В столе заказовдо смены закажи, после смены бери, все уже в целлофан завернуто, забота о человеке, ничего не скажешь, в столе заказов очередища, шум, толчея. Только и тут у меня блат имеетсяНаталья, продавщица.
Подмигнула Натке, на возмущение широких массноль внимания, взяла свои и Зинкины сосиски, по кило каждой, маргарина две пачки столового и пошла себе с достоинством, даже не оборачиваясь на этические замечания.
Я уже за дверь вышла, как Натка, продавщица, меня окликнула:
Семен! Чуть не забыла! Тут Алинин заказ лежит, она забегала, говорит, у нее генеральная репетиция, вечером концерт общегородской, вот и просила: зайдет Тоня, пусть мой заказ возьмет, занесет в Дом культуры, ей же не трудно.
Ну вот, сплошные поручения!
А Алина, я уже упоминала, Алькаэто наша первая красавица и солистка общекомбинатская, строго говоря, знаменитость и любимица, без ее совета у нас в цеху никто не только прическу не переменит, но даже фасон для сарафана ситцевого не выберет. Но я ее все равно люблю. Я вообще красоту и всякую естественную гармонию в других признаю и уважаю.
Взяла я у Натки и Алькину сумку с заказомтут народ в очереди и вовсе от возмущения зашелсяи окончательно ушла, вполне довольная: дня на три, как минимум, отоварилась и еще пятерка с мелочью до получки осталась, да и Альке приятное сделала, и девчонкам; сумки тяжеленные руки оттягивают, хоть моего там и всего-то сосисок кило да две пачки столового маргарина плюс банка зеленого горошка консервированного.
Вышла за проходную, иду двором, потом через улицу перехожуу автобусной остановки ночная смена «двойки» в центр дожидается, вхожу в наш Дом культуры, новенький, только в прошлом году в строй вошел, вполне модерновыйстекло и бетон. В нижнем фойе ансамбль народных инструментов «Светит месяц» на балалайках разучивает, в верхнемджаз-оркестр зарубежные мелодии репетирует.
Тихонечко открыла дверь в зрительный зал, там темнотища, на ближнее откидное место осторожненько, чтоб пружина не скрипнула, присела, а на сценесвету полно и такая цветная веселая карусель происходит, что прямо глазам больно: синее, желтое, красное, зеленое, золотое, и все яркое, все шелковое, все блестит и переливаетсяэто они «Русскую сюиту» в который раз до полного совершенства доводят. А впереди всех, в самой серединея даже испугалась, как бы она со сцены в оркестр не свалилась! впереди всех и всех красивее, наряднее и талантливеенаша Алька солирует, и глаз от нее оторвать просто никаких сил нету.
Я смотрю, восхищаюсь, потому что мне-то никогда в жизни так не танцевать, и мечтать не приходится. Талант или, строго говоря, божий дар. Это я об Альке, само собою.
И то ли от недосыпу после ночной смены, то ли от музыки, которая всегда на меня сильное впечатление производит, но я опятья уже упоминала про недостаток свой, ну, строго говоря, странность: сны наяву смотреть, опять я как бы заснула, и почему-то на этот раз мне рощу березовую показывают, белые тонкие стволы кружатся вокруг меня под музыку, а я танцую легко и свободно, и рядоммой партнер, и я к нему приближаюсь, и тут я его лицо наконец разгляделаГошка это, Гошка, надо же, даже в сны мои мешается!.. и будто то ли он, то ли кто другой из-за березовых стволов меня зовет:
Семен!.. А Семен!..
И я вернулась в окружающую действительность, потому что это Алька меня со сцены, оказывается, позвала.
Семен! кричит она мне зашедшимся от танца голосом. У нас антракт, ты за кулисы пройди, вон по той лесенке!..
За кулисами у них комнатка такая тесная, где они переодеваются, и в ней полно наших девочек, сидят перед зеркалами и грим подправляют, и сразу видно, что Алька здесь главная, а над их головаминад Алининой в данный моментСерафима Ивановна, парикмахерша, мастер, между прочим, первого разряда, колдует с щипцами и гребенкой в руках.
Семен, говорит мне Алька в зеркало, не в службу, отнеси мой заказ в общежитие, в холодильник, а то продукты скоропортящиеся. Мне тут еще час, не меньшегенералка же
Час!.. говорит с возмущением басом Серафима Ивановна. Я же тебе к концерту голову делаю! Художественная укладка.
