Продавленный матрас на грязном полу, дым сигареты поднимается к разрисованному потолку. Иногда бывает так хуёво, что хочется, чтобы стало ещё хуже. Через пару часов меня отпустит, и я снова опущусь в свой личный ад. А пока что меня распирало от оргазма мозга. Маленьая щекотка в коробке черепа, которая разрастаясь охватывает всю подкожную мякоть. Моё тело было недвижимо и бренно.
Эффедрин - дешёвая альтернатива бухлу и траве. Что-то вроде «винта» для бедных. Никто кроме меня и Молоха не понимал этого дерьма. Где мой гид в мире аптечных наркотиков? Виснет где-нибудь на турничках. ЗОЖэто хуже смерти для наркомана, это гибель личности.
Мне хотелось бы умереть раньше моей личности, я верю, что эта искра больного сознания продолжит жить даже после смерти. Я был уверен в силе своего разума, особенно сейчас, когда я не чувствовал своего тела. Кому вообще нужна эта оболочка, которую надо кормить, поить, одевать, мыть, спаривать с бабой? Мне это не надо. Я дух бесплотный.
Будильник.
Пора возвращаться в мир людей. Я собрался и пошёл на репетицию, хотя не испытывал особого желания что-то делать. Все движения удавались мне легко, если о них не задуматься. Я ощущал себя призраком в машине. Механические движения: взять куртку, чехол с басом, надеть ботинки. Я заглянуть в зеркало и увидеть там следы вчерашнего макияжа. Надеть очки, чтобы не смывать глаза.
Очкичасть моей социальной защиты от внешнего мира. Они спасают меня от прямого контакта с глазами людей в метро. Я привык, что со сменой имиджа на меня стали пялиться и фотографировать. Без ложной скромности скажу, что выглядеть я умел всегда и везде.
На репетиции почти не разговариваю, лежу на мягком полу, дёргая струны баса. Нам всем насрать друг на друга. Мы даже почти перестали разговаривать. Терри сегодня нет. Мне проще без барабанов. Сейчас я бы просто оглох. Всё тянется слишком долго. Мои песни бесконечны и мучительны. Начинает попускать.
- Я в «Бурбон», - говорю после репы.
- Ты офигел? Там дорого, - говорит мне Кролик.
- Деньги тянут мне карман. Без них проще. Никаких фальшивых друзей и обязательств.
***
Я жопой чувствую некоторое дерьмо, но ещё не ощущаю всю его фееричность.
За столиком у окна знакомый носатый силуэт. Герман. Я хочу спрятаться от него, дабы избежать очередного язвительного разговора. Кролик думает иначе, и виляя задницей, направляется к нему. Жопа и укол ревности действует на меня странно, в этот миг я её почти люблю.
- Привет!говорит она, расплываясь в улыбке.
Герман оглядывает нас своим немного мутным взглядом.
- Садитесь, - говорит он, тяжело вздыхая.
Я не вижу в нём особо радости по случаю встречи с нами. Ему не хочется видеть меня так же как и мне его.
- Как дела?спрашивает Кролик.
- Полное дерьмо. Опять срусь с Максом, - он закурил сигарилу и продолжил чуть более спокойно.Он достал меня своим нытьём про Элис. Любовь и все дела. До кучи он подцепил типа на улице. Он странный. Знаешь, словно собрание всех его галлюцинаций. Макс говорит, что это Призрак Рок-н-ролла. Он играет как бог и ни слова не говорит без сарказма.
- Так это у тебя от него багет?выдаю я, наплевав на осторожность, я просто хочу чтобы это нелепое общение завршилось.Он чё играет лучше тебя?
- Если бы дело было только в музыке, - Герман отвечает неожиданно спокойно.
Мы заказали себе виску-колу. Платил, как всегда, я.
- Невыносимость какая-то, - сказал Герман.Я только из гастролей по Восточной Европе. Посмотрел на нормальную жизнь. Знаешь, как-то паршиво стало. Не хочется сюда возвращаться. Уже готовлю документы в Лондон. Иначе я просто не вылезу. Пора валить, - в его голове чувствуется какой-то глубокое отчаянье.
- А Макс?спрашивает Мария.
Мне кажется, что она надеется на то, что он останется здесь останется с ней.
- Куда же я без него!? Он без меня сдохнет. Человек, который не знает, как включить газ и вообще плохо ориентируется в реальном мире. А так у меня два долбоёба. Один плохо контактирует с действительностью, второй вечно пытается что-то разнести. Я смирился, потому что это моя группа.
