Это лишь здравый смысл, заканчивает Ро. Мы говорим не о диете, а о питании. В котором полно фруктов и овощей и воды! Это просто!
«Да пошли вы», думаю я. Овощи это ужасно. Кукурузу я еще приемлю, но не более того.
Ро обсуждает с нами «план действий». Поскольку мы с Викторией выше ростом, то лучше подходим для подиума, чем Арабелла, у которой пять футов восемь дюймов (немного маловата по меркам Мира Моделей). Ее в основном будут задействовать на фотосессиях (их-то здесь и называют «эдиториал»).
Вот как это происходит, рассказывает Том. Мы ищем для вас работу. Отправляем вас на кастинги в Лондон, Нью-Йорк, Париж, Милан, и тьфу-тьфу-тьфу вас приглашают на дефиле или фотосессии. Мы раскручиваем вас, подаем как Новых Девушек Будущего, Новые Свежие Лица. Чем больше показов, в которых вы участвуете, тем больше важных людей из индустрии моды видят вас и хотят пригласить к себе. Есть надежда, что, отработав достаточно показов и эдиториал, вы можете рассчитывать на приглашение в рекламную кампанию например, видеоролики, и вот там-то можно заработать серьезные деньги.
А если нас не будут приглашать? тихо спрашиваю я. Ой. Это неправильный вопрос. Ро и Том оба напрягаются, а мне интересно, нет ли у них где-нибудь мусорного контейнера, полного отработанных моделей, крышка которого не закрывается, потому что из-под нее торчат руки и ноги.
Если бы мы не были уверены, что ты сможешь получить работу, то не подписали бы с тобой контракт, усмехается Том, обретая самообладание. Из всех девушек, которых мы отсматриваем, контракт подписываем примерно с двумя процентами.
Мы знаем свое дело. Ро кивает. Все будет хорошо. И даже лучше. Вы добьетесь успеха. Вы же такие классные, настоящие звезды.
Потом мы ходим туда-сюда на верхнем этаже офиса. Виктория дело знает: она так топает, будто хочет кого-то прикончить. Арабелле говорят, что она «слишком задорная». Глядя на нее, я почему-то вспоминаю детские конкурсы красоты. Меня хвалят, говоря, что я делаю успехи, и я втайне рада, что всю неделю тренировалась. Я внимательно слежу за Викторией и стараюсь подражать ей.
Просто ходите, вдалбливает нам Ро. Плечи назад, голова прямо, тянетесь вверх макушкой немного откиньтесь назад и при каждом шаге как будто присаживайтесь на бедра.
Странно, но последний совет действительно помогает. Все это не имеет никакого отношения к «просто ходьбе», но я уже чувствую себя увереннее. После таких упражнений у меня болит все тело от постоянного напряжения. Моя обычная осанка отстой. Я вспоминаю, как мисс Брин, наша учительница танцев в начальной школе, пищала мне: «У тебя же есть позвоночник, Яна Новак! Так пользуйся им!»
После этого мы отправляемся в подвал, чтобы сделать фото. Здесь два больших студийных прожектора, а через всю комнату протянут белый экран. Арабелла вызывается быть первой, а мы садимся по сторонам и смотрим, как Ро делает миллион кадров, не меньше.
Ты куришь? спрашивает меня, наконец, Виктория с таким видом, будто вот-вот помрет от тоски.
Нет. Но я выйду с тобой подышать свежим воздухом. Мне просто кажется, что, раз она совершила усилие, я должна как-то откликнуться.
Мы стоим у входа в агентство, провожая взглядами редких прохожих.
Ну, заговариваю я. Откуда же ты?
У нее вспыхивают глаза наверное, об этом ее часто спрашивают.
Беларусь. Она глубоко затягивается своим «Мальборо-лайт». У нее щели между зубов, но это выглядит как-то мило.
Ясно. Это где-то рядом с Россией?
Она кивает и зябко обнимает себя за плечи, хотя на улице жара.
Да. Рядом с Россией и Украиной. Плохо жизнь.
А давно ты работаешь моделью? Я стараюсь говорить не слишком медленно и громко, мне кажется, иностранцев это обижает.
С тринадцати.
С тринадцати лет? Я не могу скрыть удивление в голосе.
Да. Я ехала в Минск знакомиться с агентами. Агенты в Минск смотреть девочек.
А как же школа? Виктория, похоже, не поняла. Ээ школа?
Я показываю жестами, что читаю и пишу.
Она мотает головой:
Я школа нет. Надо денег. Посылать маме и бабушке.
Ладно, проехали.
И много ты работала? Я тыкаю пальцем в сторону агентства.
