- Ты такая сладкая, - сказал он, на миг поднимая голову из окопа.
Лизал он неважно.
- Попробуй хуем, - сказала я.
Он последовал совету. В этот раз было лучше, чем в предыдущий, потому что я не была так чудовищно пьяна.
- Подрочи мне ногой, - попросил он вдруг.Я торчу от этого.
Он вылил немного геля на свой член, я обхватила его пальцами ноги, продолжая стандартные движения вверх-вниз.
В процессе у него зазвонил телефон.
- Да, - ответил он невидимому собеседнику.Я притащусь завтра на студию да-а-а.
Он кончил, простонав прямо в трубку. Его тёплая сперма стекала по моим пальцам.
Потом мы оделись и пошли в ночной магазин. Мне невыносимо хотелось выпить. Начинало трясти. Я не знала, что водка переполнит сосуд моего желудка и польётся обратно раскалённой лавой. Я побежала блевать с балкона. Я люблю блевать, но только уединённо. Это особый ритуал.
Он пристроился ко мне сзади, обхватив за талию.
- Блевани мне в ротик, детка.
Я повернулась к нему и изгрыгнула в рот остатки водки. Я удивилась, как его не стошнило, но он проглотил всё до капли.
Пришлось залить в себя ещё водки для дезинфекции. На этот раз, она не пошла обратно.
Вернулась Кролик. На неё были чужие трусы и футболка. Мы снова о чём-то болтали, рассказывая друг другу мерзкие истории из жизни, связанные с говном и жареной спермой(опиши здесь, будет в тему), перебивая это философскими концепциями и историческими фактами.
Он встал, потянувшись к бутылке. И рухнул на пол на полуфразе. Глухой стук его затылка об пол запомнился мне надолго. Я никогда не видела приступов эпилепсии, но сразу поняла, что это оно. Он орал и метался, его конечности выкручивались под неестественным углом. Что же,блять, делать? Я слышала, что надо разжать зубы и вставить туда что-то, чтобы он не откусил себе язык. Кролик, как недоделанная медсестра остановила меня:
- Держи его голову.
- Может быть, позвонить в «скорую».
- Ты не помнишь, правила рок-н-ролланикогда не звонить в «скорую».
Я держала его голову, чувствуя как ледяной пот, стекает по лбу, впитываясь в волосы. Вскоре его перестало трясти.
- Что было-то?спросил он, открывая глаза.
- Тебя приступ ёбнул, - ответила кролик.
- Нихуя се.
- С тобой такое часто?спросила я.
- В первый раз.
- Спасибо, тёлки! Без вас я бы подох, - сказал он, поднимаясь с грязного пола.
- Вот видишь, насколько мы милосердны, - сказала я.Если бы такое случилось с тёлкой, вы бы, мужики, попробовали её выебать, чтобы почувствовать, сокращается ли влагалище при приступе.
- Да, было бы знатно, - попытался пошутить он.
Мы ещё немного посидели и решили двинуть домой. А что чувак? Я встретила его некоторое время спустя на одном из гигов. Он был с обычной серой герлой. Говорил, что бросает пить и скоро женится. Я вздохнула, понимая, что в ещё одном прикольном типе умер рок-н-ролл. Кролик ещё долго подъёбывала меня тем, что я могу затрахать до полусмерти любого.
========== Часть 5 ==========
Самоотвращение достигло того предала, когда перестаёшь смотреть в зеркало. Я вернулся к Кролику. Целыми днями курил, глядя в потолок и пытался строчить свои статейки. Вдохновения не было, как и желания жить.
- Не портит ли твою репутацию то, что твоя тёлка ебётся со всеми твоими друзьями?спросил у меня кто-то.
- Портило бы, если бы я не знал об этом.
Мой похуизм граничил с буддизмом. Даже если её будут драть десять негров, я не поведу и бровью. Наверное, я настолько бесхребетный, что меня не хватает на ревность. Я тогда ещё не знал, что через год моё терпение лопнет и я слечу с катушек. Нельзя пороть жаб, которые тебя не уважают.
Я не знаю, почему я с ней, ведь это самое глубокое днище мира. Мне было скучно. Я ни дня не мог выдержать один. Именно поэтому я вечно кантовался по впискам. Мне нужно было разговаривать, или моя шизофрения вылезет наружу. И всё возвращается на пару лет назад. Залитый кровью пол, обрывки писем и рисунков. Красные рты моих вен открыты и смотрят в душу. Я просто хотел быть с ним. Я просто хотел.
А потом я занаркоманил так, что потерял счёт времени. Трава, колёса, фен, барбитура. Передоз. Остановка сердца и мир, сжимающийся до булавочной головки. Я мог бы уйти, но вернулся. После всего пережитого ада я долго не хохочу кого-то любить.
