Ты не ответил на вопрос.
Кадан чуть отодвинулся, обнял колени руками и положил подбородок на них.
Я не пел с тех пор, как ты меня увез, тихо сказал он.
Льеф опустил ладонь на его согнутую спину и провел рукой к пояснице.
Тебе все еще снятся сны? спросил он.
Кадан быстро кивнул.
Я не хочу об этом говорить, сказал он. И да, если ты спросишья хотел бы вернуться домой. Но что былопрошло. Я на всю жизнь останусь рабом. Сигрун сказала удача навсегда покинула меня.
Сигрун не могла так сказать.
Мы оба знаем, что это так.
Льеф молчал. Кадан был прав. Раб всю жизнь оставался рабом. Даже если бы господин отпустил егочего Льеф делать не собиралсяна Кадане на всю жизнь останется клеймо.
А для Льефа уже не имело значения, что галл проиграл. Сила, судьба и воля боговвсе эти слова теряли смысл, когда они оставались вдвоем, потому что Льеф просто хотел, чтобы Кадану было хорошо. И ещечтобы Кадан стал таким, каким Льеф впервые увидел его.
Моя мать была рабыней, сказал он после долгой паузы то, чего вслух не произносил никогда. Но мне рассказывалиу нее были драгоценности, платья и меха. Было то, чего нет у многих жен. Дай мне срок.
Кадан невольно провел рукой по волчьей шкуре, и, будто поняв, о чем он думает, Льеф наклонился и обнял его со спины.
Не снимай его, шепнул он в самое ухо Кадану, так что по телу того пробежала дрожь, пока он с тобой, я тоже буду с тобой.
Так и есть, Кадан обернулся и коснулся поцелуем губ Льефав первый раз он осмелел настолько, что сделал это сам. Льеф замер от неожиданности, но уже через мгновение принялся яростно целовать его в ответ.
Только боги знают, как я хочу тебя прошептал он.
Прямо здесь?
Льеф качнул головой.
Потом. Когда мы будем только вдвоем. Когда я смогу дать тебе все, чего бы хотел.
Кадан закрыл глаза и прижался к щеке Льефа лбом. Какое-то время он молчал, а потом спросил:
Ты правда хотел бы, чтобы я спел?
Льеф кивнул и убрал с его щеки непослушную прядь волос, приоткрывая лицо.
Кадан на секунду поднял веки, чтобы взглянуть на него, а затем снова опустил и так, не отстраняясь, запелпротяжно и негромко, но так, что голос его разливался далеко над рекой, подобный крикам чаек над морской волной.
Он пел о дальних странах и чудесных островах, о великих героях и древних богахте песни, которые знал. Хотя хотел бы в эти секунды петь о другомо том, как настоящая магия творится внутри, когда Льеф обнимает его, и душа Кадана переплетается в объятиях с его душой.
Прошло несколько дней. Улучив момент, когда Кадан закончил работу и остался один, Льеф отозвал его в сторону, за стабур.
Что-то случилось? спросил Кадан, который не совсем понимал, почему Льеф не дождался вечера.
Льеф покачал головой.
Ничего. Мне не дают покоя твои слова.
Мои слова?
Про судьбу.
Кадан озадаченно смотрел на него.
Льеф же забрался пальцами под правый рукав меховой куртки, в которой ходил с тех пор, как остался без плаща, а когда вынулуже держал в руке золотое обручье.
Поймав запястье Кадана, он защелкнул браслет на нем. Взгляд Кадана оставался все таким же недоуменным. Он поднес запястье к глазам и кончиком пальца провел вдоль извивающегося тела дракона, выгравированного на браслете.
Его дал мне конунг, сказал Льеф, так удача конунга перешла ко мне. Теперь я хочу, чтобы она стала твоей.
В глазах Кадана проскользнула искорка понимания.
Ты думал об этом? все так же удивленно спросил он.
Да. Я все время думаю о тебе. С тех пор, как впервые увидел на чужом берегу.
Кадан перехватил ладонь Льефа, отпустившую было его запястье, и прижал к щеке.
Я тоже все время думаю о тебе, сказал он.
Льеф наклонился и поцеловал его.
Спасибо, шепнул Кадан в приоткрытые губы северянина. Но мне не стоит носить его, Льеф. Даже плащ
Если кто-то захочет отобрать, скажия отрублю ему руки. Так и будет, Кадан. Такова воля богов и их наказание тому, кто ворует чужую судьбу.
Кадан кивнул, хотя и сомневался, что угроза поможет, если прозвучит из его уст.
