В одном она не сомневалась. Свои покупки она обратно в аптеку не понесет.
Между тем Падди сбросил пиджак и галстук и нагнулся, чтобы снять туфли и носки. Поглядев на нее, он проговорил:
Радость моя, не бойся, я ни за что на свете не сделаю тебе больно.
Радость моя Брайди про себя повторила эти слова.
Да нет, что ты, я вовсе не боюсь, сказала она и смело подошла к нему. Хотя, по правде говоря, я не совсем представляю, что надо делать.
Всему учишься по ходу дела, с улыбкой подбодрил ее Падди. Одно ведет за собой другое.
Руки его пробежали по ее спине, а губы приникли к ее губам. У Брайди застучало в висках. С горячностью, превосходящей опытность, она поцеловала его в ответ, прижимаясь к нему всем телом, которое вдруг заявило о себе и о своей готовности испытать с Падди все то, чего она была лишена столько лет. Падди словно на лету схватил ее мысль, осторожно опрокинул ее на кровать, налег на нее всей своей тяжестью и поцеловал с такой яростью, словно ему никогда в жизни не доводилось целовать женщину. Словно она у него первая, подумала Брайди, и пальцы ее принялись расстегивать пуговицы на его рубашке.
Кое-как, трудясь вдвоем, они сумели высвободить Падди из его рубашки, и та полетела на пол. Брайди нашла губами пульсирующую жилку у основания его шеи.
Если б ты только знал, как давно я хотела сделать это, пробормотала она. Ты такой вкусный!
Пряди ее волос разметались по белоснежной простыне как языки пламени. Падди навалился одним бедром на нее и уперся локтем в постель. Он все гладил шелк платья там, где поднимались и опускались ее груди, при этом не отрывая взгляда от ее лица. Она вся трепетала от удовольствия.
Я хочу видеть тебя голой, Брайди, повелительным голосом изрек он и взялся за подол ее платья.
Платье послушно завернулось. Внезапно засмущавшись, Брайди робко смотрела, как он изучающим взглядом скользит по ее полной груди вниз к гладкому животу, к изгибу бедер и дальше вниз по крепким ногам до самых пурпурных ноготков.
Я знал, что ты красива, Брайди, тихо пробормотал он, но чтобы так
От этих слов Брайди расцвела и наполнилась гордостью. С лукавой улыбкой она сказала:
Так, говоришь, одно ведет за собой другое? Тогда твоя очередь. Она протянула руку вниз и взялась за ремень. Еще секунда, и он оказался голым, явив пред ее очи все свое мускулистое сильное тело. Ложись на спину, Падди.
Он подчинился ей без всяких возражений. Приподнявшись, она стала водить рукой по его телу, сначала по курчавой груди, далее по ребрам, по бедру, откуда скользнула к поросли внизу живота и дотронулась до его восставшего мужского естества. Падди со сладким стоном промычал:
Брайди, я уже так давно я не могу
Она быстро легла на спину рядом с ним и положила его руки себе на грудь. Когда его пальцы принялись нежно обследовать ее набухшие соски, она закрыла глаза. Все ее тело томилось древним голодом, оно жаждало, чтобы Падди заполнил его. Она подняла раздвинутые бедра, чтобы он мог войти в нее, и услышала его внезапно севший голос:
Не надо спешить, впереди целая ночь.
Ей не хотелось, чтобы он сдерживался ради нее, она знала, что он слишком долго отказывал себе.
Падди, не надо сдерживаться. Забудь об этом, твердо заявила она.
На мгновение он уронил голову ей на грудь, она слышала его шумное дыхание. Погладив его по волосам, она шепотом спросила:
С тобой все в порядке?
Он поднял голову, и в его синих глазах она увидела новое для себя выражение.
Это твой дар, Брайди, потрясать меня до глубины души, прошептал он и прижал ее к себе. Если б ты только знала, как часто я мечтал обнять тебя вот так, как я страстно хотел увидеть тебя обнаженной, желанной и желающей.
Так это любовь? спрашивала она себя. Мужчина, отдающийся телом и душой женщине, единственное желание которой, чтобы он был самим собой? Она не знала ответа на свои вопросы.
Я так счастлива, что здесь с тобой, сказала она, и глаза у нее засияли как два омута, где в глубине бьют ключи.
Падди рассыпал ее волосы по подушке, лицо его стало серьезным, он нагнул голову и снова поцеловал ее, все время двигая свое тело по ее телу, отчего то раскалялось от желания. Когда он взял ее грудь в рот, она выгнулась под ним дугой, не в силах больше сдерживаться.
