Лев, а Лев, просил я, раскатывая свой мешок на полу, ну, скажи, как ты это сделал. Трактористы помогли, да?
Ненаучный у тебя подход, отвернувшись к стене, отвечал Левка. Почему обязательно надо искать пришельцев извне? Все великие сооружения древности возводились голыми руками, без применения каких-либо тракторов. Взять хотя бы пирамиду Хуфу
Сам ты Хуфу, махнул я рукой и растянулся на полу во всю длину.
За стеной, шурша и звеня пряжками, собирался в клуб Крис. А я раскрыл «Монте-Кристо» и начал читать, время от времени бросая осторожный взгляд на шкаф. Там у зеркала висел на Аниных плечиках мой коричневый «Модекс»шоколадно-искристый, с приятным импортным отливом. В холодной даже на взгляд подкладке его было столько карманчиков и фестонов, брюки так изящно расширялись книзу, что я даже жмурился от счастья.
Никогда еще у меня не было такого шикарного костюма. И главноена свои честно заработанные деньги, если не считать тех двадцати рублей, которые я взял с молчаливого согласия Левки.
Ну, парубки, в комнату вошел Генка, я на танцы, а вы пас?
Я повернул голову и замер от восхищения.
Надо мной возвышался не сутулый каторжанин в выцветшем трико с мешками на локтях и коленях, а субъект в высшей степени элегантный. Взгляд мой упал на остроносые ботинки, нетерпеливо поблескивавшие у моего лица, на черные с красными ромбиками эластичные носки Крис был в тонко сшитом костюме черно-зеленого цвета: брюки отлично обужены, пиджак с аристократическим разрезом сидит как влитой. Рядом с этим подогнанным по фигуре костюмом мой коричневый «Модекс» бледнел, как «Запорожец» рядом с «Чайкой». Огненно-красная рубашка, отсвечивавшая на подбородок и щеки Криса, придавала его лицу какой-то сатанинский вид.
Ух ты! вздохнул Левка. Он забыл все сегодняшние обиды и лежал, как и я, на боку, подперев голову кулаком, и влюбленно рассматривал Криса. Прямо как с витрины! И как ты умудрился спрятать все это в один саквояж?
Дорогие мои! Крис расстегнул пиджак, сунул руки в карманы брюк, и его рубашка нестерпимо запылала. Мы живем в век химии Все это барахло можно сложить в комочек и поместить в портсигар.
Он перешагнул через меня, подошел к зеркалу и приподнялся на цыпочки, разглядывая себя во весь рост.
Ну что, хорош ваш будущий босс? довольно улыбаясь, спросил он.
Здорово, сказали мы с Левкой.
То-то, погрозил он нам пальцем. Что Старик сказал? Если к послезавтра сделаем все рабочее обоснование плюс обмер, то
Мы молчали.
Э, да что там говорить! Крис великолепно отбил чечетку. Он все делал великолепно. Дела пойдут, помчится бригантина, и паруса застонут на ветру Ну что ж, я, пожалуй, возьму вас в свою команду
Не успеем, Крис, вздохнув, сказал Левка и повернулся на спину.
Что значит «не успеем»? нахмурился и отошел от зеркала Крис.
Не потянем мы за два дня, поддакнул я. Пятьдесят три точки и обмер
Крис подошел к нашим постелям и долго, расставив ноги, сосредоточенно изучал нас с высоты своего великолепного роста.
Цыц, насекомые! сказал он наконец, как-то высокомерно блеснув зубами. Если я сказалпотянете, и дудки. Тем более Петровичу я уже обещал
Тебе виднее, Крис, покорно сказал Левка.
А может, ты не пойдешь в клуб, а, Крис? робко спросил я.
Крис остановился на полпути к дверям, задумчиво потер подбородок.
Единственное, что меня удерживает, сказал он, это то, что я небрит. Ну, вы, значит, пас? Тогда будем.
Он отсалютовал нам рукой и вышел на кухню.
Аня! крикнул Крис уже за стеной. Иди взгляни: заметна щетина?
Наступила пауза, потом Аня негромко сказала:
Да красивый, красивый же, иди
Левка вскочил, как пружина, и уселся на полу.
Если он к ней будет приставать начал он, взволнованно блестя глазами.
Ну что ты неуверенно сказал я.
А что ж ты ребят не берешь? ровным голосом спросила Аня.
Левка облегченно вздохнул и лег.
А я у них разведчик, засмеялся Крис, и дверь в сени заскрипела. Проведем рекогносцировку, а потом бросим основные силы. Верно, други? крикнул он нам.
