Я ее практически не слушала. Меня охватило величайшее возбуждение. Этот дом одновременно и вызывал неприязнь, и интриговал. Башни с зубчатыми стенами и машикулями как будто предупреждали тех безрассудных, кто дерзнул войти в эти ворота. Я представила себе стрелы и горячую смолу, которые летят с высоты этих башен на врагов величественного особняка.
Миссис Линкрофт заметила, какое впечатление произвел на меня дом, и улыбнулась.
Полагаю, что мы, те, кто живет здесь, склонны воспринимать его как само собой разумеющееся.
Любопытно, каково этожить в таком доме?
Вы сами вскоре узнаете.
Мы ехали по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой по обе стороны возвышались поросшие мхом стены. Эта дорожка вела прямо в ворота. На меня произвело глубокое впечатление то, что, когда мы проезжали под аркой, я увидела двери сторожки с глазком, через который, должно быть, пристально разглядывали всех визитеров особняка. Интересно, а сейчас за нами кто-то наблюдает?
Миссис Линкрофт остановила двуколку в мощеном внутреннем дворе.
Здесь два внутренних дворика, сказала она, нижний и верхний. Она махнула рукой в сторону четырех высоких стен, за которыми этот дворик и скрывался. Здесь в основном жилье для слуг, продолжала она, кивая в сторону арочного прохода, в котором я заметила ведущие вверх каменные ступени. Над воротамидетские, а во внутренний дворик выходят хозяйские спальни.
Какой огромный! изумилась я.
Она засмеялась:
Вы еще узнаете насколько! Здесь конюшни. Поэтому, если вы сойдете, я позову кого-нибудь из конюхов, а потом проведу вас в дом и представлю. Ваш багаж вскоре будет на месте полагаю, к тому времени, как я угощу вас чаем. Я проведу вас в классную комнату, там вы и встретитесь с девочками.
Она отогнала экипаж на конюшню, оставив меня стоять посреди двора. Воцарилась тишина, и, оставшись в одиночестве, я ощутила, как будто ступила назад, в прошлое. Стала считать, сколько же веков окружающим меня стенам. Четыре пять? Я подняла голову; со стены на меня сердито смотрели две омерзительные горгульи. Изящный готический узор на свинцовой отделке водосточных желобов резко контрастировал с этими гротескными существами. Двери, все четыре, были дубовыми, обитыми массивными гвоздями. Я посмотрела на витражные окна и задумалась: что за люди живут за ними?
Стоя во дворе, я вновь ощутила, что кроме очарования во мне вновь растет чувство отвращения. Я не могла этого объяснить, но у меня возникло непреодолимое желание убежать отсюда, вернуться в Лондон, написать своему учителю музыки в Париж и молить его дать мне еще один шанс. Быть может, всему виной злобные выражения на лицах этих каменных изваяний, выступающих из стен. Быть может, всему виной звенящая тишина, вся гнетущая атмосфера прошлого, заставившая меня вообразить, будто меня перенесло на столетия назад. Я живо представила себе, как Рома входит в ворота этой крепости, требует встречи с сэром Уильямом и задает ему вопрос: неужели он полагает, что его парк и деревья важнее истории? Бедняжка Рома. Если бы он не дал ей разрешения, была бы она сейчас жива?
Казалось, что домживое существо, а эти гротескные фигурыне просто каменные изваяния. А что там за тень мелькнула в окне над вторыми воротами? Что миссис Линкрофт говорила? Там детские. Возможно. Разве не естественно, что мои ученицы захотели хоть одним глазком взглянуть, как же выглядит их новая учительница музыки, искренне уверенные, что та их не видит?
Я напомнила себе, что никогда ранее не была в таких старинных особняках. И мое отношение к этому дому подогревали обстоятельства моего приезда сюда.
Рома, прошептала я про себя. Где же ты, Рома?
Мне показалось, что у меня за спиной засмеялись горгульи. Казалось, мне намекают: не стоит здесь оставаться. Если я останусь, мне придется за это как-то поплатиться. И с этим чувством пришла уверенность, что ключ к исчезновению Ромы спрятан где-то в этом доме.
Я предостерегла себя голосом Ромы: абсурд и фантастика. Пьетро заметил бы, что во мне так и не умерла тяга к романтике: она то и дело проглядывала из-под напускной уравновешенности, из-под маски прагматизма.
