Я просто думаю, что глупо так идеалистично думать, Шекспир, и для человека с твоим предполагаемо высоким интеллектом я удивлен, что это вообще вырвалось из твоих уст.
Я непроизвольно стиснула зубы и принялась было объяснять свои мотивы, но он снова заговорил:
Я вот к чему, давай посмотрим на принцип «наибольшего счастья для наибольшего числа индивидуумов» с другой стороны на твоем же примере с голосованием. Ты упомянула, что для общества это считается благом, потому что большинство оказались довольны результатом, но все, что я вижу, это недостатки. Как быть, если «большинство» голосующих людей плохие или имеют злые умыслы, а меньшинствоневиновно? Хорошие люди подвергаются опасности из-за того, что их меньше. Что, если у кандидата, за которого ты голосовала, есть скрытые мотивы или он отказывается от того, что обещал?
Возьмем Гитлера. Его избрали демократическим голосованием, и какое-то время он принимал верные решения для большинства людей, которые жили в нищете без надежды выбраться со дна. Но посмотри, чем это закончилось Я просто хочу сказать, что хотя в теории все кажется логичным, практическая сторона на самом деле не работает, не так ли?
В аудитории стояла такая тишина, что, честно говоря, я ожидала появления перекати-поле. Роум, казалось, был более чем доволен своим маленьким выпадом, отчего я почувствовала, как все внутри встает на дыбы. Я инстинктивно двинулась к лестнице, чтобы убедиться, что он услышит мой ответ. Мне хотелось разнести в пух и прах его дерзкий комментарий.
Я подняла палец в воздух.
Для начала будь любезен и дай мне закончить, прежде чем грубо прерывать. С чем я согласна, так это с тем, что люди во многих ситуациях живут ради удовольствия, а не боли, по крайней мере, по большей части. Конечно, ты согласишься с этим, мистер Ох-какой-фантастический-квотербек. Разве ты не принимаешь большинство решений, основываясь на своей прославленной футбольной карьере, которая приносит тебе удовольствие?
Студенты крутили головами из стороны в сторону, словно наблюдали за игрой в теннис.
Ты права, полагаю, но я делаю это и для зрителей, и для моих товарищей по команде. Они находят радость в футболе, в отличие от некоторых.
Что это значит?
Я хочу сказать, Шекспир, что в Алабаме футболэто величайшее удовольствие: играть, смотреть, тренировать. Моя игра и, следовательно, мой успех приносят пользу как мне, так и другим. Похоже, ты единственная, кому это не нравится.
Тогда ты доказал, что я права. В Алабаме величайшее благо для наибольшего числа людейэто футбол, так как он приносит удовольствие большинству населения, самодовольно заметила я.
Он провел рукой по заросшему щетиной подбородку.
В этом отношении ты, может быть, и права, но не всегда все так просто.
Я скрестила руки на груди, желая услышать, что же дальше.
Продолжай.
Ты говоришь о людях, которые делают что-то для удовольствия и избегают боли?
Верно, согласилась я.
Но многие люди совершают поступки, которые причиняют им боль или дискомфорт, чтобы удовлетворить потребности и желания других людей. Я предположила, что он имел в виду свои странные отношения с Шелли, которая в данный момент сидела мрачнее тучи из-за нашего спора.
О, не думаю, что всегда так мучительно делать что-то, что желает другой.
Роум зажал карандаш между ладонями и прошипел сквозь зубы:
Яснее, Шекспир. К чему ты клонишь?
Я не могла остановиться. Ярость, которую я испытывала к нему в течение нескольких дней, вырвалась наружу.
Что ж, давайте возьмем, к примеру, секс. Один из двух людей, участвующих в акте, может хотеть этого сильнее, в то время как второй может быть совершенно безразличен в своих желаниях, но в итоге он уступает, чтобы сделать первого человека счастливым. Однакои в этом заключается ирониятот, кто несчастен, все же находит сексуальное освобождение, поэтому в действительности не испытывает вообще никакого неудовольствия. Ведь так? Я ответила в его духе.
Карандаш хрустнул в его руках.
Или вот еще пример: человек решает, что хочет поцеловать другого человека из-за некого странного, необъяснимого притяжения, но затем, оглядываясь назад, понимает, что это было фатальной ошибкой. Что он впервые заговорил о сокровенном с новым знакомым, думая: «Может наконец стоит открыть кому-то настоящего себя?» Но вскоре осознает, что сделанное было глупостью и вообще не должно было произойти. Закрепив свое мнение о том, что людиэто просто одно большое разочарование!
