Держа одну руку на штурвале, он отстранил ее пальцы и помог Лоле выбраться из платья. Он бросил его на дно лодки. Потом ему удалось отодрать ленту от пасти Крошки. Пес несколько раз яростно гавкнул, и Макс накинул одеяло и на Лолу и на ее псину.
Продержись еще немного,сказал он ей и обратил свое внимание на спутниковую систему навигации. Макс включил ходовые огни катера и развернул карту. Восковой карандаш и бухгалтерская книга были прикреплены к рулю, и он использовал карандаш, чтобы отметить их координаты. Мужчина хотел удостовериться, что Береговая охрана будет знать, где найти остров и четырех застрявших там наркокурьеров. Он не думал, что взрыв «Доры Мэй» кого-нибудь убил, просто на них пролился небольшой огненный дождь и подпалил им волосы.
Некоторые могут счесть взрыв яхты излишним. Но только не Макс. Хотя он и сомневался, что эти четверо способны заставить «Дору Мэй» двигаться и работать, но не был готов оставить им хоть какой-то вариант. И он не оставил никаких шансов на то, что после их с Лолой отъезда позади осталось что-то, что может указать на них. «Дора Мэй» должна была умереть. Черт, мало что в этом мире могло сравниться с хорошим взрывом.
Макс включил радио и прислушался к шуму в эфире. Он не был удивлен, ничего не расслышав. Но только потому, что он не слышит, не означает, что других судов рядом нет. Он настроил радио на канал Береговой охраны и потянулся к микрофону.
Какое у тебя второе имя?спросил он, не желая сообщать Береговой охране или кому-либо еще, что он и Лола находятся на «порошковом» судне.
Зубы Лолы стучали, когда она ответила:
Фейт.
Береговая охрана островов Флорида-Кис, Береговая охрана островов Флорида-Кис, это судно «Фейт». Ответьте? Приём.Он подождал полминуты прежде, чем повторить. По-прежнему ничего. В свете жидкокристаллического экрана он вычислил их положение и решил, что шторм отнес их на девяносто морских миль к юго-востоку от островов Флорида-Кис. Шестьдесят миль к югу от их предыдущего положения на борту «Доры Мэй».
Где мы?спросила Лола, сжав зубы.Мы близко к Флориде?
Приблизительно в восьмидесяти милях,ответил он, слишком усталый, чтобы вычислять точную разницу между милями и морскими милями. Когда он, наконец, вернется домой, он будет спать, по крайней мере, три дня.
Хочешь кусочек м-моего одеяла?
Нет, оно должно быть не слишком длинное.Три двигателя катера позволили бы им плыть со скоростью большей, чем пятьдесят узлов, но без особой защиты от ветра, Макс придерживался двадцати шести узлов. Небо над головой было совершенно ясным и переполненным звездами.
Ма-Макс?
Да.Он взглянул на нее. На вытянувшуюся из-под одеяла руку, чтобы вытереть грязь со лба. На пряди волос, подпрыгивающие у ее лица, и ловящие бледное отражение луны. Золотистый отблеск от штурвала касался ее рта и лился на губы словно мед, когда она заговорила.
Я на самом деле думала, что м-мы собираемся умереть,сказала она чуть громче шума двигателей.
Я же сказал, что удостоверюсь, что ты вернешься домой.
Я знаю.
Крошка просунул головку в дырку на одеяле, огляделся и нырнул обратно, где безопасно и тепло от груди и живота Лолы.
Этот пес даже не понимал, какой он счастливчик. А Макс понимал, и жалел, что не может сделать то же самое. Даже сейчас, когда холод и ветер жалили пальцы его ног и щеки, воспоминания о ее гладкой коже согревали низ его живота. Было бы намного лучше, если бы он расстался с Лолой, не познав, как это здоровозаниматься с ней любовью. Было бы намного лучше, если бы он мог прожить свою жизнь как любой другой мужчина в мире, задаваясь вопросом, на что это похожеобхватить ее лицо ладонями, целуя ее губы.
Теперь, когда он знал, каково это, отпустить ее будет адски трудно. Позволить ей уйти. Теперь, когда он понял, что за ее сладкими, образцовыми модельными изгибами живет по-настоящему храбрая и решительная женщина. Тот самый вид храбрости и мужества, которым он восхищался.
