Машенька рассказывала, как маленькие Руслан и Катя делили одну комнату на двоих. После появления близнецов был поднят вопрос покупки минивэна и дома побольше. И вот, наконец, они его осилили. Работы было невпроворот, но Саша с радостью взялась за дело, потому что в доме Чадовых было то, что она очень любила - четыре детские комнаты и огромная просторная кухня. Машеньке нравилось все, и она не мешала Саше, в отличие от Карины.
Карина Каспарян появилась в момент, когда ремонт у Чадовых был почти завершен, а Машенька, благополучно разродившись, качала на руках малышку Майю. Карина была Машенькиной дальней родственницей, Саша так и не поняла, по чьей линии, и обладала напористым нравом, присущим всем восточным народам. Восхитившись Сашиными талантами, Карина тут же предложила ей работу, озвучив сумму, которая показалась Саше более чем достойной. Особняк Каспарянов поражал размерами. Трехэтажный дом с зимним садом, крытым бассейном и солярием, казался Саше дворцом. Карина, как сорока, тащила в "гнездо" все, что ей показалось красивым. И Саше предстояла нелегкая задача гармонично вписать в интерьер плетеный стул из Икеи, старинную напольную вазу, купленную за огромные деньги на аукционе, фарфоровых пузатеньких ангелочков и часы в виде робота. Работа была непосильная, с учетом того, что Карина постоянно находилась рядом, контролировала, и придумывала одной ей понятные схемы расстановки. Рубен Каспарян, толстый, добродушный, улыбчивый, журил супругу за неумеренное расточительство, но исправно подкладывал деньги на карту, которую торжественно вручил Саше "на расходы".
Тошнота накатила внезапно, и Саша съехала на обочину. Пальцы похолодели, лоб покрылся холодной испариной и желудок сжался в комок. Хотелось выйти, но снаружи была невыносимая духота, поэтому она отодвинула сидение до максимума и наклонилась к коленям. Кровообращение постепенно нормализовалось, потеплели кончики ушей, и стало легче. Саша вытерла салфеткой капельки пота, потом вынула из бардачка бутылку воды с лимоном и отпила. Она никак не могла привыкнуть к своему состоянию, наверно из-за того, что никто в целом свете, кроме нее, не знал, что она беременна. Срок был еще очень мал, чтобы становиться на учет в женской консультации, но все признаки беременности были налицо - тошнота, утренняя слабость и налившаяся грудь. И вообще, для нее самой эта новость стала сюрпризом. За ежедневными хлопотами, разъездами по магазинам и выставкам, бесконечными спорами и препиранием с Кариной, она пропустила день, когда ежемесячное дело должно было случиться. Впрочем, она и не следила за этим, цикл у нее был стабильным. Поэтому ненавязчивое сообщение программы - женского календаря, полученное от гаджета, обескуражило ее. В сообщении недвусмысленно было написано "У Вас задержка семь дней. Вас можно поздравить?" Сначала она не поняла, что за задержка, и какие еще семь дней, а потом осознание продрало изморозью по позвоночнику. Через пять минут она неслась в ближайшую аптеку, а еще через пятнадцать дрожащими руками поднесла тест ближе к глазам. Ошибки не было. Две полоски.
Это лето для них было медовым. Даня уехал к бабушке с дедом, забрав с собой изрядно подросшего пса, а верная домработница, неожиданно для всех, отбыла в Новый Свет, знакомиться с недавно появившимся внуком. Очевидно, что с места сорвал ее факт рождения первого мужчины за три поколения, хотя, общаясь с Ксенией Павловной по скайпу, Саша не узнавала ее. Домработница просто истекала сиропом из счастья и благодушия. Она нацеловывала трехмесячного внука, разговаривая с ним сюсюкающим тоном: "А кто у нас такой холёсенький? Это Алёшенька у нас такой холёсенький, весь в дедушку!" Алёшенька на самом деле звался Алексом Дэвидом. Саша любовалась смуглым Алёшенькой и улыбалась - мальчишка был точной копией своего отца, наполовину латиноамериканца.
И они остались вдвоем. Ошалевшие от неожиданного одиночества, они устроили себе "день-тюлень" - валялись в постели, заказывали еду на дом, и наслаждались обществом друг друга. Кто бы мог подумать, что это принесет такие результаты.
Саша рассеянно поглаживала плоский живот, пытаясь представить там, внутри нее живое существо. Представлялось почему-то с трудом. Пыталась вспомнить свои ощущения, но первую беременность она вообще плохо помнила. Месяцы ожидания любимого сына были приправлены горечью потери, поэтому никаких радостных моментов в памяти не отложилось. И еще, ее терзали сомнения. Как отнесется к новости Василий? Будет ли он рад? Она изводила себя этим изо дня в день.
А потом случилось кое-что. Коробочку она нашла случайно. Василий, как все мужчины, совсем не умел прятать секретики. Колечко было очаровательным. Взглянув на украшение, Саша сразу поняла, что у ее мужчины на уме. И тут же возмутилась. Вот же жук! Жучара! А сам ходит, как ни в чем не бывало, улыбается, разговаривает! Она щелкнула кольцо на камеру телефона и засунула коробочку на место.
