Постой, Белла! я неуклюже попытался встать и чуть не упал, опершись на больную ногу.
Ох, девушка подоспела мне на помощь.
Прости, я не должен был спрашивать, мне было так же неловко, как и ей.
Всё в порядке, ответила Белла. Просто у всех моих подруг уже есть мужья, и мне было интересно, каково это
Всё время, пока она говорила, я завороженно смотрел на её пухлые губы, казавшиеся вишнёвыми в полумраке рубки. То, как она их прикусывала, когда нервничала, иногда сводило меня с ума. Быть может, меня и вырастили в условиях строгости, и я понятия не имел, как вести себя с девушками, но генетическая память сделала своё дело, и я поступил так, как поступил бы любой мужчина на моём местепоцеловал её.
Сперва я робко коснулся её губэто оказалось похоже на прикосновение лепестков розы, лёгкое, почти невесомое. А когда её руки инстинктивно обвились вокруг моей шеи, я словно потерял контроль. Я жадно прижимался губами к её рту, пытаясь вобрать в себя всю его сладость. Словно путник, обретший воду, я не мог насытиться. Тонкие девичьи пальцы путались в моих волосах, моинежно сжимали её талию и округлые мягкие бёдра. В тот момент мы были единым целым. Ведомые первобытными инстинктами, мы растворялись друг в друге.
Прости Прости, я не должен был, запинаясь, пробормотал я, с трудом оторвавшись от мягких губ. Запрет на общение с женщинами, годами воспитываемый в солдатах, сделал своё делоя чувствовал себя ужасно, будто бы совершил преступление.
Не извиняйся, быстро ответила девушка. Я приду завтра.
И всё. Белла ускользнула, скрылась в тёмном проёме двери, а я остался стоять, мучимый странным приятным покалыванием во всём теле, в кончиках пальцев, в местах, которыми мы невольно соприкасались. Запретность женщины не работала здесь: некому было проследить за исполнением правил, некому наказывать. И это знание кружило мне голову.
Этой ночью я не смог уснутькаждый раз, когда веки смыкались, сознание услужливо рисовало весьма откровенные образы, которые могли бы стать продолжением нашего поцелуя. Ощущая болезненное напряжение в области паха, я ворочался с боку на бок, будучи не в силах избавится от него. Моя подушка впитала запах волос Беллы, и только он вводил меня в состояние крайнего возбуждения. Я начинал проникаться правильностью мысли о раздельном проживании мужчин и женщин на нашей базе.
Только под утро я смог забыться беспокойным сном, но тут же был разбужен мягким поцелуем в щёку.
Доброе утро, Эдвард, прошептала Белла мне в самое ухо.
Меня обволокло её природным ароматом, и предатель, сидевший у меня в штанах, болезненно заныл, напоминая о себе. Я рванул на себя одеяло, стараясь прикрыть возбуждение, но движение вышло неловким, и я едва не опрокинул керосиновую лампу, стоящую возле кровати. В результате наведённого сумбура я лишь привлёк внимание к своей проблеме.
Я принесла завтрак, Белла старательно отводила взгляд, а я заметил, что её волосы сегодня красиво уложены, а не собраны в хвост как обычно.
За едой атмосфера заметно улучшилась, исчезла неловкость, которая возникла между нами со вчерашнего поцелуя. Пока Белла рассказывала мне обычные утренние новости, вроде погоды и событий, произошедших в её общине, я сам не заметил, как положил голову к ней на колени, позволив её пальцам свободно скользить по своей груди. Мне было сложно понять свои чувства, я не сталкивался с этим прежде. Я был ребенком, когда началась катастрофа, и некому было научить меня премудростям взросления. Сейчас я стал зрелым мужчиной: накопленные гормоны руководили мной. Белла всё говорила и говорила, а я не мог отогнать навязчивую мысль, прочно засевшую в мозгу.
Белла, ты мне нравишься. Как девушка, я выпалил на одном дыхании то, что давно хотел ей сказать.
За спиной словно выросли крылья, я был готов взлететь от облегчения! Все эти мысли, взгляды, прикосновения Всё это наконец обрело понятный смысл! Совершенно очевидно, что я влюбился. Хотя, безусловно, мне не с чем было сравнивать, но я был полностью в этом уверен. Всё моё представление о любви складывалось лишь из просмотренных фильмов и отношений родителей, и я помнил этот взгляд, которым мужчина смотрит на свою женщину, взгляд, которым я прямо сейчас смотрел на Беллу.