Парень бросил обломки карандаша на пол и нервно провел руками по волосам. По комнате разнесся тихий ропот.
Наши взгляды встретились, мы оба тяжело дышали от эмоционального напряжения в нашем споре, ни один из нас не знал, что делать дальше. Такие сильные эмоции были новым ощущением для нас обоих.
Профессор Росс прервала нас покашливанием. Я бросила взгляд на настенные часы, заметив, что время семинара подходило к концу.
В следующий раз мы рассмотрим личные записи Бентама. Обязательные материалы для прочтения вы найдете в учебном плане. Семинар окончен.
Я поспешила обратно в безопасное место за своим столом, борясь с внезапным приступом тошноты. Произошедшее привело меня в замешательство куда сильнее, чем первое прочтение Фридриха Ницше в оригинале на немецком.
Профессор Росс подошла, обмахиваясь руками.
Что ж, все прошло не как мы планировали, Молли. На самом деле ты затронула абсолютно другую тему, нежели было предусмотрено, что крайне неуместно, но было очень интересно наблюдать за вашей дискуссией. Хочешь обсудить? От вас двоих летели такие искры.
Нет, я не хочу обсуждать. Я взяла свои книги. Простите меня. Лучше схожу в библиотеку. Мне нужно учиться. Скоро сдавать работу.
Она поджала губы.
Хорошо, но ты знаешь, где я, если понадоблюсь.
Я избегала ее взгляда.
Спасибо. С облегчением убедившись, что аудитория свободна, я вышла.
Уже у дверей Роум преградил мне дорогу, встав так близко, что фактически мы дышали одним воздухом.
Какого хрена все это было? закипел он.
Ты вел себя грубо, обвинила я, убедившись, что мы одни.
Я вел дискуссию! Так обычно делают на философии. А ты затронула личное.
Как и ты!
Мы уставились друг на другабитва характеров. Мурашки, как лесной пожар, распространились по моему телу.
Первым сломался Роум.
Зачем ты приплела тот разговор? То, о чем я говорил с тобой, было конфиденциальным. Я поведал тебе то, чем не делился ни с одним живым человеком, а ты бросила этим в меня на публике! Я доверился тебе, а ты стала ворошить это ради спасения собственной задницы!
Я расхохоталась.
Доверился? Давай не будем! Весь колледж знает, что ты используешь девушек для секса, от чего, честно говоря, меня тошнит. И судя по тому, что я видела тем вечером, ты как раз это и сделал с ней, заявив перед этим, что она тебе не нравится. И, между прочим, сразу после того как якобы «почувствовал связь со мной». В чем же здесь мораль? Не смог устоять перед парой раздвинутых ног, я так понимаю?
Роум издал невеселый смешок и медленно двинулся вперед. Я стояла на месте, создавая впечатление уверенности.
Он толкнул меня, и я оказалась зажата в углу.
Почему тебя волнует, кого я трахаю? Какое тебе дело?
Я пристально смотрела на него и молчала в течение нескольких секунд, прежде чем прошипеть:
Мне все равно.
Он злобно ухмыльнулся и ударил ладонью по стене надо мной.
Ты лжешь.
Я чувствовала, как в животе все горит от ненависти, поэтому сильнее вцепилась в книги.
Я не лгу. Это никак не связано с тем, кого ты трахаешь, как ты красноречиво выразился!
Лицо Роума оказалось еще ближе ко мне.
Чушь собачья! Я тебе ни хрена не верю!
Я толкнула его в грудь одной рукой, но он не сдвинулся с места.
Повторюсь, я не верю тебе! Скажи мне, какого черта тебе не все равно, и не лги, мать твою! снова зарычал он.
Он заблокировал все пути отступления, и я издала раздраженный стон.
Прекрасно! Мне не все равно, потому что ты меня поцеловал! Ты целовал меня так, словно у тебя не было другого выбора, черт возьми! Мне не хотелось стать еще одной игрушкой, но я доверилась тебе. Я никогда этого не делала, и теперь вспомнила почему!
Он крепко прижал меня к стене своей мускулистой грудью. Его губы приоткрылись, обдавая меня горячим дыханием.