Пожалуйста, Падди, хриплым голосом пробормотала она, пожалуйста, прошу тебя
Только тогда он коснулся рукой нежных лепестков, горячих, влажных, готовых раскрыться для него. От его прикосновения она задрожала и задышала так, будто пробежала добрую милю по берегу. Падди быстро взял со столика один из ярких пакетиков. И наконец Брайди почувствовала мощный, но не грубый толчок, и он вошел в нее. Она открыла глаза, обхватила его руками, инстинктивно двигая бедрами, двигаясь спиральными водоворотами и речными заводями, по которым никогда еще не плавала, с головой погружаясь в белый млечный туман.
Она дважды бессознательно выкрикнула его имя, всем телом ощущая его содрогания, которые слились с ее содроганиями, услышала его хриплый крик, крик боли и восторга. Он мощно излился в нее. Я люблю тебя! пронеслось у нее в голове. Что еще это такое, если не любовь? Разве может быть что-то иное таким ошеломляющим и наполняющим?
Он обмяк на ней, грудь его вздымалась и опускалась, дыхание вырывалось изо рта и обдавало горячим ветром ее плечо.
Брайди, дорогая, шептал он. Господи, какая ты сладкая, ты моя мечта. Я не хочу, чтобы ты уходила.
В чем же дело? промурлыкала она, гладя его ладонями по широкой спине. Как я рада, что ни с кем, кроме Билли, не была ждала тебя. Она наморщила нос. Должно быть, я где-то на уровне подсознания знала о твоем существовании.
А я, должно быть, сделал что-то хорошее, чтобы заслужить тебя, сказал Падди, целуя ее и зарываясь в ее волосы. Ах как ты пахнешь!
Куда мне до тебя, проговорила Брайди с таким энтузиазмом, что в груди у Падди все заклокотало от приступа смеха.
Итак, дражайшая Брайди, когда это мы решили послать побоку Брайтона?
Вчера вечером. А сегодня, проснувшись утром, я поняла, что на правильном пути. Вот только когда ты явился, я струхнула. Она провела пальцами по его руке, поражаясь дивному хитросплетению мышц и жил и теплоте кожи. Вот оно. Рядом. Это ее. Она уткнулась носом в его плечо и промычала:У меня такое чувство, что я с закрытыми глазами могла бы найти тебя среди дюжины мужчин.
И ты говоришь о дюжине мужчин после того, чем мы сейчас занимались? наигранно возмутился он, поглаживая ладонью ее сосок. Придется мне показать, на что я способен, чтобы ты и думать о них забыла.
А потом, решительно добавила она, это наше свидание совершенно предсказуемое и заранее предрешенное Ах, Падди, что ты со мной делаешь?!
Борюсь с угрозой скуки.
Ты великий борец.
Спасибо. Он втянул в рот сосок, и по всему ее телу прошла дрожь. Все с той же нежностью он стал обследовать каждый сантиметр ее тела, двигаясь вниз. Его волосы казались пронзительно черными на фоне нежной белизны ее тела.
Он раздвинул ее бедра. Брайди издала пронзительный стон, когда он добрался до самого чувствительного местечка. Он ласкал ее до тех пор, пока она не выгнулась дугой и не стала ритмично подниматься и опускаться, выкрикивая его имя изменившимся до неузнаваемости голосом.
Когда он поднял голову, она притянула его к себе, почти ничего не соображая и плавая в каком-то чувственном бреду.
Никогда ничего подобного не могла представить, бормотала она, чувствуя, что вот-вот расплачется. Ах, как славно возьми меня, Падди, возьми, пожалуйста.
К чему слезы, радость моя. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Более счастливой и быть невозможно, искренне проговорила Брайди, в бессилии роняя голову на его плечо. Придется ввести еще одно слово в мой словарь, сонным голосом говорила она, кроме «эротики». «Интимность». Вот так быть с тобой в постели рядомэто самое интимное, что довелось мне узнать.
Веки у нее сомкнулись, дыхание замедлилось, и она не заметила взгляда, который бросил на нее Падди. В нем было смешение восхищения, удовлетворения, счастья и страха.
Когда Брайди проснулась, она не сразу поняла, не снится ли ей это. Она лежала в кровати, рука Падди прижимала ее к своей груди, он ласкал ее груди, улыбаясь ей с такой нежностью, что у нее стало таять сердце. Все тело ныло желанием. Она думала только об одном: доставить Падди такое же наслаждение, какое он доставил ей.
