Старпом, ответил на это капитан, не глядя на боцмана, мне кажется, что боцман слишком уж растягивает данные ему прерогативы. Этот остров мы уже миновали, ну а следующий следующий пусть открывает боцман Чугайло.
Глава LXXXIVОстров боцмана Чугайло
Я? Мне?!?! За что? немедленно подпрыгнул боцман. Зачем это мне нужно что-то открывать? Хватит с меня сухой груши! Набегался вдоволь!
Да нет, боцман, не волнуйтесь, сказал капитан. Сухая грушаэто была просто шутка. А тут уж мы подберём остров вам по нраву, по душе. Вы только подумайте и скажите, какой бы вам остров хотелось открыть. Может быть, вам понравился какой-нибудь из уже открытых нами островов?
Что? завопил боцман, боднув полубак. Понравился?!?! Да провались они, все ваши острова! Видал я их!
Ну а какой бы остров вам хотелось?
Кому? Мне? А вы что, позволите?
Позволим.
Открыть самому?
Ну конечно.
По рукам?
По рукам.
Прекрасно, сказал боцман. Давайте мне остров сокровищ.
Гм гмыкнул сэр Суер-Выер. Гм но ведь неизвестно, на каком из островов зарыто сокровище. Вон, скажем, виднеется какой-то островно кто скажет, есть на нём сокровище или нет? Неизвестно.
Вон на том, что ли, где стоит этот развалившийся сарай и баба сено огребает? На этом? Уж на этом-то ясно, что нету.
Это почему же? А вдруг под сараем зарыто сокровище?
Под сараем? вытаращился боцман. Под тем сараем?
Он тупо глядел то на капитана, то на сарай, возле которого действительно какая-то баба огребала сено.
Ну да, под тем сараем, пояснил капитан и для пущей точности указал пальцем на сарай.
Это у которого крыша дырявая и дверь отвалилась? На одной петле висит?
Там один сарай, всё более раздражался сэр. Про него мы и говорим.
И под ним сокровище зарыто?
Да я не знаю, сказал Суер. Но почему бы нет?
Так чтокопнуть, что ли?
Ну не знаю, боцман, это ваше дело, ваш шанс.
Ну что ж, копну, пожалуй.
Валяйте.
Дайте мне лопату.
Это кто должен вам давать лопату? Я?!?!
О, простите, сэр! Это я, вообще, так, не сообразил. Где лопата?
Какая лопата?
Ну, которой мне копать.
Я должен вам подавать лопату?
О, простите, сэр я как-то растерялся сарай баба Эй, кто-нибудь, принесите сюда лопату.
А где она? встрял килевой Кляссер, который в этот момент чистил киль. Я её давно ищукильчистить.
А чем же ты кильчистишь, рожа? рявкнул боцман.
Акульей челюстью, босс.
Эй, Вампиров! крикнул боцман. Где лопата?
Какая лопата?
Ты что, дурак? Нормальная лопата.
Которой копают?
Ну конечно, дубина! Давай сюда лопату!
Да где ж я её возьму?
У тебя что? Нету лопаты?
Конечно, нету. На кой мне на фрегате лопата?
Молчать! Не ори! Дубина! Пупок! Говори: где лопату взять?
Может, кузнец скуёт?
Эй, кузнец! Где кузнец? Тащи сюда кузнеца! Слышь, кузнец, етит твою мать, где лопата? Где, говори, говорю, лопата? Что молчишь, чугун?! Котёл!! Что ты там вообще делаешь? Гондон! Ендова!
Я-я-я-я дрожал корабельный кузнец, вытащенный из трюма на палубу первый раз в жизни, я-я-я-я корякую.
Корякаешь, пердило? Куй лопату! Скорее! Давай-давай-давай! Куй!
Эй, мужики! послышался вдруг голос с берега.
Баба, которая огребала сено, глядела на фрегат, отмахиваясь от слепней.
Вы чего там, лопату, что ли, ищете?
Ну да, лопату! заорал боцман.
Так здесь есть лопата.
Где она? Где?
Да эвон тамв сарае стоит.
Глава LXXXVЗатейливая надпись
Не надо мне! орал боцман. Никаких матросов. Сам справлюсь! Догребу! Баба! Где лопата? В сарае?
Ага, отвечала с берега баба.
Боцман спрыгнул в ялик и быстро дорвал вёсла до берега.
Давай, баба, давай! Ну давай говори, дура, где лопата?! Показывай, показывай скорей!