А во мне клёкочет странная злоба, мне до сих пор тяжело смириться с несправедливостью этого мира. Мне тяжело представить, что есть люди, обладающие деньгами и возможностями. Мне страшно представить музыканта сытым. Я презираю деньги, потому что у меня их нет, так же как не люблю красивых женщин, только потому, что они меня не хотят.
Мы говорим о чём-то бессмысленном. Обсуждаем общих знакомых и положение на музыкальной сцене. Телки просят Германа рассказать про Европу, он отделывается общими фразами и меняет тему.
- Пойдёмте ко мне?предлагает Герман, - Кто-то должен разбавить этот ад. Я хочу оторваться перед отъездом. Вспомнить былое. А то пью обычно только в окружении Макса, Дани и Джеффри, с остальными мало сталкиваюсь.
Меня удивляет такое предложение, но я соглашаюсь от нечего делать. Всегда хотелось узнать, как живут богатые типочки. Среди коммунальной нищеты моих друзей это действительно было бы экзотикойтрехкомнатная квартира на Китай-городе.
Затхлый воздух Вороньего Гнезда навевает ассоциации со склепом: смесь дешёвых сигарет, вишнёвого табака, благовоний, краски и ветхих стен. Даже не верится, что здесь живут люди. Выцветшие жёлтые обои пестрят надписями. С потолка свисают засушенные до черноты букеты роз, ожерелья из перьёв, костей и женского белья. Я был в разных домах, но это было самым фееричным из всего, что я видел.
Мы проходим на кухню, оттуда разносятся возбуждённые голоса.
- Всё протухло люди, идеалы, время. И говно даже говно и то протухло. А ведь, казалось бы, смерть не может умереть.
- Меня достал твой негатив, мэн, ты болтаешь словно радио. Тебе безразличны мысли и чувства других людей.
- Я тебе объяснял, что я под феном. Если не говорить, то можно впасть в депрессию.
- Да мы все под феном, но мудаком-то быть необязательно.
Спорили Макс Тот и какой-то кучерявый тип, покрытый татуировками. Я догадывался, что это и есть данный чувак, о котором говорил Герман. Перед ними на столе красовалось несколько белоснежных дорог, при взгляде на которые у меня невольно зачесался нос. Рядом, уронив голову на стол, спал Дани. Из чёрного гнезда его волос торчали перья и окурки.
- Уверните звук, - внезапно говорит он, не просыпаясь.
Тот кивнул нам. Он смотрит на бонг, дороги и водку, пытаясь сделать свой сложный выбор. Это всё, что занимает его мир сейчас. Он вдруг опомнился и протянул мне свёрнутую гривну.
- Сувенирчик из Одессы, всегда нюхаю через него.
Я не прочь нюхнуть. Что может быть лучше микстуры, виски и фена? Тёлки почему-то отказываются. Герман тоже.
- Как у вас это дерьмо ещё из ушей не лезет? - почти шипит он.
Мы трём о музыке, немного о книгах. Я рассказываю о своей группе. Призрак немного в ступоре от моих идей. Я умею ставить в тупик своей концепцией. Я слишком много и красочно говорю. Балаган бреда и вечная чесотка в носу. Словно песок или битое стекло. После пятой дороги у меня течёт кровь из носа. Тут я понимаю, что это финиш. Кролик вытирает мне щи. Мария пытается утащить Макса поебаться, но он больше занят собой и своей телегой про героин, о котором он знает только в теории. Затем продолжает доканывать Германа песней про метамфетамин:
«Вчера я был у строго
Реальных людей.
Там отдыхало много
Нимфеток и блядей.
Я спел им на гитаре,
И все женщины были мои,
Но женщины меня не расслабляют.
Меня расслабляет грамм speedа,
Рулон фольги,
Отсутствие работы
И кошка - четыре ноги»
Это такое днище, что даже мне хочется дать ему пизды или кинуть ноут в окно. Призрак говорит про то, что невозможно слушать русскую музыку, а тем более слушать через эти хуёвые колонки: «Хуё-моё, вы же все музыканты, вы должны это понимать!»
***
Я лежу на диване, покрытом искусственным леопардовым мехом. Я не знаю, почему именно эта деталь бросается мне в глаза, несмотря на то, что меня корчит от боли в сознании. Я обливаюсь потом. Иллюминация давит на глаза. За окном сверкает молния. Это как умереть от передоза в какой-нить «Студии 54» в разгар адской вечеринки. В горле сухость. В носу свербит. Конечности сводит судорога.
Я не помню, от какой дряни я торчал вчера, но сегодня это пиздец.
