Но для этого в пластическую хирургию идут, в гинекологи, куда еще, не знаю Мужчины ведь лечиться не любят.
Это правда! улыбается Федор. Но урологияособая область медицины. Сегодня был мужик. Из нефтянки. Член такой! Я такого не видел за всю свою практику! С мою руку! Федор отрывает от руля и трясет в воздухе ручонкой со сжатым кулачком. И проблемка-то небольшая, так он всю клинику на уши поставил! Я начал на час раньше, чтобы его принять, записи уже не было. Таблетки ему выписал самые дорогие, а ондоктор, а дороже нет? Наши люди ведь как считаютчем дороже, тем лучше лечит!
Вот это счастье! впечатляюсь я. И деньги и член! И все одному!
У меня тоже, между прочим произносит Федор Федорович и осекается на полуслове.
Что тоже?
Так, ничего, смущается он. В общем, проблемы с членом это единственное, на что мужики быстро реагируют.
А что такое хорошая карьера для уролога? Вы ведь уже в дорогой клинике работаете. Что дальше?
Меня в институт зовут.
Преподавать?
Научный институт. Работать. Место там должно освободиться.
Там же зарплаты маленькие.
Да, зарплаты там небольшие, но дело не в этом. Финансирование сейчас туда пошло. Квартира за полгода выходит. У меня однокомнатная пока, и ту отец помог купить. А я сам хочу!
Какой вы целеустремленный, Федор Федорович! Вот жене-то повезло! произношу я тоном старушки, философствующей на нечищеных семечках подсолнечника.
Я не женат.
Развелись?
Не был.
Собираетесь? Девушка есть? вживаюсь я в старушку.
Девушки нет. И не собираюсь.
У вас нетрадиционная ориентация? Вы уж простите меня за бестактность, но я уже не могу остановить список!
Нормальная у меня ориентация! пугается он.
Ну мне остается только спросить, как доктор доктора, в чем проблема?
Федор Федорович ударяет кулачком по сигналу, выбивая «квак» для впереди едущей девушки.
В девушках проблема! говорит он. «Я хочу за тебя замуж» через три дня знакомства нормально слышать? А «Федь, давай поженимся» прямо во время секса? Сама меня, главное, соблазняла, кружевное белье прекрасно видно через белый халат, и все время перед носом у меняшасть туда, шасть обратно! Так я еще в ней, она мне: «Федь, давай жениться!». Это как вообще?
Ну, может, вы ее так впечатлили?
Впечатлил! зло соглашается Федор. Тридцать три года, не курю, не пью, квартира, машина, нормальная работа, цели в жизни есть! Они все хотят за меня замуж! Все! Не верю ни одной!
Ну, это же нормально, что девушки стремятся к благополучию.
Да мне-то что! Я всего добился сам, и никого везти на своей шее не собираюсь! Ну, вот чего она делает?
Федор лупит два раза подряд по сигналу и обгоняет тупую девушку, раздраженно оглядывая ее.
Вы совершенно правы, Федор! выписываю я успокоительное.
Он смотрит на меня через зеркальце заднего вида глазами, бровями и переносицей, словно хирург в маске, но его взгляд от «успокоенного» далек.
А член у меня реально классный. Женщинам нравится! произносит он, краснея от собственной смелости.
Я решаю не изображать оскорбленную добродетель и добить время по-взрослому.
Покажешь?
Прям щас?
Ну да
Федор сбавляет скорость, расстегивает одной рукой джинсы и ловко вынимает членкрупный, красивой формы и готовый, собственно, жениться. Я чуть сжимаю его, глядя в разбавленные розовым компотом светло-голубые Федины глаза.
Классный! Согласна
Поехали ко мне? возбужденно произносит Федор. Пожалуйста! Я тебя еще в клинике заметил. Специально задержался, ждал пока выйдешь.
А если бы я сама не пристала?
Но ты же пристала! Поедем? Покушаем, кино посмотрим.
Про что кино? улыбаюсь я его молодежному «разводу».
Про то, как я по Европе на машине проехал, я сам снимал, честно отвечает он. Согласна? он заглядывает в глаза, совсем как мальчик. Еще бы коллекцию марок предложил показать. Пожалуйста! повторяет он. Мой мальчик очень хочет твою девочку!
Уговорил, отвечаю я игриво, изгоняя из себя старушку с ее тухлыми семечками.
