Я горжусь тобой, Рон.
Спасибо.
Так ты один живешь, если бывшая жена в Штатах? робко спрашивает она.
Один.
Я тоже одна.
Он молчит. На его лице появляется нетерпение.
А в Иерусалиме ты в клинике работаешь?
Да.
Выбор у тебя, наверно! И медсестры и пациентки! Всех перетрахал? предпринимает она отчаянную попытку подобраться к настроению тридцатилетней давности.
Мои пациентки не для секса, спокойно отвечает он, словно разговаривая с безнадежной больной. Медсестры в ночную смену, минет или секс стоя в кабинете. Но иногда такая смена, что лучше подрочить.
Она вдруг понимает, как нелепо она выглядит, как отвратительно возбуждение старухи. Но она уже не может контролировать себя. Совсем как тогда Ей хочется с ним хотя бы говорить об этом.
А я хочу тебя спросить как врача, волнуясь, начинает она. Если у женщины нет мужчины, нет полноценного секса. Но она регулярно мастурбирует. Скажем, каждый день. Это может повлиять на ее здоровье? Что ей грозит?
Не грозит почти ничего, отвечает врач. Только эти самооргазмы должны быть полными, потому что порой у женщин бывают неполные оргазмы, и вот это может провоцировать воспаление, вплоть до кисты на яичниках.
Что значит полные оргазмы? краснеет она.
У женщин часто бывает оргазм неполным, они не придают этому значения. Это результат скованности мышечной системы таза и яичники не освобождаются полностью. Вероятность вреда здоровью очень небольшая.
Как узнать, полный оргазм или неполный?
Обычно после неполного можно почувствовать незначительную боль ниже живота десятьпятнадцать минут.
Она медленно проводит пальцем по своим губам, вспомнив, что это эротично. Но сразу опускает руку стесняясь себя.
Онанизма не надо стесняться, ободряюще говорит Рон. Это часть физиологии человека, а физиологию я учил в Королевской Медицинской Академии. Вероятность заболеть очень маленькая. Кстати, у мужчин тоже иногда бывает неполный оргазм. У меня был пару раз.
Пару раз за все время? Серьёзная статистика! иронизирует она, хватаясь за юмор как за опору, ибо чувствует, что у нее больше нет той силы, которую дает уверенность в своей женской привлекательности. А без нее она слабая и совсем не нравится ему. Нужно уходить от опасных тем. Возбуждение старухи смешно и жалко, а жалость ей меньше всего хотелось бы вызвать в Роне.
А почему ты живешь в Иерусалиме? Он далеко от моря. А как же поплавать после работы? возвращается она к нейтральной теме.
Мне и в джакузи неплохо.
Разве сравнится булькающее корыто с морем?
Я не люблю море.
А что ты любишь?
Снег, неожиданно отвечает он.
Снег? В Иерусалиме есть снег?
Нет. Снег рядом, в Австрии. Два часа лёта. Это не проблема.
А почему все-таки Израиль?
После Португалии отец работал представителем ООН в Израиле. Я служил в Израильской армии. И после Академии мне сразу предложили хорошее место. Я люблю эту страну. Я не еврей, но это страна, которая дала мне всё!
Он говорит так, словно его снимает Израильское телевиденье. А ей так хочется услышать своего Рона
Ты счастлив, Рон? тихо спрашивает она.
Пожалуй, да. Иногда жалею, что пошёл в медицину.
Почему?
Знаешь, что это такоево время операции получить прямую линию на мониторе, а больному двадцать лет! с болью говорит врач.
Но если ты сделал всё, что было возможно? Ты же не бог. Не бери на себя не своё! Слышал сто раз, наверно, но это же так.
Слышал. Знаю. Но сердце всё равно болит.
У меня вот тоже стало болеть сердце, хватается она за грудь и новую тему. Таблетки даже ношу с собой. А сегодня не взяла. Выскочила из дому за чаем на пять минут
Сердце надо беречь произносит Рон.
Рон, она снова дотрагивается до его плеча, я хочу тебяпригласить в гости. Это совсем рядом. У меня красивый дом и я одна Угощу тебя чаем
Он молча отводит взгляд, куда-то в расширенное зазеркальное пространство.
Между прочим, у меня лучший сад в городе! она гладит его рукав, спускаясь к ладони. Я же химик. Уже не преподаю, а знания пригодились! Мой садместная достопримечательность! Ко мне даже туристов водят! Представляешь, у меня есть тот сорт розы, которая росла у тебя в комнате в Лиссабоне. Помнишь?