К твоему сведению, я ее не трахал. На самом деле я предельно ясно дал ей понять, что между нами никогда ничего больше не будет. Я прислушался к твоим словам насчет жизни ради себя. Ты достучалась до меня. Ты повлияла на меня. И хочу сразу прояснить ты не игрушка, Шекспир. Я могу пользоваться всеми вокруг, но я бы не стал пользоваться тобой.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но Роум прижал указательный палец к моим губам. В его глазах читалось предупреждение.
Ты храбрая, Шекспир, раз говоришь со мной так. Я Я не терплю подобного ни от кого. Местные знают, что ко мне нельзя приближаться. У них хватает ума оставить все как есть.
Прищурившись, я смахнула его руку.
Ты мне угрожаешь?
Он мрачно улыбнулся, и я не могла решить, хочу ударить его по лицу или подчиниться, просто чтобы посмотреть, что произойдет дальше.
Не угрожаю, Шекспир, а отдаю должное. Я нахожу тебя и твой рот по-настоящему привлекательными. Но я больше заинтересован в том, чтобы научить тебя держать язык за зубами.
Мое сердце подпрыгнуло, а между бедер распространилось тепло. Но я изо всех сил пыталась бороться со своей предательской реакцией.
Прибереги такие разговоры на случай, когда ты снова решишь перепихнуться с Шелли.
Я же сказал, что ни хрена ее не трогал!
А она сказала другое.
Меня не волнует, что она говорит. Я думал, ты другая, Мол. Зачем ты все время приплетаешь Шелли или футбол после того, как я поделился с тобой тем, через что мне пришлось пройти? Казалось, он искренне разочаровался во мне.
Чувство вины и сомнения закрались в мое сердце, и я потерла пульсирующие виски.
Послушай, у меня паршивое настроение. Не стоило так на тебя нападать. Прошу прощения за то, что предала твое доверие. С моей стороны это было дурным тоном. Я злилась на тебя, злилась уже несколько дней. Я не знаю, как мне вести себя рядом с тобой. Ты сбиваешь меня с толку.
Мы снова погрузились в молчание. Ромео все еще сердито смотрел на меня сверху вниз, удерживая в углу своим крепким телом. Казалось, он собирался разорвать меня надвое голыми руками. Я попыталась обойти его, но он схватил меня за предплечье своей большой ладонью.
И куда, черт возьми, ты собралась?
Я медленно выдохнула.
Ухожу. Я сыта этим по горло нами и тем, что, черт возьми, только что произошло.
Я предприняла вторую попытку проскользнуть мимо него.
Ты, черт возьми, сводишь меня с ума, Шекспир! зарычал он и обхватил свободной рукой мою шею сзади, притягивая меня ближе, пока его губы не нашли намеченную цель.
Он не был ласковым, осторожным или внимательным. Он брал то, что хотел, не думая обо мне И мне это нравилось, нравилось, что он контролировал мое тело.
Я выронила книги на пол. Вместе с ними полетели куда подальше и все оставшиеся запреты. Мои руки больше не могли ничего делать, кроме как вцепиться в его майку в надежде удержаться в этой гонке.
Простонав, парень развернул меня в своих объятиях и прижал к стене, ударяя спиной о твердый цемент и позволяя мне почувствовать его возбуждение своим животом. Его язык боролся с моим, вытягивая всю мою скрытую потребность в нем с каждым новым движением.
Ромео разорвал поцелуй, раздраженно выдохнув. Его загорелая кожа была обжигающе горячей на ощупь.
Черт, Мол, почему я не могу выкинуть тебя из головы? Тывсе, о чем я, мать твою, думаю, и я не знаю, что с этим делать.
Думаешь? пискнула я.
Он перевел на меня свой дикий взгляд.
Каждую минуту. Каждого. Дня.
Роум отступил назад, давая мне столь необходимое пространство. Мне нужно было бежатьрядом с ним я не могла ясно мыслить. Я наклонилась, чтобы поднять книги, а когда выпрямилась, Роум стоял, заложив руки за голову, и в его темных глазах горел неутоленный голод.
Он очень медленно облизнул нижнюю губу, и мне больше всего на свете захотелось почувствовать это.