Он удивления она приоткрыла губы, похожие на распустившийся цветок, и я слегка приподнялся, чтобы коснуться их. Её глаза так и остались широко распахнутыми, но я не увидел в них страха или протеста, скорее любопытство и желание.
Ты тоже нравишься мне, Эдвард. Как мужчина, добавила она и рассмеялась, когда я прижался к её губам сильнее в порыве неподвластных и непонятных чувств. Теперь мне казалось, что мы парим вместе. Ты образованный и воспитанный, и смотришь на меня не как на свободную самку, а по-другому С уважением. Ты заботишься обо мне.
Этому суждено было случиться. Ни один из нас не собирался останавливаться: испробовав губы, я вдыхал аромат кожи возле уха, не в силах насытиться, не понимая, почему меня тянет делать это снова и снова. Мягкая мочка оказалась приятной на вкус, а пальцам нравилось касаться всего, до чего они могли дотянуться. Я слышал, как дыхание Беллы участилось, и это вызывало ответную реакцию всего моего тела, увеличивая напряжение.
Из моего горла вырвался нечленораздельный звук, когда ногти девушки царапнули кожу моей груди в отвороте расстёгнутой, как оказалось, униформы. С того мгновения я окончательно подчинился инстинкту, почти не отдавая себе отчета в своих действиях. Я только спрашивал иногда, нравится ли ей то, что я делаю. И она всегда отвечала «да, продолжай».
Тонкий стан девушки податливо изгибался в ответ на движения моих рук, прижимающих наши тела очень тесно. Мешала одежда, и я осторожно потянул кофточку Беллы вверх. Уловив мой порыв, она приподнялась и сняла её. От вида полушарий девичьей груди я перестал дышать на несколько мгновений. А затем припал к ним, удивляясь теплу и мягкости, и невероятно сильному воздействию на все мои рецепторыв чувственности и красоте женского тела наверняка было что-то магическое, отчего мужчины быстро сходили с ума.
Я не заметил, как мы избавились от остальной одежды, прижавшись друг к другу обнажёнными под тонким стареньким одеялом. Влажная шахта метроне лучшее место для столь важного и почётного действия, но нам с Беллой выбирать не приходилось. Рубка будто преобразилась от искр нашей любви и казалась раем, в котором отменены любые запреты.
Для нас обоих этот раз был первым, причём на базе об этом не принято было даже говорить, ради контроля, спокойствия и мира. Так что я мало знал, только в теории. Но природа позаботилась о том, чтобы мужчина и женщина, найдя друг друга, поняли, что делать дальше. Расположившись между стройных длинных ног, я чувствовал ответственность и гордость, толкнувшись вперёд, в обволакивающее горячее лоно, к блаженству. Не смог сдержать стона, осознав, насколько потрясающее удовольствие дарит женское тело. И это у нас было запрещено! Кощунство. Издевательство.
Белла закричала и напряглась, и я задрожал, беспокоясь, что причинил ей слишком сильную боль. В широко распахнутых карих глазах застыло удивление, раскрасневшиеся от поцелуев пухлые губы приоткрылись.
Мне остановиться? задыхался я, капельки пота стекали по лицу и шее от напряжения. Моё тело не слушалось, хотело двигаться дальше, вопреки моей воле.
Нет, все нормально, перевела дух Белла, взглянув на меня доверчиво и с возвращающимся желанием. Это больнее, чем я думала.
Я сделал что-то не так, решил я.
Заткнись, улыбнулась девушка и шевельнула бёдрами мне навстречу, сбивая едва-едва вернувшийся контроль. Я задрожал сильнее, волна наслаждения прокатилась по мне. Невыносимое возбуждение толкнуло меня продолжать движение, больше не прерываясьвсё мое тело горело, требуя погасить огонь. Но на этот раз Белла не кричала, а наоборот, с томными вздохами жалась ко мне, бормоча моё имя и моля не останавливаться. Мы были как путники в иссушённой пустыне, внезапно нашедшие источник воды. Мы пили из него, пока не увидели звёзды, раскинувшиеся в бескрайней вселенной. Пока огонь, жгущий наши тела изнутри, не нашёл выход наружу и не выплеснулся через край, сладко обжигая и лаская блаженным теплом чистого экстаза.