Однако же ничего плохого в самом деле не произошло. Многие заметили браслет, но никто не решился подойти к Кадануни для того, чтобы отнять, ни для того, чтобы задать вопрос. Только вечером он уловил шепоток:
Вот так так чужеземное заклятье сильно
Дни тянулись за днями, и ночь за ночью становилась короче. Солнце все дольше задерживалось на небосводе, и все явственнее видел каждый, что зима повернулась к весне. Уже потекли первые ручьи, раскололся лед на реке, и как-то утром, когда Кадан поднялся и собирался уже отправиться на мельницу, вопреки любым обычаям Льеф с мечом на поясе и луком за спиной показался в пристройке для рабов и окликнул его.
Кадан замер, удивленный и испуганный тем, что у других рабов появится теперь новый повод для сплетен, но Льеф сказал только:
Надень плащ, возьми все, что нужномы уезжаем в город, когда солнце взойдет.
Кадан торопливо кивнул. Ему нечего было взять с собойвсе, что имел, он носил на себе. Льеф скрылся, но через несколько минут Кадан нагнал его. Северянин сидел в седле.
Льеф протянул руку и, когда Кадан протянул свою в ответ, легко забросил его на излучину, а затем ударил коня по бокам, и тот припустил в галоп.
Сердце Кадана пустилось вскачьот близости тела Льефа, от быстрой езды, от которой он давно уже отвык, от ветра, бьющего в лицо.
Куда мы едем? спросил он, чуть поворачиваясь к Льефу и плотнее вжимаясь в него, чтобы не упасть.
Пока на ярмарку, сказал Льеф.
А потом?
Льеф не стал отвечать.
Северяне торговали со всеми землями, в которых грабили амбары и увозили добычуи с некоторыми еще.
В земли запада продавали меха, в восточныеоружие, и всюдувоинское искусство. Продавали пушнину, шкуры и коней, сыр и пиво, то, что собирали в лесах, особенно мед и воск. Выставляли на продажу и морской улов, в том числе рыбу и моржовую кость, а еще лен и мотыги с косами, посуду. Рабов. Украшения, вещи для ухода за собойкостяные и деревянные гребни, пинцеты, палочки из серебра для чистки ушей, притирания, масла и мази, оружие и краску для глаз.
В Халлсейриглавной торговой ярмарке северапродавали саамам сало и масло, а в обмен получали оленью кожу, разные меха, птичьи перья, китовый ус и корабельный канат из моржовой кожи.
За серебро покупали ткани и новые для них товары из южных стран: статуэтки и украшения из драгоценных минералов, часто в восточном стиле, драгоценные материи, сотканные франками.
Другой торговый город назывался Луид и располагался на полуострове Сионе. Его защищали деревянные стены.
Корабли из Сканера и Халлсейри привозили на север пшеницу, солод и мед, а обратно везли рыбу.
Для горожан торговля стала основным занятием, но они же были и воинами. Сами управляли судами, запасались оружием и нанимали дружину, и нередко отбивали атаки викингов.
А северные вожди наряжались с такой роскошью, какой трудно было ожидать от столь диких и жестоких воинов.
Кадан за всю зиму не видел столько людей. Все толкались, кричали, тут и там слышалась неразборчивая смесь говоров и языков.
Льеф прижимал его к себе и не отпускал весь день, как будто Кадана могли украсть.
Так и есть, сказал Льеф, когда Кадан задал этот вопрос. Ты слишком красив. Наверняка найдутся охотники на тебя.
Кадан покраснел.
Льеф, я же не девушка, чтобы все разом меня возжелали, попытался образумить викинга он, но Льеф не стал слушать его слов.
В одной из лавок он выменял Кадану рубашку из вадмала*, вышитую по рукавам, и куртку без рукавов из кожи оленя, подбитую мехом лисы.
В другой нашел пару сапогвсю зиму Кадан проходил в шерстяных обмотках и старых, прохудившихся башмаках.
Уже позднее, когда они выбрались с людных улиц, Льеф сам надел их на него. Кадан зачарованно смотрел на северянина, замершего у его ног.
Мне нравится касаться тебя, признался Льеф, немного смущенный этим взглядом, не могу себе отказать.
Кадан закусил губу. Ему не терпелось остаться с Льефом вдвоем.
Эта поездка подействовала на него как свежий ветер, ворвавшийся в замшелую избу, прогнала все горестные мысли и воспоминания из головы. И только на краю сознания теплилось понимание того, что вечеромсегодня или завтраему снова предстоит вернуться в рабский дом, где опять будут говорить о нем и о его сапогах.
