А это морковка с чем?
Это морковка необычная морковка! Это мне один писатель рецепт подсказал, до ста лет дожил, кстати! Берешь морковь, только хорошую, не вялую!
Трешь ее на мелкой терке. Туда две столовых ложки хорошего тыквенного масла, и ложку хорошего меда! Очень важно, чтобы все было хорошее! Из говна пулю не слепишь! Вот такой простой рецепт, а пользы! Я уже много лет кушаю этот салат на завтрак. Каждый день обязательно! Аннушка делает. И потенциямолодой позавидует!
Аннушка в розовом халате тут же выросла перед хозяином.
Греночки подавать? ангельски спросила она.
А уже и греночки готовы? Ах, ты мое золото!
Аннушка зарумянилась и подала на стол такие же румяные гренки.
Ты окошко открыла в голубой спальне? спросил Анатолий Михайлович.
Окошко? Когда?
Вчера вечером.
А оно было открыто?!? в ужасе всплеснула руками женщина.
Да. Оно было открыто! Татьяна даже не смогла спать в этой комнате. Так там холодно было!
Ой, ой! Вот голова садовая! схватилась за голову Аннушка. Как же я забыла. Я открыла немножко, проветрить, чтобы свежий воздух был, а потом пошла в душе помыть, потом масло переливала, и забыла, значит, закрыть! Ай-яй-яй! Ну, как же я так! Как же вы? Замерзли, небось?
Разобрались, не переживай, ладно. Но в другой раз повнимательней будь. А то простудишь мне моих гостей! А что масло перелиламолодец! похвалил Анатолий Михайлович.
Аннушка растворилась розовым облаком, успев победоносно зыркнуть в мою сторону.
В хозяйки метит? спросила я.
Кто? Аннушка? Да неет! Я ее мужа от тюрьмы отмазал. Все равно, правда, разбежались. Он себе москвичку нашел, Анька же здесь безвылазно. Ей и жить-то негде. Вот у себя пригрел ее с дочкой. Она благодарная баба, старается
А я думала, вы женитесь на ней.
Анатолий Михайлович посмотрел на меня седыми бровями.
Я на тебе женюсь. Будешь моей четвертой женой.
Я пожевала морковку с тыквенным маслом и медом, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Сочетание, правда, вкусное.
Мне нужно съездить в город по делам, ты поедешь со мной. Потом тебя водитель отвезет. А лучше оставайся. Я здесь, пожалуй, до вторника буду.
Я подумаю.
И о первом предложении тоже подумай. Недолго, добавил Анатолий Михайлович, и кончики его усов поднялись вверх.
Работает салат с морковкой, отметила я.
Уютный городок, в который мы приехали «по делам», был слеплен из брусчатых мостовых и низких желтых домиков, слепыми окошками глядящих сквозь палисадники в прошлое. Когда-то в этих домах цвета уверенной охры жили купцы и разночинцы. Потом дома выцвели под солнцем равенства и осели от ругани новых жильцов. Сейчас за крашеными во все грустные оттенки желтого стенами, жили старухи и продавщицы магазинов: «продукты», «хлеб», «пиво воды» и магазина «сто мелочей». Других вывесок из окна машины не встретилось. Я удивилась, когда мы остановились у дома глупого желтого цвета с вывеской «Меховое ателье». Внедорожник припарковался возле двух залатанных жигулятгрязно-белого и цвета грязной морской волны. Жигулята поджали выхлопные трубы, отразив немытыми стеклами господина в бобровой шубе в сопровождении водителя и будущей четвертой жены.
Стенд с лицензиями в рамках и девизом «У нас клиент всегда прав!», отгораживал «предбанник» ателье от основного помещения. Оттуда уже орали: «Приееехааал!!!» и бежали к нам. Стайка щебечущих женщин окружила Анатолия Михайловича. Они хлопали крыльями, трясли ему руки, заглядывали в глаза, тыкались в мех бобра. Анатолий Михайлович с улыбкой скинул шубу на руки водителю.
Жарко тут у вас, девочки! А где Нино?
Девочки расступились, и в щебечущий круг вплыла дородная брюнетка в высокой прическе, тесной юбке и распятых на груди красных маках.
Здравствуй, дорогой! низким голосом с южным акцентом произнесла она.
Здравствуй, золото мое! Анатолий Михайлович обнял брюнетку, насколько позволяли его живот и ее выпирающие маки.