Прямоугольник зеркала обрамляет глаза Федора, наполняющиеся чем-то золотистым
В квартире в нем включается экскурсовод: «Квартира небольшая, но я один и мне пока хватает. Ремонт сам сделал, сам нашел людей, дизайнеров троих выгнал, пришлось самому. Гонят чушь какую-то! Этот стиль не позволяет то, тот это! А я, может, вот так хочу! Вот посмотри, как в комнате получилось!»
В комнатегибрид старинного серванта и антикварного буфета в ужасе смотрится в трехсерийное зеркало шкафа-купе в рамах алюминиевых профилей. Их пытается примирить двуспальная кровать в центре, но у нее не получается. Все, что она может сделать для потомка благородных мебельных кровейприкрыть своим телом его инкрустированные ящички и витые ножки. Поблескивающим шторам наплевать на стилистическую драму в трех действиях, их волнует лишь яркость люстры. При свете они смотрятся богаче.
Очевидно, все участники действия обошлись режиссеру в копеечку.
Нравится? самодовольно спрашивает Федор.
Да, оригинально.
Стенка испанская! Сделана по моему эскизу! Массив вишни с инкрустацией! Шкаф немецкий, бесшумные антиударные зеркала! Кровать итальянская! Шторы на заказ шили! гордо перечисляет хозяин.
Мне кажется, благородному потомку с двойной фамилией Сервант-Буфет неловко за хозяина, шкаф гордится его немецкой практичностью, итальянская кровать смирилась, а шторам наплевать.
А кухню посмотри! по-хозяйски обнимает меня Федор.
Он протискивается вперед, чтобы встретить меня рассказом, но я опережаю:
Красота! У тебя замечательный вкус!
Правда? улыбается он. Здесь ящики наши, а фасады из массива африканского дуба ироко!
А чистота какая! Полотенца, тряпочки, губочки, идеальный порядок! нахваливаю я.
Да, я отличная хозяйка! соглашается довольный Федя.
Ну, вообще! восхищаюсь я, найдя в холодильнике даже свежую зелень. Федя! Ты умница!
Я вчера закупился! хвастается «хозяйка». У меня вообще все есть! Мне и женщина-то не нужна, если бы не секс
Я чувствую сзади горячее дыхание его маленького тела. Он работает бедрами, изображая, как резво он собирается меня любить. Я улыбаюсь, вспомнив совет из серии «Хозяйкам на заметку: не выбрасывайте старую меховую шапку, она станет прекрасной новой подругой вашему четвероногому другу»
Тебе смешно? обижается Федя.
Нет, что ты!
Вообще-то я не очень хочу есть, произносит он с урчанием, сверля мою грудь глазами цвета африканского дуба ироко
Без одежды он исполняет тот же «танец бедрами» в темпе четвероногого друга, резво работая выпуклой попой, которая, кажется, должна принадлежать собачке покрупней. Через десять минут он отваливается на итальянскую кровать, не удивив и даже не прогнув ее.
Ну как? Тебе понравилось? напрашивается на похвалу Федя, по-супружески чмокая меня в щеку.
А это все или только первая серия?
Тебе мало что ли? обижается он.
Ну, вообще-то я люблю действие в трех актах.
Ни фига себе запросы! Я устал вообще-то! Я и так старался! Я давно ни с кем так не старался! У меня прием сегодня был с восьми утра, ты забыла?
Да, Федь, извини, я эгоистка! виновато говорю я.
Он, довольный реакций, чмокает меня в то же место.
Щас! загадочно произносит он, перепрыгивает кровать и отодвигает бесшумное антиударное зеркало шкафа-купе, вытаскивая оттуда здоровый черный кожух. Здоровыйв смысле «большой», и в смысле «не участвующий в заболеваниях окружающих».
Что это? спрашиваю я.
Федя смущенно улыбается. Он извлекает из кожуха блестящий черно-белый аккордеон, ставит его себе на колени, набрасывает на плечо ремень.
Сыграю тебе
Ух ты! я сажусь удобней на подушках, слегка прикрывшись краем одеяла. В паре слушательмузыкант кто-то должен быть одет.
Федор сосредотачивается, склонив голову с растрепанным чубом набок, и раздвигает меха. Его выпуклая попа еще увеличивается, словно раздувается вместе с мехами, и сдувается с обратным движением инструмента. Слегка путаясь, он выводит медленную хриплую мелодию.
Отвыкли пальцы качает он головой в такт музыке.
Благородный Сервант-Буфет замирает, вспомнив давно забытое родное, шторы недовольны недостатком света, кровать терпеливо держит, а трехсерийный шкаф бесшумно отражает голого Федю, на раздвинутых бедрах и сплющенном половым органе которого дышит черно-белый монстр.
