Кошмарная ночка! произнес кто-то светским тоном за спиной. Мэй обернулась. Изящно пригубив черную жидкость в хрустальном бокале, на нее смотрел кавалер в парчовом камзоле и белом парике.
Да-да, кивнул другой призрак, и оба чуть подвинулись, принимая Мэй в свой круг. Видимо, так все и общаются на балах.
Мэй вежливо качнула головой и тоже пробормотала:
Наверное.
Кошмарнее этой была, пожалуй, только та ночь в тысяча восемьсот девяносто третьем году, когда меня съели новогвинейские пигмеи, подхватил торжественным тоном кавалер с густыми закрученными вверх усами.
Оркестр продолжал играть. Мэй вежливо слушала бесконечные подробности жутких историй, перемежающиеся разговорами о погоде, и то и дело ловила на себе любопытные взгляды. По спине побежал холодок. До нее доносились обрывки перешептыванийпро ее платье, про Люциуса (который, замотавшись в портьеру у клавесина, тайком сыпал чесоточный порошок в прическу Марии-Антуанетты), про гостиницу «Вечный покой», где они остановились. Обладатель пышных усов все вещал и вещал, рассказывая, как они с Фернаном Магелланом (он показал на сидящего в углу призрака) столкнулись с полтергейстами на Чахлом пригорке в самом начале своей загробной жизни. Слушая вполуха, Мэй начала поглядывать вокруг, на любопытствующих, гадая, известно им что-то или нет.
Милочка!
Мэй поняла, что обращаются к ней. Встретив пустоту на плечах стоящей перед ней дамы, она поспешно перевела взгляд вниз. На нее в упор смотрела голова в высоком пудреном парике, с черной мушкой над верхней губой.
Простите? Мэй оторопела.
Я вас раньше нигде не могла видеть? с аристократическим прононсом поинтересовалась голова.
Мэй уставилась в пол, чувствуя, как горят шея и щеки:
Нет, вряд ли.
А мне кажется, что да, не отставала голова. То ли в газете, то ли
Мэй настороженно забегала глазами и машинально потянулась за луком, который, разумеется, остался в гостинице. Несколько духов, тоже через одного обезглавленные, с любопытством прислушивались к разговору. Явно ждали подходящего момента.
Да, точно, вспомнила! В «Духе театра»! Голова самодовольно вскинула брови. Собой она, судя по ее виду, была довольна всегда. Мэй оглянулась на входную дверь. Если сейчас рвануть, схватить Люциуса за руку и Вы ведь были на премьере «Склизких танцев-2»?
К изумлению Мэй, остальные обрадованно закивали.
Мэй выдохнула:
Но я
Да-да, даже не отрицайте. Вы там были, под ручку с как же его звали, этого старого повесу? Дама лукаво улыбнулась. Юлий Цезарь!
Да нет, возразил призрак с моноклем. Выпавший из орбиты глаз болтался на ниточке, каким чудом на нем держался монокльнепонятно. Мэй похолодела. Вы все перепутали. На самом деле она вылитая Живая. Он сделал паузу, и Мэй бросило в жар. Вы, юная леди, конечно, гораздо прелестнее, но вы же помните, о ком я, да? Он пощелкал пальцами, пытаясь припомнить. Ну, та, которая должна что она там должна?
Спасти Навсегда от неминуемой гибели? вырвалось у Мэй.
Напудренные и нарумяненные лица уставились на нее в недоумении. Болтающийся глаз, наверное, заморгал бы удивленно, если бы мог. Мэй готова была вырвать свой болтливый язык.
Одна из дам, с лежащей на плече головой (так ее вынули из петли), хотела что-то сказать, передумала, а потом все-таки не удержалась:
Вы не пробовали как-то по-другому волосы укладывать?
Мэй шумно выдохнула, словно из нее разом выпустили весь воздух.
Разговор пошел выписывать петли и круги, будто неприкаянная пчела: кто из аристократок встречается со своим палачом, кто из простолюдинок купался нагишом в Зачарованной топи, правда ли, что электромагнитный массаж творит чудеса
Когда опасность миновала, до Мэй начало понемногу доходить, что первый бал оказывается невыносимо скучным. Даже удручающим. В Портограде всех почему-то больше интересовали чужие дела, чем судьба собственного мира.
Она поискала глазами Люциуса, который, в отличие от нее, развлекался вовсю. С вечной своей озорной ухмылкой, закусив губу, чтобы не рассмеяться, он запихивал целые пригоршни колючих шипастиков кавалерам в панталоны. Мэй все бы отдала, чтобы присоединиться к нему. Куда интереснее, чем слушать, как Наполеону делали экзоскелетальную операцию для увеличения душевного роста, или споры о том, кто красивеемахараджа или Елена Троянская.