Я на четвертом этаже с девчонками живу, в четырехкоечной комнате, Алька на втором, вдвоем с Валей Цветковой, секретаршей директорской. Личности заметные на комбинате, не придерешься, вот им комнату на двоих и дали.
Ладно, говорю я Альке насчет ее просьбы, а сама разглядываю ее в зеркале, до чего она красивая и гармоничная, даже со взбитыми дыбом волосами. А на себя стараюсь не смотреть для сравнения. Безнадежное дело. Но обидно все же.
Тебе, Алька, что говорит вдруг с доброжелательной завистью Рита Лифанова из красильного, с твоей-то внешностью
При чем тут внешность?! отрезала Серафима Ивановна, большая Алинина поклонница. Тут талант!..
Талант талантом, усомнилась довольно-таки хорошенькая, хотя ей, строго говоря, до Альки, как от земли до неба, Надя Поспелова из центральной лаборатории. Талант талантом, но без внешности тоже успех не светит.
Успех? с язвительностью переспросила Серафима. На сцене или в жизни?
Сцена что опять затосковала с кокетством Рита Лифанова. Вот я у парней, как ни смешно, ни грамма успеха не имею
А зачем тебе?! вдруг с какой-то неожиданной твердостью сказала Алька. Зачем?
Ну, знаешь удивилась Надя.
Кому что! вступилась за Альку Серафима басом. Она утверждает, что у нее такой голос от курения застарелого, а я убеждена, что просто от врожденного характера.
Любовь все-таки вздохнула Маргарита.
Очень нужно! решительным голосом отрезала Алька.
Скажешь ты, честное слово!.. не согласилась Рита.
Про других не знаю, небрежненько бросила через плечо Алька, а мне и так времени ни на что не хватает. Работа, самодеятельность
Ну, не скажи тут даже Серафима не согласилась.
Без внешности, предположим, еще можно существовать, но уж без своего стиля переменила Алька пластинку.
Стиль стилем, это я не спорю, рассуждает Серафима с полным ртом шпилек. Но если волос короткий, пусть даже густой, из него ничего не создашь. И бросила на меня критический взгляд.
Я просто под мальчика стригусь, отвечаю я ей, принципиально, мой стиль такой. И смотрю с надеждой на Альку.
Линияна первом плане, продолжает Алька со значением. Вот я свежий номер «Уроды» смотреласовременная линия прежде всего. Или, точнее, силуэт.
Силуэт! вдруг обиделась Серафима. Если голова не в порядке, никакой силуэт не поможет.
Только Альку нашу не собьешь:
Стиль. Стильпервое требование. Нашел свой стильты человек. Не нашелты в тени. И тут она поискала меня глазами в зеркале и весь разговор на меня перевела:Вот Тоня, скажем. У нее, к примеру, внешние данные невыгодные, можно сказать, даже своеобразные, верно?
Ха! только и сказала я, потому что не терплю, когда за мои внешние данные принимаются, обсуждают их в третьем лице.
Ей свои данные, продолжает Алька авторитетным голосом, ей свои данные напоказ выставлять не имеет смысла. Ей их, наоборот, за правильный стиль надо прятать. Верно, Семен? и глаз на меня скосила, чтоб впечатление смягчить.
Ну, я, прямо как кролик подопытный, стою посередке, здоровенные сумки, мою и Алькину, едва в руках держу, а она по моему адресу теории свои выводит.
Ей под мальчика идет. Стиль «гамен мальчиковый» называется, продолжает Алька задумчиво. И для широких масс: «гамен» по-французски значит «мальчик».
Ха! откликнулась я опять на всякий случай.
Совсем другим человеком стала, развивает Алька свою глубокую мысль, брючки-техасы, маечки, свитерочки в обтяжку, никакой бижутерии мол, не данные невыгодные, а так задумано.
У тебя, конечно, Алина, вкус не отнимешь, соглашается через силу Серафима, но, с другой стороны
Стильэто человек, вставляет Рита Лифанова (она у нас активистка общества «Знание») и поглядывает с гордостью вокруг.
Интересно! не соглашается Надежда. Выходит, отними у человека стильчто от него останется?! От Семена, к примеру?..