Возглавляемая брюнеткой стайка с Анатолием Михайловичем внутри перемещалась от образцов меха к образцам кожи, от стенда с фурнитурой к примерочным и обратно. Одна из птичек с улыбкой подпорхнула ко мне.
Татьяночка, вы не заскучали у нас?
Нет, ну что вы! У вас тут так интересно!
Меня тоже Татьяна зовут, похвасталась она.
Очень приятно.
Вы уж простите, что оставили вас без внимания. Анатолий Михайлович такой важный гость у нас!
Я в полном вашем распоряжении! Наше ателье лучшее в районе! Мы шьем по итальянским каталогам и лекалам. Вещи получаются ничуть не хуже ихних, но намного дешевле.
Бобровую шубу у вас шили?
Да, да, да! обрадовалась женщина. Идет ему, правда?
Да, очень.
Это североамериканский бобр, очень редкий. Специально для Анатолия Михайловича заказывали. Мы наших постоянных клиентов очень любим! Вы взгляните на образцы!
Она раскрыла каталог, где с каждой картонной страницы свешивался лоскут меха, бывший некогда редким зверем. В другом каталоге полуголые загорелые женщины демонстрировали шубынаброшенные на плечи, спадающие к ногам, распахивающиеся при движении к красивой жизни. Они и не догадываются, что такое «дубак», с завистью подумала я.
Вы можете подобрать модель и оплатить только пятнадцать процентов, мы мерочки сразу снимем, и, когда вам будет удобно, подъедете на примерочку и денежку довезете, обрабатывала меня Татьяна Ательеговна.
У меня что-то глаза защипало. Я, пожалуй, выйду на воздух
Конечно, конечно! Это часто бывает. Мы же тут сами стрижем мех и красим, у многих такая реакция. Это аллергия небольшая у вас. Ничего страшного!
Я вышла на пустынную улицу с грустными желтыми домами. Черный внедорожник, два убитых жигуленка и курящий под вывеской «Меховое ателье» водитель. Больше никого.
Это надолго? спросила я водителя.
Часа на два, равнодушно ответил он.
А здесь есть, что посмотреть?
Неа.
Что, совсем? Город-то старый. Может, церковь? Или особняк?
Церковь есть, но далеко пешком.
А рядом?
Рынок только у автобусной станции. Там палатки есть какие-то.
Это где?
Через две улицы направо. Можно дворами пройти. Спросите там рынок, все покажут.
Через два часа вернуться?
Лучше раньше. Он не любит ждать.
Рынок представлял собой рядок укутанных бабок, торгующих на перевернутых ящиках всем подрядсемечками в газетных кульках, шерстяными носками, кривыми солеными огурцами «без химии рОстила», поздними грибами «на супец и на жарешку». Больше половины ящиков уже пустовало. Ветер шевелил обрывки газет на залатанной асфальтовой площади с околевшим ржавым флагом расписания автобусов. Я, в сапогах и пальто, отличалась от местного телогреечного населения как загорелые девушки в спадающих с плеч шубах от работниц мехового ателье. Или как черный внедорожник от жигуленка цвета грязной морской волны. Грязно-белого уже не было, когда я вернулась.
Почему ты ушла? недовольно спросил в машине зацелованный до бровей Анатолий Михайлович. Моя женщина должна быть со мной!
Может, я не ваша женщина?
Водитель скосил на меня удивленный взгляд и снова уткнулся в дорогу. Мы выехали из городка на шоссе. Караул стылого леса по обеим сторонам дороги держал голые стволы ружей строго вертикально.
Останови здесь! приказал водителю хозяин возле палатки с мирной надписью «Хлеб».
Из палатки выбежала женщина в белом халате поверх куртки и принялась кланяться и что-то быстро говорить. Я приоткрыла стекло машины, «я уж и спрашивала о вас другого такого нет человека аж сердце зашлося как увидела дай вам бог здоровья молюсь на вас, спаситель вы мой. заходите почаще, всегда рады.» донеслось до меня. Она бегом вернулась в палатку и стала что-то выгружать в пакет Анатолию Михайловичу. С полным пакетом он вернулся в машину, сел, подобрав полы шубы.
Выпечка хорошая здесь. Молодец, баба. Сама печет, сама продает, не халтурит.
За что она вас благодарила?
Ааа Да, ерунда. Дело прошлое. С бандитами местными договорился и ментами, чтобы не трогали ее. Она честно работает, и так еле концы с концами сводит.
