Последней двор усадьбы покинула Клэр Арнисон. Мэй вышла на крыльцо попрощаться, но Клэр, возмущенно мотнув конским хвостом, юркнула в прибывший папин внедорожник и даже не оглянулась. Мэй смотрела ей вслед, рука, поднятая для прощания, застыла в воздухе. Больше к ней на день рождения никто не придет, это уж точно.
Мама сидела на кухне с чашкой чая в окружении тарелок с остатками лазаньи, воздушных шариков на стенах и горок несъеденного печенья, которое они с Мэй испекли. Увидев ее лицо, Мэй сразу почувствовала угрызения совести.
Прости, мам, но
Миссис Берд оборвала ее решительным жестом:
Не сейчас, Мэй.
Девочка обиженно затопала по ступенькам на второй этаж, Пессимист плелся следом, поджав хвост. Она ведь всего-навсего сказала правду. Закрывшись у себя, Мэй вытащила из гардеробной коробку и, сбросив одним резким движением свой праздничный наряд, облачилась в купальник и саван. Купальник растянулся по фигуре. Чтобы не замерзнуть, Мэй влезла в теплые фланелевые пижамные штаны и кроссовки. Глянула в зеркало. Вид такой, будто в переодевания решила поиграть. Зато вполне боевой.
Мэй накинула на Пессимиста его собственный саван и уселась ждать. Ждала и ждала. Минуты шли, ничего не происходило. За окнами сгущалась темнота.
Когда в девять зазвонил телефон, Мэй чуть не выпрыгнула из штанов. Подскочив к двери, она принялась слушать, что ответит мама. Через несколько минут миссис Берд сама показалась на лестнице. Дойдя до середины, она увидела Мэй и остановилась.
Что это на тебе? воскликнула мама изумленно при виде купальника и савана.
Мэй оглядела себя:
Так просто в шкафу рылась
Эллен измученно вздохнула:
Звонили из телефонной компании. Судя по всему, наш номер на неделю соединили с каким-то другим, из Кабаньей Лощины. С доставкой пиццы, как я поняла
Мэй оцепенела. «Вы нам нужны Привезите, пожалуйста, большую пеперони!» Да? Сердце оборвалось и ухнуло куда-то сквозь пол.
А еще по всей Кабаньей Лощине, кажется, выключилось электричество из-за вьюги.
Мэй стояла каменным столбом. Неужели она сама себе все придумала? Голос Тыквера? И ту надпись в верхнему уголке газетного листа? Эллен окинула ее изучающим взглядом, а потом подошла вплотную:
Давай сейчас все забудем, а завтра с утра начнем нормальную жизнь, как нормальные люди? Да?
Наклонившись, она поцеловала Мэй в щеку, окутав знакомым теплым жасминовым запахом. Мэй уткнулась в мамино плечо.
А сейчас ложись спать.
Хорошо, мам. Мэй почувствовала себя маленькой-маленькой.
Эй, Эллен погладила ее по щеке. Ты всегда будешь моей деткой, что бы ни случилось. Не забывай. Не знаю, как бы я жила без тебя.
Мэй кивнула. Мама развернулась и пошла к себе в комнату, а Мэй проводила ее взглядом.
Неужели правда? Все попусту? И она останется здесь, в Болотных Дебрях, с тоской на полсердца?
Мэй стояла в коридоре, уносясь мыслями за сотни световых лет, в заснеженный лес на северной окраине призрачного мира. Оболочка от Мэй. Наверное, так она и будет болтаться до конца дней своихни здесь и ни там.
Глава четвертаяВдовья дорожка
Миэй
Пессимист вскарабкался в темноте к Мэй на колени. Ставни хлопали на ветру. В тусклом свете выглядывающей из-за облаков луны раскачивались деревья. Снег хлестал по стеклам, оставляя диагональные полосы.