Но чтоб Серафима позволила кому-нибудь последнее слово сказатьтакого еще не бывало.
Голова! говорит. И не потому только, что я мастер, мой хлебголова, так что, казалось бы, заинтересована Но сегодня голова в порядке, а завтра из тебя чучело огородное с химией сделалиникакой стиль не спасет!
А я тебе докажу! заупрямилась Маргарита. И в «Комсомолке» про это писали, и даже в «Молодежке» сегодняшней, мне девчонки говорили! и стала рыться в толстенной пачке газет, которая у нее на коленях лежала.
Она утром все газеты в киоске скупает и прорабатывает.
Докажешь! запрезирала ее Серафима. Небось каждый день всю «Союзпечать» натощак проглатываешь, а что толку? Красота, она или при тебе, или нет ее!..
Вот! обрадовалась Рита, найдя в «Молодежке» на последней страничке ту самую статью. «Человекэто стиль», так и называется!.. Только тут конец начало на первой странице. И развернула с маху газету, даже сквозняк по комнате прошел. Вот! но тут же осеклась, будто язык проглотила.
Ты что? забеспокоилась Надежда. Поперхнулась?
Нет, вы только поглядите! выдохнула из себя Рита. Вы только представьте!..
Да выскажись ты наконец! рассердилась Серафима. Чего ты там испугалась?!
Так Семен же! совсем задохнулась Рита. Семен!
Какой Семен? не поняла Надя.
Этот! ткнула в меня дрожащим пальцем Рита. Наш!
При чем тут Семен? сухо осведомилась Алька.
Действительно! поддержала ее Серафима.
Да вот же он! показала им газету Рита. Вот же! На фото!
И правда, гляжу я на божий свет с газетной страницы и даже будто еще и подмигиваю: «Что, съели?»
Что же это в мире делается! усомнилась в сердцах Серафима.
А я так, строго говоря, и вовсе онемела.
И статья! верещит Ритка. Крупными буквами!
Ну-ну, зачитай! потребовала Надежда. С выражением!
Так это, наверное, тот самый корреспондент, оправдываюсь я, которому Гошка невесть что обо мне наболтал! Как пить дать!..
Читай! приказала Серафима. Слово в слово!
От Гошки и не того еще можно дождаться! И тянусь, чтобы отнять у Маргариты газету.
Но она мне ее не отдала, а, наоборот, стала зачитывать бодреньким голосом, как диктор из радиоточки:
«Человекэто стиль. Беседа с секретарем цехового бюро ВЛКСМ текстильного комбината И. Латыниным. Если назвать на нашем комбинате, рассказывает молодой поммастера, человека, в котором проявляются лучшие моральные черты советской молодежи, я бы не задумываясь сказал: Тоня Семенова»
Вот дает!.. удивилась Надька.
«Я бы даже сказал, продолжает читать Рита, что в нашей Тоне проглядывает духовный мир человека коммунистического завтра»
Ну, это, пожалуй, загнул оторвалась от чтения Рита и снова принялась за свое:«Жизнь коллектива, комсомольские обязанности для Тони стоят на первом месте. На Тоню можно положиться, говорят ее подруги, и это так: свои личные интересы, личную жизнь Тоня всегда подчиняет интересам общественным»
Это еще куда ни шло прокомментировала Алька. Тут не придерешься.
А вы говоритестиль, стиль махнула рукой Серафима. Очень ей теперь нужен ваш стиль!
А Ритка знай своечитает статью со всеми знаками препинания:
«С фотографии на вас смотрит открытое и чистое лицо с озорными, ясными глазами, в которых светится готовность прийти вам на помощь, кто бы и где бы вы ни были»
Глаза как глаза пожала плечами Серафима. Ничего особенного.
Ну, Гошка!.. возмутилась я уже из последних сил. Погоди, ты у меня еще подергаешься на ниточке!..
«Стройная, тоненькая, в так идущих к ее ловкой, складной фигурке простых рабочих брючках и яркой маечке»
А я что вам говорила! обрадовалась Алька.
«Такой знают и любят на комбинате комсомолку, верного товарища Тоню Семенову. Вся бригада равняется на нее. Человекэто стильговорит народная пословица. В стиле жизниобщественном, коллективном, активноми проявляется до конца характер Тони Семеновой, Семена, как ее любовно и по-доброму называют друзья», закончила с волнением Рита. Все.
