Что это ты куришь одну за другой? в голосе мужа прорезались человеческие нотки.
Это я вне себя, объяснила ему, прикуривая. Вас обоих надо с веничка сбрызнуть. Если бы все врачи и учителя могли вот так вот запросто продавать самолеты Тошка же сам показал: минус демократия! Минус!! То есть это тебя и вычли, демос несчастный АПзавопила я. Милый, дорогой, любимый! Ты же говорил, что у тебя одна пациенткасестра командующего округом. Плюнь на самолет! Чего ради тебе с Тошкой делиться? Давай продадим пару танков и гаубиц!
С тобой невозможно серьезно разговаривать! еле сдерживаясь прошипел от и всунул в рот еще одну сигарету.
Ага-а!! усилила я напор. Значит, танки и гаубицы от взрослой бабынесерьезно, а ребенка самолетами травить можно? А ты не узнавал, Тошкин директор не хочет продать самолет? А завуч как?
Все хотят продать самолет, мерно ответил мне муж, комиссионные большие.
Давай, миленький, посчитаем. Директор, завуч и четыре учителя, да мы с тобой, да еще пара врачей, которые бедному ребенку прививки делают, да репетитор по английскому, да родители ребенкиных друзейи все хотят продать самолет! Ты подумай сам, где несчастный отец найдет столько самолетов?
Сигарета застыла в Сашиной руке.
Да, задумчиво ответил он, в логике тебе не откажешь. Действительно, надо торопиться. Самолетов может не хватить. Но если будут давать по одному самолету в руки
Дай сигарету! гаркнула я. Зачем тебе нужен самолет в руках?
Ты знаешь, сказал он неожиданно ясным голосом, я бы получил лицензию и занялся частной практикой. Все-таки я, говорят, неплохой врач. Мне нужны деньги на аренду и оборудование. Я бы работал, а ты бы дом вела
Это был удар ниже пояса.
Сашенька, сказала я, ну, если хочешьпопробуй, но ты же понимаешь Кроме того, на меня снизошло гениальное озарение, СУ-27это федеральное военное имущество. Вас посадят вместе с генштабистом и педагогическим коллективом.
Муж был потрясен, он был в нокдауне.
Ты точно знаешь?
Абсолютно. Посадят всех. А куда я с детьми денусь?
Ты хочешь сказать, что продавать самолетынезаконно?
Ага, с тайной радостью подтвердила я. От двух до пяти с конфискацией. В душ пойдем? А то уже три и так раньше четырех не заснем
Наутро мы с мужем, привычно не выспавшись, хором убеждали Антошу в тщете мирской суеты около военного имущества. Он смотрел на меня с отвращением и отбрехивался: «Ночная кукушка, конечно, всех перекукует Я-то, Саня, тебя крепким мужиком считал»а вечером отъехал в столицу всех самолетов на верхней боковой полке плацкартного вагона.
Через пару месяцев он позвонил поздравить нас с Новым годом.
Ну как у тебя дела с самолетом? спросила я.
A-а, сорвалось. Пацана в другую школу перевели. Я теперь нефтеналивной танкер продаюу меня ученица, так у нее мамаша в торговом флоте большая шишка.
И по сколько танкеров в одни руки дают? спросила я.
К вопросу об идеологии реформ в области экономики
Надо, пожалуй, начинать жизнь сначала, вяло подумала я, довлачившись от Сергея до рынка, но начать не успела. Около дверей моей конторки в полной боевой готовности, подпрыгивая и потирая руки, как вратарь на воротах, маячил Коля.
Анна Сергеевна, ну где вас черти носят! Там вас ждут. Из этого Из Пенсионного фонда.
Я прислушалась к себе. Странно. Известие скорее обрадовало, чем раздосадовало. Скорее взбодрило, чем добило. Странное было чувство, незнакомое, щекочущее и приятное. Похожее на охоту рвать клыками живую, дымящуюся плоть.
Спасибо, Коля. Не дрейфь. Мне эта проверка сегодня кстати. Кажется, я хочу искупаться в крови поверженного врага!
Я похлопала по плечу ужаснувшегося Колю, бормотавшего белыми губами: «Анна Сергеевна с людьми там женщины»и вошла.
Что же я увидела? Правильно, двух дам, одну лет на десять помладше другой. Они были достаточно хорошо отмыты и в меру упитанны.