Да. Я ехала в Япония и Париж, когда мне четырнадцать.
А сейчас тебе сколько?
Семнадцать. Сейчас я старая. Она смеется, но взгляд серьезный. Еще бы.
Я улыбаюсь ей.
Ты по дому не скучаешь? Снова она не понимает. Э-э ты уехала из дома. Тебе грустно без него?
Нет, горячо отвечает она. Было нет хорошо.
У нее расширяются глаза, и я пытаюсь представить, что она сейчас вспомнила. Это напоминает мне о том, какое бывает лицо у мамы, когда кто-то вспоминает при ней о Югославии, о войне. «Не забыть, говорю я себе, погуглить про Беларусь, когда приду домой».
В дверях показывается Ро.
Кто следующий? Яна?
Мы возвращаемся в подвал: моя очередь сниматься. Ро негромко дает указания: «Забери волосы назад подбородок выше вынь, пожалуйста, колечко из носа подбородок ниже посмотри налево от себя выгни спину расслабься как тряпичная кукла». Сделав, по-моему, несколько тысяч снимков, меня просят переодеться в бикини. В выходные я зашла в H&M с Лорел и Сабой и купила простой черный купальник. Правда, моя мизерная грудь не заполняет чашечки. В паху я все выбрила, кожа там красная, в пятнах и чешется. Очень надеюсь, что этого никто не заметит.
Фотографии сразу пересылают на стоящий в углу компьютер, из-за которого выглядывает Том.
Отлично, Яна. Ты фотогенична, камера тебя любит.
А вот об этом предоставьте судить мне! игриво кричит Мэгги, врываясь в подвал и размахивая перед собой нереально гигантским фраппучино с клубникой и сливками. MOSCHINO написано у нее поперек груди.
Привет, милашки, как дела?
Арабелла, подлетев, обнимает ее. Виктория этого не делает. Поскольку я в бикини, было бы немного странно обниматься, и я просто стою, стыдливо сложив руки на голом животе.
Слушайте, вот это да, ай да Яна! Кадры фантастические! Какая шея! Ты прям гребаный лебедь, солнце. А скулы! Она подходит и отбрасывает назад мои волосы. Но вот насчет волос твоих я пока не уверена. Они тебе ни к чему. Что думаешь, Ро? Чик-чик?
Сомневаюсь, что Ро осмелится ей возражать.
Хм, да. Можно.
Я просто не вижу, чтобы они что-то добавляли к образу. Мне кажется, ее фишечкой должна стать андрогинность, как считаешь?
Конечно.
Мэгги обнимает меня за плечи.
Яна, зайка, ты мне доверяшь?
Я пожимаю плечами. Что я должна сказать? Я с ней почти не знакома.
Ну да
Одевайся и пойдем со мной.
Я натягиваю джинсы и майку и тащусь за Мэгги к большому столу в основном офисе.
Яна, малышка. Ты слышала когда-нибудь про Александру Холмс?
Порывшись в старых поляроидных снимках на столе, она выбирает один и протягивает мне. На нем девушка, отдаленно напоминающая Викторию, с длинными прямыми волосами мышино-серого цвета.
Кажется, нет
Конечно, нет. А теперь: это кто?
Она подвигает ближе ко мне лежащий на столе номер Vogue. Очень коротко стриженная девушка с выбеленными вихрами и кольцом в носу показывает язык. Заголовок гласит: «Новая панк-революция».
О, так это же Лекс! Без фамилии, просто Лекс. Она была великой, когда я еще ходила в начальную школу.
Яна, Лекс это и есть Александра Холмс. Она снова поднимает поляроидную карточку. Это Лекс до того, как я с ней поработала. Что-то такое я в ней увидела и сразу поняла. Ты должна мне довериться. Это то, что я умею. Найти алмаз среди углей.
С трудом верится, что это одна и та же девушка. Я не могу представить себе Лекс без ее коронной стрижки-пикси.
Ладно.
Уверена, душа моя?
Гхм. Ну да. Если вы думаете, что это поможет
Я не думаю я знаю. Она улыбается так широко, что я вижу серебристые пломбы, и подмигивает мне.
Я улыбаюсь ей в ответ.
Ладно. Только не надо выбеливать мне волосы!
И в мыслях не было. Она вынимает мобильник и набирает номер. Привет, дорогая, это Мэгги из «Престижа». Может Реми поработать с одной из самых лучших моих крошек? Нужно изменить стиль. Следует пауза. Миленькая, а можешь ты просто сказать ему, кто спрашивает? Еще пауза. О, просто великолепно. Через полчаса будем.