Вернулась миссис Линкрофт, и от нее повеяло таким покоем, что мои видения развеялись.
Признаться, я продолжала убеждать себя, что приехала сюда не столько для того, чтобы раскрыть тайну исчезновения Ромы, сколько чтобы заработать на достойную жизнь, обеспечить себе крышу над головой. Пришлось признать, что пора поставить жирный крест на своих грандиозных амбициях, поэтому данное предприятие можно считать практичным и в высшей степени разумным поступком. Мне следовало здраво оценивать ситуацию.
Миссис Линкрофт провела меня во вторые ворота, над которыми располагались окна классной комнаты. Я замешкалась, чтобы прочесть надпись.
Вряд ли вы сможете что-то прочесть, сказала она. Надпись на староанглийском. «Бойтесь Бога и почитайте короля».
Благородный девиз, заметила я.
Она улыбнулась:
Осторожнее на лестнице. Здесь крутые потертые ступени.
На верхний двор вели двенадцать ступеней; этот двор был гораздо больше, окруженный высокими серыми стенами. Я заметила одинаковые витражные окна, горгулий и замысловатые орнаменты на носиках водяных желобов.
Прошу сюда, пригласила миссис Линкрофт, толкая массивную дверь.
Мы оказались в огромном зале метров двадцать в длину со сводчатым потолком и четырьмя окнами-бойницами. Несмотря на то, что сами окна были большими, витражи были маленькими, а значит, в помещении лежали длинные тени, хотя стоял белый день. В одном конце зала находилось возвышение, на котором стоял рояль, в другом конце располагались хоры. От хоров вела лестница и два арочных проема, в которых я заметила темный коридор. На выбеленных стенах висело оружие, а у подножия лестницылатные доспехи.
Сейчас этот зал редко используют, объяснила миссис Линкрофт. Когда-то здесь устраивали балы музыкальные вечера. Но со смертью леди Стейси и после С тех пор сэр Уильям почти не устраивает приемов. Иногда дает обед но, конечно, теперь, когда в доме появилась молодая хозяйка, зал будут использовать по назначению. Я так полагаю, мы вскоре будем устраивать и музыкальные вечера.
От меня ожидается, что я
Я так полагаю.
Я представила, как сижу за большим роялем, стоящим на возвышении. Даже услышала смех Пьетро: «Наконец-то концертируешь. Кто-то может сказать, что ты попала на сцену через черный ход. Нет-нет, через ворота замка».
Когда миссис Линкрофт повела меня к лестнице, я положила руку на резные перила, засмотрелась на вырезанных там драконов и других злобных созданий.
Уверена, произнесла я, что таких животных в природе никогда не существовало. Миссис Линкрофт вновь улыбнулась, а я продолжала:Я всегда недоумеваю, почему все так хотели напугать окружающих. Те, кто хотят пугать других, часто сами очень боятся. Вот вам и ответ. Должно быть, они действительно очень опасались отсюда и эти создания, нагоняющие страх.
Как говорится, рассчитывали вселить ужас в сердца тех, кто дерзал посягнуть.
И им это вполне удавалось, скажу я вам. И эти длинные тени как и эта резьба, которая слишком похожа на сказку, чтобы быть правдой, внушает чувство страха.
Вы слишком чувствительны к окружающей атмосфере, миссис Верлен. Вы надеетесь, что в этом доме не обитают привидения? Настолько суеверны?
Мы все отрицаем, что суеверны, пока не сталкиваемся с загадкой. И тогда многие из нас оказываются суеверными.
В таком случае вам не стоит здесь оставаться. В таких местах, где люди столетиями живут в одних и тех же стенах, всякие истории ходят по кругу. Слуги замечают собственную тень и клянутся, что видели привидение в сером. В таком доме, как этот, миссис Верлен, несложно их перепутать.
Не думаю, что испугаюсь собственной тени.
Я помню, какие у меня были ощущения, когда я впервые попала сюда. Еще не забыла, как вошла в этот зал и, испуганная, стояла здесь. Она вздрогнула от воспоминания.
Полагаю, все сложилось хорошо.
Я нашла место в этом доме со временем. Она едва заметно дернулась, как будто отряхиваясь от былых воспоминаний. Думаю, нам стоит сперва посетить классную комнату. Я велю подать туда чай. Полагаю, вы не откажетесь выпить чаю.