Я не знаю, что с тобой делать. Это приводит меня в замешательство, и мне это не нравится. Еще никогда я не чувствовал себя так из-за какой-то девчонки. Он наклонил голову, оценивая меня. Но я не думаю, что ты просто какая-то девчонка. Я размышлял об этом с той минуты, как увидел тебя, такую взволнованную в коридоре перед первой лекцией. Господи, после того проклятого посвящения я не хочу пробовать никого, кроме тебя. Темное пламя, которое придавало его глазам цвет полуночи, почти заставило меня застонать от сильнейшего вожделения.
Поэтому я сделала то, что делаю лучше всего, когда не могу справиться с ситуацией.
Я убегаю.
М-мне н-нужно в библиотеку, нервно заикаясь, выпалила я и бросилась к выходу. Меня трясло, я была обескуражена, сердита, но еще и невероятно возбуждена. Меня беспокоило то, что меня привлекала его напористость. Я бы даже сказала, что помимо того, что между нами произошло, это беспокоило меня больше всего.
Открывая входную дверь, я рискнула оглянуться.
И совершила огромную ошибку.
Ромео стоял в центре коридора, наблюдая за мной со скрещенными на груди руками.
Я опустила дверную ручку, когда его жесткий голос заставил меня замереть.
Это еще далеко не конец, Шекспир еще далеко не конец!
Томление внутри вновь нарастало. Я испугалась и ускорила шаг, решив забить на библиотеку и сразу отправиться домой. Будучи на грани обморока, мне необходимо было спрятаться в убежище моей комнаты.
Он не спал с Шелли. Я была всем, о чем он думал, и я не могла не чувствовать волну счастья, наполняющую мое сердце впервые за много лет.
Глава 5
Я пролежала без сна четыре часа, наблюдая, как тени от сосновых ветвей пляшут по потолку. Уже пятую ночь я страдала бессонницей. Я была выбита из колеи и запуталась настолько, что не могла нормально думать, не могла спать и, честно говоря, в принципе функционировать. Основная причинаРомео Пуля Принс.
Он вместе с футбольной командой «Тайд» уехал в Арканзас сразу после нашего маленького выяснения отношений в коридоре, оставив меня переживать из-за того, что между нами происходило. Не упрощали мне жизнь и выставленные на всеобщее обозрение фотографии в Facebook, на которых другие члены команды целовались с девушками в убогих ночных клубах или на вечеринках после матча. Стоило мне представить, что Роум занимался тем же, меня начинало тошнить.
Отказавшись от попыток заснуть, я откинула одеяло и побрела в ванную комнату, где шагнула под душ и позволила теплой воде взбодрить меня.
Но ничего не вышло.
Я со вздохом прислонила голову в прохладной плитке. Как себя вести при нашей следующей встрече? Элли сказала, что команда должна вернуться сегодня, поэтому я решила спрятаться в месте, где суперспортсмен определенно не появится, в библиотеке.
Спустя полчаса я оделась, собрала книги и вышла на большую лужайку, греясь в утренних лучах солнца. Семь часовидеальное время для прогулки по главной тропинке, окруженной деревьями. Ее уединенность давала возможность поразмышлять, расслабиться, зарядиться энергией.
На середине пути звук оживленного спора привлек мое внимание. Сначала я заметила припаркованный серебристый «Бентли» и высокого взрослого мужчину рядом.
А потом Ромео, на которого яростно кричал этот самый мужчина.
Я спряталась за стволом большого дерева и наблюдала за течением спора из своего укрытия. Ромео был взбешен: ладони сжаты в кулаки, а поза излучает ярость. Мужчина в темном костюме в гневе размахивал руками прямо перед лицом Ромео, выкрикивая ужасные оскорбления. Затем шагнул вперед и занес кулак. Так я стала свидетелем того, как взрослый мужчина ударил Роума по щеке с такой силой, что голова парня откинулась назад. Ромео не стал давать сдачи, он мужественно устоял на ногах, принимая мощный удар.
Ох, боже мой, прошептала я про себя.
Я отчаянно озиралась вокруг, ища помощи, но здесь были только я и они. Прежде чем я успела побежать за подмогой, мужчина в костюме запрыгнул в свой «Бентли» и с визгом покрышек отъехал, и я увидела, как разъяренный Ромео подошел к огромному дереву и принялся наносить удары по стволу снова и снова, издавая громкие стоны, прежде чем рухнуть на землю, уронив голову на руки. Я прислонилась к грубой коре дерева, пытаясь осмыслить увиденное.