Мне одиноко. Я полон своей пустотой. Я слушаю музыку и дрочу.
Утром меня нагребла эйфория. Мне вдруг показалось, что неплохо было бы жениться. Всё равно я не найду бабу лучше чем Кролик. Я слишком пассивен для поиска новых отношений. И я всегда возвращаюсь к ней, потому что мне некуда идти. А вообще надо бы в КВД провериться. Порясь с одной бабой, ты словно ебёшься со всеми мужиками, кто был до тебя. Именно поэтому я не люблю лизать пизду.
Я хотел сказать Кролику что-то приятное, но вместо этого получилось: «Принеси мне пожрать».
«Зачем я ей?», - вдруг пронеслось у меня в голове. Я впервые задался этим вопросом за все полгода наших типа отношений. Я просто хамоватое быдло, которое даже не скрывает, что хочет от баб только жратву и секс. Возможно она тоже не нашла никого лучше. Она разжиревшая бывшая стриптизёрша, склонная давать всем, кто назовёт её красивой. Нам обоим просто некуда деваться.
Я не знал, что для неё сделать и просто достал проходку на концерт «69 глазьев». Я понял, что с карьерой журналиста пора завязывать, когда ощутил накатившую на меня пустоту во время песни «Lost Boys». Я ощущал себя потерянным говном. Это был странный приступ пустоты и одиночества, заставивший меня бухать всю ночь.
Я снова тяжело вздыхал, проклиная свою не сложившуюся карьеру рок-музыканта. Я снова хотел группу и Кролик тоже. Мы знали на что убить очередной год жизни и свободные деньги.
========== Часть 6 ==========
Кир.
Я проснулся утро и понял, что надо что-то делать. Жажда жизни кипела во мне. Первым делом я сходил за пивом. Когда ты просыпаешься, у тебя есть пятнадцать минут агонии, чтобы добежать до магазина, иначе агония перерастёт в ломку. Взяв пару литров сидра, я пулей вернулся обратно.
Меня радовал этот посёлок с покосившимися таун-хаусами, он напоминал мне какую-то упадническую Европу. Если убрать серые лица русских алкоголиков, то всё было как в Швеции или Норвегии. Суровые мрачные ели возвышались посреди ошмётков снега и пожухлой листвы.
Я вернулся и изложил Кролику свою концепцию, посвящённую нашей группе и предполгаемые планы развития.
- У тебя есть бас-гитара?спросила она.
- Ты же знаешь, у меня нет нихуя.
- Поройся в своём мусоре, она должна там быть.
- Я порыщу на барахолке.
Дальше наша проблема встала в том, кого мы возьмём на вокал. Мэри пришла как раз кстати, чтобы попасть в поле нашего зрения.
- Ты пойдёшь к нам петь?спросил я.
- Whay not-то, блять! - ответила она.
- Кого мы возьмём на драммы?задался я вопросом.
- Терри, - предложила Кролик.
- Ты хочешь, чтобы вся группа состояла из людей, имевших с тобой половую связь?я попытался как можно более картинно приподнять бровь, понимая, что у меня выходит нервный тик.
- А что в этом плохого?
- Ладно, *** с тобой. Звони ему. Терри хоть и объебос, но не самый хуёвый барабанщик.
Была поднята моя заначка на чёрный день и я купил себе бас за четыре килорубля у какого-то байкера. В придачу мне достался акустический комбарь и пожеванный шнур. Я сел и принялся вспоминать, как вообще делать музыку. Я, как обычно, не помнил ни одной песни, так что очень быстро взялся за сочинение своих собственных.
Я могу писать текста на английском только если сильно упорюсь. В этом мне на помощь приходит феназипам с пивом. Первую мы написали минут за десять. Нас хватило даже на небольшое диктофонное демо. Акустическая версия слезливой баллады про школьника, дружащего только с правой рукой.
И я и Кролик играли неважно. Но разве в этом была суть? Мы пропагандировали философию рок-н-ролльных лузеров. Нам не хотелось быть звёздами, мы стремились стать блестящими аутсайдерами. Я просто хотел делать то, что я делал. Мне важнее было донести свою идею и виденье мира через эту музыку.
Мы наваляли где-то пять трэков, выдержанных в идее полнейшего абсурда. Мы взялись насиловать глэм-метел, убивая всё весёлое, что было в нём, внося своё мрачное и деструктивное начало. Мы были уже на той стадии, когда больно веселиться.
- Знаешь, кажется это можно обозвать пост-глэмом, когда деперссивные чуваки с поникшими начёсами поют о том, что всё плохо и тёлка ушла к гранджеру.
- Герман говорил мне, что они тоже хотели играть глэм, но их мрачность мешала им делать весёлую музыку.
- Ну прекрати уже на них ровняться. У них куча бабла и связей.