Той ночью мы стали близки не только в физическом смысле. Мы словно вышли на более высокий уровень связи, после чего было ясно, что друг без друга не представляем дальнейшей жизни. Я много недель ждал возможности вернуться к своим, под купол. А словно разделился на две части, причем та, которая желала остаться с Беллой, была гораздо сильнее и больше, чем та, что отвечала за долг и ответственность.
****
Мне на своём опыте довелось узнать, каково это, когда весь твой мир меняется в одну секунду, но я не думал, что это произойдёт со мной ещё раз. Тем утром я был в приподнятом настроении: нога почти перестала болеть, я наконец снял бинты и размял затёкшие мускулы. Полноценно ходить я ещё не мог, но возможность сгибать ногу в колене значительно облегчила передвижение. Конечно, до полной реабилитации требовалась ещё пара месяцев, но и такому результату я был рад, учитывая, какой сложности был перелом бедренной кости.
Я услышал шаги задолго то того, как Белла вошла в комнату. Сегодня они звучали немного иначе. Выражение лица лишь подтвердило мои опасения.
Доброе утро? спросил я, а ответом был лихорадочный блеск карих глаз. Всё в порядке?
Нет Я не знаю, Белла тяжело выдохнула. У меня новости.
Какие? осторожно спросил я, задержав дыхание в ожидании ответа.
Три месяца мы избегали болезненной темы, лишь вскользь упоминая её. А именно: я обещал уехать, как только встану на ноги. Люди на базе ждут моего возвращения. Но я не хотел оставлять здесь Беллу. Я нуждался в ней, она стала мне самым близким человеком с тех пор, как я потерял родителей. Взять её с собой я тоже не мог. Нас мигом бы разлучили, а её использовали в качестве донора для изобретения улучшенной вакцины, той, которую не пришлось бы вкалывать каждые сто шестьдесят восемь часов. А после того как используют, её бы сделали инкубатором для восстановления популяции человечества. Меня к ней никогда больше не подпустят!
Я хотел остаться с ней, но Белла боялась вести меня в свою общину, говорила, что чужака непременно убьют, ведь даже местных мужчин её отец держал на расстоянии пушечного выстрела от единственной дочери. Моя смерть ему будет только на рукуещё одна гарантия безопасности. Никакие мои убеждения на неё не действовали, поэтому я сдался, оставив решение этой проблемы на потом.
Мама моей подруги Она врач, начала девушка, нервно теребя край кофты. И она заметила, ну, она заметила, что я что по утрам я
Белла, успокойся, малыш, я ласково обнял девушку, прижав к своей груди, и почувствовал, как она дрожит. Всё хорошо, слышишь? Просто скажи мне, что случилось.
Она заметила, что меня тошнит по утрам, и предложила осмотреть, и В общем, я беременна, на одном дыхании выпалила Белла и подняла на меня огромные как блюдца глаза.
В тот момент я даже не мог осознать, что происходило в моём сознании. Сердце будто бы рухнуло вниз, а затем воспарило в невесомости, в животе завязался узел, а к горлу подкатил ком, лишая возможности вымолвить хоть слово. Хотя, даже если бы не он, вряд ли я смог бы произнести что-то членораздельное. Мысли сменяли одна другую с такой скоростью, что я не успевал цепляться за них.
Так, собирайся, мы идём к твоему отцу, я принялся хаотично разбрасывать вещи в поисках свежей рубашки. Почему-то в тот момент это было всё, что я мог сделать и сказать. Мне было просто необходимо на что-то решиться, совершить какое-то правильное действие.
Нет, Эдвард, прошу тебя, не надо, не сейчас, пожалуйста, защебетала девушка, отчаянно хватая меня руками.
Ты права, я замер посреди комнаты, так же резко остановившись. Мы должны сперва всё обсудить.
И снова Белла была непреклонна, она не хотела вести меня к отцу, а умоляла дать ей время самой ему всё рассказать. Я мог бы проследить за ней и узнать, где находится их община, но считал, что не имею право обманом появляться там, тем более сейчас, когда она готовится стать матерью моего ребёнка.
У меня будет ребёнок! Эта мысль никак не хотела укладываться в голове. Под куполом нашей базы иметь ребёнка было величайшей честью, которую заслуживали только самые достойные представители, к коим я не относился. Мой ДНК не содержал никаких выгодных для нового общества геновя не был гениальным учёным или выдающимся военным, а значит и права на размножение не имел.