Да вон там
Показывай, орал боцман, увлекая бабу в сарай, тут, что ли?
Да не тут
Ага, вот она, лопата так-так-так слушай, а ведь хорошая лопата попалась, а?.. лопата, говоришь, а я-то думаюну где же тут лопата? А она вот-вот-вот так-так-так
И больше мы боцмана не слышали, хотя и с немалым любопытством смотрели на сарай. Сарай, грубо говоря, не шевелился, но и баба из него, честно говоря, не выходила.
Прошёл час.
Баба наконец вышла из сарая и, не глянув на фрегат, сказала как бы в воздух:
Червей копат на рыбалку, што ль, собрался?.. Ой, зевнула она, прям и не знаю, какая щас рыба?.. И она продолжала огребать сено.
Прошло ещё минут десять. Из сарая вышел боцман. Под мышкой он держал что-то чёрное, сильно смахивающее на матросский сундучок, облепленный навозом.
Ну ладно, Настя, покедова, сказал он. Завтра жди об это же время, вернусь. С лещами.
Червей-то накопал?
Ага, сказал боцман. Полный сундук.
И он погрузился в ялик, бодро дочесал до фрегата и явился на борт.
Порядок, сэр! доложил он. Остров открыл, так что можно плыть дальше. Всё путем!
А что в сундучке? спросил лоцман.
В каком сундучке?
А вот в этом, который вы откопали.
А, в этом? А это ведь моё дело. Это мой личный сундучок, господин лоцман, я ведь не знаю, что вы держите в своём сундучке.
Но на остров вы поплыли без сундучка искать сокровище, и если вы его нашлиобязаны нам показать.
Это так, сухо подтвердил и старпом. Уговор был только ОТКРЫТЬ остров, а про сокровище слов не было. Сокровище надо делить на всех!
Сэр капитан! вскричал боцман и обрушился на колени около сундучка. Разве мы так договаривались?! Вы сами предложили МНЕ открыть остров и копнуть. Я открыл, копнул, а чего откопалэто моё дело. Правильно я думаю, сэр?
Наш капитан сэр Суер-Выер прошёлся по мостику. Положение его было незавидным. Сокровищ тут явно хотелось многим и даже ему самому.
Один мужик, сказал он, вышел рано утром на овсяное поле и увидел: стоит медведь и жрёт овёс, лапами так огребает, огребает и в рот суёт. Мужик от удивления крякнул, медведь напугался и в лес убежал. И с тех пор мужик этот всем рассказывал, как медведь овёс ест. Он приводил на это место всех своих сельчан и приезжих, но больше с тех пор медведя никогда в жизни не видал. Итак, боцман, сундучокваш, и пока я здесь капитан, никто его не отнимет. Но интересно, ЧТО в сундучке. Покажите. Я имею право глянуть, ведь я сказал, где копнуть.
Отымут, сэр, нервно икал боцман. Отымут.
Открывайте! Под моё слово!
Слушаю, сэр! Сейчас, навоз отмою! Ковпак! Воды!
Кочегар Ковпак подал воды, сундучок окатили и сразу увидели, что вокруг замочка, верней, вокруг дырочки для ключа вьётся по золотой пластинке какая-то затейливая надпись. Что именно написано и на каком языке, было непонятно. Рядом же с надписью, уже алмазом по платине, выгравировано было что-то вроде рыбы и вроде бы кружка пивная с пеною вразлёт.
Стали открывать сундучок. Совершенно естественно, он не открывался. Ключа никакого не было. Боцман ломал стамески и отвёртки, требовал зубил, подцепливал крышку зубомвсё без толку.
Кузнец! Куй! Чугун! Лом! Перка! Коловорот!
Ни коловороту, ни перке стенки сундучка не поддавались, потому что сделаны были из металла чёрного дерева особой закалки, осмолки, пропитки и воронения.
Надпись надо прочесть! Надпись! В ней ключ к отмычке!
Надпись тёрли пемзой и морскими губками, ворсом и траурными лентами и в конце концов всё-таки оттёрли. Она была гравирована особой фрезью, и буковки похожи были порою не только на жучков, но и на пирожки с капустой. Звучала надпись несколько издевательски, но всё-таки в ней был и некоторый смысл:
Чем пить,
поедая отдельных лещей,
Купил бы ты лучше
нательных вещей.
Глава LXXXVIЛещ
Даже удивительно, до чего же обиженно надулись губы у боцмана Чугайло.
Кто?!? заорал он. Я купил? Нательных? Какой здесь ключ?!?