Мэй прислушалась, дожидаясь, пока мама приготовится ко сну и закроет дверь в свою комнату. Тогда она встала и пробралась в коридор, к выходу на чердак. Медленно и осторожно Мэй потянула дверь на себя и начала подниматься по лестнице.
Чердак в Седых Мхах был узкий, темный и пыльный. Ступая на цыпочках по решетчатому деревянному полу, Мэй дошла до телескопа, который тоже изрядно запылился, стоя без дела. Мэй посмотрела на лес за окном. Деревья гнулись под напором вьюги.
В углу чердака примостилась лестница, ведущая на «вдовью дорожку»узкий балкончик с перилами на самом коньке крыши. Мэй помедлила, всего секунду.
Люк заржавел, но Мэй надавила изо всех сил, и крышка с лязгом откинулась. Мэй замерла, прислушиваясь, не проснулась ли мама. Наверху все тонуло в снегу.
Эй! шепнула она.
Пессимист тронул лапой ее пятку, напоминая о себе. Мэй сгребла его в охапку и сунула под саван.
Трясясь от холода, она осторожно вылезла наверх, в самую стужу. Ветер не просто пробирал до костей, он резал без ножа. Мэй осторожно двинулась по «вдовьей дорожке», дошла до края крыши и посмотрела на лужайку перед домом и обступивший усадьбу лес. Высоко! У Мэй, боящейся высоты, слегка поплыло перед глазами. Тогда она подняла голову к небу. Сердце защемило.
И тут же потоком хлынули тревожные мысли, которые она так долго от себя гнала. Как они там? Как там ее друзья в Навсегда? Она бросила их в беде? Они ее забыли?
Где вы? спросила она у неба. Глаза наполнились слезами, которые тут же сдуло ветром.
Над головой клубились тучи. Небо рвалось на части. По лужайке кружила поземка. Из облаков на Мэй смотрели призракисплошная мозаика из призрачных лиц и силуэтов. Не сводя глаз с неба, она крепче прижала к себе Пессимиста, словно сверху вот-вот должен был кто-нибудь спуститься и забрать их с собой.
Налетевший порыв ветра толкнул Мэй в спину. Ноги поехали по скользкому настилу, и она качнулась вперед, наваливаясь на поручень. Совсем чуть-чуть, но прогнившее дерево оказалось не крепче промокашки. Под весом девочки и кота перила рассыпались в труху. Мэй замахала руками, пытаясь удержаться, но было поздно.
Проехав еще пару шагов, она свалились с края крыши.
Девочка и кот летели по небу, словно пара черных дроздов.
ЧАСТЬ ВТОРАЯБо Кливилномер один!
Глава пятаяПустынный берег
Миоу.
Мэй села, потирая затылок.
Мью.
Пессимист, наверное, барахтается где-то в снегу. Мэй встала на колени, собираясь разгребать сугробы, и только тут обнаружила, что снега никакого нет. Она подняла голову. Никакой лужайки. И никаких Седых Мхов.
Куда же они попали? Мэй завертела головой. Кругом лес. Поляна, где раньше было озеро. Было? Вот же оно, тут!
Озеро маслянисто поблескивало прямо перед ней. Мэй уставилась на него, открыв рот.
Миэй.
Обернувшись, Мэй увидела Пессимиста, который сидел перед открытой дверью, висящей прямо в воздухе. Лапы кота не касались земли, а сам он странно просвечивал.
Киса, твой саван Мэй осеклась и посмотрела на себя. Ее саван тоже начал действовать. Она светилась мертвенным призрачным светом.
На щеку Мэй приземлился светлячок, и она рассеянно смахнула его, не в силах оторвать взгляд от двери. Это не тот лес, что позади ее дома. Это лес по ту сторону!
Мэй медленно подняласьи чуть не упала, когда земля поплыла из-под ног. Она раскинула руки, удерживая равновесие, и поболтала ногами, заново привыкая парить над поверхностью. Потом подлетела к двери. Сердце бешено колотилось. Неужели им и правда удалось? Неужели они здесь?
