В один прекрасный вечер в постпредстве РСФСР в Старой Бухаре оказывается полно гостей. В залитом электричеством приемном зале собрались почти все назиры, представители командования Бухарской армии, работники ЦК партии. Гости расселись, не очень ясно представляя, какую беседу им предстоит выслушать. Внимание публики притягивал занавес, отгораживающий дальний конец зала. Там шла какая-то возня, слышалось шушуканье, шлепанье босых ног. Наконец все смолкло. Перед занавесом возник доктор Исаев. Он приложил к губам футбольный свисток и Вот как описывает писатель Зуев-Ордынец, что произошло в тот вечер:
«Раздался бравурный марш, исполняемый на пианино, занавес раздвинулся, и из-за него в одних трусиках вышло сорок мальчиков, разделенных на десятки по национальностям - узбеки, таджики, бухарские евреи, русские. Собравшиеся рассмеялись, но смех быстро смолк. Все поняли: доктор Исаев вовсе не намерен смешить гостей. Это был жуткий парад детей-маляриков: рахитичные тонкие ноги, изможденные лица, раздувшиеся от распухшей селезенки животики и страдальческие глаза. Пианино смолкло, и в свинцовой тишине перед сидящими в зале мужчинами продефилировал интернациональный парад маляриков» [1 Зуев-Ордынец М. Е. Очерк «Киздырма». Журнал «Вокруг света»,18, 1930 г.].
Потом дети расселись по скамейкам, а Исаев, одарив «артистов» леденцами, произнес страстную речь о причинах и следствиях малярии. Его слушали буквально затаив дыхание. Показав жертвы болезни, он обратился к виновникам. Оказывается, главным распространителем малярии являются дехканин и строитель. Первый, по своей темноте и жадности, желая захватить побольше воды для полива, устраивает болото на своих полях. Второй роет ямы, чтобы добыть глину для производства кирпича, и тоже образует лужи, где в течение 15 - 20 дней комары выводят свое потомство. Естественно, что кровососы обрушивают удары своих полчищ первым делом против тех, кто обеспечил им удобное место выплода. И это воистину полчища! Достаточно одному комару обрести благополучие, и он оставляет после себя 1500 миллионов потомков, по тысяче штук на каждого жителя Бухарского оазиса!
Но что там ямы кирпичников! Оказывается, даже общая любимица - городская стена, которую бухарцы запросто зовут «кемпирек», - даже она, «старушка», причастна к размножению этих тварей. Доктор Исаев утверждает, что эта гордость Бухары - не что иное, как стена мертвых. Ров, который образовался при ее возведении, превратился ныне в болото и отнимает жизнь у тысяч и тысяч людей.
Речь Исаева, как рассказывают, произвела на присутствующих столь сильное впечатление, что комендант города, не выходя из постпредства, составил приказ, в котором строжайше предписывал жителям города убрать все валяющиеся на улицах и во дворах консервные банки, «ибо они если не сейчас, то в дождливое время могут стать местом вывода Анофелесов». Не знаю, насколько достоверна история с банками, но в одном из самаркандских архивов я действительно обнаружил приказ по гарнизону Бухары, помеченный 27 февраля 1923 года. Явно под влиянием исаевской пропаганды начальник гарнизона Бегунов приказывал командирам и военкомам «озаботиться очисткой арыков не допускать застоя воды в них и образования около помещений скопления воды, дабы не иметь очагов заразы» 1 [1 Приказ по гарнизону гор. Бухары30, февраль 1923 г. Архив Института им. проф. Л. М. Исаева (подлинник),]. На полгода раньше такой приказ в Бухаре был бы попросту немыслим. Парад юных маляриков в постпредстве РСФСР достиг цели.
Бухарское правительство обсуждало разные аспекты исаев-ского предложения. В восточном городе, затевая любое общественное деяние, приходится принимать в расчет и законы религии и многовековые традиции. Очевидно, споры в Арке затягивались допоздна, ибо доктор Исаев получил в конце концов специальный пропуск, где по-русски и по-таджикски арабской вязью значилось, что он имеет право «беспрепятственного входа и выхода из крепости Арк во всякое время дня и ночи». В те смутные времена не так уж много иностранцев получало столь свободный допуск в правительственную резиденцию независимой Бухарской республики. Недавно еще мало кому ведомый медик сравнялся в этой привилегии с постпредом РСФСР и руководителями расквартированного в Бухаре XIII корпуса Красной Армии.
