«С Рождеством, макрелька.
Не скучаешь там без меня?»
Я смахнула с экрана телефона снежинки и улыбнулась.
«Некогда мне было скучать, работы невпроворот перед праздником, только закончила.
И тебя с Рождеством, Кит».
Я прошла до самого парка и повернула назад. На земле лежал нетронутый снег, так приятно было оставлять на нем первые следы.
«Не оставлять следов». Я помню.
В задумчивости я дошла до дома, и вдруг заметила что-то яркое наверху, на фоне стены. Я не сразу поняла, что это занавеска моего балкона, развеваемая ветром, зацепилась за шершавую каменную кладку. А когда сообразила, то пустилась бегом, чуть не упала на скользких ступеньках, еле вставила ключ, замерзшие пальцы не слушались. Что есть духу я взбежала вверх по лестнице и распахнула двери. Все тихо, мирно горит моя керамическая елочка у окна. Поблескивают на полу остатки золотых лент, которыми я перевязывала праздничные упаковки.
Кит? Это ты?
Я вздохнула, сняла сапоги и сунула их под батарею. Потом бросила шапку и шарф на стул и подошла к кухонному окну. Балконная дверь была открыта, на полу намело небольшую кучку снега. Чудес не бывает. Значит, оставила так, когда уходила. Я отцепила занавеску и вернулась в дом.
Входную дверь закрыть? Или ты кого-то ждёшь?
Я вздрогнула и выскочила из кухни. У входа, между дверью и стеной, стоял Джеймс.
От радости у меня совершенно пропало всякое понятие о приличиях и я молча бросилась ему на шею. Но тут же взяла себя в руки и отошла на шаг.
Прости. Я рада, что ты жив.
Я пришёл, потому что хочу ответить на твой вопрос.
Какой вопрос?удивилась я.
Откуда у меня рука киборга. Хочу, чтобы кто-то знал. Кто-то, кто не они, закончил он.
От этих слов на меня повеяло холодом. Что ж, некоторое разнообразие в праздничном настроении. Не все же улыбаться, в самом деле.
Я достала из холодильника запеченную курицу с картошкой и маринованные огурцы. Заварила две чашки травяного чая.
Ешь. Ты с дороги.
Я оставила его на кухне и разожгла в гостиной маленькую чугунную буржуйку на гнутых ножках. Когда мы были маленькими, в этих домах еще не было отопления, и мы грелись зимними вечерами у трех печек. Сейчас осталась только одна, в чисто декоративных целях. Около нее так уютно было лежать на ковре и слушать как гудит пламя.
Через несколько минут Джеймс присел рядом со мной и протянул мне вторую чашку.
Расскажи мне о твоем старшем брате,неожиданно попросил он.
Я задумалась.
Что тебя интересует? Его служба в армии?
О нет, о смерти я знаю достаточно. Расскажи мне про жизнь.
Он веселый. Добрый. Любит розыгрыши. Учиться новому. Обожает руководить. Когда мы были еще подростками, за ним бегала вся детвора. Он все время что-то придумывал, какие-то командные игры, занятия. Это с его подачи я занялась керамикой. В десять лет он повёл всех соседских детей к ручью, там был овраг с голубой глиной на дне. И мы налепили разных кособоких кувшинов и с гордостью понесли их домой, родителям. Мамы с трудом нас узнали, такие мы были чумазые.
Джеймс слушал весь подавшись вперед, так, будто я рассказывала его собственную альтернативную историю жизни.
А потом, лет через десять, когда я окончила университет, оказалось, что профессия эколога не востребована, интересных должностей нет. Я была совсем потеряна, и Кит приехал ко мне, посадил на мотоцикл и привез тудав тот самый овраг. И мы снова лепили, на этот раз только вдвоем. И я почувствовала, как будто сила земли переходит в мои руки от этой глины. И не могла уйти оттуда, пока брат насильно не вытащил. Через неделю я записалась на курсы гончаров. Вот, с тех пор я на своем месте.
Я помолчала.
Сейчас он далеко, и я очень скучаю. Это мое первое Рождество без него.
Я так долго запрещала себе тосковать, что в тот момент все мои сдерживаемые эмоции готовы были вылиться потоком слез. Не хочу реветь, не надо реветь, только не сейчас! Почувствовав, что нос предательски краснеет, я отвернулась к окну и, справившись с комом в горле, спросила:
Что ты хотел мне рассказать?
Ты считаешь слезы слабостью?
Мне на миг стало смешно.
