Ходжа тем временем, обойдя дом кази, вошел на тюремный двор, где у высокого забора, обняв копье, дремал стражник. Заслышав шаги, он очнулся и заморгал гноящимися глазами, но это был лишь Насреддин, которого стражник теперь считал другом кази, и потому ему даже не пришло в голову спросить, что он тут делает.
Насреддин, убедившись в равнодушии охранника к его персоне, быстро прошел к забранному тяжелой железной решеткой колодцу и нагнулся над ним.
Эй, Зариф! позвал он.
Ходжа? встрепенулся тот, отлипая от выложенной камнем стены и входя в круг света. Это ты?
Я, я. Ну, как ты себя чувствуешь?
Ты ведь знаешь, ходжа, я ни в чем не виновен, проигнорировал вопрос Зариф.
Знаю, конечно.
Знаешь? Зариф нашел в себе силы удивиться.
Разумеется. Я еще не выжил из ума.
Но тогда тогда почему я здесь?
А разве ты не заслужил этого?
О Насреддин! взмолился тот, протягивая к ходже руки. Прости ради Аллаха. Разум мой помутился.
Я заметил. Но разве это извиняет твой поступок?
Нет мне прощения.
Так чего же ты тогда просишь меня о нем?
Но что же мне делать?
Прощение нужно не просить, а заслужить. То, что ты пытался убить меняэто я еще могу тебе простить, но ты измывался над людьми, тянул из них все жилы. А вот этого я тебе никогда не прощу. Завтра или послезавтра тебя казнят. Прощай!
Ходжа, постой! выкрикнул Зариф.
Что тебе?
Хочешь, я все тебе отдам? Все, чем владею. Все, что у меня есть. Только замолви за меня словечко кази, я умоляю тебя.
И что мне прикажешь с этим делать? Стать баем вместо тебя?
Ты сможешь с этим стать кем угодно, подумай хорошенько!
Имея деньги, можно стать только богатым бездельником. Хотя ты можешь сделать доброе дело, раздав все, что ты нажил слезами и потом простых людей, им обратно.
Что?! Раздать такое богатство нищим бездельникам? Ни-ког-да!
Дело твое. Только знай: если ты не раздашь его людям, твое имущество приберет к рукам кази. Я думаю, тебе будет приятно сознавать на том свете, что человек, отправивший тебя на казнь, завладеет всем, что у тебя было, и будет посмеиваться над тобой.
Ну уж нет! Я не позволю ему надо мной смеяться. Смеяться буду я! Принеси мне бумагу, чернила и перо, и яклянусь всевышним! оставлю этого безмозглого дурака с носом.
Если ты это сделаешь, то мне, возможно, удастся уговорить кази заменить смертную казнь на ссылку.
Я сделаю это, клянусь! загорелся Зариф. Только не тяни, прошу тебя, ходжа. Шарифбек очень скор на расправы.
В таком случае договорились. Перо и бумага у тебя будут, не успеешь моргнуть и глазом, Насреддин с трудом удержал счастливую улыбку, готовую сорваться с его губ, и заторопился за писчими принадлежностями и свидетелями. Главное, чтобы ни о чем не пронюхал этот проныра Шарифбек. Хотя после пережитого вряд ли ему захочется не только вести задушевные беседы с Зарифом, но и вообще видеть его.
Бумагу, перо и чернила Насреддину удалось купить у писца, что жил совсем рядом с кази. Свидетелями стали Икрам и Саид, с нетерпением и тревогой ожидавшие ходжу за домом кази. Еще некоторое время пришлось потратить на охранника, который ни в какую не хотел пропускать посторонних к пленнику, но вопрос решился с помощью пары серебряных монетвсего, что осталось от денег Юсуфа. Все для письма Зарифу спустили в широкой корзине, обвязанной крепкой веревкойв ней обычно пленникам подавали скудную пищу и воду. Затем пришлось долго ждать, пока Зариф составит бумагу, согласно которой бывший богач передавал все, чем он владел, Насреддину с обязательным последующим дележом имущества между всеми поровну. В ней должно было быть перечислено абсолютно все, и потому ходжа не торопил Зарифа. Икрам помалкивал, хотя ему до сих пор не верилось, что Зарифэтот крохобор может так просто расстаться со всем своим имуществом.
Наконец бумага была готова. Корзину с ней вновь подняли наверх, ходжа внимательно перечел ее и попросил Саида и Икрама приложить к ней свои пальцы. Дело было сделано!