Нет, не помню. Это было так давно, отвечает он пространству.
Пойдём? Я тебе покажу! она сжимает его пальцы.
Я бы с удовольствием, Каролина, вежливо произносит он. Но не смогу, к сожалению. Правда, не смогу. Мне еще нужно к пациенту. Он сложный. И ночью самолет. Не обижайся. Было очень приятно тебя увидеть он целует ей руку которой она, наконец, добралась до его пальцев. Потом, помедлив, целует в щёку и, неловко поклонившись, с облегчением уходит.
Она отворачивается, чтобы справиться с новым приступом сердцебиения и слезами. С зеркальной колонны на неё смотрит готовая зарыдать старуха с глубокими морщинами возле рта, в обмотанном вокруг шеи жёлтом платке. Глупо плакать над собой и над временем, которое не вернёшь. Она делает глубокий вдох, на выдохе закрывает глаза. Это помогает. Сама виновата. Надо брать с собой таблетки от сердца, даже если идёшь за чаем.
Высокий мужчина в пальто удаляется от неё быстрым шагом вглубь зеркального мира
Угол зрения
Две синевы делят проем окна на две половины. Внизупугливая гладь озера Лаго-Маджоре, наверхувечно пьяное итальянское небо. Их разделяет пояс из черепичных крыш дальнего берега озера. Половины равны, если смотреть от середины будущей спальни. Если от проема дверивидны лишь небо и берег, вышитый бисером крыш. Если же упереться локтями в подоконник, озеро прячется в крону старой оливы, посверкивая сквозь листья. Олива растет точно напротив окна будущей спальни, и была здесь, когда еще не было дома.
Жора проделывает этот фокус снова и сновасмотрит в окно от середины комнаты, от двери, и от подоконника. Ему нравится как меняются картины в бетонной раме в зависимости от угла зрения. Секрет этого фокуса в размере комнаты. Она огромная. В Болгарии у них в таком классе были уроки русского. Болтали, что «русачка» спала с директором, поэтому под русский отдали самый большой класс. Школьная сплетня повзрослела вместе с Жорой, а из всей учебной программы ему пригодился только русский. Даже математика не так. На стройке своя математика. Десять лет он занимается строительством, ремонтом и отделкой, и восемь из них в России. Чего он только не перевидал за это время. Но спальня размером с класс, пожалуй, впервые. В Италии он тоже в первый раз. Городок на границе со Швейцарией. Традиционная архитектура средневековья. Места чудесныеозера, горы, воздух, красивые виллы. Эта вилла на самом берегу озера Лаго-Маджоре. Дом новый и отделка идет практически с нуля. Хозяева торопят. Через три месяца хотят заехать. Супружеская пара. Русские. Здесь вообще много русских. Жора видел хозяев один раз еще в Москве. Нормальные вроде ребята. Контролировать работу приезжает управляющий. Работы много, а времени мало. Бригада у него интернациональная: два болгаринаТодор и Андон, белорус Руслан и хохол Гена. В Москве у него еще таджики были на «подай-принеси». В Италию он взял только необходимых людей. «Подайпринеси» сами делают или нанимают местных. Здесь полно всякого сброда в поисках работы.
Ребята работают всю неделю, кроме субботы и воскресенья. По местным законам в выходные нельзя работать. Здесь с этим строго. Увидятбудут проблемы. Жоре приходится чем-то занимать бригаду в выходные, следить, чтобы не напивались в хлам и вели себя прилично в чужой стране. Обычное развлечениеближайшая пивная. Он тоже не против посидеть, но старается не пить, экономит деньги. Он любит рассматривать картины в бетонной раме окна будущей спальни. Они всегда разные, в зависимости от угла зрения и времени суток. На рассвете нежное солнце потягивает коктейль искрящегося озера, сонно перебирая бисер крыш на дальнем берегу. В полдень пьяное синевой небо дышит теплым воздухом в пугливую гладь воды, и та волнуется от малейшего дуновения. На закате картина стыдливо подрумянивается, а ночью рассыпается огнями невидимого берега и неба в шепоте старой оливы.
Жора закрывает глаза и ловит носом нагретый дневной воздух. К аромату счастья и тоски примешивается запах пиццы и эхо голосов снизу.
Он спускается в зал, где ребята рубят на куски огромный сырно-помидорный круг.