Сначала робко, затем с каждым движением все более уверенно она принялась за дело, стала исследовать, что доставляет ему удовольствие, и, с восторгом наблюдая малейшие изменения выражения его лица, начала выделывать с ним всякие штучки, о которых раньше и знать не знала. Результат ее подвигов был, впрочем, заранее предрешен: оба исступленно обнялись, извиваясь в пароксизме страсти, и наконец обессиленные в изнеможении откинулись на подушки.
О Боже! прошептала Брайди.
С неожиданной горячностью Падди выпалил:
Ты раскрепостила меня, Брайди. Я снова стал самим собой.
Слезы слепили ей глаза.
Я так рада, прошептала она, тронутая до глубины души. Я так рада.
С первой нашей встречи я понял, что должен получить тебя, но даже представить себе не мог, что это будет так. Черт побери, у меня нет слов!
Может, их вообще нет, сказала Брайди. Вероятно, есть моменты, когда за нас говорят наши тела.
Устами младенца глаголет истина, весело подхватил он.
И младенец хочет доставить наслаждение, пробормотала Брайди, обвивая его руками и вздыхая с удовольствием. Разве это не лучше Брайтона?
Это мысль года, пробормотал Падди, положив щеку ей на руку и засыпая.
Она погладила его по щеке и свернулась подле него, наслаждаясь теплом его тела и всем сердцем понимая, что это и есть счастье.
12
Падди спал недолго. Открыв глаза, он рассмеялся веселым смехом, который так любила Брайди.
Так мне это не приснилось?!.. пробормотал он, обняв ее за талию одной рукой, а другойдотронувшись до ее груди.
Бедром она почувствовала его готовность вновь предаться безумию любви. Вспыхнув, она сказала:
Я хочу есть. Почему это в готических романах, которые я читала, никогда не говорится, что в самый разгар любви, когда герой целует героиню, у нее урчит в животе.
Это намек? спросил Падди.
Лимонник, громко заявила она, блестя глазами.
Форель Шэрон.
Только я не уверена, что у меня хватит сил накрыть на стол.
Так я тебя вымотал? И как тебе это нравится, Брайди?
Еще как, живо подхватила она, глядя, как он смеется, и радуясь вместе с ним.
Все же кое-как им удалось встать. Брайди надела халат и тряхнула головой, чтобы высвободить волосы. Падди натянул брюки и рубашку, не застегивая на ней пуговицы. Между поцелуями, то ласковыми и шутливыми, то страстными и затяжными, они перекусили чипсами с соусом и выпили вина, пока Падди готовил форель на терраске, откуда хорошо было видно выбирающуюся из океанских волн луну. Затем они сели за простой сосновый стол у окна, ели, болтали и смеялись по каждому пустяку.
Падди был счастлив. Брайди видела это своими глазами.
И ему страшно понравился ее лимонный пирог.
Она сварила кофе, и они пили его, сидя рядышком на диване в гостиной. Брайди зажгла свечу, и пламя ее освещало энергичное лицо Падди, который рассказывал ей о своем детстве и о своих беспокойных родителях, утонувших на плоту в Арктике, когда ему было семь лет.
Меня воспитали мамин брат и его жена. Как только мне стукнуло двенадцать, меня отдали в школу-интернат, а там на каникулахпутешествия на байдарке и скаутский лагерь Нет, они меня любили, на свой лад конечно, и я их любил. Но я был для них обузой, без которой они вполне обошлись бы. Это такая самодостаточная пара. Он замолчал.
Брайди бросила:
Ты, видать, был одинок, Падди. И столько потерь: родители, Пегги да еще эта невозможность родить собственного ребенка.
Падди повел плечами.
Я люблю Крис. Она для меня родная дочь.
Разве я спорю. Ей повезло. А как же иначе, подумала Брайди, кого любит Падди, тому уже, считай, повезло.
Я бы хотел, чтобы она но мы же договорились не говорить сегодня о Крис, верно ведь? Он глотнул кофе. Может быть, из-за моего детства я полюбил Маргарет. Она была такая добрая и любящая. Только потом я понял, что для нее, как и для моих дяди и тети, важнее всего покой и безопасность.
Ты еще любишь Маргарет, Падди? тихо спросила Брайди. Она не хотела ворошить это, но так уж вышло.