В детстве учился, редко беру в руки оправдывается артист. Мать хотела, чтобы я был музыкантом.
Я сожалею, что в комнате так мало зрителей. Картина достойна всего улыбающегося амфитеатра с проспекта «Наша клиника», не говоря уже о балконах.
Устав мучить пальцы, Федя отставляет инструмент к шкафу, удваивая его в зеркале, и ложится рядом.
Тебе понравилось? с надеждой на похвалу спрашивает он.
Очень!
Тебе кто-нибудь играл вот так?
Нет! Никогда! Ты единственный!
Он улыбается и чмокает меня в уже запатентованное место. Мне становится скучно, словно мы давно женаты, и хочется уйти. Но сразу уходить неприлично, если вообще можно говорить о приличиях, лежа с голым урологом-музыкантом.
Прикольную пару сегодня видела в твоей клинике, говорю я, чтобы убить время до слов «ну мне пора».
Мужик с бородкой с женой? узнает Федя. Я их не первый раз вижу. Баба какая-то задерганная, а мужмой клиент! Скоро будет у меня.
Откуда ты знаешь?
Доктора всегда своих видят. Опыт. Заболевания, и даже предрасположенность к ним определенным образом отражаются на человеке. Внешний вид, походка, манеры, цвет кожи, цвет склер, да много всего. Любого врача спроси. А этот так и так придет. После Кружанского они все у меня! смеется Федор. Вот кто профи у нас! Мужиков он бегом ко мне, а тетокк эндокринологу, к гинекологу, к трихологу к физиотерапевту, узи, рентген, анализы, в общемко всем, по кругу! Мужики хуже разводятся, ко мне и кардиологу только хорошо идут, на остальное забивают. Но тоже до поры. Полтинник стукнет, приползут со своими простатами! Ну и я своих, конечно, к нему на консультацию в обязательном порядке! Проблемы с членом первым делом на психике отражаются.
Серьезно?
Конечно! Это я тебе как доктор говорю! А Анатолий Абрамыч у нас умница! И клинике кассу делает, и докторам на карман налипает! Умеет работать! восхищается голый уролог. Крутится, правда, на трех работах. А ему деваться некуда! Жена, семья, две любовницы, квартира в кредит! Я вот смотрю на него и чего-то жениться мне еще больше не охота! Тут как хорошо, потрахались в свое удовольствие и никто никому как говорится! А гармошку, чтобы играла, надо ж смазывать философски замечает голый гармонист. Ну чего, кино посмотрим про меня в Европе? Он садится на итальянской кровати с такой надеждой в глазах, что вместо того, чтобы ответить: «мне пора» я произношу:
Ну, давай А оно не трехсерийное?
Нет! Всего минут двадцать где-то! Он шустро спрыгивает с постели, демонстрируя выпуклую попу, берет на колени ноутбук, усаживается на подушках, включает.
Голубой монитор высветляет матовые плафоны люстры, которыми она смотрит свысока на происходящее в комнате. Испанский мутант, немецкий педант, итальянская двуспальная приживалка, советский сноб, мнящий себя музыкальным инструментом, голый хозяин квартиры с ноутбуком на коленях и Европой в глазах, очередная голая баба, расплодившиеся китайские тапки. Боже, что приходится освещать! читаю я люстрины мысли. Все же, наверно, надо зарулить к психологу, но точно не к Кружанскому A.A. в «Нашу клинку»
Наблюдатель
Он берёт с подоконника бинокль, прикладывает к глазам. Забыл снять очки. Снимает очки, подстраивает линзы, приникает к прохладе окуляров, находит среди окон напротив три своих. Они расположены друг под другом, как светофор, и «зелёный» горит во всех трех. В нижнеммассажный стол вровень с подоконником. Щуплый массажисткитаец или казах, старательно месит тесто женского тела. Женщина лежит на спине с закрытыми глазами, прикрывая грудь узким полотенцем.
«Куда ж ты таким полупердончиком такие сисяхи!» смеётся наблюдатель сам с собой, мелко стуча биноклем по стеклу.
Маленький потный массажист переходит к поглаживаниям. Тело растекается квашней. Полотенце сползает, открывая развалившиеся груди. Массажист садится сверху. Все-таки казахуж больно ловко он седлает эту квашню. Смотреть дальше наблюдателю не интересно. Он знает, что будет. Это происходит не менее трёх раз в неделю. Массажисты меняются, похотливая бабища та же. Отвратительная. Ему нравится только прикольный момент с полотенцем.
