А ты имеешь к этому отношение? он удивленно вскинул брови. Ну да, тогда мы до рабочей темы так и не дошли, как-то не до того было.
Прямое. Я байер.
Надежда на то, что придется долго разъяснять, кто такой байер и с чем его едят, не оправдалась. Забить эфир не удалось. Ярослав только кивнул:
Круто. Я туда же. К неделе моды типа фестиваль ресторанный. Ну и стажировался там в одном месте. Давно, правда. Но заглядываю время от времени.
Названный им популярный ресторан с двумя мишленовскими звездами я, разумеется, знала. Довелось побывать один раз, во время одной из таких недель, поскольку он являлся частью известного бренда. Мда, значит, не ошиблась. Действительно повар. Ну что же за невезуха-то, а? Как будто вся вселенная решила надо мной посмеяться.
Molto interessante
Sì, signorina*.
Синьорина? фыркнула я. Как неполиткорректно! Вроде, я не выгляжу на тринадцать лет.
В этот моментслава тебе, боже! наконец объявили посадку. Я ловко прошмыгнула прямо к выходу, а Ярослава оттеснила ринувшаяся туда же толпа. Оставалось надеяться на то, что сидеть мы будем не рядом и что в Милане удастся от него ускользнуть.
Эконом-класс, которым я летела, не позволял выбирать места при регистрации, поэтому я даже не поинтересовалась толком, что мне досталось. Кроме того, что в середине и у окна, поскольку А.
Черта с два у окнау запасного выхода! Как же я ненавидела эти места! Конечно, с одной стороны, можно вытянуть ноги и сосед всего один, а сейчас и вообще никого. Но при этом ничего в руках, кроме телефона и бутылки воды. Даже дамскую сумку стюардесса неумолимо забрала и запихнула в локер. На мой вопрос о возможности пересесть предельно вежливо ответила: единственное свободное месторядом со мной. Ну или в бизнес-классе.
Похоже, меня затянуло в сплошную полосу невезения. И началось это ну да, прошлым летом. Когда познакомилась с чертовым Славиком! И если до Нового года еще худо-бедно барахталась, то с января все пошло в разнос.
Не возражаешь?
Он стоял в проходе у свободного места. С бутылкой воды. Куртку снял, оставшись в черных джинсах и синем джемпере. И глаза почти под цветсеро-синие. Глаза-хамелеоны!
Возражаю, еще как возражаю, катись ты лесом!
Садись.
Совсем дура, да?
Точно. Совсем.
Ярослав сел, щелкнул пряжкой ремня, и тут же самолет тронулся с места. Долго ехал, разворачивался, потом постоял немного, словно собираясь с силами, и пустился в разбег. Я, в отличие от большинства людей, летать любила. А взлет особеннотот момент, когда земля уходит вниз и все внутри обрывается. Как на американских горках. Да, понимала, что шансы выжить в авиакатастрофе мизерные, почти нулевые. Но в относительных цифрах вероятность погибнуть на пешеходном переходе гораздо выше.
Зато Ярослав, похоже, добросовестно отдавал дань аэрофобии. Закрыл глаза и так впился пальцами в подлокотники, что даже костяшки побелели. Как ни странно, это капельку смягчило мое раздражение. Такое снисходительное сочувствие. Вполне живой человек, со своими слабостями. Уж я-то хорошо знала, какой неприглядной может быть картина, когда слабости берут над тобой верх.
Самолет набирал высоту тяжело, как обожравшийся шмель, несколько раз проваливался в воздушные ямы. И даже когда выровнялся, стюардесса, чирикнув в микрофон про турбулентность, попросила не отстегивать ремни.
Ярославкстати, мне всегда нравилось это имя, именно вот так, в полной форме, не Слава и уж тем более не Яриквыглядел бледновато, и я попыталась отвлечь его разговором на безопасную тему. Кто где жил в Милане, у кого какие любимые места. Выяснилось, что учились мы там в одно время, только я четыре года, а он всего шесть месяцев, и оба снимали квартиры в районе Брера, который называли миланским Монмартром.
Может, даже и встречались, предположил он.
Может быть, кивнула я. На улице. Или в магазине. Твой ресторан для меня тогда был слишком шикарным. Разве что в кафе иногда заходила. Отец платил за мою учебу и квартиру, но на карман отстегивал скромно. У него тогда начались серьезные проблемы с бизнесом.