Они, однако, обошли еще несколько лавок и покинули город лишь за несколько часов до темнотыно выехали не на восток, откуда приехали, а на запад, по тракту, пронизавшему город насквозь.
Кадан не задавал вопросов, пока Льеф не остановил коня и, спешившись, не принялся разжигать костер.
Расстели и проследи за огнем, сказал он, когда тот наконец запылал, и указал Кадану на сверток, прикрепленный к боку коня.
Он скрылся в лесу, а Кадан, помявшись с ноги на ногу, обнаружил, что остался совсем один, как и полгода назад. Только руки его были свободны, и никто не помешал бы ему бежать.
Кадан положил ладонь на круп коня, не зная, что предпринять. Стоило ему уйтис конем или просто пешкоми там, далеко на юге, уже никто не узнал бы в нем раба.
Кадан стоял так и размышлял, пока костер не затрещал, и тогда, выпустив шею коня, Кадан бросился поправлять поленья. Он опустился на корточки перед огнем и, пошебуршив бревнышками, замер, глядя, как пляшут языки пламени.
Льеф прошептал он и уже про себя добавил: "Зачем ты испытываешь меня?"
Кадан вздохнул, и взгляд его упал на оставленный Льефом сверток шерсти. Вспомнив приказ, он поднялся и стал отвязывать его от седла. На то, чтобы справиться с хитрыми воинскими узлами, ушло несколько минут, а когда сверток упал ему в руки, Кадан порядком просел под его весомпокрывало, оставленное Льефом весило добрых семьдесят-восемьдесят марок**.
Опустив его на землю, Кадан принялся расстилать толстое полотно, и только справившись с ним, наконец сел у огня и немного перевел дух.
Прошло еще несколько минут, и Льеф показался из леса с двумя кроликами в руках.
Тебе нужно больше есть, пояснил он, нанизывая обоих на веточки и устанавливая над огнем, когда закончил свежевать.
Кадан зачарованно смотрел на него.
"Ты совсем не беспокоишься?" хотел спросить он, но промолчал. Ему стало стыдно, и вместо этого он спросил:
Я могу чем-нибудь помочь?
Пока нет. Но хорошо бы ты научился делать это сам.
Кадан кивнул.
Я научусь, пообещал он, раньше братья делали такие вещи. Я просто пел. Чтобы им не так скучно было делать дела.
Льеф улыбнулся краешком губ.
Ты бы мог петь и для меня.
Кадан закусил губу.
Я бы хотел, сказал он, но так все вокруг узнают, что ты проводишь со мной вечера.
Здесь никто не узнает о нас, рассеянно сказал Льеф, продолжая колдовать с едой.
Здесьнет. И я могу спеть. Но мы же вернемся домой в дом твоего отца?
Нет.
Кадан хотел задать еще вопрос, но Льеф перебил его, приказав:
Поверни то бревно, сейчас искры полетят.
Кадан поспешил сделать как он сказал, и разговор угас.
Они поели. Как и в прошлый раз, Льеф отдал ему самые нежные кусочки, и Кадан долго смаковал их, перекатывая на языке.
Я так соскучился по настоящей еде сказал он и тут же добавил:Прости, я не хотел сказать
Ничего, Льеф притянул его к себе, ешь.
Наконец ужин подошел к концу. Льеф, вытянув ноги вдоль шория*** и откинувшись на ствол дерева, сидел и смотрел на хрупкую фигурку в его собственном массивном плащена Кадане с его тонкой костью волчья шкура смотрелась немного смешно. И в то же времяочень хорошо.
Кадан закончил обсасывать косточки, побросал их в огонь, обтер руки о штаны и повернулся к Льефу. Склонил голову набок, а потом, не поднимаясь на ноги, подполз к нему на четвереньках и навис над северянином сверху.
Льеф Позволь мне сделать кое-что?
Льеф рассеянно кивнулпосле ужина он немного разомлел.
Кадан поймал кончик ремня, стягивавшего куртку северянина, и несколькими ловкими движениями распустил. Развел полы в стороны и приподнял край рубахи насколько смог.
Льеф с легким недоумением смотрел на него и не знал, поддаваться или нет.
Доверься мне, шепнул Кадан и коснулся поцелуем его губ, я сделаю только то, чего ты сам бы хотел.
Льеф приподнялся, позволяя себя раздеть, но в теле воина по-прежнему сквозило напряжениепока Кадан изучал его грудь. Он обводил языком одну впадинку за другой, отстранялся, разглядывая мускулистый рельеф, и снова принимался целовать. Поиграв с одним соском Льефа, он принялся за другой, пока тот вконец не сомлел.
