Ну же, рыбка, я люблю тебя, действительно, люблю.
Я люблю тебя так сильно
Лина, пожалуйста, стань моей, я не обману тебя, никогда Стань моей, это моё второе желание.
Я твоя, Алёшка имела в виду именно то, что говорила.
Она была Вадькина. Целиком и полностью. От маленьких розовых пяток на ножках тридцать пятого размера, до макушки с рыжими волосами.
Потом, когда тяжесть в животе стала растекаться по всему телу, когда глаза Алёшки, как бы она не старалась держать их открытыми, всё же закрылись, когда она почувствовала уже знакомое и потому не пугающее её больше предчувствие освобождения, тогда она поняла, что сейчас всё случится.
Пальцы заменила горячая плоть, и в этот раз, Лёшка знала, Вадька не остановится. Она бы не позволила. Не сейчас. Не сегодня. Зажмурив глаза, повернув голову в сторону, как она это делала, когда у неё брали кровь, сосредоточившись на том, чтобы не отползти, Лёшка замерла и, кажется, не дышала.
Вадькины пальцы гладили Лёшку по лицу, губы уговаривали и что-то шептали, она слышала только «люблю» и «не бойся», выдохнув, она действительно перестала бояться.
Потом она почувствовала жжение и больломкую и резкую, но сильней всего она чувствовала Вадькину любовь. Тогда Алёшка поняла, почему физическому проявлению любви уделяют так много внимания в любовных романах. Потому что, без этого любовь была бы неполной. Вадькина любовь переполняла Алёшку, если бы она была стаканом, то его любовь плескалась бы через край пересмешками в глазах.
Вадькина любовь на много лет стала якорем, за который цеплялась Али. Да, он не сдержал своего обещания, он обманул её, бросил но он любил еёэто Али знала точно.
Знала, когда получила письмо по электронной почте, знала, когда получила второекороткое и ёмкое, знала, когда белые мурашки забегали перед глазами, и Али зашлась в нечеловеческом крике, катаясь по полу квартиры, вырывая волосы, чтобы скинуть эту удушающую боль.
Она знала это, когда вдруг охрипла от собственного крика и, задыхаясь, стала проваливаться в пропасть небытия под взглядами соседей, которые, как оказалось позже, выломали дверь, вызвав милициютаким жутким показался им крик маленькой рыжей девушки, живущей тихо, всегда приветливо улыбающейся, придерживающей дверь для мамочек с колясками и одиноких старушек.
Лёжа под размеренной капельницей, Али знала, что тогда Вадька любил её.
Любовь короче жизни. Он разлюбил, но тогдатогда он не обманывал Али.
Сейчас, глядя на Вадима, высокого, широкоплечего, коротко стриженного, с теми же ямочками, на владельца этого огромного терема и Пуси, Али поняла, что и этот якорь у неё вырвали из рук. У Али не осталось ничего.
Глава 3
Извращенец.
Лина.
Тыизвращенец! У тебя же дочь! Да как ты пусти меня, я пойду домой!
Настолько обгорела? подходя ближе. Голову напекло, рыбка?
Педофил
Чем-то мелькнули пересмешки в глазах, Али увидела вдруг, что перед ней вовсе не Вадька а некто другойопасный. Ощущая железную хватку на своих обгоревших руках, но не чувствуя боли и страха.
Выражения выбирай, рыбка А теперь сядь. Сядь, я тебе сказал! И говори.
Этот участок земли был знаковым для Али. Тут она лишилась детства. Тут у неё отобрали её сказку в Вадькину любовь, и ей было без разницы, если тут же она сейчас лишиться жизни, тем более, что подступающая головная боль и чернота, застилающая глаза, делали перспективу умереть здесь и сейчас вовсе не ужасной, а даже привлекательной.
Пуся. Эта твоя Пуся, она такого же возраста, как была я? Или младше? Нравится трахать школьниц? Они же такие сладкие пахнут ирисками извращенец! прямо в злые пересмешки.
Лина
Урод!
Лина
Скотина!
Лина
Ненавижу тебя!
Ты, закроешь рот, или нет?
Нет!
Тогда это сделаю я, легко вдавливая Али в мягкий кожаный диван, зажимая рот рукой.