Галя оценила украшение по достоинству. И тоже догадалась о намерениях Сашиного ухажора.
- Сашка, кольцо сто пудов помолвишное, - уверенно сказала Галя.
Саша была с ней согласна, но время шло, а предложения не следовало. А потом он принес билеты. И все встало на свои места. Это был шикарный подарок на годовщину знакомства - десять дней в экзотической стране.
Саша визжала и пищала от восторга, а потом подумала, что у нее тоже есть что подарить Василию. И этот подарочек будет не менее важным, а значит, нужна особенная обстановка для его вручения.
***
Это было самое настоящее счастье. Они шли, держась за руки, по узким улочкам, заходили во все попадающиеся по пути магазинчики, целовались у всех на виду, шокируя местное население. Правда, они ничего не покупали с лотков съедобного, потому что отельный гид, худощавый, будто высохший на солнце, молодой человек, ясно дал понять - ничего не есть и не пить за границами отеля! Он же предупредил об одежде. Никаких шорт, топов и сарафанов на улице, голова должна быть покрыта. Такое неписанное правило соблюдали все женщины-туристки, осмелившиеся выйти в "дикое поле", то бишь в город. Сексуальное рабство, предупредил гид, здесь распространено так же, как торговля верблюдами. "Но, - добавил он улыбнувшись, - у нас очень гостеприимная страна, и вы получите поистине небывалое удовольствие от пребывания здесь".
- Тебе не кажется, - задумчиво спросила Саша по дороге в номер, - что слова о рабстве как-то не вяжутся с понятием гостеприимства?
- Что, страшно стало?! - Василий обхватил ее за талию и слегка приподнял, - конечно, такую красотку хоть сейчас в гарем к султану.
- Да тьфу на тебя, - Саша хлопнула ему по рукам, заставив поставить себя на пол, - болтун!
- Но, ты не переживай, - Василий приобнял ее за плечи, - я тебя буду охранять!
- Очень на это рассчитываю, - ворчливо ответила Саша и показала возлюбленному язык.
Выйти за пределы высоких стен, вопреки всем предупреждениям, очень хотелось. И они вышли. Саша постаралась одеться так, чтобы не выглядеть вызывающе среди женщин, замотанных от макушки до головы в просторные одеяния. На ней были белые полотняные брюки-клеш, просторная блузка с воздушными развевающимися рукавами закрывающими всю руку до запястья. Волосы покрывал тонкий шарф, привезенный из дома. Единственное, что она не продумала, это обувь. Все туфли были хоть на небольшом, но каблучке. Не идти же в пляжных сланцах Пришлось надеть босоножки. Однако, реальность оказалась более суровой, чем они себе представляли. Дороги не было. Ну, то есть нормальной дороги не было, а были камни и песок. Через полчаса Саша захромала. Хорошо, что по пути попалась небольшая лавочка, а в ней продавалась обувь. Они выбрали сандалии, состоящие из подошвы и пары ремешков, и Саша тут же переобулась, застонав от блаженства. Жить сразу стало веселее. Если бы еще не тошнотворный запах мочи и разлагающегося мусора, разносимый сухим ветром из закоулков. Сашу слегка подташнивало от этого, но она бодрилась. Это был их первая прогулка с момента приезда в страну. Перелет был ужасным, всю дорогу ее тошнило, и к посадке она была совершенно вымотана. Добравшись до отеля, Саша отлеживалась почти два дня в темноте и прохладе номера. Василий был рядом, заказывал еду в номер, подносил воду, и, в общем, очень волновался. Сначала Саша хотела вскрыть карты, но, потом подумала, что узнай он о беременности, они тут же сядут на обратный самолет. Ей не хотелось портить ему отпуск. Тем более, что вскоре стало легче.
Сегодня, похоже, был тот самый день. С утра Василий сообщил, что заказал столик в ресторанчике с французской кухней, и ему есть что сказать. Саша с облегчением подумала, что и ей есть что сказать. Потому что тайна уже начала тяготить.
Они вышли на небольшой рыночек. Кругом пахло специями и жареным мясом. Руки отягощали небольшие сувениры для родных, а впереди было еще много интересного. Зазывалы голосили со всех сторон, перебивая друг друга, некоторые осмеливались хватать за руки, но тут же отступали назад под взглядом Василия. Другие выбирали тактику лести и ахали, закатывая глаза и показывая на Александру. Выглядело это очень театрально. У лавки с тканями она резко остановилась. Буйство красок и расцветок заворожили ее настолько, что она на мгновение потеряла дар речи. Бросившись к прилавку, она начала перебирать тонкие шали и накидки. Кое-что из этого обязательно надо было купить. Саша подняла голову, чтобы окрикнуть Василия, который, не заметив, что она остановилась, хоть и медленным шагом, но удалился на добрых десять метров. Внезапно ее обступили люди, толкнули в спину, и она, не удержавшись, ввалилась в промежуток между двумя лотками. Она уже хотела возмутиться хамством местных жителей, но краем глаза заметила, что лоточник улепетывает прочь, и через секунду почувствовала на своем лице потную, отвратительно пахнущую мужскую руку. Закричать она не могла и начала вырываться, но мужчина оказался силен. Он приподнял ее, пронес несколько шагов вглубь и закинул, как куклу в фургон сильно подержанного автомобиля. Двигатель взревел, и машина тронулась с места, увозя Сашу в неизвестном направлении.