Лодка приближалась к побережью Флориды, и с каждой остававшейся позади милей, приближался момент, когда он передаст ее Береговой охране. Его обязательства закончились, он знал, что должен начать увеличивать расстояние между ними. Она не принадлежит ему, но когда Лола положила голову ему на плечо, он не смог заставить себя оттолкнуть ее. Держа одну руку на штурвале, другой он поднес микрофон к губам.
Береговая охрана островов Флорида-Кис, Береговая охрана островов Флорида-Кис, это судно «Фейт». Ответьте? Приём.По-прежнему ничего.
Макс, когда мы спасемся, пожалуйста, не оставляй меня.
Он не мог обещать ей этого.
Макс?Она откинула голову и посмотрела на него.
Впервые он не дал обещание, которое, как он знал, не сможет сдержать. Его спасло от оправданий потрескивание радио, спокойный монотонный голос с судна береговой охраны.
«Фейт», Береговая охрана. Капитан Роджер; пожалуйста, сообщите свои координаты.
Макс сделал паузу и вгляделся в прекрасное лицо Лолы Карлайл. А потом поднял микрофон и сделал первый шаг к дому и своей жизни вдали от нее.
Глава 11
Лола прибыла во флоридский медицинский центр «Лоуэр Кейз» около двух часов утра. Впервые за последние дни она точно знала который час. Девушке выделили отдельную палату, чтобы за ней могли понаблюдать в течение ночи. Руки и ноги словно налились тяжестью и отказывались подниматься; девушка задалась вопросом, почему она не испытывает желания подпрыгнуть от радости. Она ждала этого момента с ночи субботы. Она прошла через ад, боролась за выживание, и всё, что она чувствовала,это онемение. На сей раз большее, чем просто легкое покалывание в кончиках пальцев рук и ног.
Подавленность и апатия возникли вскоре после того, как они с Максом умчались от острова, и с каждым уходящим часом эти чувства только усиливались. Лола решила, что это, вероятно, как-то связано с выбросом адреналина, поглотившего последнюю часть ее энергии. Это, и еще то, что за прошедшие несколько дней ей удалось только один раз нормально поесть.
Девушка не знала точно, сколько времени они провели на борту лодки наркокурьеров, но как только она, Макс и Крошка сели в катер Береговой охраны, ее обследовал бортовой врач, и он пришел к выводу, что Лола страдает от обезвоживания, легкой гипотермии и истощения. Истощение она и сама могла себе диагностировать. Это элементарно, а вот гипотермия и обезвоживание ее удивили. Особенно обезвоживание, так как ее лифчик и трусики все еще были влажными после плавания в океане.
Ей поставили капельницу и заставили лежать на спине в медкабинете, в то время как Макс находился где-то на мостике, болтая с командиром корабля. Она осталась одна, но, по крайней мере, с ней все еще был Крошка.
Когда они достигли станции Береговой охраны на Ки-Уэст[132], она почувствовала себя хуже, а не лучше. Девушка была так измучена, что не могла ясно мыслить. Ее ждала машина скорой помощи, и Лола заняла место на каталке, все еще кутаясь в одеяло, которое ей дал Макс.
Кто-то забрал из ее рук Крошку, она потребовала взять его с собой, но напрасно. Ее заверили, что он получит еду, воду и превосходное медицинское обслуживание в местном приюте для животных.
Макс смог бы сделать что-нибудь, чтобы Крошка остался с ней. Он мог запугать всех своим мрачным взглядом, но его нигде не было видно. Лола была ужасно слаба и дезориентирована, и, наблюдая за всем происходящим вокруг, она не вполне могла связать события.
Ее пристальный взгляд упал на военных и медперсонал, но среди них не было никого более-менее знакомого. Она не обращала внимания на сияющие внизу и пляшущие вокруг станции огоньки. Она не контролировала происходящее с ней, разыскивая Макса. Уверенная, что если сможет просто найти его, он сделает так, что всё будет окей. Но она нигде его не видела.
Наконец, когда Лолу загружали в машину скорой помощи, она мельком увидела Макса. Стоя на краю островка света, мужчина поднял руку, коротко махнув ей, прежде чем забраться в ожидавшую его машину. Окна с тонированными стеклами поглотили его, и Макс исчез. Неожиданная паника сжала ее желудок, и Лола напомнила себе, что теперь она в порядке. Она в безопасности и не должна зависеть от Макса. Она в нем больше не нуждалась.
Так почему же она себя чувствовала так, как будто нуждается? Даже теперь, лежа на теплой больничной койке, где уютно как клопу в ковре, почему она думает, что так отчаянно нуждается в нем?