Ты выполнил свое обещание, Зариф, сказал ходжа, убирая слишком ценную бумагу под халат за пояс. Я постараюсь сдержать свое и уговорить кази заменить казнь на работы в каменоломни.
Какие каменоломни? охнул Зариф, и эхо от его вздоха гулкой волной прокатилось по колодцу зиндана. Ты говорил о ссылке!
Разве каменоломня не ссылка? Но это неважно. Там ты ощутишь всю прелесть рабского труда, на который ты обрекал дехкан.
О ходжа! упал на колени Зариф.
Не причитай. В конце концов, что посеешь, то и пожнешь.
О чем ты? продолжал стенать теперь уже бывший богач.
Ты всю свою жизнь сеял страдания и слезы, теперь ты пожинаешь их плоды. Прощай, Зариф! И Насреддин, больше не слушая его причитаний, направился прочь от решетки. За ним, то и дело оглядываясь, заспешили его друзья.
Глава 19Мулла я или нет?
Ранним утром Саид опять исчез, а вскоре вернулся хмурее тучи. Ни ходжа, ни Икрам ни о чем его не спрашивали, а тот долго мерил шагами двор, потом приблизился к топчану, на котором стоял Насреддин. Ходжа был занят тем, что собирал виноград. Саид постоял некоторое время, глядя на работу ходжи, будто раздумывая, как начать разговор, а потом вдруг спросил:
Скажите, ходжа, вот вы говорили, что человек должен быть честным.
Это правда, ходжа опустил руки и обернулся к Саиду. Но что тебя беспокоит?
Саид, еще немного поколебавшись, продолжил:
Вчера вы, простите, ложью упекли в яму Зарифа, отправили долбить камень и лишили его всего, что у него было.
Да, это так, просто сказал Насреддин. А разве Зариф уже отбыл на новое место жительства?
Вы все шутите, но я говорю серьезно. Да, сегодня Зарифа увезли.
И что же ты от меня хочешь, о пытливый юноша? Чтобы я вернул этого кровососа людям?
Разумеется, нет!
Тогда что же?
Я хочу знать, почему вы солгали?
Ох, Саид, Насреддин опустился на топчан и сложил руки на коленях. Ложь противна и мне, но иногда приходиться биться с такими, как Зариф, их же оружием. Разве можно было победить его с помощью правды? Да и что есть правда? У каждого она своя: у богатыходна; у бедныхдругая. Закон на его стороне, тем более, когда он в руках продажного судьи. Так что выходит, есть законы человеческиесправедливые, а есть от Шарифбека.
Скажи, неужели Зариф достиг своего положения и богатства честным трудом? Или для него имеет цену чужая жизнь? Или он сочувствует боли и страданию? Нет! Он их умножает из собственной выгоды. И разве он достоин после этого человечного отношения к себе и праведного суда?
Вы правы. Он достоин суда по законам от нашего кази.
Ты правильно все понял, мой друг, кивнул Насреддин.
Но почему мир так несправедлив?
Прости, но я пока не смог отыскать ответа на этот вопрос. Однако, мне кажется, тебя мучит нечто другое, чем участь Зарифа.
Да, вы правы, ходжа, заколебался Саид.
Говори, я слушаю, подбодрил его Насреддин.
Понимаете, Гульнора
Это та девушка, что была с бродячими канатоходцами?
Да, это она. Я старался быть похожим на вас и держаться правды, повесил плечи Саид и замолчал.
Ходжа не торопил его.
Она мне нравится, наконец сказал он.
Я это заметил, улыбнулся ходжа. А ты ей?
Думаю, это взаимно.
Это прекрасно! Так за чем же дело?
Дело в ее родителях. Они не желают, чтобы она стала женой Саид запнулся, повесив голову.
Вора, закончил за него ходжа и вздохнул. Но ты ведь уже не вор, ведь так?
Нет, я покончил с этим делом, раз и навсегда! воскликнул Саид.
Но тогда я совсем ничего не понимаю.
Они спросили меня, кто я и чем занимаюсь. Я старался быть честным.
Это очень хорошо.
И я все им рассказал. А они сказали, чтобы я больше не подходил к их дочери.
М-мда! огладил бороду ходжа. Но ведь ты им сказал, что покончил с этим нечестивым ремеслом, и стал достойным каменщиком?
Сказал. Но, похоже, мое прошлое, словно грязное несмываемое пятно на рубахе, будет вечно бросать на меня тень.
