И тут меня осенило. Нужно открыть глаза! Если я увижу его красивое, отталкивающее лицо, нега и дурман уйдут.
Я распахнула глаза и встретилась взглядом с потемневшим от страсти взглядом мужчины, и именно в этот момент меня накрыл мощный, болезненный, оглушительный оргазм. Я чувствовала, как тело содрогается в новых для меня ощущениях, испытывает кайф. Я дала этому извергу то, чего так боялась: свою полную капитуляцию, поражение. И он, возвышаясь надо мной, наслаждался победой. Мне хотелось провалиться сквозь эту кровать от злости, обиды и стыда.
Маленькая нехочуха получила удовольствие?
Камаев взял мой подбородок своими пальцами и заставил смотреть в глаза. Оскалился, считывая остатки моего вожделения на лице.
Продолжим?
Смотрю ему в глаза с бешенством и ненавистью.
Что ты хочешь, чтоб я сказала? Возьми меня, мой жеребец? Что я хочу тебя? Не будет этого. Ты хорошо работаешь языком, это была реакция сонного организма. Я не хочу тебя. Я боюсь тебя, ты мне омерзителен!
Проверим ещё раз? ехидно скользит взглядом по груди, вниз, второй рукой касаясь моих скадочек.
Как же он меня бесит! Эту ухмылку хочется навсегда стереть с его красивого лица.
И я затеваю рисковую игру.
Хотя о чём это я? С каких пор мои желания тебя волнуют?
С вызовом расставляю ноги, вижу, как дёрнулся его налитый толстый член.
Ни в чём себе не отказывай.
Он хмурит брови и отпускает меня. На лице Камаева застыла гримаса гнева смешанная ещё с чем-то непонятным. Он сваливается на спину, шумно выдыхает и трет руками лицо. Я думала на этом всё, но он резко поворачивает голову ко мне, ладонью хватает мою голову и целует до боли, до полного отсутствия воздуха в наших легких.
Ты мне сейчас нужна, девочка, тянет меня к себе на грудь, заставляет лечь сверху, руками сжимая бедра.
Я внимательно наблюдаю за его действиями и мимикой, считывая его настроение, и вдруг понимаю, что ему страшно. Ему страшно и он один.
Только вот мне тоже страшно. И я в спальне с мужчиной, который не может определиться, тварь я, шлюха или девочка. В доме фиг пойми на каком отшибе, окруженная его бойцовскими псами. И охраной, которая может пустить меня по кругу, в случае, если их пахан останется недоволен.
После нескольких эпизодов вчерашнего вечера и ночи я верю, что он не врал и так оно и будет, стоит мне рыпнуться.
Агрессия всегда порождает агрессию. Сейчас он не агрессирует, и мой огонь притупился, давая размышлять здраво. Включая на всю мощь механизмы самозащиты.
В очередной раз ублажить хозяина дома или оказаться с его псами? Выбор, кажется, очевиден.
Он в очередной раз наблюдает за моей внутренней борьбой, пока я лежу на нём и пристально смотрю ему в глаза. Тяжко вздыхаю. Присаживаюсь, разглядывая мощное тело, оказавшееся подо мной. Эта поза даёт обманчивое ощущение собственной власти над огромным мужчиной. Мозг почему-то вспоминает Игру Престолов, хотя в моей жизни настали страсти не меньше сериальных. Именно в этой позе объезжала своего Кхала Кхалисси. Именно так она положила огромного, злобного варвара к своим ногам. Что если?..
Голова соображает, а ладони уже взялись за дело. Подушечками пальцев провожу по стальному, накаченному прессу. Его мышцы словно высечены из камня, все кубики играют при каждом его движении. Я, правда, не видела никогда таких мужчин вживую, и зрелище было завораживающее.
Ещё он был очень красив. От этого только хуже. Такой красавец и такой подонок.
Я старалась не смотреть ему в глаза, чтоб он не считывал мои мысли. Ладони скользнули вверх по груди, коснулись пульсирующей венки на шее, на секунду подарив соблазн придушить его. Но не моим слабым ладоням тягаться с этой толстой, тугой шеей, слишком мало каши ела.
Пальцы скользнули выше, очертив волевой подбородок и скулы, коснулись чувственных губ прежде, чем один нырнул внутрь его горячего рта. Я почувствовала, как вмиг свело низ живота, когда он пососал мой палец, и вспыхнула, вновь преданная собственным телом.
Я не знала, что яизвращенка, и что, оказавшись в такой ситуации, смогу возбуждаться вообще, но он был прав. Чёрт бы его подрал. Он был прав, он заводил меня.