Я не ответил и закрыл глаза, притворяясь спящим. Левка тоже притих. Не знаю, как ему, а мне было обидно и грустно, что Крис уходит в клуб.
Хлопнула дверь
12
Я проснулся от странного ощущения одиночества. Вдруг мне показалось, что все люди в мире, сговорившись, куда-то исчезли, и я лежу в брезентовом мешке один посреди огромной желтой степи.
«Опять унесли!»мелькнуло у меня в голове. Я забарахтался, сел и с трудом выпутался из своей постели. Первое, что бросилось мне в глаза, был спальный мешок Криса, аккуратно свернутый и задвинутый в угол. Я взглянул на часы. Половина девятого! Проспал, опять проспал! Ушли без меня, негодяи
Тряпка, закрывавшая окно, была сорвана и висела на одном гвозде. Комната полна была прохладного солнца. Пыльно блестело зеркало; на подоконнике пылали цветы. Оставили одного! От этой мысли мне захотелось плакать. Ну ладно, Крису можно простить, но Афродита Тут тихий свист привлек мое внимание. Я оглянулся. Слева от меня в своем мешке мирно спал Леопольд. Никогда я еще не был так счастлив видеть эту скорчившуюся под брезентом, наглухо зачехленную личину. Я с нежностью пнул Афродиту ногойон даже не шевельнулся.
Значит, Крис не ушел! Не может же он один смотреть в трубу и бегать с рейкой. Ну и будет нам от него! Подпрыгивая от радости, я помчался на кухню. Завтрак нетронутым стоял на столе. Криса на кухне не было: вообще на бригантине никто, кроме меня, не подавал признаков жизни. Но зато в углу, прикрытое куском фанеры, стояло ведро с холодной колодезной водой. Колодцы в Каменке очень глубокие: весь изольешься потом, пока вытянешь наверх ведро воды. А вода замечательно вкусная: профильтрованная песками и без привкуса английской соли, что так часто бывает на целине.
Во мне проснулся мститель. Кряхтя от удовольствия, я притащил ведро в комнату и поставил его у изголовья Афродиты. Потом сбегал за кружкой, сел на корточки, зачерпнул полную кружку ледяной воды и, аккуратно отогнув уголок брезента, бережно перелил воду в мешок. Надо сказать, Левка меня разочаровал. Он шумно и сладко вздохнул, поежился и снова засвистел носом. Я подождал минуту, зачерпнул еще кружку и отпил глоток: зубы у меня заныли от холода. После второй кружки Левка неодобрительно передернул плечами, но стерпел. И только третья заставила его вскинуть задом и забарахтаться в мешке.
Уй, гады! сдавленно прокричал Левка и вывернулся из постели. Какое-то мгновение он очумело разглядывал ведро, потом приподнялся на локтях.
Я благоразумно отскочил в сторону.
Эй, мичман! крикнул я. В трюме течь, капитан бежал, бригантина тонет
Раздумывал Левка недолго. Он схватил ботинок, вскочил, и мы с топотом помчались из комнаты в кухню, оттуда через сени на улицу. Я был достаточно умен, чтобы не дать Левке загнать меня на веранду.
Наш капитан сидел в центре двора на перевернутой канистре и разговаривал с черным лохматым Тарзаном. Собака смирно сидела перед ним и, внимательно вертя головой, вслушивалась в каждое слово Криса.
Теперь ты понял, почему ты подлец? строго сказал Крис Тарзану, и пес глухо заворчал: он не любил, когда ему грозили пальцем. А раз ты подлец, наставительно продолжал Крис, то получай по заслугам. И он щелкнул пса по ушам.
Тарзан нервно откинул голову и, оскалившись, зарычал. Но на морде у него было написано удовольствие: на целине собак не балуют вниманием.
Мы с Левкой перестали драться и робко приблизились к Крису со спины.
Гена, жалобно сказал я, мы на речку успеем сходить?
Крис, видимо, хотел сказать собаке еще что-то поучительное, и они оба недовольно повернулись к нам. Глаза у Криса были узкие, сонные, лицо припухло со сна.
Он долго не отвечал, разглядывая нас с головы до ног, и мы затаили дыхание: ждали ругани, криков, обидных насмешек, чего угодно Только ударить Крис не мог: в этом мы почему-то были уверены.
Но Крис махнул рукой и сказал:
Валяйте И охота вам
Черный пес, сидя как столбик, нетерпеливо ждал, когда мы уйдем.
13
Когда мы вернулись, Криса уже не было во дворе. Он лежал в комнате на сложенных штабелем мешках и загадочно смотрел в потолок. Никаких следов подготовки к выходу в поле не было видно.