- Не так много, как ты думаешь. Он просил меня покупать ему хот-доги на каждое занятие, потому что у него зачастую нет денег на еду.
Мы всё же вылезли из своей берлоги, чтобы собраться на полноценную репу. Через моего знакомого мы смогли бесплатно забуриться ночью на репбазу. Поначалу это всё же напоминало репетицию. Мы скинули всем табы из гитар-про, где худо бедно пытались обрисовать картину нашего трэка, оставив остальное на суд Терри и Марии.
Мы даже что-то сыграли, но это было трудно разобрать в гуле хреновой аппаратуры. У нас у всех проблемы с ритмом. Проблемы с восприятием звука. Были попытки зафигачить несколько каверов, чтобы просто научиться чувствовать друг друга. Мы худо-бедно попали в «Psycho Therapy» The Ramones. На этом решили, что всё збс и пора немного побухать и поджемить. Тут-то и начался ад.
Я быстро набрался коньяка и вырубился на диване. Проснулся от шатания дивана. Кролик поролась с хозяином базы, прямо рядом со мной. Я сделал вид, что мне похуй и пошёл в сортир. Возле толчка курили Мария и Терри. Они общались между собой одной единственной глубокомысленной фразой: «Пошли поёбёмся!», произнося её с разным ударением и интонацией. Кажется, это имело для них какой-то смысл.
Я молча встал и закурил рядом. Мне было некуда податься. Кролик подрулили минут через пять, снова не обременяя себя одеждой.
- Фу, он такой мерзкий, - сказала она.Я лапала тебя за жопу, чтобы возбудиться.
Мы зашли в сортир все вместе. Мэри сделала вид, что она не с нами. И молча села на раковину.
- Давайте тройничёк, - сказала Кролик.
- Ну ладно, - равнодушно ответил я.
- Ха, поибёмся, - гыкнул Терри.
Я достал свой член и попросил отсосать только без зубов. Терри пристроился сзади.
- Бля, она сухая как ковролин, - выдал он, с трудом протискивая свой член.
Мэри протянула мне бутылку коньяка. Я решил снова припить. Зря я сделал такой большой глоток, потому что меня чуть не стошнило. Блевать во время еблиэто через чур.
- Разденься что ли!сказал я ей. Не из сексуального интереса, а просто не люблю, когда рядом кто-то одет, когда все ебутся.
Она скинула с себя одежду, оставшись только в ботинках. Не знаю, что у неё за фетиш, выглядело забавно.
- Ну мож всё же поибёмся?предложил Терри, лапая её за сиськи.
- Неа, - ехидно ответила она.
Мне быстро наскучила эта беспонтовая ебля и я свалил, оставив их втроём в этом зачуханном сортире. Кажется, я старею, и бухать нравится мне больше чем трахаться. Я снова разочаровывался во всех своих идеях. Я старый алкаш, они молодые ****уны, не беда, что мы ровесники. Где же весь рок-н-ролл среди всех сортов этого дерьма. Здесь есть всё кроме музыки. Все отжиги из «Грязи» и «Героиновых дневников». Секс и наркотики только без рок-н-ролла. Я упаковал бас и решил проспать остаток ночи.
Ещё пару дней я не отвечал на звонки, разочаровавшись во всех своих начинаниях, пока меня всё же не вытащили на новую репу.
Дело в том, что у нас сам собой нарисовался клавишник. Зачем он нам нужен никто не знал, зато он скидывался на бухло. Фейлы продолжались.
- Что-то я на гитаре разучился сегодня играть, - сказал он, мацая мой бас.Ах да, я забыл, что я клавишник.
С его появлением мы вообще забыли, что такое попадать друг в друга.
- Я же просил вас второй трэк дома разобрать, - кричал я.
- Ну так я и разобрала, - говорит Кролик.Разобрать же не значит выучить.
Я тяжело вздохнул. Пусть я и басист, но я всё равно считал себя самым умным в этом цирке уродов.
- Как группу-то назовём?спросил Терри.
- Это же глэм, значит что-то там-guns, - отмахнулся я.
- «Threeguns», - подала голос Мэри.Вроде как «Три ствола», вроде как «Триган-д».
- Мне похуй. Пусть будет,я махнул рукой.
Дальнейшая репа превратилась в обсуждение лого и дизайн мерча. А я думал о том, что для глэм-метала мы выглядим как сраное говно. Мэри похожа на ****ь (так оно и есть), Кролик жирная, Территрешер, а я дохуя интеллигент. Изрядно поднажрав я начал ***рить себе каскад лезвием. Проблема в том, что я немного кучеряв, а кучерявые, по мнение Никки Сикса, не могут играть рок. Кролик исправляла мои потуги. Дальше был извлечён флакончик лака для волос. И наши волосы стали напоминать лобковые.