К весне исаевский план уже никто почти не оспаривал. В то, что летняя вспышка малярии повторит ужасы прошлого сезона, поверили и военные и гражданские власти. В приказе по Туркестанскому фронту, изданном в Ташкенте 22 марта 1923 года, о предстоящей эпидемии говорилось без обиняков: «Тяжелый пример необычайного развития малярии в войсках фронта в 1922 году обязывает каждого военнослужащего без различия воинского звания и служебного положения приложить все силы к тому, чтобы в текущем году оградить войсковые части от напрасных потерь, памятуя, что каждый красноармеец, оставшийся в строю, повышает боеспособность части» 2 [2 Там же.]. В приказе приводился список особенно неблагоприятных по малярии местностей. Бухара в этом перечне занимала не последнее место.
Так повелось издавна: эпидемии устремляются по стопам войн и революций. Наиболее прозорливым вождям приходилось принимать в расчет участие этой темной стихии в общественных судьбах. «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей» 1, - говорил в 1919 году Ленин. В марте 1923 года, в разгар самых жарких боев с басмачами, правительство БНСР2 приняло план широкой операции против комаров. Впервые за тысячелетнюю историю Бухары новые хозяева города и оазиса объявили заботу о здоровье народа делом государственной важности [1 В. И. Ленин. Речь на VII Всероссийском съезде Советов. 2 БНСР - Бухарская Народная Социалистическая Республика.].
Постановление было принято по инициативе ленинского выученика председателя Всебухарского ЦИКа Файзуллы Ходжаева. В деталях разработать план операции поручили Совету труда республики.
На заседание этой важнейшей государственной организации (она, очевидно, соответствовала Совету труда и обороны РСФСР) Леонид Исаев явился уже не в качестве гостя: по рекомендации все того же Ходжаева его назначили полноправным членом Совета. Не подумайте, что, сделав столь блистательную государственную карьеру, врач переменил костюм или поведение. На заседаниях Совета труда он оставался таким же страстным спорщиком, как и прежде, и охотно пользовался своим новым положением, чтобы прочитать членам Совета курс маля-риологии. Впрочем, он умел не только спорить. Апрель - май 1923 года были напряженным временам в подготовке к летней противокомариной атаке. Когда по старым бухарским газетам и архивным документам прослеживаешь события тех дней, поражаешься, насколько точно приезжий медик понял и оценил политическую ситуацию в республике. Исаев знал: финансы воюющей страны напряжены до крайности, но это не смущало его. У народовластия есть резервы, которые недоступны иным общественным формациям. «Здоровье народа - дело рук самого народа». Медик предложил придать борьбе с малярией общественный характер, оздоровить город руками самих граждан. Такие меры не всем пришлись по душе, но победил в конце концов Исаев: революционная эпоха, взывавшая к коллективизму масс, не могла не принять его идею. В первом же постановлении Совета труда говорится, что засыпать «вредные в санитарном отношении водоемы» следует «посредством субботников» 3 [3 Протокол41 заседания Совета труда Бухарской республики. Республиканский музей истории культуры и искусства Узбекской ССР. Фонды ИКП - 626/7].
Решение принято. Казалось бы, все в порядке. Но Леонид Михайлович не думает успокаиваться. До выплода комаров остаются считанные недели. За это время надо растолковать людям их общественную задачу. Исаев становится лектором. Он выступает перед медиками, администраторами, на политических митингах и просто перед базарной толпой. Ему не нужно ни трибуны, ни шпаргалки. Плакат с изображением комара Анофелеса и комариных личинок вешается на первый попавшийся гвоздь, а то и просто на сук ближайшего дерева, и на фоне этих немудреных декораций ученый разыгрывает целую мистерию. Вот человек, осажденный тучей жалящих его комаров, вот он же спустя две недели сотрясается в пароксизме лихорадки. Взирающим на это зрелище таджикам и узбекам вовсе не нужен переводчик, лектор говорит с ними на языке общепонятных образов и чувств. Зрители разойдутся по своим махалля (кварталам), и завтра каждый расскажет соседу, что проклятая киздырма, оказывается, имеет отношение к комарам и болотам. А это как раз то, что необходимо Исаеву. В качестве реквизита для лекций-спектаклей Леонид Михайлович припасает лопату или кетмень. Маршируя с лопатой на плече в сторону ближайшего болота, докладчик доводит свою идею до высшей степени ясности. «Засыпь болото, и будет тебе благо».