М-да-с, сказал и Суер-Выер, ключа в этих стишках пока не видно. А вы как думаете, старпом?
Пить надо меньшевот что ясно. А будешь меньше питьбольше денег сэкономишь, и не надо тебе будет никаких сокровищ. Вот что я понял, читая эту идиотскую надпись. Всё! Фор-марсовые, по вантам, товьсь!
Ну а вы, лоцман?
Видите ли, сэр, пожал плечами лоцман, автор этих стишков, конечно, и автор того содержимого, что в сундучке. Там, очевидно, много денег, и он предупреждает человека, который найдёт сокровище, чтоб всё не пропил, а купил хоть что-нибудь из обмундирования. Сундук надо открывать, но боцманутолько, скажем, две доли.
А ты что скажешь, мой друг? И сэр Суер-Выер понимающе глянул на меня.
Если вы не возражаете, сэр, интересно вначале выслушать мнение юнги. У него симпатичный ум, сэр, весьма симпатичный.
Господин Ю, просим.
Дорогой сэр! вскричал юнга. Я скажу вам, что эта надписьвеликолепные стихи! Мало того, я хотел бы прочитать ещё хоть пару строк того же автора!
Ясно, процедил Суер. Юнгу выслушали. И он снова посмотрел на меня.
Я почувствовал себя зубром, загнанным в угол, и у меня был единственный шансбодаться.
Не понимаю, сэр, почему я? Есть ещё и мичман, и другие члены экипажа. У всех у них очень развитый, резкий, острый, едкий, проницательный
Хватит, хватит, прервал Суер. Спросим мичмана. Нам известен его острый, резкий, практичный, пахучий, безжалостный
Дело тёмное, сказал мичман Хренов. Автор, видно, был рыбак и не дурак выпить. Пропил, видно, всё, но в сундучке кой-что на чёрный день оставил. После помер, ключ потерялся. Выход одинломать. Матросам по рублю на водку, всем по доле, капитану две, боцмануполторы.
Больше я никого слушать не намерен, сказал сэр Суер-Выер и требовательнейшим образом посмотрел на меня. Говори.
Капитан! Осталась мадам Френкель!
Мадам занята. Исполняет свой глагол. Толкуй!
Что значит «толкуй»?! Я не знаю, как истолковать эту надпись, я бы сразу сказал, если б знал. Думать надо, чёрт подери! Принесите мне леща и нательную вещь.
Мне сразу принесли новую тельняшку, а вот копчёного леща искали долго.
Принесли, я говорю:
Подлещик. А нужен именно ЛЕЩ.
Принесли другого.
Это, говорю, уже не подлещик, но ещё и не ЛЕЩ. Это ляпок.
Наконец принесли нормального леща, кила на полторы.
На табличке, поясняю экипажу, кружка с пеной над бортом. Не пиво ли?
Пиво! Пиво! загомонил экипаж.
Прошу подать кружку с пеной в полгротмачты!
Дали.
Ну что ж, я надел тельняшку. Сел попросту на палубу и стал неторопливо выламывать лещевые плавники, прихлёбывая из кружки.
«В чём же смысл, думал я, в чём сногсшибательный смысл этого простецкого стихотворения:
Чем пить,
поедая отдельных лещей,
Купил бы ты лучше
нательных вещей»?
Глава LXXXVIIСергей и Никанор
Икра, хочу вам доложить, была неплохая. Икряной лещ попался, и я поначалу только с икрой и разбирался, даже горькие её кончики, ну такие, вроде саночки детские, и те не выбросил. Рёбра обсосал, а когда приступил к спинке, тут на меня стали наседать зрители.
Говори смысл надписи, покрикивали некоторые вроде Ковпака.
Я прямо и не знал, что с ними делать, никак не давали леща дотаранить. Стал отводить удар.
Вы знаете мою мечту? спросил.
Не знаем! орут.
Так вот, я мечтаю увидеть человека, который умнее меня. Понимаете?
Да что такое, орут. Неуж такого нету?
Не знаю, говорю, может, и есть. Мечтаю увидеть и поговорить, да всё никак не встречаю вот такая мечта
А Суер, орут, Выер?
А если он умнее, пускай и надпись трактует.
Тельняшка давно на мне, ответил Суер, а леща ел только ты, так что у тебя передо мной преимуществосъеденный лещ. На весах мудрости мы равны, но лещ перевешивает. Толкуй!