Здравствуйте, первой поздоровалась та, которая помладше. Она, судя по всему, была главной. Документальная проверка за три года.
Здравствуйте, оскалившись в дружеской улыбке, ответила я. Пожалуйста, только я восемь месяцев всего работаю.
Предприятие-то зарегистрировано три года назад. Вы что, его купили?
Вернее сказать, мне его подарили. Приятель в Штаты перебрался, так вот и отдал, можно сказать, ни за что. Но документация у меня вся есть.
Вопрос из чистого любопытства, дорогой читатель, чем дело кончилось? Вы, конечно, усмехнетесь и, не задумываясь, отмахнетесь: как бы ты ни топорщилась, штрафанут, ясно даже и ежу. На такой вопрос нынче ответит и десятилетний ребенок, поэтому попробую-ка я уточнить: а как штрафанут? За что? Вы, пробежавшись по своей жизни, небрежно похлопаете меня по плечу: был бы человек Разденут тебя, бабонька, до нитки.
А посмотрим! И если они решат покуситься на самое дорогое На мои ненаглядные денежки На самое мое святое Тогда им
Представить чудовищную кончину нежданных грабительниц я не успела.
Мы в общем закончили дружелюбно осклабилась главная, младшая. Все у вас в порядке.
Не может быть. Такого не бывает. Если я и дура, то не настолько.
Ну что вы. Действительно, за восемь последних месяцев все в порядке. Другое дело, что два с половиной года назад не перечислено взносов на два миллиона двести тысяч, и она протянула мне акт.
Я похолодела. Шутки кончились.
Черной шариковой ручкой на белой бумаге формата А4 было написано:
1. Задолженность2 200 000 руб.
2. Штраф (10 %)220 000 руб.
Итого:2 420 000 руб.
3. Пени (0,5 % в день за 910 дней)10 010 000 руб.
Итого:12 430 000 руб.
(двенадцать миллионов четыреста тридцать тысяч рублей)
Вы пени сегодня можете уплатить? сочувственно спросила старшая. Их бы вам остановить, а то еще нарастет.
Вы это серьезно? Откуда у меня такие деньги? Вы же все видели! У меня такие суммы и не ночевали!
А мы-то что можем сделать? пожала плечами младшая. У нас инструкция.
Послушайте, взмолилась я, это же не по моей вине!
Мы вас понимаем, добродушно сказала младшая, вынимая из сумочки косметичку.
Послушайте, вскричала я, у меня только шесть миллионов!
А мы-то при чем? терпеливо спросила младшая, доставая зеркальце.
Старшая, густо покраснев, смотрела в сторону.
Послушайте, зашептала я, а что мне делать?
Как что? Платить придется, что еще, сказала младшая, подкрашивая губы.
Сейчас, как же. Разбежались! Удавлюсь, а ни копейки не отдам!
Кровавая пелена гнева застлала мои глаза. Комбинации, одна другой изощреннее, хладнокровно оценивались негодующем мозгом.
Вдруг меня осенило.
Послушайте, риторически спросила я, это ведь потому Алексей и уехал, правда?
Какой Алексей? уже брезгливо поинтересовалась младшая, закрыв косметичку. Вы, в кого ни ткни, все без денег. Однако на метро на работу, кроме нас, никто не ездит.
Я потому не езжу, что рядом живу. Мне пешком пятнадцать минут, а на метро дольше получается, объяснила я. Алексей-тоумница Это он мне предприятие продал и уехал. Интересно, ему там статус дали? Маразматического беженца? Понимаете, уведомила я дам, люди бегут из родной страны, потому что жить невозможнокто из-за политики, а ктоиз-за маразма. Русским сейчас статус политического беженца получить трудно, потому что у нас свобода и демократия. А вот принимает ли в расчет мировое сообщество градус российского маразма?
Пожалуй, нет, не принимает, подумав, продолжила я. Маразмновое явление в геополитике. С ним незнакомы Международный валютный фонд и страны «Большой семерки». Правда, она теперь«Восьмерка». Поэтому есть шанс, что маразм станет-таки предметом стратегических интересов сверхдержав. Тогда Америка признает Алексея, и у него появятся перспективы.
Но вот появятся ли они у нас? обстоятельно анализировала я. Вероятность есть, но небольшая. Грандиозный эксперимент, участниками коего мы все являемся, заключается вот в чем: может ли отдельно взятая особь выплыть из волн маразма или, упившись маразмом, особь пойдет на дно? Давайте подумаем вместе, обратилась я к аудитории и спросила младшую:В каком году вы родились?
