Ах, вы не знаете?! и ведь прям напротив лестницы стоит, проскочить незамеченным едва ли получится, а быть вовлеченным в пиратскую игру Натану отнюдь не хотелось. Тогда ответьте мне на вопрос: кто был самым страшным пиратом на свете?
«Христофор Колумб», хотел рявкнуть профессор, но нежелание общаться пересилилоон сдержался. А потом, увлекшись размышлениями о бандитской сущности великих завоевателей, естественно, пропустил «правильный» ответ мимо ушей. Детишки под предводительством незнакомого ему студента втянулись в зал, а на сцене появилось новое действующее лицо. Как будто специально поджидала, ей богу.
Ясминместная умница курса. Девица претендовала на приличный уровень знаний. Смущало то, что всё это давалось ей, как будто бы легкони тебе истерик в сессию, ни шпаргалок под партой, ни красных глаз от бессонных ночей. На любой вопрос она отвечала спокойно и уверенно, иногда, чуть задумавшись, подбирая формулировку. Налицо были знания не только непосредственно по предмету, но и общее представление картины мира. Натана она откровенно не любила: предмет учила, сдавала, но за глаза говорила гадости.
Пароль! совсем другим, непреклонным и одновременно заигрывающим тоном вопросил Цверст.
Отстань, я в библиотеке была, устало отозвалась девушка.
Пароль! корсар бескомпромиссно заступил ей дорогу.
Не знаю! Петер, ну дай пройти!
Ах, ты не знаешь? протянул тот и в глазах заискрился озорной огонёк. Тогда ответь мне на вопрос
Он порылся в кармане и извлёк на свет божий сложенный в четыре раза листокс удивлением опознанный Натаном, как список экзаменационных вопросов, который он раздал студентам в начале недели. Да не может быть! Чтоон действительно собрался их учить?! Или носит у сердца, как талисман?!
В каком контексте де Сен-Пьер писал свою повесть «Поль и Виржини»[1]?
Билет пятый, вопрос два. Ясмин помедлила, на лице застыло оценивающее выражение. Потом обреченно вздохнула и понесла исключительную ахинею:
В тот момент, когда великолепный Рембрандт творил свои незабвенные полотна, а по улицам Брюсселя носились изящные кареты знати, обдавая грязью простолюдинов
Попался, голубчик. Нифига ты не знаешь, в какое время жил Рембрандт, и гдестоишь, смотришь на неё, как на медиума, а дело-то всё в том, что она ответа тоже не знает, вот и пудрит тебе мозги, верно рассчитав, где в твоих познаниях провал. Ну, подождите, господа, не за горами экзамен
Ясмин, меня не интересует повесть, правильно, молодец, Петер, а то она уже скатилась на уверенный пересказ идей автора. Я спросилв каком контексте?
Фиг с контекстом, парировала девушка.
Ничего подобного! В каком культурно-историческом контексте
Э-э мм война что ль была? Не знаюс кем! Петер, отпусти!
И это правильно! дикий пират схватил некостюмированную девушку и, перекинув через плечо, понёс куда-то в сторону аудиторий.
[1] Жак-Анри Бернарден де Сен-Пьерфранцузский писатель и философ, автор знаменитой повести «Поль и Виржини»это трагическая притча о беззаветной любви, целомудрии и пагубном воздействии цивилизации. О неслыханной популярности этой повести свидетельствует тот факт, что генерал Бонапарт (в тот момент еще не ставший императором) брал с собой книгу в период итальянской кампании (1796).
4
Профессор брезгливо скривился: ладно. Пусть целуются по углам. Трахаться, когда по всем коридорам носятся дети, всё же не станути ладно. Он подождал, пока жизнерадостное хихиканье удалится в коридор, и, наконец-то, отправился в обитель покоя.
Он упал в глубокое мягкое кресло и с наслаждением закурил. Сегодняшний день явно претендовал на самый нелепый в семестре. Мало того, что вместо лекций в родных стенах организовали детский лагерь, а его оставили следить за этим Армагеддоном. Даже встреченная на лестнице парочка была абсурдной донельзя. Спрашиваетсяну что нашла штатная заучка в таком заядлом пакостнике, презирающем все мыслимые правила?