Пуся, бог её знает, почему она себе такое имя придумала Ты же знаешь, что такое ник-нейм, рыбка? У неё«Пуся». Ей семнадцать лет, она дочь моего партнёра, и сейчас она привезла документы, по просьбе отца. Я знаю её лет с десяти и уж точно не блядь, даже произнести противно! Смотри на меня! Смотри сюда. Ещё раз: Пусядочь моего партнёра по бизнесу, нагловатая, беспардонная семнадцатилетняя девчонка, которой хочется надрать задницу за её внешний вид и всё. Всё! Я сейчас тебя отпущу. Будешь кричать?
Али показала глазами, что она не будет кричать. Она бы не смогла, потому что уже знакомая тьма стала поглощать её, боль стала поглощать, боль в голове, руках, кончиках пальцах.
«Вам ни в коем случае нельзя нервничать, Алина».
«Избегайте потрясений».
«Никаких лишних эмоций».
«В этот раз обошлось, в следующий всё может закончиться печально».
Печально Печально Печально
Лина, что с тобой? Лина!
Пытаясь открыть глаза сквозь пелену боли, Али чувствовала что-то холодное на лбу.
Руку привычно саднило, не ясны звуки вокруг, но, судя по ним, Али всё ещё жива, а судя по тёплому голосувсе ещё в доме Вадима.
Лежи, рыбка Ты напугала меня.
Это просто мигрень. Я пойду.
Мигрень Не просто, раз отключилась на три часа. Куда ты пойдёшь? Врач сказалс неделю постельного режима.
Где твоя Пуся?
Она не моя, рыбка. Давай больше не будем о Пусе её Марина зовут, на самом деле. Отдохни, потом решим, куда ты пойдёшь и зачем
Али показалось, что кто-то шепнул ей: «Никуда не ходи, останься, останься со мной».
Уже несколько дней Али жила в этом тереме из массива дерева. Её комната была огромной, с большой кроватью и своей ванной комнатой. Утром она спускалась вниз, в огромную кухню, садилась за огромный стол из такого же массива, как и всё вокруг, и смотрела, как Вадька готовит. Али хотела уехать, она ощущала свою неуместность в этом доме, ощущала себя неуютно среди детских фотографий, расставленных по всему дома, иногда на этих фотографиях присутствовала жена Вадькиот этого было больно. Больней, чем от кольца на пальце.
Расскажи о себе, Лина?
Что?
Не знаю. Всё Мне интересно всё.
Ну, я отучилась На четвёртом курсе уехала по обмену, как и хотела, потом прошла стажировку и осталась работать по контракту, как и планировала
Выходит, твои мечты сбылись?
Если это были мои мечты, то да
Значит, ты инженер.
Он самый
И у тебя такой длительный отпуск, рыбка?
Просто мой договор закончился, мне предложили продлить через три месяца, закон об иностранных рабочих и прочее Но я пока думаю.
О чем думаешь?
Жарко там, Вадька.
Али не заметила, как впервые сказала «Вадька». Пересмешки в глазах заметили. Али рассказывала, как она живёт в том жарком, влажном климате, и как это мучительно для её белой кожи. Как она устала от воздуха кондиционеров и экзотической еды, потому что порой невероятно хочется молодой картошки или гречки. Просто гречневой каши. Говорила о том, что подала своё резюме в три скандинавские компании, ей хочется жить ближе к северу, как она привыкла, где родилась, ей не место в южных широтах.
Так ты безработная, Лина?
Типа того
А в России?
Меня ничего не держит тут.
Казалось, спокойную Алину ничего не может вывести из себя. После того приступа головной боли, Алина стала избегать негативных эмоций, любых эмоций, любых проявлений, но они плескались в миндалевидных глазах, в тициановских волосах, во взгляде на монитор компьютера, в ощущении постоянного ожидания.
Алина ждала она, вопреки всему, ждала Вадьку. Выскакивая утром в прихожую на звонок, беря телеграмму, она ожидала чего угодно, но не этого. Такого никто не ждёт. Никогда. У Алины больше не было родителей. Она стала Али. Уже навсегда.
Али уехала из страны, изредка общаясь с бабушкой из маленького южного городка, пока и бабушки не стало.
Теперь Али хотела жить где-нибудь ближе к северу, чтобы никогда не обгорать, чтобы никто больше не мог разбить её сердце, забрать её детство под звёздным небом, и никто бы не сказал ей «отомри».
Отмирать страшно, для Али страшней отмереть, чем умереть. Игра слов. Игра в эмоции. Игра в жизнь. Чужую. Её осталась навсегда в той квартире, где маленькая Лёшка каталась по полу, захлёбываясь в слезах и боли, потом долго болела кожа головы, а сосуды на глазах полопались.