Мы достигли галереи, где висело несколько портретов, и я заметила пару изящных гобеленов, которые вознамерилась изучить позже. Очень заинтриговали их сюжеты.
Она распахнула дверь и произнесла:
Миссис Верлен приехала.
Я вошла за ней в комнату с высоким потолком, там сидели три девочки. Какая очаровательная мизансцена: одна сидела у окна, вторая за столом, а третья стояла спиной к камину, по обе стороны которого возвышались две массивные подставки для дров.
Та, что сидела у окна, первой подошла ко мне, и я тут же ее узнала, потому что уже видела, как она идет по проходу под руку со своим женихом. Она выглядела такой робкойвидимо, чувствовала себя неуверенно в новом положении хозяйки дома. Откровенно говоря, думать о ней как о хозяйке замка казалось нелепым. Она выглядела как ребенок.
Добрый день, миссис Верлен! Она произнесла эти слова, как будто много раз их репетировала. Я пожала протянутую руку. На пару секунд ее безвольная рука задержалась в моеймне стало жаль эту девушку, захотелось ее защитить. Счастливы вас видеть, продолжала она несколько напыщенно.
Девушка, несомненно, гордилась густой гривой волос цвета спелой августовской пшеницы, пара завитков выбилась на низкий белый лоб. Эти завитки были единственной живой деталью в созданном ею образе чопорной дамы.
Я ответила, что тоже рада, что приехала, и с нетерпением жду, когда же приступлю к работе.
С нетерпением жду начала наших занятий, мило улыбнулась она. Аллегра! Элис!
Аллегра отошла от камина и приблизилась ко мне. Густые темные вьющиеся волосы собраны в хвост и перевязаны красной лентой; дерзкие черные глаза, болезненный цвет лица.
Значит, вы приехали учить нас музыке, миссис Верлен, произнесла она.
Надеюсь, вы проявите рвение в науке, ответила я, напуская на себя суровость при знакомстве с ученицами, к тому же миссис Рендалл предупредила, что от этой стоит ожидать неприятностей.
Зачем это мне? О да, с ней будет непросто.
Если вы хотите научиться играть на фортепиано, следует приложить старание.
Не думаю, что я хочу чему-то учиться по крайней мере, тому, чему учат учителя.
Возможно, когда вы повзрослеете и наберетесь мудрости, вы измените свое мнение. О боже, плохой знакввязываться с первых минут знакомства в словесные баталии.
Я повернулась к третьей ученице, сидевшей за столом.
Элис, подойди, велела миссис Линкрофт.
Элис встала передо мной, присела в сдержанном реверансе. Мне показалось, что они с Аллегрой ровесницылет двенадцати-тринадцати, хотя из-за невысокого роста она казалась младше. Одета она была с иголочки: в белом с оборками фартуке поверх серого габардинового платья. Длинные светло-каштановые волосы были забраны назад голубой бархатной лентой, открывая слишком суровое маленькое личико.
Элис будет прилежной ученицей, мягко сказала ее мать.
Постараюсь, застенчиво улыбнулась Элис. Но Эдит миссис Стейси очень хорошо играет.
Я улыбнулась Эдит, которая тут же слегка зарделась и ответила:
Надеюсь, миссис Верлен будет такого же мнения.
Миссис Линкрофт обратилась к Эдит:
Я велела подать чай сюда. Вы желаете остаться или
О да! обрадовалась Эдит. Мне бы хотелось побеседовать с миссис Верлен.
Насколько я заметила, всех немного смущал новый статус Эдит в этом доме со времени ее замужества.
Когда подали чай, я увидела, что сервировали его точно так, как мы привыкли сервировать дома: большой коричневый фаянсовый чайник и молоко в фарфоровом молочнике. На стол положили скатерть и расставили хлеб, масло, пирожные.
Быть может, вы расскажете миссис Верлен о своих успехах в музыке, подсказала миссис Линкрофт.
С удовольствием послушаю.
Вас рекомендовала мисс Элджин, если не ошибаюсь? спросила Аллегра.
Верно.
Значит, вы сами когда-то были ученицей.
Верно.
Она засмеялась и кивнула, как будто сама мысль о том, что я была ученицей, нелепа. Я уже начинала понимать, что Аллегре нравится выступать на публике. Но больше меня заинтересовала Эдити не только потому, что ее жизнь вызывала у меня любопытство, но, во-первых, потому, что она, юная девушка, стала хозяйкой такого огромного дома, а во-вторых, она явно была не бесталанна. Я почувствовала это по тому, как она изменилась, когда заговорила о музыке: вся засияла, стала более уверенной.