Привычный мозг философа поспешил развить мысль: а кто был бы для Ясмин хорошей парой? Спустя минуту, он сформировал довольно чёткий образ: покровитель, возможно, старше её, умён (ещё умнее, чем она); их сексом будут интеллектуальные беседы, споры о судьбах мира, выстроенные, аргументированныечто же касается плотской любвиона будет происходить ночью и под одеялом, чтоб никто не стеснялся своего тела Услужливое сознание тут же примерило на получившийся образ его собственный портрет. Натана передёрнуло: в мысли о сексе со студенткой было что-то невероятно-постыдное.
Поймав в стеклянной дверце шкафа своё отражение, которое темнота и клубы сигаретного дыма делали таинственным и загадочным, профессор улыбнулся. Да, он умел нравиться женщинам. И не только женщины претендовали на его внимание: был в его жизни один прецедент, которому, впрочем, он ничего серьёзного не позволил. Но ведь это право каждогообманываться ошибочными надеждами и пустыми иллюзиями, не так ли?
Размышления о вечном, как всегда, незаметно скрали оставшееся до конца дежурства время. И, когда Натан очнулся, очередная сигарета, зажатая тонкими пальцами и позабытая, давно погасла, ссыпав на ковёр солидный столбик пепла, а восьмиугольные настенные часы показывали без двадцати девять. Он потянулся всем телом, малодушно передвинул кресло на семь сантиметров, закрывая пятнышко пепла, которое не вывести даже специальными средствами, и неторопливо привёл себя в порядок. Узел галстука, изгиб воротничка рубашки, лацканы пиджаканичто не выдавало пережитой усталости и раздражения. На дужках очков не поблёскивали, интригуя, пошлые мысли.
Детская беготня, шум и суматоха наконец-то закончилисьчаса полтора назад. Натан был так уверен, что уж теперь-то в родных стенах настал покой, что едва не наступил на пирата, беззаботно сидевшего на ступеньках, пристроив на колено свой неизменный измятый блокнотна входе в тот самый злосчастный холл второго этажа.
Чёрт бы вас побрал! отчасти испуганно (и, правда, мог ненароком наступить), отчасти возмущенно рявкнул профессор. Цверст, какого дьявола вы тут забыли посреди ночи?!
Пароль! явно рисуясь, рявкнул корсар, подхватившись со ступеньки и преграждая профессору путь.
Оставьте свои шуточки! брезгливо передернул плечами тот, оттеснив парня и проходя мимо.
Подождите, профессор! в голосе было убеждение, почти просьба. Студент догнал его, легко отбросив свой пиратский фарс и чуть ли не припечатав к мраморному парапету. Сдержался, остановился на почтительном расстоянии, всё так же неумолимо преграждая путь. У меня к вам убедительная просьба
Натан внезапно почувствовал, что галстук неприятно давит на шею. Последние два часа, посвященные исключительно сладострастным размышлениям, определенно давали о себе знать: Петер стоял к нему слишком близко! Профессор даже чувствовал запах одеколонаочень неплохого, кстати, одеколонаон и сам любил тонкие, пряные запахи.
Слушаю вас внимательно, отгоняя бред, вертевшийся в голове, выдавил он. Голос не подвёл, а проскочившую хрипоту можно списать на вечернюю усталость и долгое молчание.
Дело в том Ясмин не нужны проблемы, он виновато, обезоруживающе улыбался, пока профессор пытался сообразить, о чём идёт речь. Студент пояснил, Я знаю, вы видели, как мы дурачимся. Я вас уверю, в этом не было ничего неприличного: мне просто хотелось её отвлечь! Вы не знаете, как усердно она учится, как старается, сколько делает Чёрт возьми, ей иногда надо просто посмеяться!
Конечно, сдержанно, почти желчно согласился Натан.
Я знал, что вы поймёте, благодарно улыбнулся Петер, шагнув навстречу, отчего профессор вжался в мрамор перил, не позволявший восстановить дистанцию.
Студент как-то странно на него посмотрел, словно у него мелькнула мысль, в которую сложно, почти невозможно поверить, и медленно отступил назад, а взгляд стал любопытным и испытующим.
Натан сердито нахмурился. Это подействовалозащитник усердно учащихся девушек спутано поблагодарил за понимание, извинился за потраченное время и, бодро прыгая по ступенькам, скрылся с глаз. Профессор перевёл дух, отслонился от мрамора, больно впившегося в спину и неторопливо, с достоинством прошествовал мимо вахтёров, пожелав им хорошей ночи.