Всё было ничего, если бы в холле репбазы мы не столкнулись бы с «Воронами». Я давно заметил, что нахожусь с Германом в молчаливых контрах с первого знакомства. Он смерил нас многозначительным взглядом, сухо кивнул и последовал дальше. Макс прошёл мимо с пустым взглядом торчка. За ним семинила его бабища. (Ничё так сиськи, я бы вдул). Барабанщики у них менялись как перчатки, так что нового типа я видел впервые. Басист (не помню, как его зовут) остановился возле нас, нюхнув мои волосы:
- Тоже люблю лак «Прелесть», - сказал он.
- С него нагребает, - ответил Терри.
Басист хотел сказать что-то ещё, но поймав ожидающий взгляд Германа, поплёлся вслед за своей группой.
- Занятный типок, - сказал Терри.Я бы с ним забухал.
- На Сикса смахивает. Я бы трахнула, - сказала Кролик.
- Макс говорил, что он ваще не порется, - хмыкнула Мэри.Ему типа музыка важнее.
Через пару месяцев музыкального долбоебизма все начали думать о первом концерте. Я бы скорее сдох, чем вышел на сцену. Мне было стыдно за «Threeguns» как за самое бездарное из своих творений.
Тем временем, я заобщался с одной герлой из универа. Через неё было удобно мутить всякую наркоту. Я думал, что отошёл от темы, но неожиданно втянулся снова. Тогда все ещё думали, что спайс безопасен. Я научился с ним дружить, разбавлять его табаком, накуриваться и идти в универ, минуя лабиринты метро. Меня везло и мазало целый день, но это помогало пережить этот ад. К тому же я начал нюхать фен и жрать микстуру от кашля. Мой мир был чудовищно прекрасен.
Я отсыпался на лестнице в универе после ночных репетиций. Валялся в коридорах и сортирах. Удивлялся, как все закрывают глаза на мои выходки, когда прямо посреди пары я мог достать бутылку вискаря и приложиться к ней. Весь мой преподавательский состав сплошь и рядом состоял из колдырей, так что после занятий мы шли с ними распивать в чебуречную и вести философские беседы.
- Вот смотри, - говорит мне Александров (старый алкаш, специалист по русской критике), - там, короче, зелёная баба двухметровая в розовой шубе ждёт его на перроне.
Я уже и забыл, что он там рассказывает и является ли это его бредом или пересказом очередного шедевра.
- А баба та - Хозяйка Медной горы.
Я начал понимать, что это не я торч, а мир весь насквозь ёбнутый. А Александров всё продолжал свои телеги о похождениях Данилы-мастера в урановых рудниках.
Я попрощался, и пошёл в универский сортир, чтобы занюхнуть пару дорог. Это явно оказалось лишним, потому как меня начало адово параноить. Я подполз к зеркалу и не узнал своё лицо. Вот она какая - героиновая маска. Пусть даже я не употреблял «хмурый», но ходили слухи, что его мешают во всю московскую наркоту.
Я посмотрел на себя и подумал, что пора завязывать, но так и не завязал.
На репах я был похуистически сосредоточен. Я был достаточно упорот чтобы играть на басу. Все были полны мечтаний о грядущих выступлениях, но я как настоящий рок-н-ролльный лузер не питал иллюзий.
Я радовался, что никто не вдаётся в смысл моих текстов, особенно Мэри. Песню «Jessy» я посвятил Кролику. Она была о шлюхе, которую поимели все кругом, но лирический герой продолжает её любить, грязно иронизируя над своей судьбой. Была песня про наркотический гомосексуальный половой акт, где герой сравнивает анус любовника со вселенной. Мне нравилась песня про последнюю пулю, но она слишком сильно веяло «L.A.Guns». Ну в этом море плагиата русского глэма, никто такой ***ни даже не заметит.
К весне мы думали мутить концерт.
========== Часть 7 ==========
В моей вселенной нормальных людей нет. Вернее, их там быть недолжно. Я впадаю в шок, когда они приходят в мою жизнь. Приходят, как правило, по собственной инициативе и без приглашения. И начинают охуевать Я давно не знаю ответов на стандартные вопросы. Я не знаю, как меня зовут, холодно ли мне и какой мой любимый фильм. Но я знаю, какого цвета свет в конце туннеля, я знаю даты образования моих любимых групп, я знаю биографии вымышленных людей, трактовку многих снов и правду на десять лет вперёд. Я не знаю, чем я привлекаю нормальных людей? Меня просто недолжно быть в их мире, там, где есть работа в офисе, компьютерные игры, сериалы, клубы с неживой музыкой. Меня нет во вселенной бизнес-ланчей, айфонов и пятничных пьянок. Меня здесь нет!