Так нет же! Поразмыслив, что стало у него входить в привычку, он признал себя кругом виновным и потому обязанным лично поправить все, что испортил, искупить свою вину перед всеми. Найти и задержать этого жулика, который подло трахнул его фомкой по голове, разыскать сокровища и брякнуть их на стол следователя Щитцова или его грозного начальника, потом жениться на Маринке
Женькины победы на пути исправления прервал телефонный звонок. Звонил Вальтер.
Что с тобой? Куда ты пропал? встревоженно вопрошал он.
Это вы пропали, Вольдемар Альбертыч
Что у тебя стряслось? прервал его адвокат. Что случилось? Ты здоров?
Относительно, сказал Женька.
Приезжай быстренько, расскажешь.
Вальтер стремительно ходил по комнате. За ним взлетали со стола бумаги, шарахались по углам стулья. Он хватал телефонную трубку, когда раздавался звонок, и вновь бросал ее на рычаг.
Женька внимательно наблюдал за ним, сдвигая время от времени сползавшую на глаза повязку.
Внезапно Вальтер остановился против него и нацелил ему в грудь палец, как красноармеец на известном плакате:
Ты! Легкомысленный, несерьезный человек. Тебе ничего нельзя доверить! Как ты мог быть таким неосторожным и доверчивым?
Но ведь это же был ваш человек
Не преувеличивай. Онтвой сообщник. Где его теперь искать? И зачем ты побежал в милицию? И что ты там наговорил?
А куда было бежать? Вас я не смог найти
Я оказался прозорливее тебя. Как только истекло положенное время, я понял, что произошло, и бросился за ним в погоню. Я объездил всю округу, я с ума сходил, не зная, что с тобой, жив ли ты. Потом я вернулся в усадьбу, с трудом проник в подвало боже, что я пережил!
Женька слушал эту явную ложь и думал, что Вальтер, если бы не задалась его адвокатская карьера, все равно не остался бы без куска хлеба с икройлюбой театр с радостью предоставил бы ему свои подмостки.
Повторяю свой вопрос: что ты наплел в милиции?
Ничего я там не плел. Рассказал все, как было.
Чистосердечно оклеветал меня, так? Меня! Человека, который столько для тебя сделал! Я почти стал твоим вторым папой. Отечески опекал тебя, не жалея средств. Но теперь я понял, какую коварную змею пригрел на своей доверчивой груди. Ты нашел неплохой способ избежать уплаты долгов. Меняв тюрьму, а себесокровища! Где они? Куда ты их спрятал?
Это уж слишком, сказал Женька, вставая. До свидания.
Вальтер сразу остыл, будто его выключили из сети.
Прости меня. Я столько пережил. Я так волновался из-за тебя. Не будем горячиться. Будем советоваться. Нам нужно выработать согласованную линию действий. Ведь мы с тобой оба под подозрением, как ни прискорбно. Из этого положения нужно с честью выйти. Да и про сокровища не след забывать. Так что же ты им рассказал? Припомни, да поточнее.
Изучая сводки происшествий за последний месяц, я ничего подходящего не нашел. Пришлось поднимать более ранние материалы. Меня интересовали нераскрытые кражи со взломом, произведенные вполне определенным способом. Однако ничего похожего так и не нашлось. Я пожаловался Егору Михайловичу. Он посоветовал мне поискать в области. «Мог бы и сам догадаться, приправил он свой совет, это ведь элементарно».
Я съездил в областное управление и в первый же час работы нашел, кажется, то, что мне было нужно, кража в сельском магазине, где был вскрыт железный кассовый ящик похожим на наш способом.
Захватив с собой снимки места происшествия в усадьбе Рождествено и набор воровских инструментов, который доставил Стригин, я поехал в Раменский район.
Районный отдел располагался в старинном купеческом особнякекрепком, приземистом и даже уютном. Перед входом в него, с двух сторон дорожки, были разбиты два садика, с яблонями и вишнями. Они уже зацветали, вокруг них вились пчелы. Под деревьями, повесив китель на штакетник, возился с лопатой молоденький милиционер, напевая и насвистывая. Прямо пастораль какая-то.