Пусть не покажется вам, дорогой мой современник, наивной вся эта театрализованная пропаганда начала двадцатых годов. Не надо забывать: события, о которых здесь рассказывается, происходили до эпохи радио и телевидения, в пору, когда в Старой Бухаре читатели газет насчитывались единицами. Наконец, все это происходило в той самой Старой Бухаре, которая до самого начала двадцатого столетия донесла в неприкосновенности быт и характер средневекового феодального города. Тут, в Старой Бухаре, в день памяти мусульманского святого Хуссейна верующие шииты избивали себя железными цепями; тут человек одной национальности мог запросто избить своего согражданина другой национальности только за то, что «неверный» зацепил его на улице полой своего халата. Женщины и девушки Старой Бухары еще не расстались с чачваном и чадрой, так что врач на приеме не видел лица своей пациентки. Законы Советской Республики, уравняв граждан в правах, не допускали больше насилия и религиозных дикостей, но два года срок слишком короткий, чтобы изменить что-нибудь во многовековых традициях. В квартале Шикастабандон по-прежнему творили свое дело не имевшие медицинского образования костоправы, а улица Кучайи шуллюкчихо оставалась улицей наследственных пиявочников. Много было в городе и лекарей - табибов, которые веками передавали свои сомнительные знания от отца к сыну. Врачу-иноземцу, вступившему в этот строго регламентированный шариатом мир, было почти невозможно добиться доверия и расположения народа, идя лишь официальным путем. Но лектор-актер в порыжелых обмотках быстро нашел путь к сердцу бухарцев. Одержимые у всех народов пользуются уважением и авторитетом. Исаев был одержимым. Он по-прежнему ограничивал свой рацион лепешкой и чаем, частенько забывал побриться и не желал говорить почти ни о чем другом, кроме своих комаров и болот. В нем было что-то от дервишей - религиозных фанатиков, которых от века чтит Восток. И хотя этот странный дервиш проповедовал вовсе не покорность аллаху, а, наоборот, страстное нежелание терпеть посланное аллахом наказание, на улицах Старой Бухары у него быстро появились поборники и друзья.
Весной 1923 года дипломатическому представителю Бухарской республики в РСФСР было дано распоряжение предложить Московскому тропическому институту немалую по тем временам сумму в 10 тысяч пятьсот золотых рублей, с тем чтобы институт организовал в Бухаре научную экспедицию для изучения паразитарных болезней. Идея эта принадлежала Исаеву, но осуществил ее Файзулла Ходжаев. И он же через Фонштейна попросил, чтобы возглавлял экспедицию полюбившийся ему Леонид Михайлович.
Двадцатого апреля 1923 года в приказе1 по экспедиции доктор Исаев записал: «Сего числа я назначен начальником Бухарской научной экспедиции по изучению местных паразитарных заболеваний. Основание: мандат389» ' [1 Приказы по экспедиции. Подлинник в архиве Института им. Исаева в Самарканде].
Вся экспедиция состояла из самого начальника и ветеринарного врача Моссино, только что зачисленного в штат. Ни помещения, пи оборудования Экспедиция могла бы так и остаться мертворожденным дитятей высшей власти, если бы Председатель ЦИК не провел через Совет назиров еще одно постановление. Два научных сотрудника получили от правительства республики сто тысяч золотых рублей и были отправлены в Германию закупать лабораторную посуду, мебель, красители и медикаменты. Экспедиция в Бухаре обрела самое совершенное, даже по европейским масштабам, оборудование. Дубовые лабораторные столы, привезенные из-за границы почти полвека пазад, до сих пор служат узбекским эпидемиологам и паразитологам.
Начинался бухарский июнь 1923 года. Давно отцвел урюк, вывели птенцов аисты. Горячим сухим ветром потянуло из пустыни. Разувшись и засучив брюки, Исаев бродил по окрестным водоемам. В болотах, окружающих стены Старой Бухары, в Каганском Соленом озере он находил миллионы личинок Анофелеса. Опасность нарастала с каждым днем. Еще две недели, и в воздух поднимутся тучи малярийных комаров. А к середине июля в городе повторятся ужасы 1922 года. Если ничего не предпринять, республике грозит потеря минимум сорока тысяч жизней. Это ясно, как солнце на небе, но, увы, людская память так же коротка, как человеческая тень в полдень. Правда, начальник Московской экспедиции поделил Бухару на районы и каждый день рассылает маляр-разведчиков искать места выплода комаров и заливать их нефтью. Но много ли сделает небольшая кучка членов экспедиции? Чтобы остановить малярию даже в одном городе, нужны государственные меры. Между тем принятые в апреле постановления в июне все еще не выполнены.