Да, пятно посадить проще простого, но избавиться от него после очень и очень тяжело.
К тому же у меня нет ни дома, ни заработка.
Это так. Но, я думаю, все образуется.
Как?
Ты не веришь мне?
Я сомневаюсь.
И начну я с того, что сам схожу к ее родителям и поговорю с ними.
Нет, нет, что вы! Не делайте этого.
Но почему? Я в какой-то мере несу за тебя ответственность и считаю своим долгом содействовать твоему счастью. Ведь это я стал причиной твоих страданий. И все, я больше не хочу говорить об этом! Я сейчас же пойду и все улажу, Насреддин слез с топчана и обулся.
Но сделал Саид последнюю слабую попытку.
Молчи и не вздумай возражать мне! сказал ходжа и направился к калитке. Саид в полной растерянности проводил его взглядом, а потом припустил за ним.
Я с вами, ходжа!
Только не вздумай путаться у меня под ногами. Это же надо, так обидеть честного человека! Сердца у них, что ли, нет? возмущался он, открывая калитку, и вдруг застыл на месте. Саид, едва не налетев на него, отшатнулся.
По ту сторону калитки стояло множество людей, тех, кого Насреддин вчера осудил. Ходжа нахмурился, обведя взглядом богачей. Здесь были и Нури, и Ахматбей, и Хасан, и еще множество победнее. Нури стоял ближе всех к калитке, с занесенной для стука рукой, но постучать он не успел
Ходжа, разумеется, не мог знать причины прихода богатых людей ранним утром в дом Икрама. А причина была проста. Обиженные на Шарифбека его друзья, не в силах простить Насреддину своего позора, а многие, кто не смог или не решился вытребовать назад свои деньги у кази, еще и злые на ходжу по этой причине, решили сами расквитаться с ним. По этой причине они собрались вчерашним вечером в доме Ахматбея и долго обсуждали возможности мести, однако, ничего путного придумать так и не смогли. Отчаянье захватило их души, но Нури вдруг вспомнил, что казикак бы ни злились на него все, подал неплохую идею. Пусть их постигла неудача с судьей Насреддином, но мулла Насреддинэтого ходжа уж точно проглотить не сможет, особенно если они дружно посодействуют этому.
Радость вселилась в сердца богачей и, едва наступило утро, как они собрались вместе и отправились к Насреддину.
Ходжа и Нури долго разглядывали друг друга, затем сборщик налогов опустил руку и заискивающе улыбнулся.
О ходжа, мы пришли к тебе по очень важному делу.
Да, да, по очень важному, поддакнул ему Ахматбей.
Я слушаю вас.
Ты самый мудрый из нас.
Оставим пустую лесть и перейдем к сути, сухо оборвал его Насреддин.
Но это чистейшая правда! развел руками Нури. Мы лично убедились в твоей мудрости и образованности вчера в суде.
Предположим, и что же?
А поскольку ты самый мудрый и образованный человек из всех нас, то мы просим тебя побыть нашим муллой.
Ах, вот оно что! помял подбородок ходжа.
Новый мулла скоро должен прибыть, но, согласись, это не дело, что прихожане остались без проповедей и оторваны от общения со всевышним.
Но я не мулла, никогда им не был и не собираюсь быть.
Прости, но кто, как не ты, может заменить нашего прежнего муллу? К тому же это по твоей вине мы лишились его.
Лучше уж вообще обходиться без муллы, чем иметь дело с таким наставником душ, пробормотал ошеломленный ходжа. Он хорошо понимал, что на этот раз задумали богачи. Судейство ходжи не оправдало их надежд на его посрамление, так теперь те выдумали новую ловушку.
И тем не менее, ходжа, продолжал настаивать Нури. Я не верю, что такой добрый человек, проявляющий неусыпную заботу о людях, может отказать в столь простой просьбе.
К тому же мы слышали, ты говорил о своей святости, напомнил базарный староста не без ехидства.
Это правда, согласился с ним Нури. Поэтому мы все очень просим вас. Всего один день, ходжа!
Просим, просим, не откажите! загомонили остальные.
Хорошо! согласился Насреддин. Да и был ли у него выход? Откажись он, Нури первый побежал бы кричать по всему селению, что «великий праведник» и заступник бедных отказывает людям в простой, но слезной просьбе, что он возгордился, в одночасье став богатым человеком, и не хочет ни с кем знаться.