Ощущение, оставшееся от странного дежурства, можно было назвать смутным беспокойством. Полночи он вспоминал, что мог забыть сделать. Не закрыл учительскую? Не потушил сигарету в пепельнице? Не сделал отметку в журнале? Потом, твёрдо уверовав в то, что ничего подобного не произошло, попытался заснуть, подкрепив это намеренье порцией виски. Не получилось. Алкоголь бился в висках, вызывая муторное, не проходящее состояние, когда хочешь заснутьи не можешь.
С полчаса провалявшись в кровати, он поднялся, отправился в гостиную и уселся на низкий кожаный диван. Включать свет не хотелось, смотреть телевизортоже. В голове крутился вечерний разговор на широкой мраморной лестнице. Что заставило еговместо того чтобы возмущенно отчитать нахаласогласиться с его словами? Он и доводов-то как таковых не приводилтолько попросил.
Чуткие ноздри рефлекторно втянули воздух, вспомнив понравившийся запах парфюма. Голос, высокий, хриплый и тихий эхом отозвался в ушах И расслабленное алкоголем тело отреагировало немедленно.
Этого ещё не хватало, пробормотал Натан, пропуская по спине озноб возникшего возбуждения. Встал, дошел до ванной с твёрдым намереньем включить холодный душ и постоять под ним минутку, но передумал. Заткнул пробку, пустил тёплую, почти горячую струю, уселся в ванну, чувствуя, как вода медленно ползёт по телу всё выше
Он не слишком часто позволял себе так расслабиться: во-первых, никогда не было проблемой привести в дом девушкутак зачем же обходиться без неё? Во-вторых, Натан так и не пришёл для себя к единому выводукрасиво это или нет. Сейчас он определенно склонялся к мнению, что да. Когда собственные холёные руки заскользили по мокрому от брызг телу, задевая кончиками пальцев чувствительные места на коже, и мышцы вздрагивали от обострившихся ощущений. Когда тёплые прозрачные капли скользили по груди и рельефному животу, щекоча и оставляя дорожки, а ладони уверенно двигались, задавая нужный, единственно верный ритм. Когда тело изогнула сладкая судорога, которую удалось прочувствовать от первой волны до последней, а руки безвольно опустились в тёплую, всё прибывающую воду, позволяя ей смыть вязкий, белёсый след Да, пожалуй, это было красиво.
5
Сложно сказать, что именно изменилось в поведении настырного студента. То, что он перестал опаздывать, было, скорее всего, вызвано приближающимся экзаменом (короткая неделя после новогодних праздниковсамое время хорошо себя вести и напоминать преподавателям, что ты лучший ученик). Он был вежлив, но как-то иронично, даже испытующе заглядывая в глаза при каждой фразе. Натан не понимал его и терпел. Петер вдумчиво отводил взгляд.
Впервые в жизни профессор ждал экзамена, как операции по удалению опухоли. Этот фарс должен был закончиться росписью в зачёткеи больше никогда, никогда Натан не позволит себе идти на переговоры со студентами, да ещё такими наглыми и фамильярными. И вспоминать высокий, хриплый голос и запах пряного парфюма, занимаясь собой, он тоже не будет.
Эти размышления не оставляли профессора ни на минуту, и не было ничего удивительного в том, что он застыл на пороге кафе, где собирался встретиться с редактором литературного журнала, пока какая-то добрая официантка не распахнула для него дверь, выпустившую облако запаха кофе, ванили и карамели:
Пожалуйста, заходите! Наш город славится сластями и шоколадом!
Да-да, спасибо, он рассеянно пригладил волосы и вошёл.
Сухопарая дама, сидевшая за одним из столиков, приветливо улыбнулась ему, как старому знакомому, хотя виделись они всего несколько раз и всегда с промежутком от нескольких месяцев до года. Натан решительно выдохнул и приготовился к торгам за свою статью.
Добрый день, улыбка у редактора была такая же, как фигура: сухая, жестковатая и не слишком естественная, хотя, улыбалась она по долгу службы часто и с претензией на откровенность. Господин Мартен, что для вас заказатькофе или шоколад?
Сама дама пила чай. Терпкий запах бергамота почти видимой струйкой сочился сквозь заполненное сдобными ароматами пространство.
Кофе, чёрный, спасибо. Давайте сразу к делу.