А чем ты занимаешься? Али вовсе не горела желанием узнать подробности жизни Вадьки, его жизнибез неё.
Всем, как всегда.
Это всё приносит неплохой доход, судя по даче.
Не жалуюсь, пододвигая тарелку с завтраком. Если бы знал, что ты скучаешь по гречневой каше, я б тебя только ею и кормил.
Хм, так всё же чем занимаешься-то?
Да всем. Стройматериалы, дороги, лес, наркотики, работорговля, пересмешки запускали солнечных зайчиков прямо в сердце Алиона смеялась.
На самом деле. Немного странно. Прислушиваясь к себе.
Расскажи про дочку. У тебя один ребёнок?
Ну она моя дочь. Она вьёт из меня верёвки и знает это, я ей позволяю, с огромным удовольствием я не часто её вижу в течение года, а летом она тут, у бабушки.
У твоей мамы? У Ангелины?
Ха, она бы умерла, услышав в свою сторону «бабушка». Её внучкам запрещено называть её бабушкой
А папа твой?
Он в Москве, они приезжают иногда, но редко чаще я к ним. Светка тоже в Москве
А жена? Али нужно знать. Играть эмоциямизначит играть в спокойствие.
Я не женат, рыбка. Мы давно в разводе, лет пять официально не сложилось как-то.
На немой вопрос Али, Вадим крутит кольцо.
Внушает доверие. В бизнесе лучше быть семейным Тебя нервирует? Я сниму.
Мне всё равно.
Ты обманываешь, Лина, тебе не всё равно.
Почему это?
Потому что мне не всё равно
Не всё равно тебе не всё равно, но ты бросил меня. И это глупо вспоминать, сколько лет прошло семь, кажется? Даже больше десять? Ты обещал, говорил «не обману» Это случается почти с каждой, отчего я так отреагировала?.. Тогда и сейчас говоря всё это столу из массива дерева.
Рыбка, сотни, тысячи раз я думал, мечтал о том, что увижу тебя, объясню, поговорю Иногда я был так отчаян в своих мечтах, что ты оказывалась в моем доме и вот, ты тут и я боюсь. Боюсь закрыть глазачто, если ты исчезнешь? Я не знаю, что сказать тебе и как? Объяснить? Просить прощения? Говорить, что я ошибся? Я ошибся, рыбка но есть ли такие слова, есть ли хоть какая-то возможность объяснить тебе мой тогдашний поступок, если даже я, теперь, себя не понимаю. И никогда не понимал. Потом. Пойдём.
Али сидела напротив большого монитора и читала свои собственные письма, одни из последних. Живых. Все последующие письма Али, всем другим адресатам, были выверенные, в строгом соответствии с правилами этикета и грамматики.
Алёшку поглотил ритм большого города, университетская жизнь, перспективы и возможности кружили голову. Казалось, протяни рукуи весь мир в твоём кармане. Она, наконец-то, оценила своё общее развитие. Лёшка с лёгкостью находила язык с любой компанией, она была отзывчивой, умной, обладала эрудицией и энциклопедическими знаниями, и даже умение танцевать пасадобль понадобилось Лёшке однажды, как и знание нотной грамоты. Проекты, студенческие вечеринки, возможность уехать по обмену за границувсё это было вновь, кружило голову, увлекало. Всё это отражалось в Лёшкиных письмах Вадьке Не отражалось главногоеё безграничной любви к нему.
Маленькая Лёшка никогда не задумывалась о том, как выглядели её письма. В своих мыслях её будущее было связано только с Вадькой. Она никогда не задумывалась, каким образом, где они будут жить, и как вписать их с Вадькой любовь в грандиозные планы Лёшки. Она просто была уверена, что их любви хватит места на просторах голубой планеты. И где бы ни оказались Лёшка или Вадькаих любовь, однажды рождённая под низким южным звёздным небом, всегда будет с ними.
Али давно уничтожила тот почтовый ящикон был источником болезненных эмоций. Напоминанием. Чирьем на белой коже Али.
Это были твои планы Лина
Были
Меня не было в этих планах
Ты всегда там был, но стоит ли об этом Зачем ты хранишь эти письма?
Как напоминание о собственной глупости Лина.
Глупости Всё это не имеет значения сейчас, я устала
Я боялся, боялся, что когда придёт время выбирать, ты выберешь не меня. Боялся, что стану тебе не нужен, что ты попросту забудешь меня я боялся этого, боялся, что не впишусь в твои планы а ты в мои Я слишком боялся быть брошенным тобой.