Дверь стояла приоткрытой. Мэй оглянулась на озеро, в глубинах которого когда-то рыскал страшный водяной демон. Сейчас по нему даже рябь не шла. А дверь раньше была заперта и открывалась только по особому, секретному стуку. Мэй задумчиво погрызла ноготь на большом пальце.
Теряясь в догадках, она подхватила Пессимиста на руки и сунула за пазуху, под саван. Снаружи ему оставаться опасно: животные в Навсегда под запретом, их оттуда изгнали, знать бы еще куда. Мэй приоткрыла дверь пошире и порхнула внутрь.
В коридоре мигал голубоватый свет, сочившийся из-за другой двери, в нескольких шагах от входа. Мэй скользнула туда. Она знала, что за этой дверью старый кинотеатр, принимавший души всех недавно усопших. Зависнув на пороге, Мэй вгляделась в полумрак и с удивлением поняла, что в зале пусто. На экране вместо мрачного дворецкого, который в прошлый раз помогал новичкам освоиться в загробной жизни, красовался гоблинболтающиеся уши, ослепительная улыбка, вечернее платье без бретелей и солнечные очки от Гуччи.
Блбрдырбулщр, произнес он. Хобблрыблбыбл. Гублхлбабл.
Внизу экрана бежали субтитры на нескольких языках. «Добро пожаловать на планету Кливил, с замирающим сердцем прочитала Мэй. У нас все поставлено на поток, поэтому волноваться не о чемразницы все равно никакой». Под ошеломленным взглядом Мэй гоблин перешел к перечислению длинного списка лучших торговых центров.
Наконец ролик подошел к концу, где-то наверху со стуком захлопнулось окошко проектора. Мэй постояла, приходя в себя, а потом поплыла по коридору дальше и толкнулане без опаскидверь с надписью: «Выход».
В желудке противно екнуло. Перед Мэй расстилался знакомый бескрайний пляж, омываемый темными водами Стикса. Бесконечная полоса песка, вдоль которой покачивались лодки в ожидании свежеусопших пассажиров, отправлявшихся в разные дальние края. От устья расходились притоки, обозначенные указателями«ЮЖНЫЕ ЗЕМЛИ», «ПУСТЫННОЕ ПЛАТО И ДАЛЬНИЙ ЗАПАД», «ПОХОРОННЫЕ ЗВОНЫ», «НОВЫЙ ЕГИПЕТ», «УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫЙ ПАРК БЕЗДНА СКОРБИ».
Однако, если раньше на пляже яблоку негде было упасть от распределяющихся по лодкам и отбывающих по назначению призраков, теперь тут не наблюдалось ни души. Берег опустел.
Миэй? шепнул Пессимист Мэй в воротник.
Тс-с шикнула Мэй. Что-то еще тут изменилось, но чтонепонятно. Тогда она подняла глаза к небуи не увидела привычного звездопада. Звезды пропали. Нет, пропало само небо. Вместо него над головой висела сплошная темная хмарь.
Мэй оглянулась на дверь, из которой вышла на пляж. Теперь там была глухая кирпичная стена со светящейся вывеской «АНИМАТРОН». Под самой крышей горела неоновая надпись: «Вам никогда отсюда не выбраться. Приятного дня». А рядом крупными ярко-красными буквами кто-то приписал от руки: «БО КЛИВИЛНОМЕР ОДИН!»
Пытаясь собраться с мыслями, Мэй уставилась на Стикс.
Опыт подсказывал, что назад пути нет. Но как идти впередтоже непонятно. С друзьями она рассталась в Южном местечке, за тысячи миль отсюда, и там за ними по пятам гнались орды гоблинов, гулей и зомбивсе темные духи, какие здесь водятся. Наверняка Люциуспроныра и светлая головакуда-то всех вывел и спас, это к гадалке не ходи. Но куда вывел?