Встречали нас по уже знакомому сценарию: огромный черный Малыш басил «вау», розовела Аннушка, сутулился завхоз Витя, скрывая радость за скупым рукопожатием. На этот раз обошлось без мытья ног. В гостиной журчали фонтаны, зеленела зелень, сверкали люстры и светильники в одном витиеватом стиле, кованые перила лестницы заплетали ступени спиралью, отражаясь в зеркалах.
Красиво у вас тут, похвалила я. Со вкусом таким сделано и с любовью, видно.
Это все по моему проекту. Сам рисовал, материалы выбирал, заказывал сам. И не так дорого. Есть намного дороже проекты. Но можно быть богатым и жить убого, можно наставить мрамора, золота, плакать будет хотеться в этом помещении.
Согласна.
Сядь поближе. Что ты так далеко от меня забралась.
Я села на подлокотник дивана, где, уместив живот между ляжками, развалился Анатолий Михайлович. Он потянулся ко мне, запустил руки под джемпер, нашел грудь, помял. Потом потыкал пальцем между ног, где по его убеждению под джинсами располагался клитор, нажал несколько раз, как на кнопку, посмотрел на меня.
Ты не хочешь меня?
Честно? Нет.
Спасибо хоть честно, оскорбленно произнес он и встал.
Он походил по гостиной, сунул руку в фонтан, проверил давление и температуру струи, резко повернулся в мою сторону:
Шейка скоро у тебя морщинистой станет. Она уже начала. Пока ты выглядишь ничего, а шейка-то всегда возраст выдает. И фигурка пока в норме, но сколько ты еще пропрыгаешь? Ну, года три-четыре от силы, а потом все, жопа жидкая, сиськи как уши у спаниеля. И никому не нужна. Будешь предлагать себя, а желающих не найдется!
Почему как у спаниеля? Есть и другие вислоухие животные.
Я тебя не удовлетворяю? А ты подбери себе фаллоимитатор, я оплачу.
Анатолий Михайлович, а почему вы со мной в таком тоне разговариваете?
Да потому что я здесь бог! Если ты так и не поняла. И второго такого предложения у тебя никогда не будет! Ни-ко-гда! Ни на какой Кипр ты, конечно, не едешь. Мы или спим и пишем или не спим и не пишем!
Можно меня в Москву отправить?
Хоть сейчас.
Будьте любезны. И спасибо за гостеприимство.
На здоровье.
Он стал подниматься по лестнице, тяжело опираясь о перила толстыми пальцами в золотых печатках.
В зеркалах появилась Аннушка с таким лицом, какое бывает лишь в двух случаяхкогда сбываются мечты и когда успевают добежать до туалета.
Танечка, вам помочь собрать вещи? елейно пропело лицо.
Помогите раскидать, пошутила я.
В следующие выходные мы с Мариной снова пила чай на ее маленькой кухне. Об Анатолии Михайловиче не говорили, пока Марина не спросила:
Ты ездила к Пихалычу-то?
Ездила.
А что молчишь, не рассказываешь? Обидел он тебя?
Нет. Сказал честноили спим и пишем или не спим и не пишем.
Вот кобель! Я уж думала, отсохло у него всё!
Он масло тыквенное ест, смазывает.
Я, честно говоря, знала, что ничего не выйдет.
Почему?
Он мне как-то чай подарил. Такое дерьмо! А хороший человек плохой чай подарить не может!
Да
Ну и не расстраивайся! На наш век графоманов хватит!
Наливать?
Подожди, заварится
Сожжённая скрипка
«Он пригласил меня в музей, хоть был мне не сестра» изгалялась я над старым советским стихом, шагая к Пушкинскому музею мимо нового храма Христа спасителя, все равно напоминавшего памятник белотелым посетителям бассейна в золотых резиновых шапочках.
К Пушкинскому музею я шагала на свидание. Мы зацепились друг за друга в сети крючками мнений о живописи, выяснили, что оба любим импрессионистов, и он пригласил меня на выставку в Пушкинский. Кстати, вопрос, почему музей изобразительных искусств носит имя поэта, всегда меня занимал. Вот его и задам ценителю художественного искусства с антихудожественным ником «Нормальный парень». Отличный вопрос для знакомства. Говорит обо мне и даёт возможность поговорить ему, решила я и прибавила шаг.