Как вы себя чувствуете?спросила медсестра в сиренево-бирюзовом переливающемся халате, нащупывая пульс Лолы.
Сбитой с толку, подумала она.
Уставшей.Девушка почесала шею.И съеденной заживо.
Я дам вам немного каламина[133],ответила ей медсестра, отпуская запястье.
Вскоре после прибытия Лолы в медицинский центр ее семье отправили сообщение, и девушку известили, что ее родители уже на пути во Флориду.
Я смогу уйти, когда прибудут мои родители, правда?
Вам нужно будет спросить об этом доктора.Она записала что-то в медицинской карте Лолы.Кухня закрыта, но мы держим немного закусок в холодильнике внизу в холле. Если вы голодны, у нас есть пудинг, соки и содовая.
Растерянность и голод, сводящие живот, напомнили ей, что за весь день она съела только немного сыра и крекеров. Ее руки и ноги похолодели, и она проголодалась так, как будто падала в обморок. Эти ощущения для Лолы были не в новинку, они с ними старые знакомцы, но впервые за долгое время, она слышала знакомый позыв громко и ясно. Обольстительный голос говорил ей, что если она не поест сегодня вечером, то завтра потеряет еще три фунта.
Я действительно голодна, так что возьму всё, что у вас найдется.
Я посмотрю, что смогу раздобыть для вас.Медсестра улыбнулась и повернулась к двери.
Кто-нибудь ждет, чтобы увидеть меня?спросила Лола, останавливая ее.
Медсестра выглянула и оглядела зал.
Нет. Шериф был здесь, но, кажется, он уехал.
Лола знала о шерифе. Он хотел расспросить ее о прошедших нескольких днях, но она отделалась от него до утра. Сначала он настаивал, но, наконец, смягчился. Лола предположила, что это потому, что она выглядит так же плохо, как себя чувствует, но откровенно говоря, ее не заботила причина сговорчивости шерифа. Она действительно устала, но очень хотела поговорить с Максом прежде, чем что-нибудь рассказывать.
Вы не видели высокого мужчину с темными волосами и синяком под глазом?
Нет. Думаю, я бы запомнила кого-то вроде него,ответила медсестра, и ее белые резиновые сабо проскрипели по линолеуму, когда она покидала палату.
Лола почесала укус насекомого на горле, потом сковырнула пластырь, прикрывающий иглу капельницы на тыльной стороне кисти. Медсестра принесла ей немного овощного супа, ломтик хлеба, пудинг и кока-колу. Наевшись, она отодвинула столик-поднос и подумала о Максе. Лола задалась вопросом, где он, и когда она увидит его снова. Девушка не сомневалась, что он приедет, чтобы повидать ее прежде, чем покинуть штат. Они слишком многое пережили вместе, чтобы он уехал, не поговорив с ней. Макс спас ей жизнь, они занимались любовью. И да, Лола понимала, что ни для кого из них это не любовь, но это была тесная связь, о которой она никогда не будет сожалеть. Тем более что он стал единственным мужчиной, которого ей пришлось практически умолять о сексе. Ну, если не умолять, то убеждать это точно, ради всего святого.
Лола попыталась бодрствовать, уверенная, что скоро он приедет к ней, но ее одолела усталость. Ей снилось, как она отправилась в приют для животных к маленькому Крошке, и они оба оказались внутри в ловушке. Во сне она стучала в дверь и звала Макса, но он так и не появился.
Звук знакомого, с мягким южным звучанием, голоса разбудил ее.
Лола Фейт?
Ее веки дрогнули, открываясь, и девушка взглянула на край своей больничной койки. Она посмотрела в запавшие воспаленные глаза отца. Они покраснели и слезились, как будто он не спал уже много дней. Его обычно румяные щеки побледнели, морщины на лбу стали глубже от волнения.
Рядом стояла ее мама, шелковый шарф прикрывал узел ее светлых волос, раньше всегда бывший идеальным. Сейчас одна сторона пучка была плоской, пряди из челки торчали надо лбом. Под глазами мешки, губы не накрашены.
Лола разрыдалась, и не девчачьими слабыми слезами. А ужасно горькими, захлебывающимися рыданиями, как в восемь лет, когда папа случайно оставил ее в «Тексако»[134]. Она испугалась до смерти, обнаружив, что он исчез, и исполнилась радости, когда он вернулся за ней десять минут спустя. Сейчас, в тридцать лет, она почувствовала то же самое, увидев, сколько страданий причинила родителям, и ей стало еще хуже. Мама и папа выглядели так, как будто прошло десять лет с их последней встречи неделю назад.