Я никогда не считала их слабостью, с чего ты взял?обернулась я, шмыгая носом.Просто я не считаю приличным рыдать при посторонних, нагружая их своими переживаниями. Слезы это даже хорошо, особенно для тех, кому трудно заплакать.
Я увидела слезы Кита впервые через четыре месяца после возвращения. Мы должны были встретиться в парке у пруда после моей работы. Я увидела брата издалека, он сидел на траве и смотрел на уток в пруду. Они играли и ныряли, в закатном огне брызги воды казались искрами. В воде отражалось оранжевое небо. Когда я тихо подошла и села рядом, то увидела в его глазах слёзы. Мы встретились глазами с братом и крепко обнялись.
Мы долго молчали, трепетала гаснущая свеча в глиняной елочке, снег прекратился, и за окнами были видны в ночном небе яркие морозные звезды.
Я родился в марте тысяча девятьсот семнадцатого. В Бруклинской школе я познакомился со Стивомбудущим Капитаном Америка. Он был худым и дохлым, и я вечно тянул его изо всех передряг.
Джеймс взглянул на меня и добавил:Этого я не помню. Многие куски моей жизни я восстанавливал с помощью внешних источников информации. И продолжаю до сих пор.
А затем война нас разбросало по глобусу, и встретились мы уже потом после первого плена. Стив спас меня и остальных из казематов Гидры.
Через какое-то время он позвал меня в команду, чтобы обрубить Гидре последние щупальца, и там в общем, мне не повезло. Я помню падение. Очень долгое. И тьма. Все сочли меня погибшим. Да так оно и было на самом деле, если подумать.
А дальше? Спросила я дрогнувшим голосом.
Он отставил чашку. Стальная рука стиснула живую в кулак.
Дальше?Джеймс заговорил быстро и сбивчиво.Камера, много проводов, биологических и кибернетических экспериментов, удачных и неудачных, вот это уродство из металла, он показал глазами на искусственную руку, криосон и электрошок в промежутках, на сладкое.
Зачем шок?Прошептала я онемевшими губами.
Он серьезно посмотрел на меня.
Чтобы стереть память. Память о заданиях, которые я выполнял.
А на задания тебя выпускали под конвоем?
Я не мог не вернуться на базу. Не мог не выполнить задание. ЯОн сглотнул.Есть определенный набор слов, которым меня можно запрограммировать. И я вновь стану Зимним Солдатом.
Джеймс смотрел на дымок, вьющийся над погасшей свечой. А я думала о том, сколько ему на самом деле лет. Настоящих, полных жизни и радости. Двадцать? Двадцать два?
Но есть и хорошая сторона,криво улыбнулся он, наконец.Я не чувствую почти никакой боли, жары и холода, меня невозможно отравить, сломать мне что-либо весьма непросто, я не могу заболеть ни одной из существующих болезней, с первого раза запоминаю нужную мне информацию в любом объеме, и на мне все быстро заживает. Вот так,и он, молниеносно выхватив нож, полоснул себя по запястью здоровой руки.
Я вздрогнула и приготовилась увидеть поток крови, но ее было на удивление немного. Лишь одна капля упала на пол, и другаяна подставленную стальную ладонь. Через три минуты от раны не осталось даже следа. Зрелище было завораживающее, как ускоренная видеосъемка.
Впрочем, я с удовольствием отказался бы от этого, если бы только можно было все вырезать к черту, и начать сначала я пытался, передал весть, что ухожу, но боюсь, что это ничего не изменило. Я по-прежнему совершенное оружие и нужен им живым А уж они сделали все, чтобы не дать мне умереть
Я осторожно прикоснулась к его ладони. Он не отдернул руки, будто и не заметил.
Мы долго так сидели, пока не погас последний уголек в печи.
Потом я встала и, взяв книгу с полки, раскрыла ее.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь Демьян.
Барнс повернулся и уставился на меня. Потом придвинулся ближе и стал слушать.
У него было три сына
Читая сказку об Иване-царевиче и сером волке, я поглядывала на солдата из-под ресниц. Мысленно заготовила речь на тему: «Важнейшая роль сказок в становлении личности». Я выбрала именно эту историю, потому что ее сюжетные линии совпадали с тем, что я услышала этой ночью. Бесконечные задания, сверхспособности, убийство и чудо живой и мертвой воды. А ведь есть еще сказки о ледяном великане, о мертвой царевне, о Джекепобедителе великанов в каждой читатель ищет и находит себя. И с каждым счастливым концом, по капле вырастает вера в то, что и в твоей жизни может появиться заветное «жили долго и счастливо». Ведь хороший конец каждой сказки происходит не только «благодаря», но и «вопреки» обстоятельствам.