Огромный, каменный член скользнул в меня так легко, что мне стало стыдно за своё тело и всю эту влагу, которая сдавала меня с головой.
Благо, что его утробный стон перебил мой, потому что даже я чувствовала, как тесно и узко ему там. И я подалась бёдрами вперёд, приподнимая и опускаясь, объезжая его, как дикую лошадь, внимательно наблюдая за его реакцией. Смотрела, как он от удовольствия закрывает глаза, как сжимает до синяков мои бёдра.
В какой-то момент я так залюбовалась этой странной картиной, что упустила, как он дёрнулся, чтобы привстать, явно намереваясь сменить позицию. Вот ещё!
Нет, рыкнула как тигрица, с силой надавив ладошками ему на грудь и повалив его, слегка ошалевшего от такой наглости, в подушки, я сверху.
7
Задвигала бёдрами сильнее, яростнее, увлечение танцами и выносливые ноги отработали своёмышцы горели, но мне удалось довести его до такого же оглушительного оргазма, как он довёл меня своими пальцами и языком. Сама кончила следом, понимая, что потерялась в процессе, и он меня слишком затянул. Всё слишком возбуждало и заставляло терять связь с реальностью. Прикрыла глаза и обессилено рухнула на грудь Камаева, сжимая ногами его бедра.
Дышит часто, пальцами перебирает волосы, а потом неожиданно сильно сжимает руками, до боли, что дышать сложно.
Теперь я понял, что все твоим бывшим нравилось в тебе, огонёк.
Сваливает меня на спину, припадает губами к пульсирующей венке, жадно присасывается.
Таких, как ты, всегда мало, сколько бы не брал.
Он рычит, болезненными поцелуями покрывая мою грудь, кусая соски, кожу.
Нам нужен душ, кофе и еда.
Сваливается на спину и рычит, вновь потирая неотоспавшиеся глаза. Сползает с кровати, тянет меня за ногу на себя, подхватывает и несет в душ.
Я слушаю и не возражаю. А в чём смысл? Одно лишь моё нахождение здесь кричит о том, что никому не нужна моя правда, а нужно лишь, чтобы я подтвердила, что жарко сосала водителю во время движения. Я. Дочь водителя. Сама водитель.
Я не представляла, как буду врать следователю, но понимала, что совру. Я дам этому чёрту то, что он хочет, только чтобы он выпустил меня. Я не знаю, как буду смотреть отцу в глаза, когда он вернётся из рейса, но плевать. Я в принципе не знаю, как буду смотреть ему в глаза после всего произошедшего. После того, как меня имел, как хотел, почти его ровесник, и я дарила ему оргазмы.
Как тебя зовут? спросила внезапно, не в тему, когда он водил мочалкой по моему телу.
Ни как зовут его не знаю, ни сколько ему лет. Стоим такие вдвоём в душе после секса. Как низко я пала.
Игорь, застывает и смотрит мне в глаза, а потом ехидно улыбается, тебе восемнадцать есть?
Я неуместно для ситуации рассмеялась.
Правильный вопрос, позволила себе съехидничать, а то в компетентные органы едем, там за такое и получить можно.
Окинула его насмешливым взглядом с лёгкой долей презрения, и не стала мучить.
Мне двадцать. А тебе? Спрашивает она и боится услышать ответ, проговариваю вслух, с сарказмом скрепив пальчики типа на удачу.
Сколько дашь? хмыкает, склонив голову набок, левой рукой прижавшись в стену.
Не знаю, честно пожимаю плечами. Могу рискнуть определить на глаз возраст до тридцать, но ты явно пролетаешь эту категорию.
Не потому, что он плохо выглядит, он слишком красив для своих лет, сколько бы ему не было. Просто я знаю, что у него девятнадцатилетний сын. Но ему я этого озвучивать не стану, много чести.
Папе было пятьдесят в прошлом году, рискну предположить, что что-то в этом роде.
Пятьдесят?
Сорок девять, ты почти угадала, кладет мочалку на полочку, распахивает дверь душевой кабинки и выходит с полу смытой пеной на коврик, я буду на кухне, у тебя есть пять минут.
Надевает халат, ноги сует в тапки и идет прочь. Провожаю мужчину несколько удивленным взглядом, пожимаю плечами и подставляю лицо под струи воды. И к лучшему, что он ушёл. Пусть даст мне выдохнуть спокойно и смыть с себя весь стресс и позор.
Я не знаю, насколько растянулись данные барином пять минут, но я вышла из душа, вдоволь накупавшись и смыв с себя кучу негатива.