Не удержался-таки, возмущаюсь я вне себя, и тут ввернул проклятого этого «Семена»!
Но они замолчали, уставившись на меня во все глаза.
Нет! Чего в мире делается, я вам скажу!.. повторила Серафима.
А я и не догадывалась, что равняюсь на тебя!.. процедила сквозь зубы Надежда. Вот уж и в голову не приходило
Это все Гошка выдумал!.. вскинулась я.
Теперь тебя по слетам затаскают, по конференциям предположила Рита. Как-никак пример для подражания
Или еще как-нибудь отметят, добавила задумчиво Серафима. Или премию дадут
Или в общежитии в двухкоечную комнату переведут, сказала Надежда. Вот как Альку.
Так Алька же первая солистка! не поддаюсь я.
Солистка!.. протянула Алька странным каким-то голосом. Теперь ты у нас образцово-показательная!
А может, и в бригадиры выдвинут подумала вслух Рита. Или даже в депутаты.
Тут я и вовсе растерялась:
Так вранье же!.. Неправда же!..
Что неправда? удивилась она.
Все неправда! не сдавалась я. И про личную жизнь, и про глаза все, все!..
Ты так говоришь, развела она руками, что хоть опровержение впору давать.
Опровержение?.. Я даже вздрогнула, строго говоря, от этой неожиданной мысли. Это как?!
Ну, факты не подтвердились, общественность протестует. Правда, это редко печатают, только в международном смысле. Опровержение ТАСС. А по мелочам не дадут, ясное дело.
Ха! Дадут! вдруг решилась я. Именно опровержение! Еще как дадут! и выхватила у Ритки газету, да как кинулась вон с сумками своими пудовыми в руках!
Ты куда, Семен? Ты куда? услышала я их взволнованные голоса за спиной, но я уже по лестнице скатываюсь и через зрительный зал несусь, через фойе, наружу выскочила, бегу улицей к общежитию, к себе в третий корпус, и все бегом, бегом, будто кто гонится за мной и орет вдогонку те же самые смехотворные до слез слова: «Проглядывает духовный мир человек коммунистического завтра на вас смотрит открытое и чистое лицо с озорными ясными глазами стройная, тоненькая ладная, ловкая девичья фигурка в простых рабочих брючках»прямо пулеметом в спину шпарит!..
И только тогда этот голос неотступный умолк, когда я одним махом взлетела на свой четвертый этаж и захлопнула за собой дверь нашей с девочками комнаты.
3
Влетаю я с сумками своими и с газетой мятой в руках, прислонилась к двери, дух никак не переведу.
Варвара на койке лежит, руки за голову закинула, глядит в потолок, она у нас вся в любовных страданиях, а в свободное от работы и свиданий время лежит пластом и о том же вслух размышляет, а тут, такой вариант, как раз молчит. Зинка волосы мокрые расчесывает, уже голову успела вымыть, вся комната польской шампунью пропахла. А Людмилатут меня просто-таки прожгло навылет от этой картины, Людка вслух ту самую разнесчастную статью из газеты зачитывает, да еще с выражением, уже до конца добралась, до характеристики моей внешности и так далее.
Я с ходу сумки на койку кинула и к Людке, р-рази выхватила у нее из рук газету без объяснений.
Ты что?! вскинулась Людка. Они все так увлечены были чтением вслух, что и не услышали, как я вошла. Ты что, подруга? Это ж мы про тебя изучаем!
Зинка у нас вся такая томная, когда голову вымоет, вся такая этичная.
Поздравляю, говорит, поздравляем от души, Семен.
Спасибо, говорю, только от вас я этого никак не ожидала!
Да что с тобой, подруга? удивилась Людка очень искренно. Мы же на твой счет радуемся!
На вранье радуетесь?! взвилась я без предупреждения. На то, что на весь комбинат, на весь город выставили?
Почему выставили? удивилась Зинаида. Почему вранье? Тебя не ругают. Тебя же хвалят с положительной стороны!
То-то и оно!.. бьюсь я, как птица в клетке. То-то и оно, что хвалят! А за что, строго говоря, хвалить-то? За что?!
Там все сказано за что, в газете. Ты что, не читала? не поверила Людка.