Ну что ж, друзья, сказал я откровенно, смысл я, признаться, понял, ещё когда вы леща искали и за пивом бегали, но отказаться от леща тоже не мог. Так вот вам: смысл этого стихотворения заключается в том, что СМЫСЛА НЕТ.
Хреновина! Это не толкование! А как же ЛЕЩ?
Нету смысла. Как вы сами видели, я и ПИЛ, и ЛЕЩА ел, и НАТЕЛЬНУЮ ВЕЩЬ вы мне сами подарили, я имел всё, несмотря на призыв поэта не пить, а покупать. А насчёт сундучка вот что: во-первых, это не сундучок, а вроде ларец, такие ларцы делали для богатых дам минувшего времени, открыть их можно было просто ноготком. У меня нету дамского ногтя, но есть рыбья кость. Попробуем, и я взял обсосанное и сомкнутое с хребтинкой рёбрышко леща и сунул в замочную скважинку. Тыркнул, тыркнулне получилось.
Э-э-э-э, заэкали на меня во главе с лоцманом, какой фрак выискался, умней него нету, косточкой, дескать.
Я помочил кость в пивепокарябал внутри, ещё помочил, ещё покорябал, и вдруг послышался звук «чок» и полилась дивная музыка Моцарта и Беллини, прекраснейшая сюэрта, написанная для валиков на колокольчиках.
Под бемоли сюэрты крышка стала приоткрываться, и из глубины волшебного сундучка поднялись две изысканные фигуры.
Однав богатом халате, в красной феске с тюрбаном, другаяв клетчатых брюках, полосатой шляпе.
И фигуры, кланяясь друг другу, изысканно вдруг заговорили, оказывается, в сундучке был спрятан органчик. Звуки их голосов я и вынужден записать здесь в виде короткой и благонравной пьески.
Из дальних ли морей
Иль синих гор
Любезный ты вернулся, Никанор?
Из Турции приехал я, Сергей,
Привёз ушных
Серебряных серьгей.
Где ж серьги те?
Да вот они в ларьце,
Который формою похож на букву «Це».
О, красота!
Диковина!
Неуж
Они послужат украшеньем уш?
Весьма послужат!
Посмотри, мой друх,
Какая красота для женских ух!
Смотри, какие на серьгах замочки!
С такою красотой,
Засунутою в мочки,
Они весьма нас будут соблазнять!
Тут Никанор поклонился, наклонился, нырнул куда-то вглубь сундучка и вынул серьгу.
О!
Изогнутая сдвоенным ребром василиска, выкованная из цельного куска перлоплатины, она удлиняла наш взгляд, частично выворачивая его наизнанку, потом укорачивала, а изнанку ставила ребром на подоконник.
Великолепные алпаты,
сапгиры и гайдары,
чистейшей воды ахматы
украшали серьгу.
Матросы заворожённо смотрели на это произведение искусства, слегка ослеплённые блеском особо сверкающих розенталей.
И это что? спросил боцман. Всё?
Не знаю, сказал я. Может, ещё чего-нибудь достанет.
Но фигура Никанор больше ничего не доставала.
И это всё? обиженно спрашивал Чугайло. Одна серьга! А где же вторая?
А вторая, сказал капитан, давно находится у вас в ухе, дорогой господин Чугайло.
Глава LXXXVIIIОстров Едореп
Чугайло запил.
Туго, гнусно, занудно, простецки и матерно.
Он прекрасно понял рассказ капитана про мужика и медведя в овсе, чудо в жизни боцмана совершилось, и больше никаких чудес он мог не ожидать. Серьга и кланяющиеся фигуркивот и всё, что уготовила ему судьба, он то и дело заводил их, слушал пьеску и пил, пил, пил. От бесконечного завода или от долгого пребывания в навозе фигурки стали сбиваться с проторённой поэтической дорожки, перевирали слова и один раз даже запели, обнявшись, «Отговорила роща золотая».
Матросы, не получившие с фигурок ни серьги, без боцманского тычка распустились, гнали самогонку из фальшборта, жизнь на судне пошла враскосяк.
Старпом, который жаждал сокровищ не менее других, как-то тоже опустил руки. Да и трудно было, конечно, ожидать, что под каким-то новым сараем лежит уже другой сундучок в навозе, со второю серьгой специально для старпома. Так не бывает.
Пожалуй, только лоцман Кацман пребывал в нормальном расположении духа. Нюхом чувствуя нутро муссона, он всё время приводил «Лавра» к разным островам с навозными сараями, но никто не выражал желания слезть на берег и копнуть.