Мэй стало душно. Дождавшись паузы в разговоре, она извинилась и со всех ног, чтобы никто не перехватил ее по дороге, помчалась к стеклянным дверям в конце зала. Со вздохом облегчения она закрыла двери за собойи изумленно ахнула, моментально забыв про сплетни и пересуды. Перед ней в лунном свете раскинулся чудесный сад, свежий и бодрящий, особенно после душного и пыльного зала. За аккуратно подстриженным газоном начинался серебристо поблескивающий в лунных лучах лабиринт. Мощеные дорожки так и манили, приглашая затеряться между зелеными изгородями. Мэй оглянуласьи поплыла вперед.
Дорожка под ее ногами блестела, словно посыпанная звездной пылью. Мэй будто очутилась в параллельном мире, далеко-далеко от Кливилградов и запустения, в котором пребывала нынешняя Навсегда. А скоро таких волшебных уголков вообще не останется. Может, уже сейчас нет ни Нового Египта, ни Огненной Вилки, ни Сглаза. А следом исчезнут и домовые вроде Тыквера, и колоритные персонажи вроде леди Говард, и даже дикие косматые полтергейсты. Из Навсегда словно выкачивают все краски.
И когда Бо Кливил выжмет Навсегда досуха, он примется точно так же уничтожать красоту на Земле.
Мэй прошла лабиринт до середины и застыла как вкопанная. На каменной скамье, устремив задумчивый взгляд на луну, сидел кавалер в белом припыленном парике и длинном голубом камзоле. Мэй попятилась, но он ее уже заметил.
Простите, пробормотала девочка, отступая.
Нет-нет, я нисколько не хотел мешать вам любоваться садом.
Напудренное лицо было гладким, без морщин, правильные черты, никаких увечийпрямой нос и подбородок, большие, широко распахнутые глаза. Настоящий красавец, сказать по правде.
Мэй, помявшись, скользнула вперед.
Прошу вас Он подвинулся, приглашая ее присесть рядом.
Мэй подумала секунду и села.
Вам не понравилось на балу? осведомился кавалер.
Мэй оглянулась на дворец:
Да нет, там мило
Призрак обреченно вздохнул, и в глазах отразилась вселенская тоска.
На этих приемах вечная скука. Одни досужие сплетни. Чувствуешь себя пришельцем из другого мира, закладывая руку за обшлаг камзола, признался он.
Мэй кивнула. Знакомо.
Иногда кажется, лучше бы дома сидел.
Бывает, что дом слишком далеко, против воли вырвалось у Мэй.
Призрак улыбнулся сочувственно, словно понимая, о чем она:
Когда уходишь из дома, беда в том, что, даже вернувшись, ты все равно больше не чувствуешь себя там своей
Мэй не ответила. Незнакомец внимательно посмотрел на нее:
Да будет мне позволено заметить, вид у вас несколько потерянный.
Мэй подняла на него удивленные глаза и принялась смущенно общипывать заусенцы. Если начистоту, когда и где она чувствовала себя своей, не потерянной?
Есть такие души, которым нигде нет места. Неприкаянные. Вы не из таких? словно прочитав ее мысли, поинтересовался призрак.
Мэй, не ответив, повозила ногами в пыли.
А вы знаете про Мост Душ? наконец решилась она.
Незнакомец кивнул.
Мэй со вздохом посмотрела на луну:
Как думаете, если по нему пройти, страх пропадет?
Призрак заинтригованно обернулся:
Вас что-то пугает? Что же?
Мэй пожала плечами. Она и сама не знала. Дома она боялась быть не такой, как все, лишней. Теперь она боялась куда более страшных вещей. Пророчества и того, что не знала, как его исполнить.
Если пойдешь со мной, тебе нечего будет бояться. Мэй почувствовала, как встают дыбом волоски на шее. Когда у тебя есть все, ты всюду свой
Незнакомец посмотрел на нее пристально, и Мэй впервые заглянула ему в глаза. Ясные. Голубые. И пустые насквозь.
Мы еще встретимся, сказал незнакомец. Это неизбежно.
Мэй хотела встать, но он удержал ее холодной рукой. Его ладонь прошла прямо сквозь ее пальцы.
Я никуда не денусь.