Прошёл уже месяц с тех пор, как Белла сообщила мне о беременности, а я всё ещё не мог поверить в происходящее. Нас обоих тревожило будущее, а особенно, будущее третьего, ещё не родившегося человека, которому мы должны были подарить жизнь. Мы часто спорили на эту тему: я был готов к решительным действиям, а Белла их избегала, надеясь, видимо, что ситуация решится сама собой.
До прихода Беллы оставались считанные минуты, и взглянув на импровизированный календарь, где каждый седьмой день был отмечен кружком, я пододвинул к себе рюкзак с вакцинами. Печально было осознавать, что я выживал столько времени за пределами купола только благодаря смерти товарищейзапас их вакцин увеличил время моего пребывания в шесть раз.
Привычно вытащив ампулу из специального отсека, я уже приготовился отломить кончик стеклянной ёмкости, чтобы вобрать в шприц огненно-красную жидкость, как вдруг меня пронзило тяжёлое осознаниеа что если у ребенка не будет иммунитета, как у матери? Что если он унаследует его от отца?
Шприц выпал из рук. Сердце сжалось до размера булавочной головки. Глаза защипало от скопившейся влаги. Глупец. Идиот. Сколько лекарства я потратил на себя? Сколько дней жизни оно бы подарило моему ребёнку? Месяц. Целый месяц я был так слеп, заботясь лишь о своей эгоистичной потребности в признании меня отцом этого малыша, что совсем забыл о том, почему мы здесь. Никогда ещё я не чувствовал себя таким жалким и беспомощным. Никогда ещё мне не приходилось выбирать между своей жизнью и жизнью другого человека. Никогда ещё выбор не был так прост и очевиден.
Привет, тихо произнесла Белла, замерев на пороге.
Завтра мы идём к твоему отцу, Белла, чётко проговорил я. Отказы не принимаются.
Почему именно завтра? робко спросила девушка.
Я больше не буду колоть вакцину, звенящая тишина наполнила каменное помещение. Могу не успеть объясниться с ним.
Что?.. в голосе Беллы появились истеричные нотки. Почему, Эдвард?!
Подумай, Белла, что если ребёнок не унаследует твоего иммунитета? Что тогда? я пристально всматривался в её лицо, наблюдая за тем, как до неё постепенно доходит смысл моих слов. Без лекарства он умрёт. Я не допущу этого. С оставшимися ампулами у тебя будет запас времени, чтобы добраться до базы. Я оставлю тебе карты и всё необходимое. Напишу им письмо. Ты уедешь туда с малышом, и клянусь, они позаботятся о вас. Конечно, там свои правила. Но вы оба будете живы и в безопасности. К тому же, твой иммунитет позволит создать вакцину, которая спасёт нашего ребенка и в будущем.
К моменту, когда я закончил речь, слёзы градом катились по её бледным щекам, блестящими каплями застывая на ресницах.
Тогда давай уедем сейчас, вместе! кричала девушка. Почему мы не можем уехать прямо сейчас?!
Потому что нас с тобой тут же разделят навсегда, горько усмехнулся я. А наш ребенок может даже не родитьсяты была права, я вовсе не уверен, что они станут бережно к тебе относиться. Если поедем сейчас, они могут замучить тебя до смерти ещё до родов! Нет, я не готов так рискнуть.
Понимая правильность моих слов, Белла не могла сдержать эмоций, и всё, что мне оставалось, это обнять её, умоляя не терять надежду.
Мы договорились, что утром следующего дня Белла придёт за мной, чтобы проводить к отцу. Тянуть дальше не было смыслаеё живот становился заметен, его уже невозможно было скрыть.
***
Я распахнул глаза и увидел её обеспокоенное лицо, склонённое надо мной.
Эдвард? прохладной ладонью она коснулась моего разгорячённого лба. Как ты себя чувствуешь?
Так же, как выгляжу, попытался отшутиться я, подозревая, что выгляжу сейчас особенно паршиво.
Всё тело горело и было покрыто ярко-алыми пятнами, глаза опухли и постоянно слезились, все суставы болели как у столетнего старика, а в местах расположения лимфоузлов наливались огромные волдыри. Со временем они покроют всю поверхность. Я помнил их на коже своей матери. Она ушла очень быстро, всего за пару дней.