Окрыляло больное предвкушение скорой свободы. Участок, лжесвидетельство, и я ему больше не нужна. Я вернусь домой. Позвоню Роме. Закажу суши. И напьюсь.
Захожу в кухню, и желудок сразу сводит от голода, во рту собирается слюна от аромата кофе. Беру протянутую мне чашку и довольно улыбаюсь этому маленькому подарку судьбы. Делаю жадный, обжигающий язык глоток, но мне всё равно.
Можем отрепетировать ещё раз мои показания, чтобы я не накосячила. Что конкретно я должна сказать?
Он швыряет салфетку на стол и едва не рычит на всю комнату.
Ты должна сказать правду, ни больше, ни меньше! Это ж так легко и просто: тыправду, Рома твой цветет и пахнет.
Правду я уже рассказала, тебе она не нравится, прищуриваю глаза и рычу в ответ, Поэтому давай чётко и подробно рассказывай, что ты хочешь, чтоб прозвучало. Мне уже всё равно.
Игорь подходит ко мне в плотную, забирает чашку и садит на стол. Разводит мои ноги, вжимается слишком откровенно животом и носом трётся о моё ухо.
Я даже думать не хочу, что у вас было с моим сыном, как вы это делали, сколько раз и в каких позах. Как глубоко ты делаешь минет, какой оргазм от этого получаешь. Мне лучше не знать, для твоей же безопасности. Поэтому включи свою черепную коробку и не заставляй меня проявлять агрессию, когда вдруг решу дать тебе подробные наставления.
У меня ничего не было с твоим сыном и мне не за что краснеть. Жаль, что не могу сказать подобное и о тебе.
Я опять играю с огнём, глупо и беспощадно. Дура. Срочно исправляй ситуацию! Смысл был трахать его утром, чтобы потом все усилия пошли коту под хвост, а ты псам на завтрак.
Он дёрнулся, чтобы отстраниться, а мои ладони отчаянно и цепко схватили его бока. Дальше всё происходит чисто на инстинктах. Прижимаю сильное тело к себе и целую, руками вцепившись в его шею. Не отпускаю и не позволяю отстраниться, пока не чувствую, что бугор в его брюках настолько окреп, что вот-вот прорвёт свой путь наружу. Превращать его агрессию в страсть, вот единственный выход, который я видела. Осталось только научиться контролировать собственное тело, чтоб оно меня с потрохами ему не сдавало.
Твоё слово, против слова моего сына, пустой звук.
Игорь отталкивает меня, хотя я понимаю, что он сильно перевозбужден. Его сильные руки упираются в столешницу до тех пор, пока тишину не взрывает трель мобильного.
Слушаю, Тимофей Генрихович! Как впал в кому? В смысле прощаться? Вы что мне трете!
Камаев швыряет телефон о стену, руками смахивает все приборы со стола. А я едва успеваю слететь самостоятельно подальше от гнева хозяина. Этот огромный мужчина мгновенно превращается в разбушевавшегося терминатора и крушит всё на своём пути.
8
Я врастаю в пол, не зная, куда бежать, когда услышала новости. Я была бесконечно зла на его полудурка-сына, с блажи которого моя жизнь превратилась в беспробудный кошмар и чуть вообще трагически не оборвалась, но смерти ему не желала. Теперь я стала думать, что может лучше бы и оборвалась. Мне всё равно не будет жизни теперь. Он меня на этом же участке и закопает. Моя жизнь превратилась в беспробудный кошмар.
Бегу с кухни, не разбирая дороги, позади слышу звон стекла, лай собак и крики. По спине градом стекает пот. Залетаю в первую попавшуюся комнату, распахиваю платяной шкаф и от страха юркаю туда, плотно закрывая дверь. Я тут задохнусь. Может оно и к лучшему? Лучше так, чем то, что его извращённый, пылающий местью мозг выдаст. Почему-то снова вспоминаю Игру Престолов, где брат говорит Дени, что дал бы оттрахать ее всему кхаласару и лошадям, если бы это помогло ему вернуть престол, и трясусь мелкой дрожью.
Где девчонка?!
Холодею, услышав этот крик. Судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из самообороны, как мозг парализует от крика Игоря, который по звуку больше напоминает раненное животное, чем человека.
Я умру здесь. Это однозначно. Не так я думала, что закончится моя жизнь, но видимо это ее конец.
Дверца шкафа резко открывается и сильная рука грубо вытаскивает меня наружу за волосы. Затылок обожгло болью от сильной хватки.