Искусство лезет из отчаянья. Сытый гедонизм убивает любого. Я знаю это и из последних сил стараюсь не выть. Когда тёплая влага «Столичной», получаю долгожданное освобождение.
Прежде чем лечить людей от алкоголизма и наркомании, постарайтесь сначала вылечить мир.
Я не в силах смотреть на него трезвым.
Чуть позже, я замечаю ряжом какую-то рыжую бабу. Именно она притащила мне водки. Мне пофиг на её шикарные сиськи и изящную плавность движенийя намерен напиться до нирваны. Когда я трезвый, я молчу. Сейчас меня не заткнуть. Подробности моей дурацкой жизни лезут из всех щелей, подобно говну из мясорубки.
Вещаю про свою бывшую, про то, как засовывал кулак ей в пизду, и как далее в ход пошёл телефон, на который мы неоднократно звонили. Вспоминаю, как трахал бабу при менстре в сортире. И в память вновь возвращается тот странный запах скотобойни и освежителя воздухадешераздирающй коктейль мерзости.
- Твои истории охуенно помогают блевать, - говорит тёлка.
- Спасибо, я напишу сборник для тебя, а лучше аудиокнигу, - мне явно льстит это негативное внимание.
В моей жизни дерьмо мешается с дерьмом, образуя новый уровень. И это я тоже озвучиваю, слыша как в дверном проёме появляется Призрак Рок-н-ролла. Он звенит браслетами словно колокольчиками. Садится на пол, прислонившись к стене, недалеко от меня.
- Знаешь, жизньэто лифт, который ездит по уровням дерьма и с каждым разом он поднимается всё вышел.
- Хорошо сказал, - поднимаю голову с коленей.За это надо выпить.
И мы выпиваем, собирая мелочь на вторую бутылку.
- За уровни дерьма!
========== Часть 8 ==========
Мария
Немного из того, что я написала за последний месяц на обороте чеков из алкомаркета и обрывках туалетной бумаги, дабы не сойти с ума. Сложное возвращение к эпистолярному жанру и наша попытка восстановить ход событий.
Правила рок-тусы:
1) Никогда не звони в «скорую».
2) Ходи на ДР без подарка, но с бухлом.
3) Если в комнате кто-то порется, то входине стесняйся.
4) Если хочешь кого-то трахнуть, то спроси разрешения. Если у тебе в постель легла голая бабане спрашивай.
5) Если ты нашёл любую шмотку, которая не воняетсмело надевай её.
6) Никогда не носи трусы. Это отстой.
7) Всегда будь охуенным, как бы хуёво тебе не было.
8) Умри молодым и оставь после себя красивый труп.
9) Тёлки не должны давать стриженным типам.
10) Сначала опохмели, а потом выгоняй.
Научная диссертация на тему: «Говно, как символ рок-н-ролла» или «Лифт и уровни дерьма».
***
Вспоминаю, как когда-то мы заблевали весь диван. Что это было, я не знаю? Может быть, секс? А может быть, что-то большее, что бывает между людьми на одном уровне дерьма. Я не помню, кто был со мной этой ночью. Я не помню даже того, что я чувствовала. Выпивка была сильнее меня, сильнее моей памяти, сильнее моей страсти и ощущений.
Этой ночью кто-то раздевался, повязав на член красную ленту, чтобы не чувствовать себя голым. Я помню, что смотрела на этот прибор со смесью восхищения и отвращения. С недавних пор я не очень люблю большие члены. А потом этот тип лежал на полу, прося отсосать его хер. Все мужики одинаковы в любви к грязи и минетам. Вспомнить бы, кто это был.
Мои сны были более живыми, чем реальность. Я в потерянном доме с Тотом, Уродливой собакой (я не знаю, почему вдруг хочется называть Кира Лиса (Фокси) именно так), Кроликом, какой-то бабой, Призраком Рок-н-ролла, Германом и типом похожим на Эдварда-руки-пенисы. Загадочная подборка персонажей моего нагребающего безумия. Все они, должно быть, символизируют что-то. Если бы они были бы демонами, людских пороков, то всё было бы так:
Собкауныние
Тотбезумие
Кроликчревоугодие
П.Р.городыня
Герман - алкоголизм
«Э» - застенчивость (да, я считаю, что это грех)
Целыми днями красимся и меняем наряды, не отрываясь от веществ. Странный маскарад для самих себя.