Тогда Кадан чуть приспустил его штаны, уселся верхом и, так же освободив бедра от своих, приставил к своему входу давно напряженный член Льефа.
Льеф завороженно смотрел на него. Ладони его легли на ягодицы Кадана, оглаживали и изучали их, придерживая Кадана над собой.
Тот поднес два пальца к губам и смочил слюной. Сначала обвел ими свой вход, а потом и член Льефа. Это действие он повторил несколько раз, так что Льеф уже дрожал от нетерпения, когда головки его наконец коснулся тугой вход.
Кадан опускался медленно, то ли от страха, то ли потому, что ему мешала боль. И все это время Льеф придерживал его, пока Кадан не опустился на член целиком. Они внимательно смотрели в глаза друг другу, и Льеф видел, как расширились зрачки Кадана. Он принялся гладить его бедра и бока и чуть поддал бедрами. Кадан испустил невнятный всхлип и, прикрыв глаза, задвигался на нем.
Смотри на меня, Льеф сам не знал, просьба это или приказ, только слышал, как голос хрипел.
Я вижу тебя, так же хрипло ответил Кадан и коснулся щеки Льефа рукой. Вижу тебя всегда, даже когда закрываю глаза. Теперь я вижу тебя и во сне. Льеф он негромко вскрикнул, когда Льеф подбросил бедра, пронзая его насквозь. Движения становились все быстрей, и Льеф не знал, что доставляет ему большее наслаждениеанус Кадана, ласкающий его член, или то, что он видел перед собой: стройное, гибкое тело, которого можно было касаться и которое можно было ласкать, исполненное нездешними чувствами лицо. Удерживая Кадана за бока, он уже изо всех сил, насаживал его на себя, и Кадан стонал и гнулся в его руках. Он так и не коснулся своего членатолько шарил по груди и лицу Льефа руками, зарывал пальцы в его волосы, так что в конце концов Льеф поймал его сам. Обвел большим пальцем приоткрывшуюся головку, и тут же семя Кадана выплеснулось на живот.
Льеф рыкнул и, рывком уронив Кадана на спину, накрыл собой. Уже не сдерживаясь, он вбивался в тело галла, судорожно сжимавшего его плечи, пока семя не заполнило извивавшееся под ним тело.
Ка-дан прошептал он.
Кадан уткнулся носом Льефу в плечо. Так они и уснулиобнаружив силы только на то, чтобы укрыться плащом.
* вид ткани
** мера веса, 216 грамм
*** ворсистое одеяло из шерсти, бравшееся в поход. Технология производства была такая, что оно грело даже в мокром виде
ГЛАВА 10. Друг
Льеф проснулся первым. Кадан все еще лежал в его объятиях, и, приподнявшись на локте, Льеф какое-то время разглядывал галла и думал о том, как хорошо было бы просыпаться так, удерживая его в руках, каждый день.
Он шевельнул рукой под плащом. Забрался под рубашку и огладил тело Каданатеплое и нежное.
Кадан пошевелился, но глаз не открыл. Льеф провел пальцами дальше, изучая его. Затем наклонился и поцеловал пониже подбородка.
Кадан едва заметно запрокинул голову назад.
Ты не спишь, прошептал Льеф и прикусил тонкую кожицу у него на шее.
Кадан не ответил, только обнял его одной рукой, и Льеф понял это как приглашение продолжать.
Он чуть отодвинул в сторону плащ и стянул с Кадана штаны. Тут же на свет показался полувставший член, но Льефа интересовало кое-что еще.
Он до конца освободил Кадана от одежды и развел ему ноги. Теперь Льеф полулежал, высоко поднявшись на локте, а Кадан раскинулся на спинедоступный и открытый перед ним.
Льеф провел рукой по внутренней стороне бедраприкосновение шершавой ладони еще больше возбудило Кадана, и он уже с трудом удерживался, чтобы не выдать себя.
Льеф сгреб его яички и задумчиво покатал между пальцев. В первый раз Кадан оказался настолько доступен для него, что Льеф смог рассмотреть его целиком.
Кадан закусил губу и тяжело задышал.
Льеф поймал себя на мысли, что хочет попробовать его членнежный, с розовой головкой, едва показавшейся из-под белой кожина вкус. Мысль эту он тут же отмел, как свидетельство своего полного безумия, и вместо этого запустил руку дальше, между сладких булочек. Его пальцы проникли в еще не до конца закрывшийся от вчерашнего соития вход, и Кадан выгнулся дугой, шумно выдохнул, разоблачая свое желание целиком.