Так! Это что такое! До обеда еще час! строго говорит Жора.
Жор, ладно, не ругайся, мы пока горяченькая! Итальяшки принесли, угостили. Тебе самый большой кусок, начальник! подхалимничает Гена.
Через два месяца хозяин приедет! привирает Жора для дела. Времени и так в обрез! Минус выходные!
Жор, мы вместо обеда! Отработаем! Остынет же Давай с нами!
Вместо? Ну ладно, разрешает Жора. Где мой большой кусок? Правда вкусно пахнет.
Ему выкладывают сегмент золотистой пиццы на серый картон. Аромат горячего сыра, печеного теста, томатов, ветчины и специй выбивает слюну. Жора с удовольствием откусывает, отводит голову, натягивая сырные струны.
Суббота завтра, вспоминает Тодор. Что делать будем?
Гулять пойдем, решает Жора, обрывая сырные нити. Ато кроме соседней пивнушки не видали тут ничего. Что будете девчонкам врать про Италию? Только от меня ни на шаг! И объем на сегодня должен быть сделан!
Ребята жуют, кивают. Заляпанные краской комбинезоны, пустая картонка в жирных пятнах, соусный подтек поверх побелки на волосатой Гениной руке, разбросанные инструменты. Картина
А за стенойискрящееся озеро и огромное синее небо. Но отсюда ничего этого не видно. «Как все зависит от угла зрения», думает Жора, со вкусом пережевывая хрустящую корочку пиццы.
Сытый сквер лениво пережевывает субботу с ее собаками, детьми и семейным досугом. Жора выгуливает бригаду по длинной дороге вокруг пивной. Ребята скучают, разглядывают молодых мамаш. На теннисном корте играют мужчина и женщина. Похожие друг на друга, загорелые, темноволосые, в белых шортах. На мужчинесвободные шорты, на женщинев обтяжку.
Классная у нее жопа! Повезло мужику, по-болгарски говорит Андон.
Че ты сказал? переспрашивает Гена, а Тодор и Жора разглядывают женщину.
Жора отводит взгляд. Да, неплохая задница. Но у его жены лучше. Она тренер по аэробике и младше его на десять лет.
Острая тоска по жене и сыну прокалывает сердце.
Андон не успевает перевести с болгарского. Мужик в белых шортах оборачивается.
Да, я тоже так думаю, отвечает он по-болгарски, а его подруга смеется.
Ой, простите, как неудобно, мы были уверены, что вы не понимаете, оправдывается за ребят Жора.
Да все нормально, отвечает болгарин. Мне даже приятно.
В знак того, что вы не обиделись, пойдемте с нами пивка выпьем, мы угощаем! выступает Андон от имени бригады, довольной еще и тем, что бесцельная прогулка закончена.
Ребята с севера Болгарии. Стоян и Василка. Оформили разрешение на работу в Италии и живут здесь. Он работает водителем, она в магазине.
У вас на юге еще что-то растет, этим можно жить, а у нас после перестройки совсем хоть вешайся, говорят они.
О Болгарии даже не вспоминают. Здесь такое же солнце, ребенок родился, все хорошо, они довольны.
Вы не обижайтесь на нашего гандона, он вечно чего-нибудь ляпнет! вспоминает Руслан.
Сам ты гандон! надувается Андон. И мое имя, между прочим, означает «неоценённый»! А Василказначит «королева». У меня девушка была Василка, я поэтому знаю!
Неоценимый, поправляет Жора, и все смеются.
А у меня правда классная жопа? насмешливо щурится Василка, слизывая пивную пену.
Договариваются встречаться по выходным. Но в следующие выходные ребята не смогли, в следующиеребенок заболел, в следующиеим надо встречать кого-то, в следующие уже не договаривались.
Через три месяца Жора стоит у окна готовой спальни. Чтобы увидеть свою картину, ему приходится расшторить и раскрыть окно. Он упирается локтями в подоконник и высовывается из окна, словно окрепший птенец из гнезда. Картина теряет раму, но обретает дымчатую гору вдали с терракотовой штопкой крыш и иглой вышки сотовой связи.
Жора набирает жене. Она недоступна.
Приезжают хозяева. На празднование окончания работ приглашают местных друзейтри русские супружеские пары, архитектора, управляющего и Жору. Выпивают, говорят тосты, по традиции пускают во дворе небольшой салют, прыгают в бассейн.