Мы встали по стойке «смирно», преданно глядя ему в лицо.
Какие будут указания, капитан? спросил Левка.
Крис посмотрел на нас изучающе, нехотя усмехнулся и сказал:
Никаких.
Как то есть? растерялись мы.
А так! неожиданно вспылил Крис. Он даже покраснел от злости. Вы не поинтересовались, во сколько я вчера вернулся? Так вот, к вашему сведению, в три. А при моей хрупкой конструкции это может сказаться на психике. И уже сказалось, не видите? Надо мне восстановить утраченные силы? Надо или нет?
Надо, сказал я.
Но мы не успеем! сказал Левка. Если к послезавтра
Крис, раздувая ноздри, посмотрел Левке в лицо, и тот замолчал. Потом Крис раздраженно закрыл глаза и повернулся лицом к стенке.
Мы долго стояли у его ног и робко ждали.
Потом Крис, видимо успокоившись, взглянул на нас и благодушно сказал:
Гуляйте, други. Отдаю вам этот город на три дня
Смеешься, Крис?.. спросил я.
Ты скажи прямо, если обиделся, что проспали! перебил меня Левка.
Вот чудаки! шумно вздохнув, Крис поднялся, сел на постели и улыбнулся. Поймите вы, что ваша миссия окончена. О-кон-че-на! И это ни в коей мере не отразится на вашей зарплате. Все остальное я беру на себя. Мы прошли с нивелиром тридцать точек. Честно прошли, без дураков. Осталось еще пятьдесят, которые мы проходить не будем. Важно только, чтобы плюс превышения сошелся с минусом и чтобы разность данных на каждой стоянке составила 4786. А там кому какое дело, был я на этой стоянке или не был. Считать я умею, хотя в гимназиях и не обучался.
А это можно? осторожно спросил Левка.
Это нужно, отрезал Крис и лег. Заложив руки за голову, он снова уставился в потолок. Не думаете же вы, что я действительно собрался еще два дня так надрываться С ума сойти! Это нужно было только в первый день, для успокоения больного сердца Петровича. Площадка здесь относительно ровная, босс просмотрит подсчеты и умилится.
А обмер? поинтересовался Левка.
Ну, это уж не ваша печаль. Рисовать вы умеете? Нет. Ну, а я умею. Пройду с блокнотом по поселку и зарисую за двадцать минут все дома. А на ватмане они выйдут такими беленькими и прямоугольными, какими и в жизни никогда не были. Не в первый раз, детки. У меня рука верная.
Наступила долгая пауза, Крис опять закрыл глаза.
Значит, что? недоуменно, наморщив лоб, спросил Левка.
Значит, дуйте к соседям и просите три удочки. Посмотрим, какая здесь в реке живность водится. Но это после трех. А до трехчтоб ни одной образины в комнате не было! Ясно?
Ясно! крикнул я. Ура капитану?
Ура! подтвердил Левка.
И, толкаясь, мы выбежали в сени.
14
Довольно быстро мы поняли, что валять дурака совсем не так интересно, как кажется поначалу. Мы старательно приготовили удочки; это заняло двадцать минут. Потом наловили на кухне мух; на это ушло еще около получаса. Потом мы сбегали на Тобол, торопливо искупались и, не повалявшись на песке, рысцой пустились обратно: как бы Крис не ушел без нас на реку, забрав и удочки и мух. От него можно было этого ожидать.
Но капитан еще не подавал признаков жизни. Встав на завалинку, я заглянул в окно горницы: разметавшись на полу, Крис спал богатырским сном. Голова его была под столом, ноги упирались в хозяйскую перегородку. Крис легонько похрапывал; серый кот забрался к нему на грудь и сидел, покачиваясь при дыхании капитана и сладко жмурясь.
Спит? шепотом спросил из палисадника Левка.
Я молча кивнул и спрыгнул вниз.
Еще полчаса мы бесцельно слонялись по усадьбе. Солнце пекло до одурения, ветер жег плечи больнее, чем солнце. И нельзя было даже сесть в тенек и почитать что-нибудь, потому что все наши книги лежали в горнице, а Крис запретил нам туда входить.
Только около двух наш капитан соизволил проснуться. Мы сидели на веранде и на Семкином верстаке строили из костяшек домино небоскребы. Сквозь стекло, чуть прикрытое тюлем, нам было видно, как Крис шевельнулся, чихнул, потом поднес руку к глазам.