Редактор охотно перешла к делу, витиевато расписывая все благости, которыми, несомненно, сопровождается публикация в их набирающем популярность журнале, вследствие чего автору, разумеется, предлагалось снизить стоимость статьи процентов на пятнадцать. Натан слушал её в пол-уха, будучи прекрасно осведомленным о том, что журнал по-прежнему ориентирован на избранную аудиторию и никак не может считаться массовым, а потому не собираясь уступать ни цента.
Вступление и самореклама занимали у собеседницы обычно минут пятнадцать, так что профессор даже не начал продумывать формулировку ответа. Наслаждаясь хорошо сваренным, чудовищно крепким и безумно ароматным кофе, он лениво рассматривал зал и посетителей. По большей части, это были разного возраста парочки, сладкие сами по себе и заглянувшие с мороза, чтобы согреться (ибо душевное тепло вещь, конечно, хорошая, но посреди зимы может нуждаться в дополнительном отоплении). Шумная кучка подружек в одном углу, трое тихих студентов в другом Така этот что здесь делает?!
В одном из студентовтом, что сидел в самом углу, соответственно лицом к залуон узнал Петера. Напротив сидела Ясмин, хотя лица её мужчина не видел, но опознал по причёске, а, прислушавшись, мог различить и голос. Третий был постарше, и ему не знаком: либо из другого института, либо просто не попадался. Он объяснял что-то, напористо и авторитетно, Ясмин поддакивала, Петер сидел с отрешенно-мечтательным выражением лица, переплетя пальцы на огромной толстостенной кружке с горячим шоколадом.
Натан сам не заметил, как увлёкся, рассматривая студента. Лицо, лишенное обычного налёта наглости и упрямой складки между бровей, казалось моложе и вполне обаятельным. Даже крашеные волосы не смотрелись слишком вызывающе, а, может, просто подходили по цветовой гамме к окружающему антуражу. Светлые, ясные глаза сейчас смотрели сквозь мечтательную, отрешенную поволоку. Внезапно, видимо почувствовав, что на него смотрят, парень сморгнулдлинные ресницы неторопливо коснулись собственной тени и снова взметнулись вверх, взгляд поменялся, став настороженным, метнулся по залуи немедленно выхватил знакомое лицо из толпы. Натан не успел отвернуться.
Пришлось степенно кивнуть, стараясь, чтобы собеседница восприняла это на свой счёт, а Цверстна свой. Студент, между тем, отсалютовал профессору чашкой, допил до дна и встал, видимо, собираясь уходить. Ясмин звонко чмокнула его в щёку, незнакомый студент протянул широкую ладоньи тут произошло нечто, чего свыкшийся со стандартно приличным течением жизни профессор никак не ожидал. Петер фамильярно хлопнул по протянутой ладони, наклонился, и накрыл губы парня быстрым, душевным поцелуем.
Натан опрокинул на себя кофе.
Господин Мартен, что случилось? прервала свою речь редактор.
Сейчас я помогу вам, одну минутку, подскочила официантка и бросила ему на колени белоснежную салфетку. Второй, такой же, она принялась споро вытирать столешницу.
Нарушитель порядка на него не смотрел. Он легонько пожал плечами и вышел, запахнув куртку. Даже, кажется, слегка улыбался.
Натан стиснул зубы. Не помогло. Услужливое воображение уже мазнуло по губам густым привкусом сладкого какао.
6
День экзамена выдался морозным и ясным. Профессор смахнул с лацкана ему одному заметную пылинку и вошёл в испуганно притихшую аудиторию.
Первой, как и следовало ожидать, вызвалась отвечать нахальная отличница. Ей повезло с билетом: она барабанила вызубренный текст, гордо глядя ему прямо в глаза, словно спрашивая: «Ну что, найдёшь, к чему придраться, старый хрен?».
Неплохо, Ясмин. Дополнительный вопрос, он задумался, чем бы срезать юное дарование. Но, как назло, в ушах немедленно зазвучал хрипловатый высокий голос: «Ясмин не нужны проблемы Вы не знаете, как усердно она учится, как старается». Натан мысленно выругался. Молчание затягивалось, взгляд студентки из выжидательного стал напряженным. Профессор вздохнул. В каком культурно-историческом контексте де Сен-Пьер писал свою повесть «Поль и Виржини»?