Потом все собираются в зале у камина. Пьют и разговаривают.
Жору спрашивают о Ванге. Правда ли то, что о ней говорят, знаком ли с ней, бывал ли у нее. Что еще спросить у болгарина.
Нет, сам не бывал, соседи мои были, рассказывает Жора. У них была ужасная история, и они даже ходили в муниципалитет, чтобы им разрешили без очереди. К ней ведь запись была на три месяца вперед.
И что это за история? спрашивает одна из жен.
Там семья была: муж, жена и две дочки. Вроде муж застал жену с другим или еще что, короче, развелись, но он приезжал к детям. И вот однажды приехал, взял детей и уехал с ними. И все. Пропал. Звонили его родителям, но его нигде не было, он к ним не приезжал. Стали искать, спрашивать, нашли туфельку старшей дочери на берегу озера. Там рядом озеро огромное, двенадцать километров в диаметре.
Больше, чем наше Лаго-Маджоре? зачем-то уточняет жена.
Побольше, думаю. Там берега не видно, вспоминает Жора. В общем, стали водолазы искать, не нашли. Ну и пошли к Ванге. Она сказала точно, в каком месте искать, полезли туда и вытащили всех. Он на машине с детьми прямо в озеро
Ой А я в бассейне только что плавала! в ужасе говорит жена.
Дорогая, в этом бассейне нет болгарских утопленников! успокаивает ее муж и добавляет, смеясь: Не знаю, что делать с ее впечатлительностью!
Внимание с Жоры переключается. Он чувствует, что ему нехорошо. То ли не пил давно, то ли не ел нормальной еды, все копил, чтобы денег собрать. Он уходит в свою комнатку в техническом этаже, где уже стоит собранная сумка. Назавтра билеты на самолет, домой, в Москву, к жене и сыну.
Окошко его комнаты выходит на ворота и старую оливу, корявыми корнями вцепившуюся в землю. Стоя у окна, Жора снимает рубашку и видит, как в ворота въезжает машина и из нее выходят Стоян и Василка. Первая его реакциярадость, втораяудивление. Зачем они приехали, и кто их звал? Ответ напрашивается сам: не позвали бы, не приехали. Возвращаться в зал неудобно. Жора роется в собранной сумке в поисках аптечки, глотает пригоршню таблеток от всего: от поноса, от живота, от головы. Ждет пять минут, прислушиваясь к себе. Вроде ничего. Выходит во двор. Темно. В кроне старой оливы шепчутся, посверкивая, озеро и небо. Олива снизу обросла толстыми ветвями и стоит точно напротив окон зала и спальни.
Вспомнив свои мальчишеские навыки лазанья по деревьям, Жора, не так шустро, как в детстве, но устраивается довольно удобно на толстой ветке, оборвав несколько сочных прохладных листьев для обзора. Листья не долетают до земли, застряв в кроне, а Жора застревает взглядом в окнах зала.
Сквозь дымку штор видно как в тумане, или этот туман в его голове Он видит, как гости пьют и перемещаются, как Стоян делает минет хозяину, а хозяйка стоит рядом с бокалом в руке. Как Василку раздевают и пускают по кругу, а русские жены смеются и обсуждают это. Как болгарская пара занимается сексом на ковре возле камина перед гостями. Василка в позе наездницы, отблески огня играют с ее телом. Жора вспоминает, что Василка означает «королева» и только сейчас понимает ее насмешливый взгляд и вопрос, правда ли у нее классная жопа
Потом хозяин рассчитывается с болгарами на крыльце, и они уезжают. Хозяин поднимается в спальню, в одежде падает на кровать и засыпает. Кровать стоит в центре комнаты, откуда, если смотреть в окно, озеро и небо поровну делят мир бисером крыш дальнего берега Лаго-Маджоре.
Хозяйка еще с гостями, они пьют и вяло двигаются в тумане штор, но Жора уже не смотрит. Он плачет в листьях старой оливы, думая о жене и сыне, которых не видел полгода. У них с женой отличный секс, она инструктор по аэробике и младше его на десять лет, но дело не в этом. У них любовь. И он очень соскучился. Телефон и скайп лишь усиливают тоску.
Ну ничего, уже завтра
Из аэропорта он летит домой. В кармане заработанная сумма, которой хватит на двухкомнатную квартиру в Москве. Не в центре, но все-таки. В первую ночь, не в силах насытиться родным телом, он не слышит недовольной тишины. Во вторую слышит.