Хорошо живете, сказал я ему. По-семейному.
Он виновато улыбнулся.
Это у нас такая форма порицания. Как проштрафишься в чем-нибудь, так начальник в огород шлет. И с мальчишеской гордостью добавил:У меня по огороду самый высокий коэффициент трудового участия, чаще всех здесь работаю. А вы к кому?
Я сказал к кому.
Второй этаж, шестая комната, эксперт-криминалист Васильев.
Васильев, оказывается, уже ждал меня, видимо, Михалыч ому звонил.
Так, давайте ваши снимки, сказал он после взаимных рукопожатий. Сейчас посмотрим сначала на глазок.
На его столе уже были разложены фотографии взломанного магазинного ящика. Он стал их сравнивать с моими, легонько помечая что-то карандашом.
Инструмент вы захватили? Мы этот ящик изъяли, так что сможем провести сравнительный анализ. Заключение я вам вышлю. А пока могу сказать с определенной достоверностью, что рука, похоже, действовала одна. Манера весьма характерная.
Еще день работы с картотекой, со старыми делами, и я вышел на некоего Николая Худякова, неоднократно судимого, местонахождение которого в настоящее время было неизвестно.
Яков тем временем, работая по линии Вальтера, нашел среди его бывших клиентов несколько квартирных воров и взломщиков. Один из них был Николай Худяков, по кличке Слесарь.
Таким образом, наши поиски сошлись на одной точке. Но где она?
Егор Михалыч посоветовал изучить его связи в преступной среде (это элементарно, как вы сами не догадались).
Нам удалось нащупать десять человек, которые так или иначе были связаны с Худяковым в определенном плане.
Восемь из них после проверки отсеялисьдвоих уже не было в живых, четверо стали на путь исправления, двое находились под стражей. Оставались Александр Сухов, по кличке Сухой, и Виктор Круглов, он же Немец.
ГЛАВА 8
В обшарпанной пятиэтажке с подпертыми балконами, в почти пустой однокомнатной квартире на последнем этаже сидели на кухне двое и мрачно пили водку. На грязном, непокрытом столе стояли полные и валялись пустые бутылки, нехитрая закусь на газете; торчали в столешнице с силой вбитые финские ножи, которыми, пожалуй, вспарывались не только консервные банки.
Я эту суку Вальтера хорошо знаю, говорил один, худой без меры, тяжело ворочая языком. У него кусок из пасти не вырвешь. Он Коляху убрал. Видать, в дележке не сошлись.
Погоди, Сухой, жалиться. Может, оторвался Коляха, а? С таким-то товаром. Затаился где и терпит, пока шум пройдет.
Дурак ты, Немец! Какой шум-то? Об этом товаре только и знали, что мы с тобой да Вальтер с Коляхой. А Коляху теперь не спросишь. Нет больше Коляхи. Другое делотовар где?
Мальца этого надо пощупать, что у Вальтера шестерит. И девку его, прищурился Немец. Без них не разобраться, кто куда и чего прятал. Гут?
Хорошо говоришь. Возьмем их обоих. Который да расколется. А нет, так за Коляху душу отведу.
Ну и гут.
Нежданно-негаданно вновь напросился на визит Вальтер.
Якова это разозлило.
Наверняка пакость какую-то приготовил!
Или очень обеспокоен, добавил я. Хотя одно другого здесь не исключает.
Вот помяни мое слово, сказал Яков, когда-нибудь он вот так же сам придет сюда и здесь останется. Надолго. Будет только на суд ездить в наручниках. Спорим?..
Вальтер начал разговор с извинений.
Я был тогда расстроен, встревожен этим событием, к которому так или иначе оказался причастен. В какой-то степени это оправдывает мою резкость, но тем не менее считаю своим долгом извиниться Перед вами за нее.
Яков чуть заметно усмехнулся и «шаркнул ножкой».
Вальтер уловил его реакцию и продолжил;
Объективно говоря, вы тоже не были глубоко тактичны. Ваши предположения граничили с прямым обвинением в мой адрес. Согласитесь, я никак не могу признать себя вдохновителем этой авантюры и тем более соучастником. В доказательство тому предлагаю свою помощь и посильное участие.