О, как я смеялась над этими бедными дурочками из «Топ-модели по-британски», истерически рыдающими над своими золотыми локонами. Сейчас, блин, мне самой не до смеха. Я смотрю на себя в зеркало: вокруг шеи черная накидка с надписью «Реми-Лопес». Губы, как всегда, бледные. Глаза испуганные до чертиков.
Мэгги, дорогаааааааая! К нам через весь салон, раздавая двумя руками воздушные поцелуи, как солистка миманса, бросается Реми, маленький человечек с аккуратной черной бородкой и татуировками по всей коже до подбородка.
Реми, любовь моя, нам нужно сотворить супермодель.
Dios mia! Ну-ка, кто тут у нас? Он кладет руки мне на плечи.
Я Яна.
Ты прелестна. Что мы делаем?
Ну, вмешивается Мэгги, нам нужно что-нибудь покороче, я думаю. Андрогин, но не совсем ежик. Оставь все-таки достаточно для укладки.
Да! Скулы и подбородок! Он пробегает рукой по моим волосам. Хммм. Знаешь, о чем я думаю? Питер Пэн, Лайза Миннелли, Стелла Теннант, но смело, провокативно и небрежно.
Что? На каком он хоть языке говорит?
Да, точно! Мне нравится! говорит Мэгги.
Что? Кто? одновременно говорю я, и они оба хохочут.
Ты очаровательна! смеется Реми. Ты будешь выглядеть сказочно. Поверь мне.
И он туда же, сговорились они, что ли?
Ты готова, лапуля? Все к лучшему, доверься мне.
А знаете что? Это всего лишь стрижка. Отрастет.
Конечно.
Вот умница. Мэгги широко улыбается. В этой игре хороший позитивный настрой уже полдела. Запомни это, детка. Просто прими это!
Буквально через тридцать секунд Реми, насвистывая, собирает все мои волосы сзади в хвост и отрезает его. Теперь волосы длиной до подбородка. У меня сжимается сердце, и внезапно становится понятнее, почему так рыдали участницы «Топ-модели по-британски».
Впрочем, я быстро прихожу в себя. Мне приносят чашку чая с двумя кусочками сахара, а потом суперклассная девушка моет мне голову и расспрашивает, каково это быть моделью. Отвечаю, что и сама пока не знаю. Девушка отправляет меня назад к Реми. С концов мокрых волос капает вода, и он долго сушит их полотенцем перед тем, как начинает обрабатывать мне голову лезвием бритвы.
Все очень быстро. Минут через сорок пять, когда возвращается Мэгги, Реми уже заканчивает.
Ну, что скажете? спрашивает он.
Я с трудом узнаю себя. Шея кажется мне голой. Там на шее все коротко-коротко-коротко, а к макушке волосы становятся длиннее и переходят в тяжелую, похожую на копну, челку, которая падает мне на глаза и прикрывает уши. И, конечно же, Мэгги оказалась права. Мои скулы и подбородок неожиданно проявились. Их действительно видно. Мне не за что прятаться. Стрижка как картинная рама для моего лица. Я не то чтобы похожа на мальчика, но, без капли макияжа, не слишком похожа и на девочку. Я сама не могу понять, как к этому отнестись.
Честно говоря, я недостаточно крута для такой стрижки.
Само совершенство! Мэгги хлопает в ладоши. Яна, а ты что думаешь?
Все так изменилось это очень как в Ист-Лондоне.
Снова они смеются.
В том-то и идея, говорит Реми. Ты выглядишь как модель.
Я в этом не совсем уверена. Но в любом случае я выгляжу по-другому. Видели бы вы, как я хожу.
Я все еще тебе нравлюсь? спрашиваю я у Ферди по «ФейсТайму», как только прихожу домой.
Он смеется.
Что за дурацкий вопрос. Ты мне не можешь не нравиться. Ты будешь мне нравиться всегда, даже с бумажным пакетом на голове. И вообще, меня интересуют только твои буфера.
Я фыркаю.
Ну, в таком случае ты в пролете, чувак! Я запускаю пальцы в челку. У меня фантомный синдром: все время пытаюсь убрать с плеча волосы, которых больше нет. После стрижки мы вернулись в агентство, чтобы переснять фотографии. От старых теперь толку мало. Не могу отрицать, что с короткими волосами я становлюсь больше похожа на человека из модельного бизнеса. На черно-белых фотках я кажусь жутко раздраженным бесполым инопланетянином. Всех вокруг это радует и впечатляет.
Все это так странно. Я валюсь на кровать, держа руку с телефоном на отлете. Я на себя не похожа.