Пока мы беседовали, вошла служанка и доложила, что сэр Уильям желает видеть миссис Линкрофт.
Благодарю, Джейн, сказала она. Передайте ему, что я подойду через несколько минут. Элис, когда закончите чаепитие, покажи миссис Верлен ее комнату.
Да, мама, ответила Элис.
Как только миссис Линкрофт вышла, атмосфера едва уловимо изменилась. Любопытно знать, почему? Экономка произвела на меня впечатление доброго человека, была в ней некая твердость, но мне совершенно не показалось, что она из тех, кто навязывает свое мнение юным девицамв особенности таким резвым, как Аллегра.
Аллегра сказала:
Мы ожидали кого-то постарше. Вы еще не так стары, чтобы быть вдовой.
Меня пристально изучали три пары глаз.
Верно, мы прожили в браке всего несколько лет. Прежде чем я потеряла супруга.
А отчего умер ваш муж? продолжала допытываться Аллегра.
Возможно, миссис Верлен не хочет говорить об этом, негромко предупредила Эдит.
Ерунда! возразила Аллегра. Все любят порассуждать о смерти.
Я удивленно приподняла брови.
Правда-правда! продолжала неугомонная Аллегра. Посмотрите на нашу повариху. Она опускается до отвратительных подробностей о своем незабвенномтак она называет мужа, когда ты ее ни спросишь нет, ее и спрашивать не нужно. Она смакует эти подробности. Поэтому глупо утверждать, что люди не любят говорить о смерти. Это совсем не так!
Возможно, миссис Верлен не такая, как наша повариха, едва слышно возразила Элис.
«Бедняжка Элис», подумала я. Видимо, дочь экономки здесь ровней не считали, хотя и позволили ей заниматься с ними музыкой.
Я повернулась к ней и ответила:
Мой муж умер от сердечного приступа. Такое случается.
Аллегра взглянула на своих подруг, как будто ждала, что они вот-вот лишатся чувств.
Конечно, продолжала я, существуют признаки, указывающие на то, что приступ неминуем. Когда люди слишком много работают, тревожатся
Эдит робко предложила:
Быть может, нам лучше сменить тему. Вам нравится преподавать, миссис Верлен? У вас было много учеников?
Мне нравится преподавать, когда есть отдача от учеников и никак иначе; я научила многих.
О какой отдаче речь? поинтересовалась Аллегра.
Любовь к фортепиано? предположила Эдит.
Именно! ответила я. Если по-настоящему любишь музыку, если хочешь поделиться с другими тем удовольствием, которое дарит тебе музыка, ты будешь хорошо играть и наслаждаться своей игрой.
Даже если ты обделен талантом? тут же спросила Элис.
Если у человека, когда он начинает, нет таланта, он может усердно трудиться, чтобы по крайней мере овладеть мастерством. Но я искренне верю, что музыкальный дарэто врожденное. Предлагаю завтра же начать наши уроки. Я по очереди прослушаю вастогда увидим, кто же обладает этим талантом.
Почему вы приехали сюда? выспрашивала далее Аллегра. Чем занимались раньше?
Давала уроки.
А как же ваши бывшие ученики? Они не будут по вам скучать?
Их было не так уж много.
Здесь нас и вовсе только трое. И это место не назовешь счастливым.
Что ты имеешь в виду?
Аллегра заговорщически посмотрела на девочек.
Кое-кто приехал на раскопки в наш парк. Эти
Археологи, подсказала Элис.
Точно. Вокруг все говорили, что нельзя тревожить мертвых. Они ушли и почивают с миром, не желают, чтобы другие люди раскапывали их могилы, тревожили их дома. Говорят, что они налагают проклятие: если кто-то потревожит их покой, они отомстят. Вы в это верите, миссис Верлен?
Нет, это все суеверия. Если римляне строили красивые дома, они наверняка хотели бы, чтобы мы знали, какими они были умными и преуспевающими.
А вам известно, тут же вмешалась Элис, что они согревали свои дома с помощью труб с горячей водой? Нам рассказывала молодая дама, которая умерла. Она любила, когда ее расспрашивали о раскопках.