Но мне не пришлось произносить ни слова. Когда сказка кончилась, Джеймс сказал:Еще.
Я закрыла книгу, встала и вложила ему в руки.
Не пропадать же твоим тридцати языкам. Практикуйся.
Он взял книгу и сел у лампы на мое место. Там я его и нашла наутро, спящего. Зная, что холод ему не страшен, я все же накинула сверху плед. Мало ли что, а так гораздо уютнее.
========== Туман ==========
Я соскребала со стола подсохшую глину куском алюминиевого профиля, который использовала вместо скребка, когда в дверь постучали.
Входи, доброе утро.
Доброе,ответил Джеймс.
Сунув скребок в отверстие холодной печи, чтоб не мешал, я мокрой мочалкой стала мыть стол дочиста. Скребок скрылся в золе. Надо вымести печь, подумала я.
Скажи, ты надолго приехал? Просто сегодня Новый Год, и мне нужно знать, какие у меня планы: индюшка с яблоками или просто оладьи.
Он усмехнулся.
И то, и другое неплохо. Но готовить не придется. Я как раз пришел с тобой об этом поговорить.
Ну что ж, такова жизнь. К вольному ветру привяжешьсярад не будешь. Планировала одинокий вечер, пожалуйста, ничего не меняется. Я стала вспоминать, чем бы еще мне сегодня заняться до наступления ночи, чтобы не думать да ни о чем не думать. На полке стояли подсохшие глиняные колокольчики. Я сложила их в печь, выставила четыреста градусов и закрыла крышку.
Я хотел бы пригласить тебя поехать со мной.
Что?!
Я не кочевник по натуре и очень привязана к своему домику и мастерской.
Ты не так поняла, я хочу съездить на концерт. Сегодня. У меня два билета. Одиночка привлекает больше внимания, чем пара. Так что мне непременно нужен спутник.
Я улыбнулась.
Ну, если в целях конспирации Когда ты в последний раз был на концерте?
Честно говоря, ни разу. Но я видел, как это делается,поспешно добавил он.
А кто выступает и где?
Фестиваль альтернативной музыки, Дюссельдорф.
С ума он что ли сошел? Это же три часа лету из столицы!
Увидев выражение моего лица, Джеймс вытащил из внутреннего кармана куртки билеты на самолет и помахал ими в воздухе.
Я прочла свое имя на верхнем листе.
Это было несложно,заметил он.
Другое имя было незнакомым. Судя по всему, румынскоеДрэгос Урсу. Ну конечно, Барнс же не может лететь под своим.
У тебя двадцать минут, чтобы собраться.
Я вспомнила его давнишний шестиминутный шоппинг.
Меня внезапно охватило бесшабашное веселье. Будь что будет, один раз живем!
И вдруг я вспомнила. Печь! Ее надо выключить, пока еще можно! Я подбежала к дверце, выключила таймер и заглянула в окошко печи.Вот черт!
В печи дышала серебристая лужа, подбираясь к моим колокольчикам. В отчаянии я открыла дверцу, и на меня дохнуло четырехсотградусным ветром. Хорошо, что успела отвернуться.
Что ты делаешь?шагнул ко мне Барнс.
Скребок! Я сунула и забыла его там, теперь алюминий впитается в кирпичи, и печь можно будет выбросить!воскликнула я и стала искать, чем можно вытащить расплавленный металл из горнила.
В углу полки я нашла старый стальной нож и бросилась к печи.
Джеймс за это время успел снять куртку, сбросил рубашку с плеч и в данный момент расстегивал последнюю пуговицу на рукаве. Я удивилась, но машинально взяла у него сорочку. Затем он подошел к печи и, щурясь от жара, сунул свою руку киборга в печь, пальцами снял с ее дна алюминиевую лужу и сантиметровый слой кирпича под ней. Из горсти на каменный пол капал металл. Разжав ладонь, он избавился от кирпичной пыли, подошел к раковине и включил воду правой рукой. Левая зашипела, как рассерженная змея. Через две минуты этот новоиспеченный Гефест был снова безупречно одет и, с видом аристократа, полирующего ноготки, смахивал с пальцев левой руки застывшую алюминиевую крошку.
Б@%ь, ну, ты даешь,вырвалось у меня.
Хоть одно доброе дело,вздохнул он.
Капли алюминия застывали на полу.
Пойдем, у меня осталось всего шестнадцать минут из двадцати.