В пятьдесят шестом, не соврала она от неожиданности.
Что и требовалась доказать! торжествующе объявила я. Ведь ятого же года. А теперь сравним. Положим, фигурально выражаясь, на одну чашу весов вас, а на другуюменя. И что же мы увидим? С точки зрения плавания в маразме?
Младшая удивленно выкатила глаза, а старшая, не выдержав, тихонько прыснула.
Мы увидим, повысила я голос, чтобы задушить нерегламентированный прыск, на одной чаше молодую, красивую, умную женщину, хозяйку своей судьбы, квалифицированного специалиста, которого уважают коллеги и ценит руководство.
Младшая молодела на глазах.
Обратимся к другой чаше, презрительно развернулась я лицом к себе. Вроде бы тот же возраст, те же социально-экономические условия формирования, но каковы итоги? Каковы? Постыдные долги Внебюджетному фонду, дрязги с заказчиками, несложившаяся личная жизнь, трое безответственно рожденных детейвот она, оборотная сторона современного этапа маразма! Я прикусила нижнюю губу, отвернулась и осуждающе покачала головой.
Старшая, которую, судя по всему, вот-вот должны были уволить за профнепригодность, заволокла глаза слезами и стала вместе со стулом двигаться к выходу. Младшая, брезгливо осмотрев меня снизу доверху, тяжело вздохнула и тихонько посовещалась с товаркой:
Ну что, может, не будем ее топить?
Не топите меня, пожалуйста! истово попросила я. Еще одна попытка, еще один рывок! Все восемь месяцев я боялась одного: недоплатить! И надо же было так вляпаться, совершенно искренне закончила свою импровизацию.
Старшая, облегченно вздохнув, предложила:
А давай не заметим? Все-таки это не она виновата
Ей-богу, выпрут ее скоро! Такие долго не работают.
Ты что, план не собираешься выполнять, заступница народная? Тебе премии не нужны, конечно. Сама не живешь и другим не даешь, обиделась младшая и обратилась ко мне:Ладно уж За восемь-то месяцев пени сможете заплатить?
Да! радостно согласилась я. Это, честно признаюсь, мне по силам, и я бы заплатила, ноувы! Увы! Не имею права.
Вот, смотрите, я выложила перед младшей бумаги. Опытный Алексей, хлебавший маразм с момента его новейшего всплеска, настоял внести в договор купли-продажи пункт о своей личной ответственности по всем долгам предприятия до момента продажи. А вот, я достала другое бумажье, надлежащим образом зарегистрированное дополнение к уставу.
Таким образом, обратилась я к младшей, парадоксальность ситуации заключается вот в чем: я глубоко сочувствую блеску и нищете Пенсионного фонда. Но помочь ничем не могу. К сожалению, конечно.
Возьму на себя смелость посоветовать: когда вы купаетесь в крови поверженного врага, соблюдайте сугубую вежливость. Сугубую!
Так вы отказываетесь платить? металлически спросила младшая.
Не отказываюсь, нет, услышала она проникновенный ответ, я бы с удовольствием, но законного права не имею. Обращайтесь в Америку, штат Нью-Джерси. Розыск экономического преступника, нанесшего России ущерб в полторы тысячи долларов, поставит на уши Интерпол. Это еще что! утешила я потрясенных слушательниц. А если бы проклятый казнокрад укрылся в бескрайней сельве?
Старшая восхищенно посмотрела на меня, а младшая понимающе спросила:
Вы издеваетесь, что ли?
Это не я, отвергла я инсинуацию. Это маразм, но все по закону. А что же вы думали, за открытое общество и интеграцию в мировую экономику никто не должен платить? Да и Бог с ним, с Алексеем. Онваша проблема. А мне, честной налогоплательщице, нанесен серьезный ущерб. Брошена тень на мою кредитную репутацию. Обсудим размер компенсации? В порядке, так сказать, досудебного урегулирования?
Дам как ветром сдуло.
Я сладко потянулась, свернулась в кресле клубочком и сыто замурлыкала.
Конец коровы
А дома меня уже ждали.
Привет? не вполне уверенно спросил муж, встретив меня в прихожей.
На вешалке висел ватник.
Привет, нерадостно согласилась я.
А я тебя жду, застенчиво сообщил он.