Аналогично, рассмеялся Ярослав. У моего, правда, проблем не было, но я его разочаровал. Сначала после девятого класса пошел в кулинарный колледж, на кондитера. А когда закончил, отказался ехать в Париж. Поступил в CAAведущую кулинарную академию в Швейцарии. Ах, так? Самый умный? Тогда все сам, мальчик. Учебу оплатил, но жил я в кампусе и подрабатывал где мог.
Отказался от учебы в Париже? не поверила я. Серьезно?
Ну были свои причины. Долго рассказывать.
Три с половиной часа пролетели незаметно. И все труднее становилось отводить глаза, встречаясь взглядом. Когда самолет пошел на посадку, Ярослав коснулся моих пальцевкак тогда, в кофейне.
Марин а что, если нам попробовать еще раз?
*Molto interessante Sì, signorina (ит.) Очень интересно Да, синьорина
=9
На выходе получилась заминка. У трапа стояли двое мужчин в масках и каждому измеряли температуру бесконтактным термометром. Двоих, видимо, с повышенной, отвели в сторону.
На расстрел, шепнул мне на ухо Ярослав, стоя на ступеньку ниже.
Не смешно! буркнула я. Эта сцена очень живо напомнила о том, о чем совсем не хотелось думать.
Ладно, он пожал плечами. Тебе куда ехать?
В Навильи. Меня встретят.
Тут подошла наша очередь, и мы последними попали в автобус. Уже в терминале, перед залом выдачи багажа, куда мне было не нужно, Ярослав остановился, и я испугалась, что сейчас скажет что-нибудь вроде «буду ждать звонка». Но он лишь молча поцеловал меня в щеку и направился к карусели.
Проанализировать коктейль эмоций я не успела: вышла в зал прибытия и тут же попала в объятия Фабианорыжего, огромного, косматого, похожего на помесь медведя и льва. Он расцеловал меня так, словно не видел лет десять. Отпустил, схватил чемодан и затрещал с такой скоростью, что пришлось просить сквозь смех:
Пожалуйста, помедленнее.
«Lentamente, per favore», эту фразу изучающие итальянский язык запоминают одной из первых. Я хоть и училась в англоязычной группе, но разговорную речь освоила быстро, тем более почти все мои друзья были итальянцами. Болтали они со скоростью пулемета, поэтому постоянно приходилось осаживать. Даже когда сама уже говорила свободно.
Фабиано был не просто одним из нихсамым близким. Возможно, потому, что предпочитал мужчин и отношения наши были именно дружбой, а не чем-то романтическим. Никто иной как Фабиано когда-то убедил меня обратиться в клинику профессора Понтедро и одолжил денег на оплату лечения. Еще во время учебы ему прочили большое будущее, и сейчас он стремительно набирал популярность как модельер с прицелом на молодых и активных. Район Навильимиланская Венециянаходился от Quadrilatero della moda* далековато, но я обычно бронировала гостиницу именно там, поближе к дому Фабиано.
Как Пьетро? дипломатично спросила я, когда мы отъехали от стоянки аэропорта.
Спасибо, хорошо, так же дипломатично ответил он. Передает тебе привет.
Мы оба прекрасно понимали, что нисколько друг друга не обманули. Пьетро, с которым Фабиано жил вместе уже три года, терпеть меня не мог, а мне было абсолютно все равно, как тот поживает. Я не представляла никакой угрозы для красавчика-манекенщика, ревнивого и капризного, как барышня, однако отнимала у него внимание Фабиано. Пусть даже всего на неделю.
Обычно я прилетала в Милан за день до начала модной тусовки, чтобы отдохнуть, отоспаться и встретиться с друзьями в спокойной обстановке. Следующим утром начинался сумасшедший домяркий и веселый, как венецианский карнавал.
В семь, как обычно, напомнил Фабиано, остановившись у гостиницы «Минерва». Жаль, Люси в этот раз не приедет. И Риккардо сегодня не сможет, завтра увидитесь. До вечера, Мари!
Мой номер оказался не готов, хотя я и запросила ранний чекин. Присев в ожидании на диванчик в холле, достала телефон и задумалась.
Удалить или нет?
Когда Ярослав в самолете предложил попробовать еще раз, я застыла, хлопая глазами и не зная, что ответить. Потому что одновременно хотелось сказать и да, и нет.
Я не знаю, голос предательски дрогнул.
Что мешает? У тебя кто-то есть?
Нет, но у тебя есть, я ухватилась за это, как за спасательный круг, потому что понимала: тону.