Всегда возможен компромисс.
Я знаю, сейчас я знаю это. Тогда я просто боялся. Больше всего я боялся, что потом, когда ты не выберешь меня, тебя будет мучить вина. Вина не лучший спутник, Лина
Вина?
Я чувствовал вину столько лет она уничтожает Знаешь, я всё пытался вспомнить или понять, когда полюбил тебя, и так и не вспомнил Такое впечатление, что я любил тебя всегда, но потом потом всё стало хуже, отвратительнее. Чувствовать влечение к четырнадцатилетней подруге своей младшей сестрыэто отвратительно. Как ты отреагировала на Маринку а как же я сам должен был ощущать себя тогда? Ты была совсем крошкой, ещё даже не сформировалась толком Это мерзкое чувство словно я извращенец, я так о себе и думал долгое время. Целуя тебя на твоё шестнадцатилетние, забирая твою невинность в твои неполные семнадцать, когда ты шепчешь что-то про но-шпу Господи, ты же была ребёнком Эта вина сжирала меня. Я боялся, что когда ты оставишь меня, ты будешь чувствовать вину тычестная, всегда была, открытая, искренняя, ты бы не смогла по-другому. Я решил, что заберу и эту твою вину тоже Вот и вся причина. Я ошибся. Ошибся. Это стоило мне практически всего, это стоило моему ребёнку нормальной семьи, это стоило моей жене потрёпанных нервов и погребённого брака Все эти годы я надеялся, что это не стоило тебе ничего, но и тут я ошибся
Этот жаркий климат, запах дынь, наносимый с бахчи, плеск реки, нечаянные слова всё это лишало контроля, лишало возможности систематизировать и строить планы, приводить к общему знаменателю.
Просыпаясь в мужских объятиях, Али перевернулась, позволив рукам, обхватившим её, на минуту расцепиться, а потом снова сойтись на ей теле. Она не спала, и он не спал, но они делали вид, что это не так. Вчера, разговаривая о чем-то, Али позволила себе уснуть рядом с Вадимом, он позволил себе провести ночь со спящей женщиной.
Али вдыхала запах Вадьки, его дыхание, его желание, её желаниетакое острое, пронизывающее тело Али острой необходимостью. Она не знала, что делать с таким желанием, не знала, как управлять им. Ей хотелось прижаться всем телом, хотелось трения, жара, влажных губ, она просто лежала и контролировала дыхание, явственно ощущая то же самое контролируемое дыхание в груди мужчины.
От невозможности, от болезненного стягивания внизу живота, Али побежала в ванную комнату, под пересмешки в глазах, почти захлёбываясь в ощущениях. Переведя дыхание от горячей воды, которая, впрочем, не принесла облегчения, решаясь на что-то, Али медленным шагом направилась обратно в спальню Вадьки, где сам хозяин спальни и дома уже поднялся и сейчас сидел на кровати, рядом небрежно валялось полотенце, а по спине стекала вода
Али молча смотрела на Вадьку, пытаясь найти слова или движения, или хоть что-то, что должно ей помочь прямо сейчас. Не такой и большой опыт с мужчинами у Али, и ещё никогда ей не приходилось проявлять инициативу.
Лёшкины головные боли не проходили. Порой у неё болела голова меньше, порой сильней, тогда она зашторивала окна и лежала в полной темноте, не подпуская к себе мысли и эмоции, но времени, когда голова не болела совсемне было. Получив от компании, где по обмену проходила обучение Али, медицинскую страховку, она решилась пройти обследование. Немолодой врач задавал много вопросов, один из которых заставил Али покраснеть и признаться, что она не живёт половой жизнью.
После корректного, но настойчивого внушения, что это необходимый атрибут полноценной жизни молодой женщины, Али нашла себе этот атрибут. Не вызывающего лишних эмоций, приятной внешности, с хорошими манерами, такого же разносторонне развитого и согласного, что контролировать эмоции не лишние в отношениях. Вот и весь опыт Али, который сводился к встречам дважды в неделю, регулярным, но спокойным, без излишней эмоциональности, в надежде, что это средство, наряду с медикаментозной терапией, ей поможет.
Али вдруг захотелось стать красивой, яркой, незабываемой, захотелось стать соблазнительной, но, стоя в дверях мужской спальни, в Вадькиной рубашке, с влажными волосами, с пластырем на внутренней стороне бедраона не могла ощущать себя жар-птицей. Не умела.