Он передвигается в среднее окно. Оппа! А там уже трахаются! Как обычно, на подоконнике! Надо было с него начинать! расстроено чешет он нос. Процесс в разгаре. Щека и ладони женщины плющатся на стекле, ритмично меняясь в размере. Пульсирующая тень мужчины раскачивает темноту. Женская щека замирает и сползает по стеклу. Несколько секунд видны ее тяжело дышащие плечи и темная растрёпанная голова. Мелькает обнаженный женский силуэт, и больше ничего не видно. Эх, не успел сегодня! досадует зритель и сдвигает бинокль выше.
В верхнем окне аппетитная полураздетая дама стоит у окна. Работает сутки через трое, что ли, размышляет он сам собой. Что-то два дня её не было. Дама поднимает и опускает груши своих грудей, словно оценивая зрелость плодов. Пеньюар морщится подмышками. Упираясь руками в подоконник, она смотрит вниз, в улицу. Виден ее крупный нос, накрашенные глаза, плюшки грудей и плеч. Ждет кого-то, наверно, предполагает наблюдатель. Хотелось бы ему быть на месте гостя? Пожалуй, нет
Он отнимает глаза от окуляров, неприятно констатируя отсутствие эрекции. Рука устает держать бинокль.
Мелодия мобильного телефона оглушительна в пустой квартире. Он вздрагивает от неожиданно громкого звука и читает предупреждение на экране: «Диспетчерша».
Юра!
Да, Анна Ашотовна!
Я ставлю тебе выход сегодня. АдресТретий проезд Марьиной Рощи
Он записывает адрес и телефон на обратной стороне квитанции, борясь с раздражением: Анна Ашотовна, блядь! Двадцать семь лет девке, в Москве без году неделя! На «вы» к ней, пожалте! Начальница! А он кто? Онпросто мальчик Юра. Пятидесяти четырех лет. Двадцать семь и пятьдесят четыреровно в два раза, подсчитывает он по привычке прикидывать в уме размеры и пропорции.
Да, да, всё я понял! досадливо морщась, договаривает он в трубку.
Он кидает в рот надкусанную баранку, запивает остывшим чаем, быстро собирается. Кроссовки, куртка, сумка, ключи, права, деньги.
Через час он рассказывает, что основное в кухне это фасады и начинка, не считая техники, которая может стоить, грубо говоря, от трех рублей до трех миллионов. Фасадыэто внешний вид, а начинка, то есть механизмы ящиков и поворотных секцийэто комфорт, удобство, напрямую влияющее на качество жизни. Важно, чтобы ничего не перекашивалось, не заклинивало, не цеплялось и не раздражало. А ящики можно сделать любыми. Все боятся ДСП, фенолов и формальдегидов, но сейчас их уже давно не применяют, поэтому современные ДСП такие рыхлые. Вот у матери он шкаф разбирал, полку из советского ДСП целый день пилил! А он мужчина не слабый
Клиентыпожилая супружеская пара, слушают, кивают, с важностью переспрашивают. Супруго ценах и надёжности, супругао внешнем виде и удобстве.
Он доволен. Хорошие клиенты сегодня.
По пути от клиентов он заскакивает положить денег на телефон и паркует машину у метро. В центр практичней на метро. В центре мы встречаемся в кафе. Он опаздывает.
Извини, на работе задержался, оправдывается он.
Долго уламывал клиентов?
Да я никогда никого не уламываю. Просто сразу говорю, что займу полтора часа, не меньше, и если что, спрашивайте. Моя коронная фраза: «вы, конечно, можете заказать кухню в другом месте, но все равно можете проконсультироваться у меня». На эту фразу клюют почти все и всегда! улыбается он.
Хороший ход. У тебя процент от сделки?
Нет, тыща за консультацию, независимо от результата.
А какой смысл тогда?
Он пожимает плечами.
Ну, это как подработка. Я умею и люблю разговаривать с людьми. Я знаю предмет. Я же кем только не был! Столяром, сборщиком мебели, токарем! И потом у меня сейчас тяжелая полоса. И с работой напряг, и одиночество зае он смущается несказанного слова и разряжает обстановку анекдотом: «Брежнев, Суслов и Хрущев собрались ехать в Китай. У них там другие имена, предупреждают их. Вот вы, Леонид Ильич, будете у них не Брежнев, а Буй, товарищ СусловСуй, а вы, Никита Сергеевич А я не поеду! говорит Хрущев».