Мэй оглянулась, словно в надежде, что кто-нибудь придет на помощь, потом посмотрела на призрака. Он улыбался:
Кого ты ищешь? Хозяйку Северной фермы? Боюсь, ее тут больше нет.
Мэй чувствовала всеми фибрами, что холодная рукаэто рука Бо Кливила, и пустые глазатоже его.
Ты даже не представляешь, каким страшным я могу быть.
Эй, раздался голос за спиной. С кем ты там разговариваешь?
Мэй обернулась. Там стоял Люциус с двумя тарелками паучьих пирожных. Мэй украдкой покосилась на скамейку. Призрак исчез.
По рукам побежали мурашки. Ей по-прежнему казалось, будто кто-то невидимый наблюдает за ней из темноты.
Он словно растворился и пропитал собой все вокруг.
Глава восемнадцатаяПобег из Портограда
Наверное, он уже в пути.
Они столпились в гостиной «Вечного покоя» у окна, выходящего на улицу. Фабио то и дело отдергивал штору, выглядывал и тут же задергивал.
Когда Мэй рассказала друзьям об увиденном в саду, было решено, что Бо Кливил просто-напросто раздвоился, то есть присутствовал в двух местах одновременно. Иногда призраки так делают, когда кого-то ищут или хотят передать послание. Часть призрака остается в одном месте, а вторая отправляется на поиски либо передает весточку, если самому духу недосуг. И теперь, раз Бо Кливил ее нашел, он пришлет за всей компанией вампировили, что еще хуже, явится лично.
Надо линять отсюда и двигать на запад. Искать, где отсидеться, пока не выйдем на связь с Хозяйкой, высказался Люциус, поминутно поглядывая в окно.
Мы не успеем никуда добраться, он нас раньше настигнет, возразила Беатрис.
Мэй попыталась прикинуть. Сейчас они почти у самой Равнины Отчаяния, за которой торчит замок Бо Кливила. Убежатьзначит отказаться от возможности сделать хоть что-то. Только вот непонятно, что именно надо сделать. И без помощи Хозяйки они вряд ли поймут.
Мэй встала и выглянула в окно. Вампиров пока не видно.
Неужели нельзя выбраться отсюда как-то побыстрее?
Придумала! У Беа загорелись глаза. Но будет мерзко.
Выслушав Беатрис, Мэй потянулась за колчаном. Люциус вытащил рогатку. Пессимист побежал будить Тыквера от послеобеденного сна. Фабио покрутил компас и прочистил горло, ожидая приказа. Мэй в последний раз отдернула штору, проверяя, на месте ли то, что им нужно.
Еще через минуту они кинулись на противоположную сторону улицы и окружили костяную карету леди Говард.
Стремительным рывком Мэй распахнула дверцу и прицелилась из лука внутрь кареты. Леди Говард и бровью не повела. Она смотрела на Мэй в упор с прежней коварной улыбкой на поджатых губах.
Э-э вы не могли бы выйти? шепотом попросила Мэй (вот тебе и разбойница с большой дороги).
Леди Говард даже не моргнула. Мэй обернулась, проверяя, не появилась ли погоня. От тревоги и страха сводило живот. И тут, под тоненькое поскуливание Тыквера, Мэй заметила в конце улицы как раз то, чего больше всего боялась. Вампир плыл прямо на них, устремив взгляд в морскую даль, длинные клыки поблескивали между бледными губами. Компанию он пока не заметил.
Наверное, она не может выйти из кареты, прошептала Беа, испуганно косясь на вампира. Она обречена сидеть внутри до скончания веков.
Мэй растерянно глянула на леди Говард, прикусила губу, потом снова обернулась к неторопливо и с достоинством надвигающемуся на них вампиру. Мысли метались все лихорадочнее. Наконец Мэй махнула остальным, прошептав:
Давайте внутрь!
Друзья поглядели на нее как на спятившую. Но все же послушно полезли в карету, тесня леди Говард, с охами, ахами и мамма-миями. Когда Мэй, подхватив Пессимиста, повисла на подножке, Фабио уже взгромоздился леди Говард на колени, а Беатрис распласталась у противоположной дверцы. Мэй протиснулась к Люциусу, но Тыквер, многозначительно кашлянув, тут же вклинился между ними и, обняв Мэй, смерил светящегося мальчика победным взглядом. Пессимист перепрыгнул ближе к окну, глотнуть воздуха.
Перегнувшись через огромную голову Тыквера, Мэй наклонилась к переднему оконцу, за которым сидел на козлах невидимый кучер, и продемонстрировала ему свои серебряные стрелы. Беа схватила ее за руку:
Только не ошибись. Карета не остановится, пока не прибудет куда надо.