Не кричу, голос пропал и охрип. Тело онемело и превратилось в вату. Неприятного вида молодчик запрокидывает мою голову, рассматривая моё лицо слишком пристально. У него красивое лицо, но глаза холодные, даже ледяные. Пугающие. В моих глазах застыл ужас и слёзы. Звука не могу из себя выдавить.
Вторая рука парня отодвигает мой халат, обнажая грудь. Он больно щипает меня за сосок.
Девка здесь, говорит он, прокрутив нежный сосок в шершавых пальцах, куда её?
Если я правильно помню уроки медицины, то сейчас мое состояние походило на предынфарктное. Горло сжал спазм, сердце выдавало двести ударов в секунду, тело парализовало от страха. В комнату вбежал тот, которого я видела раньше. Который связывал меня вчера и затыкал кляпом рот. Паническая атака, кажжется, сейчас достигнет своего пика, потому что увидев его, тело наконец-то подарило блаженство черноты и обмякло, когда потеряла сознание.
Девку, нахрен из этого дома! Живо! слышу голос Игоря, боясь открыть глаза. У вас ровно полчаса, Евгений. Ты знаешь, что с ней сделать. Артур, ты за рулем. Мобильный мне срочно.
Игорь
Артур, держи Камаева. Быстро!
Я чувствую, как сзади меня перехватывают крепкие руки рослого орангутанга Артура. Я чувствую? Я ещё могу хоть что-то чувствовать? Обезумев от прилетевших новостей, я в ту же секунду больше ничего не соображал и не контролировал. Я не знал, куда подевалась Алина. Как оказалось разбито стекло в окне, как рядом появился Джой и подвывал, когда парни пытались меня скрутить. Не соображал от слова совсем. Мне хотелось здесь просто взять и сдохнуть от отчаяния.
Где эта сука? мой голос раскатисто разносится по дому, а глаза готовы убить каждого, кто посмеет мне перечить.
Где-то в доме, Игорь Павлович, найдем. Артур, действуй.
Меня отпускают. Я же сгибаюсь пополам, падая на колени. Руками упираюсь в идеально чистый пол и понимаю, что наружу вырывается звериный рев отчаяния. Только не он! Не мой мальчик! Так не должно быть! Молодые не должны умирать рано.
Это просто какое дебильное кино, это не может оказаться правдой. Может я просто сплю и мне снятся кошмары? Даже голос охранников настоящий. Я почти ничего вокруг не вижу и не соображаю. Мне что-то говорят, а я смотрю и ничего не вижу.
Что произошло, это девчонка вас так, босс?
Я до сих не понимаю, о чем толкует охранник. Лишь случайно вижу, как на белоснежную плитку падают крупные капли крови. Откуда это? Кручу головой и понимаю, что руки в мелких порезах стеклом. Капля за каплей кровь капает на пол и образует небольшие лужицы. А мне не больно! Я не чувствую физическую боль. Меня раздирает душевная боль за моего мальчика. Он теперь лежит там, один, в палате. Его молодое тело пришла забрать старуха с косой. Она в очередной раз от меня забирает тех, кого я безумно люблю. Прости, Сонька, не смог уберечь твоего пацана. Хреновый из меня отец. Я не достоин носить это почётное звание. Природа умнее, она знает, что делает.
С двух лет я растил этого сорванца, полюбил как родного. А после неожиданной болезни Сони полностью взял на себя заботы о парне. У него были лучшие репетиторы, лучшая гимназия в городе и высшие награды за достижения. Малой меня никогда не разочаровывал. И пусть я всегда много работал, Давид не роптал. Он всегда находил время и для учёбы, и для развлечений. И это я виноват в том, что за глобальным проектом нашей компании не заметил, как парень влюбился, как слетел с катушек, помешавшись на девке. Был бы его биологическим отцом, то с уверенностью бы сказалмоя копия. Но, увы.
Давид был сыном моего армейского друга. Нас связала очень репкая мужская дружба. Он стал моим настником, помог стать твёрже и увереннее в себе. Мы многое с ним прошли. И я гордился тем, что имею такого товарища.
После солдатской службы, Виктор остался в части, его манила к себе война, горячие точки, а позжеслужба в полиции. Он слишком рано женился, наигрался в семейную жизнь, развёлся. Но попав в бандитскую перестрелку, был серьёзно ранен и взял с меня слово заботиться о сыне, как о крестнике. Я клятвенно обещал, что не брошу мальца, что сделаю всё, что от меня зависит. Друг умер с верой в то, что его семье ничего не угрожает.