Я достала из-под кровати небольшой чемодан и побросала в него вещи, подумав, добавила магнитные шахматы и блокнот с карандашами.
Быстро переодевшись, я посмотрела на себя в зеркало. Щеки горели. Я провела по губам прозрачной помадой от мороза и вышла из комнаты.
На сколько дней мы едем?
Джеймс пожал плечами.
Я привык брать билет в один конец.
Он взял мой багаж и вышел на лестницу.
Эй, а как же спуск с чемоданом через балкон?крикнула я.Я предвкушала зрелище!
За углом стояла машина, черный Шевроле. На боковой двери белела наклейка ренты автомобилей.
Я уже открыла дверь, чтобы сесть, но, хлопнув себя по лбу, побежала назад.
Загранпаспорт!крикнула я, обернувшись на бегу.
На улице пошел густой снег, небо затянуло серым. Мне показалось, что на противоположной крыше, усаженной кирпичными трубами, что-то шевельнулось. Это все снег, сказала я себе. И голуби. И паранойя, навеянная вчерашним разговором.
На самолет мы попали удивительно быстро. Оказалось, что быстрая посадка весьма удобная услуга, если летишь без багажа.
Вообще-то я летаю несколько раз в год, то на мастер-класс, то просто погулять по неведомым дорожкам. Но всегда пользуюсь лоукостерами, не вижу смысла платить за огромный чемодан, которого у меня нет, и за кусок несъедобного бутерброда.
Это был мой первый опыт полета первым классом.
Меньше народа, меньше проверок,коротко объяснил Барнс.
Это было правдой, пассажирами были только мы и еще одна женщина на другом конце отсека.
На большой высоте всегда хорошая погода. Когда я налюбовалась облачными полями, то задала вопрос, который занимал меня уже полдня:
Джеймс, если уж мы летим за твой счет, мне любопытно, откуда ты берешь деньги? Если учесть, что тебе нельзя светиться и заводить счет в банке, и за твою службу тебе вряд ли платили.
Солдат оторвался от планшета.
Мне платят, как и всем нам.
И пояснил:
Еще во время Щ.И.Т.а была разработана отдельная финансовая система для хранения наших средств и безопасных транзакций. Они анонимны, их нельзя отследить. Это было сделано для защиты героев, ведь никогда не знаешь, где окажешься, и что может понадобиться. Там около двадцати открытых счетов, сейчас, может, и больше. Раз в полгода государство переводит определённую сумму. Им это выгодно, так создается иллюзия некоего контроля и поощрения.
Но тебя же считали погибшим? И потом, сейчас ты уже не один из них?
В мире сверхлюдей все сложнее,поморщился он,кто-то может пропасть на пятьдесят лет, а потом объявиться, кто-то меняет сторону не всегда по своей воле. Нельзя обрубать концы, это неразумно. Счет не перекроют, пока не пройдет сто пятьдесят лет со дня предполагаемой смерти. Мне некогда, да и некуда было их тратить, я не Старк,ухмыльнулся он.
Оставшуюся часть полета мы играли в мои дорожные шахматы. Я научила Джеймса играть в «уголки», и из пяти партий он проиграл только однажды, хотя я до этого момента считала себя экспертом в этой игре. Тактика и стратегия, так ее и растак.
Дюссельдорф встретил нас ярким закатом. Я села в подогнанную машину и открыла верхнюю заслонку с зеркалом, чтобы привести себя в порядок. В отражении было видно мои растрепавшиеся волосы, захлопывающего багажник Джеймса и стоянку аэропорта с множеством людей и грузовых тачек. Мое внимание привлек мужчина у колонны. Он говорил по телефону и очень внимательно смотрел в нашу сторону. Точно паранойя.
Слушай, сказала я при выезде на трассу, у меня от твоих рассказов появился побочный эффект,Барнс бросил на меня быстрый взгляд,я теперь всех подозреваю,продолжала я,то голубей на крыше, то мужчин с телефонами
Он досадливо поморщился.
Женщины с телефонами тебе кажутся менее опасными?
Я задумалась и вспомнила агента Романофф.
Ты прав. Устаревшее клише.
Я не для того тебя вытащил, чтобы ты высматривала шпионов. Для этого здесь есть я, а ты просто радуйся жизни, окей?
Сложно не подпасть под влияние ситуации, знаешь ли. Это классикапростая девушка заметит то, что упустил супер профи, и спасет мир.
Как здорово, что квартиру теперь можно снять через интернет, ни разу не встречаясь, ни с ее хозяином, ни с носильщиком, ни с горничными.