И сама-то она как сюда попала?
На крыше Седых Мхов ей никто не являлся. Ни слуху, как говорится, ни духу. Если кто-то пришел указать ей путь, она не заметила.
Это Хозяйка, прошептала она. Хозяйке удалось переправить ее сюда. Значит, остается только дождаться знака, который подскажет направление.
Мэй, не сходя с места, принялась пристально вглядываться в хмарь над головой, в кирпичную стену позади, в песок и воду, дожидаясь сигнала.
Хдбултыщ!
Мэй резко обернулась. Это из «Аниматрона». Гули.
Бглдугблб.
Пессимиста под саваном пробила дрожь. Нет, здесь оставаться нельзя. Но куда деваться?
Вариант у Мэй был только один. Если с Тыквером все в порядке, он будет там обязательно.
Развернувшись, Мэй кинулась к одной из лодок, покачивавшихся на мелководье, и осторожно опустила Пессимиста на призрачное днище. Потом окинула стремительный поток изучающим взглядом, прищурилась и изо всех сил толкнула лодку вперед по течению, запрыгнув сама в последний момент.
Лодка понеслась вдоль берега. Пессимист привстал, упираясь передними лапами в борт, и возмущенно мяукнул, увидев воду под самым носом. На песке показались темные силуэтыоколо десятка гулей. Мэй тут же дернула Пессимиста обратно, на дно лодки. Так, притаившись, они проплыли несколько минут, пока берег не скрылся из вида.
Вокруг сгустилась мертвая тишина, словно они с Пессимистом остались одни на всем том свете.
Над головой проплыл указатель. Подтекающими буквами на нем значилось: «БЕЛЛЬ МОРТ, 1 300 017 МИЛЬ».
Глава шестаяСнова в Белль Морт
Своды Белль Морт, раскорячившегося на оба берега, казался сонным старым крохобором. Серые каменные домики обмякли и скукожились, словно из них вытянули все силы еще при постройке. Тусклые желтые огоньки в окнах старых каменных галерей и лавок, едва пробиваясь сквозь сумрак, отражались в темной воде. Мэй сунула Пессимиста еще глубже под саван.
Лодка проплыла под узким каменным мостиком и, самостоятельно взяв вправо, легонько ткнулась носом в причал.
Мэй выбралась на берег, старательно пряча лицо. В прошлый раз появление живой девочки вызвало жуткий переполох в городке. Но теперь на ней саван, сотканный не где-нибудь, а на Северной ферме, и в нем она вылитый призрак, выбравшийся субботним вечером попугать народ на кладбище. Есть надежда, что никто ее не узнает. Мэй повертела головой направо-налево. По обеим сторонам теснились вдоль улочки каменные дома, поникнув островерхими крышами. Однако на тропинках, тянувшихся по берегу, по-прежнему не было ни души. Словно сейчас раннее утро, и никто еще не проснулся. Мэй поспешно прогнала шевельнувшуюся было тревогу.
Торговые лавки вдоль реки выглядели заброшенными. Вокруг, на мостовой, валялись в беспорядке цепочки и сувениры, а на распахнутых настежь дверях покачивались таблички «Открыто». Мэй прошла кофейню «Кости-кофе», косметический салон «Припарки», кондитерскую «Шоко-Яд»в витрине до сих пор высились пирамиды аппетитнейших лакомств, например миниатюрные шоколадные гробики, в которых покоились крохотные скелетики. Экипажи и кареты без седоков стояли с дверьми нараспашку. А надо всем этим нависла та же мрачная хмарь, что и над «Аниматроном».
У Мэй защемило сердце. В прошлый раз улицы Белль Морт были полны деловито снующих призраковиз окон отеля «Геенна» шлепались на мостовую погибшие помпейцы; по магазинам, скорбно болтая, бродили тягучие призраки-лизуны; маньячки-душительницы обводили зловещими взглядами толпу, в которой попадались духи на самых разных стадиях разложения и светящиеся тусклым светом домовые призраки. А теперь никого.