«Если ты проснулся утром в луже собственной блевотины и пошёл дальше бухатьто это непроходимое говнарство. Если ты проснулся, помылся, переоделся, привёл себя в порядок и накрасился, то это рок-н-ролл. Надо быть охуенным, как бы хуёво тебе ни было», - сказал мне Призрак Рок-н-ролла однажды утром.
Собака напоминает Тота, но я не уверена, что не придумала его вчера. Собака много и попусту болтает. Его невозможно заткнуть и невозможно хотеть, несмотря на то, что он не так уродлив, как я о нём говорю. Тот был настоящим, а Пёс лишь сторонний наблюдатель жизни.
Мы часто меняем имена и маски, когда в нас умирает часть себя. Мы придумываем новое имя и лицо, нам нужно впустить в себя чужую личность.
Начинаю обращать внимание на П.Р. Мне просто нравится смотреть на него, нравится пересекаться взглядом, чтобы потом отвести глаза и сделать вид, что разглядываешь надпись на стене. Он нравится мне, только когда играет на гитаре и молчит. Знаю я этих мудаков, хотя в них есть такие грани как Пёс или Герман Кроу.
Наши правилаэто рок, бухло, промискуитет и ничего лишнего.
***
Я почти не запоминаю, что происходит со мной в этом доме. По-английски «запой» - это «drinking bout» - «пьяная лодка», порой мне кажется, что это корабль уродов. Всеми чувствами руководит алкоголь: по-пьяни можно любить, ненавидеть, дружить, предавать, а потом на трезвую голову снова погружаться в пучину безразличия. Невиданный круговорот эмоций.
И я не выдержала, подошла к нему и спросила:
- Я что тебе не нравлюсь?
- Нравишься.
- Так что тогда?
- Я думал, что ты запала на Тота, я не хотел мешать.
- Ты глупый. Давай просто дружить и трахаться.
Я плохо помню наш секс, я знаю, что это было. Когда я пьяна и безумна, мне нельзя отказать. Это то, чего я хотела всю неделю, забываясь полынным кошмаров, сном алкоголика.
Это грязный натурализм жизни, где он запихивал мне в гордо свой член так глубоко, что я боялась задохнуться. Он трахался не со мной, а со своим собственным эго, здесь женщина лишь материал для воплощения акта самолюбования. А потом я в горячей ванной отмываюсь от его спермы и стираю огненной водкой его вкус с губ.
Goodbye, my love! Goodbye.
А потом моя память нарисует всё более романтично и моё тело додумает ощущения, которых не было на самом деле. Мне кажется, что все женские романы и написаны на основе этих воспоминаний столетней давности, когда ты дура в климаксе то член для тебя становится «жезлом любви», а вагина «розовым бутончиком».
Как они пишут что-то вроде:
«Ее тело с радостью приняло это прикосновение, задрожав от волнения и удовольствия. Ее тело звало его. Уперевшись руками в пол, он рывком поднял свой корпус и одним мощным движением бедер глубоко проник в нее, полностью овладев. Она вскрикнула от наслаждения. В момент наивысшего блаженства они слились в Единое целое. Жаркие вдохи, тихие, страстные мольбы и гортанные, хрипловатые звуки несказанного наслаждения».
А на деле-то выходит нечто другое:
«Она хотела его до болезненный судорог в животе, которые многие принимают за бабочек. Когда она смотрела на него, её промежность становилась влажнее ночей Луизианы. Однажды они всё же остались наедине в тёмной комнате. Он немного помацал её сиськи, потрахал пальцем для приличия. Затем вошёл в неё, стараясь трахать сильнее, глубже и быстрее, при этом корча странное лицо и издавая звуки раненого бабуина. Когда она начала стонать, потому что его рука слишком больно сжала её грудь, он решил, что она кончает и вынув свой хер, обмолофил ей все волосы».
В реальном сексе нет ничего романтического, без разницы, делаешь ли ты это с любимым или с первым встречным в туалете клуба.
***
Внезапно мне начало казаться, что от скуки и алкоголизма я деградирую до уровня типичной бабы, что мне нужны лишь хуиего и всех мужиков в этом доме. Ну как ещё устоять, когда он поливает твою грудь ликёром, а затем жадно слизывает его своим длинным языком?
Сексэто большее, что мужчина может дать женщине! На заботу и покровительство они просто не способны. «Дай мне пожрать, убери моё говно, восхищайся мной, тогда я тебя трахну может быть», - говорят его наглые глаза.
Мужики зажрались. Красивых женщин полно, а вот хороших собой мужчин единицы. Кто виноват, что я люблю именно красивых? Главное в мужикедлинные волосы, крепкий хуец, отличная задница и милое лицо.