Это ты. Горячая штучка.
Ты серьезно?
Ну, опять да.
Мне кажется, я выгляжу старше.
Есть немного. Зато очень стильно.
Пойти, что ли, прогуляться у Школы искусств в Пекхаме. Я там точно сойду за свою.
Хаггерстон, Сток Ньюингтон, Хакни. Это же клево.
Я слышу, как внизу хлопает входная дверь.
Господи, это, наверное, мама. Лучше уж набраться храбрости и не оттягивать.
Ты хоть предупредила ее?
Ну да. В общем, я сказала, что они укоротили мне волосы. Она умрет.
Попозже выйдешь?
Если меня не посадят под домашний арест. Может, посмотрим новые «Королевские гонки»?
Точно, они уже должны были выйти.
Блеск. Давай тогда, появляйся в полвосьмого.
Удачи. И, что бы ни было, наплюй с высокой башни.
Я смеюсь, вешаю трубку и делаю глубокий вдох. Кажется, сейчас я нервничаю больше, чем в салоне.
Яна! зовет мама. Ты наверху?
Да! Я гляжу на себя и поправляю свою новую челку. Немного подвожу глаза и подкрашиваю ресницы, чтобы хоть чуточку больше походить на девочку. Боже мой, что сейчас будет. Хуже, чем когда она нашла у меня в рюкзаке рецепт на покупку противозачаточных. Ну, была не была. Я выхожу из комнаты и топаю вниз по лестнице. Мама выходит мне навстречу из кухни, она все еще в форменном комбинезоне «Социальная служба Гринривер» и сандалиях на плоской подошве.
Я вздрагиваю.
Она зажимает рот обеими руками.
Боже ты мой! Яна! Что они сделали с твоими волосами?
Тебе совсем не нравится, да? Самый нелепый вопрос в этой ситуации.
Мама переводит дух. И вздыхает.
Ой, Яна, это очень непривычно.
Ну вот, тебе совсем не нравится.
Это это же мужская стрижка.
Да нет, вовсе нет, обороняюсь я. В дверях появляется Милош со скейтбордом под мышкой. Я подбираюсь, готовая к неминуемым издевкам. Ну, давай, что же ты, выскажись уже.
О чем? спрашивает братец. А, твои волосы. Офигенно.
Ой. Так, ладно. Я выжидаю секунду, чтобы понять, не смеется ли он надо мной.
Тебе нравится?
Ну да. Вполне себе.
И он пробирается мимо меня к холодильнику.
Мама, не находя слов, качает головой.
Не понимаю я вас, молодежь. Сдаюсь. Видно, я уже старая. И, картинно всплеснув руками, она снова принимается готовить ужин.
Съемка
Занятия в колледже начинаются пятого сентября. Я и волнуюсь, и радуюсь. Холлитонский колледж всегда казался чем-то далеким, для больших девочек и мальчиков, а тут раз непонятно как, и мы сами большие девочки и мальчики. И, самое главное, мне никогда больше не придется напяливать мерзкий, отвратительного поносно-коричневого цвета блейзер Вандсвортской технологической академии.
День оглашения результатов проходит сравнительно спокойно, экзамены мы все сдали хорошо. Я, вообще-то, даже отлично. Лорел провалила математику, но сможет пересдать ее в ноябре, так что это не смертельно. Она собирается стать стюардессой на British Airways; Лорел всегда этого хотела, так что математика ей вряд ли понадобится.
В первый день учебы мы встречаемся на улице около «Старбакса» и все вместе шагаем вверх, по Сент-Джон-Хилл. У Ферди есть скидка для персонала, так что мы идем со стаканчиками кофе выглядит очень по-взрослому. Робин, настоящий придурок, приканчивает два эспрессо подряд, потому что до сих пор пытается впечатлить Лорел.
Ну, как вы себя чувствуете? спрашивает Ферди, поигрывая камерой. Он нянчится с ней, как с младенцем.
Ты снимаешь? интересуется Саба.
Да так, проверяю новый аккумулятор, эта штука на последнем издыхании.
Мне нужна новая видеокамера, заявляет Саба. Хочу снова начать видеоблог. Ты ведь мне поможешь, Ферди? Если у меня будет столько же просмотров на «Ютюбе», как в «Инстаграме», может, получится заработать денег.
Без проблем. Тьфу, когда Саба с Ферди начинают нудить про технику, я отключаюсь.
Я с ума сойду! Лорел хватает Ферди за руку и разворачивает камеру на себя. Мы можем уйти из школы на обед окна в расписании и никакая миссис Флетчер больше не будет плеваться на нас на уроках английского.