Раздвинув завесу паутины и чихая от пыли, Мэй вплыла через черный ход в книжный магазин «Истлевшая страница». На прилавке рядом со старинной кованой кассой лежала принесенная для оплаты книга«Живой труп». На колесиках в окошке виднелась пробиваемая сумма; кассовый ящик, полный золотых монет, был выдвинут.
Мэй нерешительно подлетела к витрине и выпорхнула через дверь, ведущую на главную площадь Белль Морт. На самом краю, там, где брал начало Бульвар, торчала конструкция, при виде которой у Мэй пробежал мороз по коже.
ГОРОД ЗАКРЫТ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ!
СКОРО НА ЭТОМ МЕСТЕ: КЛИВИЛГРАД 786.
СТРОЯТСЯ: ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР «ПОПОЛЗЕНЬ», КОФЕЙНЯ «ГОРЕЛЫЕ ПЛЮШКИ», КИНОТЕАТР «ОТПАД-ВИДЕО».
Оооооууууурррх!
Мэй нырнула обратно в магазин, стиснув Пессимиста под саваном. По дальней кромке площади брела, покачиваясь, компания зомбикровожадные, но тупые глазки обшаривают окрестности в поисках заблудших духов, одеждаотрепья, зеленовато-серые руки вытянуты вперед, шаг дерганый, неуклюжий. Вторая шайка столпилась рядом с недостроенными пока «Горелыми плюшками»цедят из стаканчиков обжигающее пойло и фыркают друг на друга. Других слов, кроме «Оооооууууурррх!», в языке зомби нет.
У Мэй задрожали губы. В родном городке Тыквера хозяйничают темные духи
Взгляд Мэй наткнулся на старинный велосипедс корзинкой на руле, все как положено, валявшийся в нескольких шагах. Не сводя глаз с зомби у «Плюшек», она порхнула к велосипеду, подняла его и, загрузив Пессимиста в корзинку, вскарабкалась на седло. С непривычки пришлось немного повихлять, паря в нескольких дюймах от земли, но потом Мэй поймала равновесие и, взяв курс на Бульвар, бешено завертела педали. Через несколько мгновений городок остался далеко позади.
Пчелиный домик со светящимися оконцами лелеял свое одиночество посреди песков. На вид он ничуть не изменился, от него веяло прежним миром и покоем. Мэй притормозила, переводя дух. Однако при виде открытой двери снова запаниковала. Они с Пессимистом переглянулись.
Миэй? спросил кот.
Мэй осторожно подкралась к двери, Пессимист держался следом.
Эй, есть кто? позвала Мэй, остановившись на пороге.
Не услышав ответа, она распахнула дверь настежь и шагнула внутрь.
Ох! вырвалось у нее.
Тогда, в прошлый раз, Мэй уже ночевала здесь, в уютном жилище хлопотливого и начитанного пасечника по имени Усик. Ее привел сюда Тыквер, домовой призрак, который по совместительству служил (не очень, правда, усердно) у пасечника. Здесь и тогда особого порядка не наблюдалось. Но теперь Весь пол был усеян разбросанными книгами и бумагами. Мэй прошла через кухню в кабинеттам болтался на рычаге скелефон Усика. «Если хотите позвонить, нажмите передний коренной и наберите номер заново», снова и снова повторял аппарат. Все карты Усика были разорваны в клочья, а глобус Вселенной, показывавший звезды, планеты и количество проживающего на них призрачного населения, стоял расколотый, словно вареное яйцо, однако продолжал мигать и мерцать. Рядом громоздился ворох вырезок из «Ежедневных фу» вперемешку с рекламными брошюрами роллердрома «Разлагающейся Рокси» и маникюрного салона «Остатки пальцев». Мэй принялась копаться в вырезках, читая заголовки, которые под ее взглядом вспыхивали зеленым фосфорным светом.