Мэй кивнула. Не исключено, что и там тоже все разрушено, как и повсюду в Навсегда. Но что еще остается?
Хламовые горы! наконец выпалила Мэй после недолгого раздумья.
Карета взяла с места в карьер и понеслась со скоростью молнии.
Ррияаау! взвыл Пессимист. Не удержавшись на окне, он замолотил лапами по воздуху и вылетел на мостовую, прежде чем остальные поняли, что происходит.
Киса! рванулась Мэй. Стойте!
Но карета не остановилась. Мэй принялась дергать двери, сначала одну, потом вторую, но обе оказались накрепко заперты. Хотела выскочить в окноне пролезли даже плечи. Высунув головы из окон, пассажиры успели увидеть душераздирающую сценукак Пессимист приземляется прямо посреди мостовой под ноги вампиру.
Все произошло слишком быстро, словно во сне. Пессимист поднял глаза на вампира и невинно мяукнул. Подол черного плаща взметнулся, накрывая его с головой. Плавно, будто ему под ноги каждый день сваливаются кошки, вампир развернулся туда, откуда шел, и растворился в тумане. Словно ни его, ни Пессимиста и не было на этой улице.
Стой! завопила Мэй. Внутри у нее все оборвалось. Стой!
Но карета неслась дальше, ускоряя ход. Колеса уже не касались булыжной мостовой.
Люциус мягко взял Мэй за локоть и боднул ее лбом в плечо. Мэй в отчаянии махала руками из окна.
Но поделать уже ничего было нельзя. Портоград растаял в лунно-туманной дали.
Глава девятнадцатаяБешеная гонка
Они ехали несколько часов, временами приближаясь почти вплотную к лоснящейся глади Мертвого моря, а потом повернули на север, и за окном потянулась скучная равнина. Убитая горем, Мэй не отрываясь смотрела в заднее окно. Беатрис, утешая, взяла ее под руку, и Мэй то и дело стискивала подружкины пальцы. Тыквер, нарыдавшись, уснул и теперь храпел, обмякнув, как тряпичная кукла, у девочек на коленях.
Ай! вскрикнул Фабио, вскакивая с места. Мадам, я попросить бы! Увидев недоуменные взгляды друзей, он возмущенно ткнул пальцем в леди Говард:Она щипать меня за зад.
Все в изумлении посмотрели на хозяйку кареты, но та продолжала молча испепелять глазами пространство, поджав синеватые губы.
Фабио задумчиво подкрутил усы и неохотно опустился обратно на колени к аристократке. Через несколько минут он подскочил снова:
Леди Говард, как вам не стыдно? Однако на щеках его играл легкий румянец, а в усах притаилась улыбка.
И вот наконец они показались в левом окнеогромные горы мусора, словно вырастающие в беспорядке из пустынной равнины. Все замолчали.
Беатрис, в волнении стиснув руки на коленях, прижалась носом к стеклу. Когда-то обитатели этой свалки, основавшие Селение неупокоенных душ, здорово помогли Мэй и ее приятелям. Но кто знает, теперь тут они или их всех, вместе с мамой Беатрис, как и прочих жителей Навсегда, угнали в неведомую даль.
И еще, хотя вслух этого никто не высказал, не факт, что поселенцы, даже никуда не девшись, примут Мэй с распростертыми объятиями. В последнюю встречу они все были уверены, что Мэй прибыла спасать Навсегда. А она взяла и сбежала.
Резко накренившись, карета вдруг остановилась. Двери распахнулись, и всех выбросило наружу. На песке образовалась куча мала. Отряхиваясь и помогая друг другу, путешественники поднялись на ноги.
Вокруг стояла мертвая тишина. В ясном, безлунном небе, как прежде, мелькали падающие звездыМэй не видела такого неба с самого возвращения в Навсегда. Проводив несколько звезд восхищенным взглядом, она снова развернулась туда, где остался Портоград.
Пессимист найдет дорогу, обнадежил Люциус. Обязательно.
Мэй не сводила глаз с горизонта. Вообще-то кот и вправду куда самостоятельнее любого из них. Но на сердце у Мэй лежал камень. Если прямо сейчас сесть в карету и вернуться в Портоград
Пошеееел!
Пронзительный вопль сорвался с тонких губ леди Говард. Через миг карета уже неслась в облаке пыли на край земли. Переглянувшись, друзья проводили ее взглядамитеперь самое большее, чем они могли помочь Пессимисту, это идти дальше.