«Что сделано для предотвращения эпидемии? - вопрошает Исаев 13 июня на страницах «Известий БухЦИКа». И мрачно отвечает сам себе: - Сделано мало, почти ничего не сделано». Свою заметку доктор Исаев назвал «Гром грянул» [1 «Известия БухЦИКа», 13. VI. 1923 г,38.].
«Основной вопрос - осушка старобухарских болот и Каган-ского Соленого озера разрешен лишь на словах и на бумаге Не менее важный вопрос - обезвреживание хинизацией гаме-тоносителей получил разрешение только в военном ведомстве. Огромное количество гражданских маляриков - тихий приют для гамет2, следствие нэповской таксы на хинин и на медицинскую помощь» [2 Гаметы - половые клетки животных и растений. В данном случае клетка возбудителя малярии]. Свою заметку Исаев закончил так же решительно, как и начал: «Гром грянул. Не креститесь, а действуйте!»
Ученый взволнован нависающей над городом опасностью. Он действует сам и требует немедленных действий от других. Свой талант агитатора он обращает к массам, зовет людей, не откладывая, немедля приниматься за борьбу с комаром. Его одержимость снова берет верх над косностью и равнодушием. Пятнадцатого июня происходит первый в истории Бухары городской субботник по борьбе с малярией. Корреспондент, скрывшийся за псевдонимом «Малярик», так описал в «Известиях БухЦИКа» этот немаловажный общественный эпизод:
«Огромной тысячной толпой двинулись работники всякой квалификации, включая спецов в кавычках и без кавычек, всяких национальностей и положений - от нэповца до безработного - от здания исполкома к Соленому озеру. Многие с лопатами На озере - ясные и определенные результаты работы женщин: масса извлеченной тины и камыша по берегам, засыпанные обочины болота. Молодцы женщины, славно работнули! А ведь их было приблизительно в три раза меньше, чем мужчин. Это обстоятельство известно всем и вызывает охоту поработать, доказать преимущество своего, мужского труда. С большой охотой и готовностью разбирают лопаты, с меньшей - серпы и маленькие походные лопаты. Расположились у краев болота, и работа закипела: кто засыпает обочины, кто накладывает землю на носилки, которые быстро возвращаются опорожненными и снова уходят» 1 [1 «Известия БухЦИКа». 16. VI. 1923 г.39; статья «На первом городском малярийнике»].
Дух эпохи, острый классовый подход звучат в статьях и заметках тех дней. «После целого ряда лекций доктора Исаева мы, малярики, как бы прозрели: стали лицом к лицу с заклятым нашим врагом - малярийным комаром Небольшая беда, если заболевание малярией сбавит жиру с какого-то совбура2, беда в том, что, напившись зараженной крови его, комар ужалит труженика, и быстро свалит его болезнь» [2 Совбур - «советский буржуй», так в двадцатые годы называли нэпманов.]. И снова в конце призывы, лозунги: «Терпеть и ждать нельзя! Общими усилиями, общим дружным трудом преодолевались и не такие препятствия со времени Красного Октября! Ни минуты размышления! Все за дело!» 3 [3 «Известия БухЦИКа», «На первом городском малярийнике»].
Трудовой энтузиазм первых лет революции впрямь творил чудеса. Но в таком предприятии, как осушение болот, одного штурма мало, нужны постоянные и организованные усилия сотен людей. Через Совет труда Исаев добивается, что выход людей с лопатами за стены города становится постоянным. «Работы по осушке Старой Бухары сейчас в полном разгаре, - пишет он профессору Марциновскому в конце сентября. - Работает по трудовой повинности ежедневно до 600 человек» 4 [4 Письмо 22. IX. 1923 г. (подлинник).].
В том же письме он с явным удовлетворением докладывает руководителю Тропического института в Москве, что «в Старой Бухаре и Кагане малярия сошла на нет. Комаров нет, водоемы стерильны. Рядом в Богаутдине - всего в восьми верстах - повальная заболеваемость, личинки и комары царят».