Крупного брюнета в очках, в лихо закрученном вокруг шеи бордовом шарфе, именно такого, как он себя описал, я увидела издалека. Он прохаживался возле входа, перекатываясь с пятки на носок, словно крупная птица, и поглядывал на часы. Я опаздывала. Высвистывать в голове познания в орнитологии, чтобы вспомнить птицыну фамилию, было некогда.
Здравствуйте. Вынормальный парень?
А я уже дал повод сомневаться в моей нормальности? посмотрел он на меня сквозь стекла очков.
Это Ваш ник, извините. Я Нанэ.
Ах, да! Прошу прощения! Здравствуйте! Меня зовут Лев. А вас? Кстати, почему Нанэ?
На «нэ» моя фамилия. Как в институте выкликали по списку «кто на «нэ»? я на «нэ». Всё просто. А зовут Татьяна.
Очень приятно. И в таком случае я «на Е».
Вы «нае» или вас «нае»? не удержалась я от шутки.
Он склонил голову набок, как делают только умные птицы и старые львы, и произнёс:
Чаще я, надеюсь. А вы намного симпатичней своей фотографии.
Спасибо. Вы тоже симпатичней того пеликана, что у вас вместо фото. Кстати, почему? Фото пеликана, зовут Лев, ник «нормальный парень». Зачем нормальному парню Льву скрываться за чуждым ему пернатым?
Он пожал плечами.
Не задумывался. Поставил первое, что оказалось под рукой. Какая разница, чье фото. Главное при общении.
Вы правы. Рада, что вам пришла в голову идея пригласить меня в Пушкинский. Честно говоря, сто лет здесь не была.
А вы москвичка?
Да. Но импрессионистов видела последний раз в Париже, два года назад.
Он нахмурился:
На Монмартре одни арабы
И наташи
Он был монтёром Ваней, но в духе парижан, себе присвоил звание электротехник Жан. А я не против проституток, особенно если она Эдит Пиаф.
Вы всех проституток заставляете спеть? А вдруг Пиаф?
Я толерантен.
Толерантен, пунктуален, адекватен. Сегодня смог, сэр.
Сказал попугай попугаюпопугай, я тебя попугаю. Ну что ж, отвечал попугай, попугай, попугай, попугай
«Мы со старушкамисмотрительницами, пожалуй, можем с ним и не справиться», подумала я и сделала полшага в сторону.
Лев улыбнулся.
Да, я сумасшедший. Беседер
Это диагноз?
Согласие. Берите меня голыми руками. Я вообще открытый человек. Подходи, бери, уноси
Килограмм сто пятьдесят, поди, раз такой смелый?
Вот тут подкачал. Всего девяносто пять.
Всё равно много. Придётся идти своими ногами.
Яза. Пойдемте, нас ждет храм искусства!
В храме искусства он кивнул милиционерам на входе как родственникам, и тут же занял очередь в кассу.
Вы тут как родной, Лев.
Да. Я тут часто бываю. Мне после этого хорошо. Меня очищает их искренность и грусть. Я так не умею
Вы рисуете?
Нет Я имел в виду, так жить не умею
А я так и живу, мне кажется. То есть, так мир вижу, стоит только прикрыть глаза.
Внутрида, а так, вечно кого-то приходится изображать. Не люблю себя за это.
Смотря как к этому относиться. Можно же это делать внутри. Тогда даже весело от собственной многослойности.
Конечно, можно, но как научиться не краснеть?
Решать вопросы в бане.
Это уже сюрреализм.
И даже андеграунд.
Я предпочитаю регги.
Как насчет джаза?
Раньше я любил ходить в «Толстый Mo». Давно не был. Я просто раньше рядом жил
Сейчас рядом с Пушкинским живёте?
Почему?
Не знаю. Ходите.
А мне, честно говоря, не нравится в Пушкинском. Зря они золотые цепи поснимали и красные пиджаки.
Что поснимали? не поняла я.
Что? переспросил он.
Какие цепи в Пушкинском поснимали?
Как какие Ох, я перепутал музей с рестораном, смутился он. Только сейчас дошло.
Вы еще раньше перепутали художественные направления с музыкальными.
Для меня андеграунд это джаз Два билета, будьте добры, Лев сунул большую голову в половинку обруча кассы.
Напротив напудренного лба кассирши сообщалось, что соотечественникам билет в музей обойдется в пять раз дешевле, чем уважаемым гостям РФ.
А ведь таки возникает приятное чувство гордости за свое гражданство, правда? спросила я.
Редкий случай, когда гражданином России быть выгодней, чем американцем, заметил он, ссыпав мелочь в карман брюк.