Она всегда была частью меня, Брайди, и от этого никуда не уйти. Из-за ее здоровья и из-за того, что у нее не могло быть детей, мы прошли через многие трудности в нашем браке. Она была хорошей матерью, хотя порой у нас были жаркие споры. Я считал, что она склонна слишком опекать Крис. Он посмотрел на нее. Я говорю неприятные вещи, да? Вообще-то, у меня есть немало более светлых воспоминаний, когда мы были счастливы с Маргарет и любили друг друга. Но если тебя интересует, люблю ли я Пегги сейчас, то должен признатьсянет. Он посмотрел на нее снова и сказал:Пойдем-ка в постель. Я не могу оставаться на ночь. Крис может позвонить спозаранку. А я хочу тебя прямо сейчас. Ты права, есть вещи, которые лучше всяких слов выражают наши тела.
О Боже, как я люблю его! подумала Брайди.
Что ж, идем, ответила она.
Падди встал, обнял ее за плечо и тут же перешел к делу.
На следующее утро Брайди с трудом поднялась. Она глянула в зеркало. Вид у нее был такой, будто она не спала всю ночь. Опытный взгляд мог по ее лицу прочесть все перипетии любовных баталий с Падди. Уж от Шэрон-то точно ничего не скроешь. У нее наметанный взгляд.
Хоть бы ученики не оказались такими прозорливыми.
Она поработала карандашом, тенями, не забыла губную помаду, надела оранжевую шелковую блузку и оливкового цвета брюки.
Глядя в зеркало, она вспомнила, с каким нежеланием отпускала Падди. Он уехал часа в три утра. Хотя его грустный вид при расставании послужил ей некоторым утешением, постель без него показалась холодной и одинокой.
Но ему надо было ехать. Из-за Крис.
Вглядываясь в бирюзовую глубину своих глаз, Брайди открыла для себя, что значит заниматься любовью. Как звучит это старое как мир выражение? Что земля вертится? Она была так потрясена, что, по ней, хоть вся вселенная вертись.
Она действительно за ночь полностью изменилась. Никогда больше не будет она полностью принадлежать себе. Теперь Падди, этот мужчина, который вознес ее на вершину блаженства, часть ее «я». Так влюблена она или нет?
Брайди не могла теперь ответить. В холодном свете утра скорее сказала бы, что нет. Быть влюбленнойэто же значит парить в восторге на седьмом небе, прыгать от счастья. Она же, прислушиваясь к немолчному шуму волн, испытывала совсем другое чувство. Брайди была напугана. Это был тот же страх, который испытала она в шестнадцать лет, когда поняла, что беременна.
После того как мы будем любить друг друга, Брайди, дороги назад не будет. Так он сказал.
Он прав. То, что произошло, необратимо. Запечатлев себя в ее теле, Падди запечатлел себя и в ее душе. Теперь уже об интрижке на расстоянии в пятьдесят миль не может быть и речи. Но о чем еще может идти речь? Ведь Крис не переменилась? Ни капельки. Эта история может подкосить девочку.
Тяжело вздохнув, Брайди вышла из дома. В библиотеку привезли книги. Часть из того, что она заказывала, а часть предназначалась школе в Клойстере, судя по накладной. Брайди даже была по-своему рада путанице. Она до большой перемены не заходила в учительскую, а в обед пошла домой.
Когда она вернулась в школу, ее тут же перехватила Шэрон, и Брайди даже не покраснела, когда подруга сказала ей, что она замечательно выглядит. В три у нее в библиотеке был наплыв восьмиклассников, шумно обсуждающих, какое произведение выбрать для сообщения. Это была часть работы, которую Брайди любила.
Она записывала книжки двум мальчикам, когда что-то заставило ее оторвать взгляд от формуляров. В дверях стояла рыжая девочка в джинсах и красном свитере, на плече у нее висел рюкзак. Крис.
У Брайди нервы напряглись до предела, и только колоссальным усилием воли она взяла себя в руки. Неужели Крис догадалась? И поэтому тут?
Брайди заговорила спокойно:
Здравствуй, Крис. Входи Можешь подождать минутку? Я сейчас.
Крис вошла в библиотеку, не обращая внимания на три пары мальчишеских глаз, завороженных ее рыжими кудрями. А одна девочка переводила взгляд с Брайди на Крис и обратно и уже хотела что-то сказать, но Брайди поспешно проговорила:
Можешь идти, Сью, вот твоя книжка. Поторопись, а то на автобус опоздаешь.