Если ты про ту девушку, с которой я был в «Кофешопе», это ничего не значит.
А она знает? Что ничего не значит?
Марин, не уходи в сторону. Ты тогда сказала, что дело не во мне, а в тебе.
С тех пор ничего не изменилось.
Помолчав немного, он взял у меня телефон и забил в контакты свой номер. Так же, как в июле инстаграм.
Хорошо, что сейчас нет связи, телефон перекочевал обратно ко мне в руку. Так у меня не высветится твой. Надумаешьпозвони. Второй шанси тот редко дается. А уж третий и подавно.
Я могла набрать его номер сейчас, в гостинице. Договориться о встрече. Здесь или потом, в Питере. Могла удалить. Он прав, четвертого шанса точно не будет. Даже третийиз области фантастики. Или могла оставить. Ничего не решать сейчас. Отложить на потом.
Ваш номер готов, синьора, девушка-администратор положила на стойку карточку-ключ.
Ну значит, так тому и быть. Возможно, позже решение придет само.
Спать хотелось страшно. Даже в душ не пошла, быстро разделась и юркнула под одеяло. Разница во времени подарила два лишних часа, сейчас в Италии было хоть и не раннее, но все же утро. Глаза закрылись сами, и тут же отнесло на грань сна и яви, где я и застряла.
«А что, если нам попробовать еще раз?..»
За три с половиной часа полета меня выкрутило, как белье в центрифуге. Сидеть вот так, бок о бок, то и дело касаясь друг другаслучайно или нет? Замирать на пересечении взглядов. Окунаться в этот запах хвои и мяты, запах телавспоминая, как вдыхала его с обнаженной кожи.
Он понравился мне в самый первый вечер, когда мы увидели его со Снежкой. Не зря же потом без конца приходила в «Ящик», надеясь встретить снова. Нравился его голосмягкий, низкий. Жестыширокие, размашистые, как отзвук Италии. И то, как он слегка морщил нос, когда смеялся. Он нравился мне, когда ничего о нем не знала, и еще больше теперь, когда нашлось столько точек соприкосновения.
Нужно было просто набрать номер
Это напоминало
Как будто застыла перед набитым под завязку холодильником?
Если бы дело было только в сексе, то, пожалуй, да. Но нет.
Не только
*Quadrilatero della moda (ит.) модный квартал
=10
Даже не знаю, что тебе сказать, Мари.
Я зябко поежилась, и Фабиано обнял меня за плечи.
Замерзла?
Есть немного.
Зима на севере Италии не самое приятное время. На моей памяти в феврале больше десяти градусов тепла не было. Холодно и промозгло, как в Питере осенью. Да еще и с каналов тянет сыростью.
Мы собрались нашей студенческой компанией в привычном местемаленьком богемном ресторанчике, где никто не смотрит, что ты ешь и пьешь. В Милане жил только Фабиано, остальные кто где. Конечно, общались в соцсетях и мессенджерах, но вживую виделись раз в год, именно в зимнюю неделю. Фабиано, датчанка Сигне, немец Зигмунд и англичанка Люсимодельеры, остальные: я, флорентиец Риккардо и японец Наокибыли связаны с торговлей или организацией модного производства. Впрочем, на таких встречах мы о работе почти не говорили. В основном вспоминали студенческие годы и трепались о личном. Тут мне поделиться было нечем, и я помалкивала.
У тебя же кто-то появился? спросил Фабиано, когда мы вдвоем возвращались пешком. Я помню, ты писала в декабре.
Он вообще волновался за меня, как дуэнья, и очень хотел пристроить в хорошие руки. Уже только потому, что отсутствие личной жизни в моей ситуациифактор риска.
Был да сплыл, вздохнула я. Не вышло. Даже как onlysex не прокатило, потому что секс был так себе. И поговорить не о чем. Съездили на новогодние каникулы и разошлись. Но есть кое-что еще. Просто задница.
И я вывалила на него все. И летнюю историю с моим паническим бегством, и про нашу с Ярославом встречу в кофейне, и про сегодняшнюю в аэропорту. Все как есть. Все мои страхи и сомнения. Емукак раз могла. Даже легче, чем Сове и Снежке. Потому что именно он наблюдал мой разрыв с Паоло. И видел, во что я превратилась тогда.
Фабиано глубоко задумался.
Твоя беда, Мари, в том, что ты не долечилась. Жесткая диета и усиленные занятия спортом этому подтверждение.