Она потеряла счет времени. Машина качалась из стороны в сторону, Сашу внутри кидало и било об стенки. Кое-как уцепившись за выступы в бортах, она прижалась спиной в угол. Ее просто разрывало от мыслей о том, что сейчас происходит с Василием. Когда автомобиль остановился, она подобралась ближе к дверцам, чтобы, как только они откроются, выскочить наружу. Извне слышались мужские голоса, и страх вернулся. Не верилось, что это происходит в реальности. Заскрипел затвор, и, увидев, что дверца открывается, Саша изо всех сил толкнула по ним двумя ногами. Дверца распахнулась, ударив и отбросив мужчину, стоявшего с той стороны. Послышалась ругань, Саша выскочила и побежала. Она не смотрела по сторонам, двигаясь настолько быстро, как могла, но скоро начала задыхаться от усталости, и тут же услышала топот - ее догоняли.
Невысокий худощавый араб нагнал ее и схватил за волосы. Саша вскрикнула и упала навзничь. Второй - тот, которому досталось дверью, злобно брызжа слюной, размахнулся было ногой, чтобы пнуть ее, но второй прикрикнул, и удар пришелся не в спину, а по бедру. Было очень больно, Саша вскрикнула и слезы брызнули сами. Они грубо подняли ее и поволокли к машине. Красивые брюки были изорваны и испачканы, шарфик с головы потерялся еще где-то на рынке, волосы растрепались. Первый мужчина затолкнул Сашу в фургон, и, ткнув в нее пальцем хрипло на ломаном английском произнес "сиди тихо!". Она открыла рот потребовать, чтобы ее отпустили, но араб хлопнул дверцей и закрыл ее.
Они еще долго ехали. Один раз машина остановилась, из кабины открылось маленькое окошечко, и через него в кузов закинули бутылочку воды. Саше уже было все равно, однако, увидев воду, она на четвереньках подползла к бутылке, и, припав к горлышку, жадно влила тепловатую жидкость в рот. Через полчаса она почувствовала, что ей надо в туалет. Протерпев еще какое-то время, она решилась обратить на себя внимание. Но, сколько бы она не стучала, никто не открывал. Саша колотила бутылкой в толстое стекло и ругалась такими словами, какие до сих пор себе не позволяла. Наконец один из похитителей приоткрыл щелку в окошечке.
- Мне в туалет надо, - прокричала Саша.
Араб, похоже не понял ее. Он пробормотал что-то и покачал головой.
Саша в отчаянии вспоминала, как на английском будет "туалет".
- Lavatory[1], - заламывая руки произнесла она почти умоляюще, - water closet[2].
Они не понимали. Тогда Саша, багровея от позора, изобразила процесс, сопровождая действие звуками "пс-пс". Мужчина глянул на нее и захлопнул окошко. Саша в изнеможении села на пол, поджала колени к груди и застонала. Услышав, что снаружи открывают фургон, она подняла голову. Первый, который все это время общался с ней, махнул рукой, выходи, мол.
На улице было темно. Саша уже заметила, какая темная в этом краю ночь. Если бы не фары автомобиля, вокруг не видно было бы ничего в трех шагах. Похититель вел ее к обочине, держался позади, и, при малейшей заминке, пихал в спину. Но Саша уже не обращала внимания. Лимит страдания для нее был исчерпан, и она сейчас думала только об одном - скорей бы справить нужду. Мужчина указал пальцем на небольшой спуск с дороги. Саша сошла вниз.
[1] Туалет, уборная (англ.)
[2] Туалет (англ.)
9
Мужчина не сводил с нее глаз.
- Отвернись! - крикнула она ему сердито и покрутила рукой.
Мужчина что-то сказал, очевидно, пригрозил, чтобы не вздумала бежать, и встал в пол-оборота.
Кое-как примостившись, она испытала неземное блаженство. Все-таки как скукоживается мир, когда хочется в туалет. Она выглянула из-за бугорка - охраняющий ее мужчина стоял почти спиной, второй сидел за рулем. Впереди, насколько позволяла увидеть темнота, были какие-то деревья, и Саша, как пружина, сорвалась в их сторону. С горки бежать было легко, но радовалась она недолго. Получив сильный удар в сухожилие, она кубарем покатилась по земле. Теперь рассерженный араб сдерживаться не стал. Он пинал ее, выкрикивая ругань, понятную даже без перевода. Саша начала терять сознание, сжавшись в комок и прикрывая коленями и ладонями живот. Ее подхватили и поволокли обратно. Она вдруг осознала, что живой она из этой истории не выберется.