Мама кинулась к кровати и вытерла со щек Лолы слезы.
Теперь все будет хорошо. Твои мама и папа приехали, чтобы забрать тебя домой.
Они забрали у меня Крошку,плакала она,и отдали его в приют.
Мы вернем твоего Крошку.Папа похлопал ее по коленке поверх больничной простыни.А потом ты отправишься домой, чтобы побыть с нами несколько дней.
У Лолы было миллион и одно дело. Бизнес, которым нужно управлять. Да, у нее работают компетентные люди, которые могут управлять делом в ее отсутствие, но Lola Wear, Inc., принадлежал ей. Она хотела пообщаться с поставщиками и маркетологами, получить первые номера нового каталога. Они готовились к выставке через три месяца, и девушка хотела увидеть предварительные эскизы их стенда. Но она смотрела на родителей и видела напряжение на их лицах; Лола предположила, что им нужно побаловать ее, чтобы убедить себя, что она в порядке. Возможно, она и сама нуждалась в этом.
Ты приготовишь свои особые макароны с сыром и надрезанными сосисками?
Уголок рта матери задрожал, когда она улыбнулась.
И ореховый пирог Каро[135].
Лола тоже улыбнулась, сквозь слезы. Ее мать была одной из нескольких ее знакомых, которые назвали пирог Пекан ореховым пирогом Каро. Впервые, с тех пор, так как она уехала, Лола почувствовала, что опять дома, но что-то мешало ей по-настоящему насладиться возвращением. Отсутствовало что-то очень важное.
Макс. Она не имела ни малейшего понятия, где он или почему он не связался с ней.
Мы все умирали от беспокойства,сказала мама.Встреча семьи Карлайл в эти выходные, помнишь? Я знаю, все будут рады тебя увидеть.
Лола ощутила резкую головную боль. Она пережила шторм в море и наркокурьеров, только чтобы столкнуться лицом к лицу с кошмарами в виде кастрюльки зеленого горошка тети Вайноны. И на сей раз ей придётся столкнуться с этими ужасами одной, потому что Макс пропал без вести.
На военно-морской авиабазе в Ки-Уэсте Максу предоставили защищенную телефонную линию с Вашингтоном. Тот факт, что генерал Винтер ответил, намекнул Максу на неприятности, в которые он попал. Вторым намеком стал немедленно подобравший его и вылетевший с авиабазы в Пентагон «Пейв Хоук»[136].
В Пентагоне охрана провела его в офис на четвертом этаже. Он знал, что при свете дня отсюда открывается шикарный вид на реку Потомак[137] и Мемориал Джефферсона[138]. Хотя и ночью вид на ярко освещенный памятник был не плох.
Обычно Макс встречался с генералом в небольшом оперативном пункте в темных укромных уголках подвала. Это второй раз, когда Макса пригласили в офис. Учитывая это, да еще и поздний час, он понимал, что влип и приготовился к внушительной взбучке.
Генерал Ричард Винтер сидел за огромным столом из красного дерева; компьютерный монитор в одном углу, бронзовый орел в другом. Макс стоял перед генералом по стойке смирно. В течение получаса, пока его кости чуть не плавились от усталости, он объяснял всё, что произошло с тех пор, как он покинул Нассау в предыдущую субботу. Ну, возможно не всё. Он опустил несколько личных деталей относительно своего поведения с Лолой.
Генерал выслушал, затем разразился тирадой. Винтер был лысым, как шар для боулинга, имел большие густые брови и носил бифокальные очки. Он был единственным когда-либо встречавшимся Максу человеком, который впадал в состояние бешенства в мгновение ока. Это выглядело жутковато и предназначено вселять страх в мужчин.
Предполагалось, что всё пройдет по правилам, Макс. Твоя задача была ясна!
Когда оказалось, что данная мне информация просто дерьмо, не осталось никаких правил. И насколько я понимаю, есть только одна задача, сэр. Доведи дело до конца и проваливай. Я не потерпел неудачи. Подвели выданные разведданные.
Даже если генерал в целом был с ним согласен, Макс этого никогда не узнает. Тем не менее, тот продолжал мучить уши Макса, понося его последними словами. Некоторые ему нравились так сильно, что он повторял их снова и снова. Его фаворитами были полный идиот и засранец. Когда он закончил, то ожидал, что Макс съежится, как делало большинство мужчин, сталкиваясь с таким словесным запугиванием. Генерал должен был бы знать Макса лучше.