Зачем?
Поговорить.
Вот увидите, сейчас квартиру начнет делить.
Пошли. Поговорим.
В комнате горели свечи и звучала тихая музыка. Меж свечей высилась бутылка любимой мною «Алазанской долины», стояли тарелки с бутербродами, лежала коробка конфеток «Кара-Кум», которые я могла поглощать в любых количествах, и яблоки.
Это для кого? спросила я.
Для нас, робко сказал он.
А-а, ответила я и, подумав, рассказала:
Свеча горела на столе,
Соната Моцарта лилася.
Жена скакала на метле,
А муж от горя водку квасил.
Не смешно, оценил он. И рифмы у тебя всегда ни к черту не годились.
Не стреляйте в пианиста, вяло отмахнулась я.
Мы сели друг против друга.
Это тебе, муж протянул мне пачку бумажек.
Что это?
Доллары, объяснил он. Я дачу заложил.
У меня, наверное, что-то атрофировалось от всех переживаний. Я не понимала.
Ты нашу дачу заложил? вежливо уточнила я.
Нашу, нашу, обрадовавшись моей сообразительности, подтвердил муж. Но это уже давно было.
А зачем ты заложил нашу дачу? продолжила я расспросы.
Мне очень нужны были деньги, страстно объяснил он. Ты даже не представляешь, как мне нужны были деньги!
Теперь понятно, остановила я его. То есть ты заложил нашу дачу из-за денег?
Ань, сказал он, я, конечно, скотина, но зачем же закладывают дачи, если не из-за денег?
Столько-то я еще соображаю, обиделась я. В конце концов, ты же ее только заложил. А ты ее ненароком не продал?
Я не смог, утешил он меня. Там твое согласие требовалось. Можно, я тебе все по порядку расскажу?
Ага, остановила я его. Я тебя, конечно, послушаю, и мы до всего договоримся. Ты мне только скажи: ты столько времени на нас внимания не обращал, потому что тебе очень нужны были деньги, и ты заложил дачу, чтобы отдать деньги мне? Нелогично.
Да какая уж тут логика, саркастически усмехнулся он и попросил:Ты прости меня, пожалуйста. Я дурак.
Надо вам сказать в его оправдание, что муж мой вовсе не дурак. Он очень хороший врач-гинеколог. Золотое дно, правда? Вы видели хотя бы одного гинеколога, который вечно и остро испытывает нужду в наличных средствах, а безналичных и вовсе никогда не знал? Нет? Я тоже видела только одного, и этот один был моим мужем.
Ты понимаешь, жарко сказал он, год назад я понял: так жить нельзя. У меня две ставки, у тебя две ставки. А жизни нет. Мужик я, в самом деле, или что?
Я заледенела. Если он мне решил рассказать, как выяснял: мужик или не мужик (троих детей ему недостаточно для полной уверенности?) дам в морду. Первый раз в жизни дам в морду. А потом поеду и той безрогой корове вымя оборву. А потом
А тут Витька Столяренков, прервал он мой внутренний диалог, предложил на паях заняться реэкспортом. Мои деньги, его доставка
Он помолчал и признался:
Вот я и заложил дачу. Аня, быстро и невнятно забормотал он, это было ужасно. Маши ну Витька пригнал из Германии, и мы ее удачно продали. Сто семь процентов наварили после растаможки, представляешь? мечтательно похвастался он.
Продать-то продали, продолжил он упавшим голосом, машину на покупателя переоформили, только денег не получили. Кинули нас, как Э, да что там, сами прошляпили! он махнул рукой и патетически закинул в рот три конфеты разом.
А дальше что было? не вполне доверяя услышанному, спросила я.
Что дальше! Дальше проценты надо было платить. Мы с Витькой сколько моглинаскребли. Сашку нашего попросили тебя стеречь, чтобы на дачу не совалась
Ребенка, значит, в свои аферы впутал? осуждающе спросила я. Вот с чего такой приступ трудолюбия у него. А я-то думала Вот с чего он дачи так перепугался. Слушай, осенило меня, а Норвегией это не ты ему голову заморочил?
Можно я по порядку? попросил он. Мне так легче.
Я молча согласилась.
Не было денег, хоть тресни. Зарплату всю заначивал, у приятелей назанимал. Стыдно сказать, по подружкам твоим побирался.
Ну и как мои подружки? как бы безучастно поинтересовалась я.