Ну, знаете ли, сказал он коту, в приличном обществе за это морду бьют
С хриплым мяуканьем кот вылетел в сени. Потом капитан стянул через голову свитер, встал и, потягиваясь, вышел на веранду. Нас он словно не замечал. Понуро присел на крылечке и, сгорбясь, долго наблюдал за гулявшими по двору курами.
Хорошо быть петухом пробормотал он, ни к кому не обращаясь, и зевнул. Хотя, с другой стороны, умрешь насильственной смертью. Верно?
Из приличия мы промолчали.
Крис подошел к нам, тупо уставился в Левкино сооружение.
Это что? спросил он, нахмурясь. Крематорий вроде?
Нет, улыбнулся Левка, это небоскреб, капитан.
Чего?
Небоскреб в степи, пояснил Левка. Контраст горизонталей и вертикалей. Представляешь: бригантина мчится вдоль ровного-ровного берега, а на горизонте стоят вот такие параллелепипеды!..
Параллеле кто? дурашливо спросил капитан и ткнул черный небоскреб пальцем. Строение с грохотом рассыпалось. Крису стало смешно.
Просили тебя, что ли? недовольно сказал Левка. Я хотел посмотреть, как они будут выглядеть
Да никак они не будут выглядеть! засмеялся Крис. Ровным счетом никак. Непонятно, почему вам не хочется верить, что мы делаем обыкновенное, скучное дело! Понастроят здесь серых блочных коробок высотою в два этажаи будьте здоровы. Небоскребы строят в городах, где участки земли дорогие. А здесь это влетит в копеечку.
Ничего не влетит! упрямо сказал Левка, достраивая свой параллелепипед.
Меня разозлила его тупость.
Ты же сам говорил, что экономически не оправданно! ехидно заметил я.
Левка молча взглянул на меня и ничего не ответил, но в глазах его я прочитал, что лучше бы мне не раскрывать рта.
15
Вечером в доме царило деловое молчание. Крис сидел за столом под низко спущенной лампой и расчерчивал на ватмане план участка. Вся нивелировка была уже подсчитана и аккуратно расписана в полевые журналы. Я сидел слева от Криса и время от времени отрывался от книги, любуясь его безошибочными движениями. Инструменты из распахнутой готовальни сами порхали к нему в руки. Линии на бумаге ложились ослепительно тонкими, как порез бритвой, цифры вдоль линий сползались в ровный, приятный для глаза узор. Иногда Крис поднимал на меня невидящие глаза, беззвучно шевелил губами, а потом спрашивал:
Сорок пять тысяч восемьсот шестнадцать минус двадцать две тысячи сто тридцать восемь, сколько будет? Считай.
И я брал карандаш и подсчитывал на уголке «Монте-Кристо», а потом подсовывал книгу Крису и с удовольствием наблюдал, как моя цифра вплетается в общий орнамент.
За какой-нибудь час план площадки был почти готов. Светлые кружочки точек, такие мелкие, что было непостижимо, как Крису удалось их начертить, и темные круги реперов соединялись тонкими линиями, образуя многоугольник, напоминающий очертаниями утюг. Это и была главная строительная площадка, где должны были вырасти розовые дома с лоджиями, отделенными одна от другой стенками из сквозного камня.
Крис, а где Семкина хата? тихо спросил я.
Крис поднял голову, некоторое время вдумывался в мой вопрос, потом сказал:
Вот.
И тонкий носик карандаша впился в один из квадратов на полях полевого журнала.
Нарисуй ее на ватмане попросил я.
Чудак, усмехнулся Крис и снова погрузился в подсчеты. Это же рабочее обоснование, а не план на местности
Ах да! сказал я и с глупым видом уткнулся в книгу.
С кухни доносилось шипение: там Анюта жарила наших карасей. С бреднем ходили мы с Левкой, а Крис подавал указания с берега. Он был очень брезглив, наш Крис.
Гремя сапогами, в комнату вошел Семка.
А, хозяин, не оглядываясь, приветливо сказал Крис. А я думал, ты опять в ночь уходишь. Или по жене соскучился?
Отпустили, устало улыбнулся Семка. Говорят, сбежит у тебя молодая, надо хоть раз в неделю дома ночевать
Не бойся, не сбежит, заверил Крис, настраивая рейсфедер. Мы ее посторожим
Сняв рубашку, Семка подошел к столу и наклонился над капитанским плечом. Как и все почти целинники, он был белобрыс, широкоплеч, с какой-то необыкновенно выпуклой грудью и застенчивыми светло-синими глазами. Я уже заметил: чем сильнее человек, тем он стеснительнее, если, конечно, это действительная сила, а не похвальба.