Спасибо, ходжа! Тогда мы пошли, поклонился Нури. Мы должны сообщить людям эту чудесную весть.
Да, да, идите, махнул рукой ходжа.
Мы будем ждать тебя в мечети.
Я обязательно приду, и Насреддин, которому уже порядком надоели эти лисьи физиономии с ужимками обезьян, захлопнул калитку. Вот так, Саид. Наше важное дело откладывается.
Но почему вы не отказали им? Даже мне понятно, что это ловушка.
Да, но кто в нее попадет в конечном счетевот в чем вопрос!
Ходжа в сопровождении Икрама и Саида прибыл к мечети, когда она уже наполнилась народом. Раскланиваясь с прихожанами, ходжа неторопливо проследовал к минбару и взошел на него.
О люди! начал он. Я воздаю творцу хвалу, создавшему небо и землю за шесть месяцев!
Ходжа, что ты говоришь? воскликнул мираб Хасан. Все мы прекрасно знаем, что творец создал небо и землю за шесть дней, а не месяцев.
Я это отлично знаю, но решил вас проверить, спокойно ответил ему Насреддин. Но, поскольку вы все здесь все прекрасно знаете и без меня, так какой смысл мне продолжать?
И он спустился с минбара, поклонившись сначала влево, а потом вправо.
Бедные прихожане притихли, а богатые тут же возмущенно загомонили.
Ходжа, не вытерпел Нури, почему ты нарушаешь правила и кланяешься сначала влево, а потом вправо, когда положено делать наоборот?
Глупый ты человек, конечно, я знаю правила! возразил ему ходжа. Но разве ты не видишь, кто находится по левую сторону от меня?
Кто?
Самые богатые люди, от которых в этом селении зависит все, включая и назначение муллы! Разве я могу осмелиться не выразить им свое почтение в первую очередь?
Нури не нашелся, что возразить на это, а ходжа под молчаливые и недоуменные взгляды направился к выходу.
Постой, ходжа! опомнился Ахматбей. Куда же ты?
Домой. У меня много дел.
Но как же мы?
Разве у вас, знающих все, еще остались вопросы ко мне?
О, их накопилось целое множество!
Задавайте, ходжа остановился.
Ахматбей было раскрыл рот, но его опередил базарный староста Абдулла.
Скажи, ходжа, откуда взялся дьявол и почему он так ненавидит людей?
Вам лучше спросить это у прежнего муллы. Он вам наверняка ответит.
Бедняки тихонько засмеялись, а Абдулла весь позеленел от злости.
Но разве ты сам не знаешь? продолжал настаивать он.
Странно, что этого не знаешь ты, хотя это известно всем: господь бог создал из глины сначала Адама, а затем Еву и поместил их в раю. Но кроме них в раю обитал дьявол, которого звали Азраилом. Только он дьяволом тогда не был. Азраил сразу почувствовал влечение к Еве и стал приставать к ней со всякими непристойностями. И тогда разгневался на него Аллах и прогнал Азраила из рая, превратив его в дьявола. И Азраил оттого возненавидел людей и теперь старается сбить их с пути.
Верно, он и к тебе приходил?
А чем я хуже других?
А вот меня он никогда не навещал! гордо произнес Абдулла. А к тебе, святому человеку, заглядывал.
Да, но он приходил жаловаться на тебя, Абдулла!
На меня? вскричал базарный староста.
Конечно. Он со слезами говорил, что это ты его пытаешься сбить с пути, а не он тебя.
Все засмеялись, а Абдулла от возмущения потерял дар речи.
Достаточно об этом, поднял руку Ахматбей. А вот скажи нам, Насреддин: раз ты святой человек, то тебе, вероятно, под силу творить какие-нибудь чудеса.
Конечно, я могу читать мысли, ответил ему ходжа.
О! Скажи, о чем же я сейчас думаю?
Вы думаете: этот оборванец лжет.
Хм-м, Ахматбей поскреб переносицу ногтями. Предположим. А еще что я думаю?
Еще вы думаете: удастся ли ему выкрутиться и сегодня? А Хасан, услыхав свое имя, мираб вздрогнул и прекратил вертеть головой, думает, как бы побыстрее разделаться со всем этим и вернуться в свой тихий горный домик, потому что надоели вы все ему со своими глупыми придумкамиНасреддин опять всех облапошит.
Ничего я такого не думал! выкрикнул Хасан, но ответом ему был хохот бедняков.