Моя беда в том, возразила я, что сорвала гормональный фон и обмен веществ. Которые и раньше были проблемными. Чтобы не разжиреть снова, приходится ограничиваться в еде и заниматься. А любые ограничения и запретыпо факту провокация. Бодипозитив и принятие себя бесформенной тушей? Работая в индустрии моды? Да, ты прав, до этого меня не долечили. Вот и получается замкнутый круг. Ну и куда мне, скажи на милость, повар при таком раскладе? И не просто повар, а тот, кто привык каждый свой бутерброд фотографировать и выкладывать в сеть. Он наверняка на рекламе в блоге зарабатывает больше, чем в ресторане.
Но ведь на этот раз ты не сказала «нет»? усмехнулся Фабиано.
В течение следующей недели особо переживать я не успевала. Каждый день был настолько заполнен событиями, что приходила в гостиницу и засыпала, не успев додумать до конца ни одной мысли. Показы, релизы, обсуждения, встречи рабочие и просто так, со старыми знакомыми. По-итальянски эмоционально, шумно, ярко.
И все же, все же нотка нервозности ощущалась. То и дело на улицах, в транспорте и на показах попадались люди в медицинских масках. Итальянцы, готовые целовать в обе щеки каждого, кого видели больше одного раза в жизни, все больше ограничивались коротким «чао» на расстоянии. Ближе к концу недели стало известно, что в Ломбардии уже с полсотни больных короной. Джорджо Армани, чтобы привлечь внимание публики к этой проблеме, решил провести свой показ за закрытыми дверями, ограничившись трансляцией на сайте бренда и в соцсетях. У него получилось и то, и другое: о надвигающейся эпидемии заговорили даже те, кто в принципе не интересовались новостями.
Кто знает, когда теперь увидимся. И увидимся ли вообще, мрачно заметил Риккардо.
В последний день модной недели, уже после официального закрытия, мы всей компанией ужинали в том самом ресторане, где когда-то стажировался Ярослав. Казалось, что вот-вот его увижу. Как, впрочем, и все эти дни. Ощущение, будто он где-то рядом, может, на соседней улице или вообще в двух шагах, шло постоянным фоном. Оно не было неприятным или наоборот приятным. Скорее, зудящим. Хотелось оглянуться, но я сдерживалась. Поскольку не знала, что буду делать, если на самом деле натолкнусь на него.
Глупости, Рико, отмахнулась рыжая хохотушка Сигне. Увидимся через год. Все это скоро закончится.
Не глупости! возразил Фабиано. Если и дальше пойдет так, как началось, всех ждут непростые времена. А насв первую очередь. То, чем мы занимаемся, не относится к разряду насущных потребностей. Не говоря уже о том, что заболеть и умереть может любой.
Я не была согласна с Сигне, все действительно выглядело серьезным, но и прогноз Фабиано казался слишком мрачным. Это уж совсем должно быть тотальное бедствие, чтобы светская львица или инста-дива отказались от нового платьишка или туфелек. А заболеть ну что делать, все под богом ходим.
Мари, сказал он на следующий день утром, когда вез меня в аэропорт, я всю неделю думал о том, что ты мне рассказала. Тебе не приходило в голову, что эта встреча помогла бы тебе изменить отношение и к себе, и к еде? Если все сложится удачно, конечно.
В том-то и дело, Фабиано, вздохнула я. Если сложится. А если нет? Я сейчас уже на грани срыва. Прямо накануне отлета едва смогла остановиться. Благо холодильник был пустой. Вернусь и позвоню своему психотерапевту. И по этому поводу тоже.
Вот это уже разумно, кивнул он. Ты же знаешь, я немного мистик. Второй раз можно встретиться случайно. Третийнаверняка нет.
=11
В самолете я рассеянно листала красочные буклеты, прихваченные на показах. Удивлялась авторской фантазии, прикидывала, что из прет-а-порте пойдет хорошо, а что подвиснет. Разумеется, по работе меня больше интересовала обувь, но как раз итальянскую я закупала меньше других, хотя сама предпочитала именно ее. Модели не на массовую российскую ногу: размеры заточены не только на длину стопы, но и на полноту, поэтому часто не совпадают, требуют тщательной примерки. Ну и цены на настоящее «made in Italy», в отличие от склепанного по лицензии «designed in Italy», очень кусачие, в том числе из-за дорогой растаможки.