С этими словами он вынул из кармана магнитофонную кассету и положил ее перед Яковом.
Что это? спросил тот.
Это запись моего электронного секретаря (была одно время такая простительная старику блажь). Она вам многое подскажет. Но прежде дайте мне возможность кое-что полепить по существу вопроса.
Вальтер сел свободнее, закурил и продолжил:
В первую нашу встречу, признаюсь, я не был с вами до конца откровенен. Поймите меня: я оказался не просто в двусмысленном положении, но более тогопод подозрением. И поэтому кое о чем умолчал, а кое в чем не был объективен.
Иначе говоря, непримиримо заметил Яков, дали ложные показания.
Вальтер снисходительно покачал головой:
Скажем так: добросовестно заблуждался. Так вот, я действительно подсказал Стригину эту идею с кладом, преследуя при этом две благородные цели. Во-первых, мальчик в последнее время вел весьма рассеянный образ жизни, и нужно было своевременно переключить его деятельность на более безобидную и полезную обществу. А во-вторых, как следствие распущенности, он сильно погряз в долгах, что, согласитесь, могло толкнуть его на крайность. Здесь же он в случае успеха мог преподнести государству весьма солидную сумму, а за счет положенных двадцати пяти процентов вознаграждения поправить свои дела. Я подчеркиваю, что имел в виду именно эти цели. Никакой корысти, личного интереса у меня не было и не могло быть Подождите, не перебивайте меня, пожалуйста. И вот, когда Стригин почти добрался до сокровищ и оставалось только вскрыть этот железный ящик, я порекомендовал ему в помощь одного большого в прошлом специалиста по таким делам, ныне ставшего на путь исправления и заслуживавшего полного доверия. Я ведь и сам как-то обращался к нему, когда потерял ключи от сейфа. Но чужая душа воистину потемки. Прослушайте эту запись, и вам все станет ясно.
Я вставил кассету в магнитофон и включил его:
« Говорит электронный секретарь адвоката Вальтера. Сегодня, двадцатого мая, до шестнадцати часов он будет находиться на заседании коллегии. Представьтесь, пожалуйста, и
Запиши, секретарь, и передай хозяину. Слушай, Вальтер, ты ведь так и не вспомнил меня. А ведь было у нас с тобой общее делообещал ты мне срок до условного скостить, а вместо этого на три года закатал. Так что пора пришла расчеты свести. Парнишечку свово приберион там лежит, отдыхает, а товарчик со мной поехал, в теплые страны, к морю-окияну. Чтоб ты сдох, чувырла!»
Надеюсь, вы все поняли? спросил Вальтер. Вот вам разгадка исчезновения сокровищ, если они там, конечно, были. Найдите этого медвежатника, и все станет на свои места. Только уж я его защиту на себя не возьму.
Ну хорошо, сказал Яков. Спасибо вам. Сведения очень важные. Как его зовут? Где проживает?
Вальтер развел руками.
К сожалению, у меня никаких достоверных сведений о нем нет.
Как же так? удивился Яков. Доверяете человеку с таким сомнительным прошлым такое важное дело и ничего о нем не знаете. Несерьезно.
Упрек, увы, заслуженный. Я вышел на него через своего коллегу, а он, к прискорбию, на днях скончался. Бывает же такое
Бывает и не такое, согласен, вздохнул Яков. Вы что же, даже фамилии его не знаете?
Он представился как Иванов. А его ссылка на прошлое несостоятельна. В моей практике не было этого дела. Либо он путает, либо умышленно заметает следы. Но это уже ваша епархия. Теперь, если позволите, откланяюсьдела не ждут. Желаю удачи, молодые люди. Рад и впредь быть вам полезным.
После ухода Вальтера мы еще раз прокрутили пленку. Голос на ней был какой-то нехарактерный, бесцветный.
Через платок говорил, заметил Яков. У меня вообще недоверие к этим пленкам. Что хочешь из них можно делать. Захотелзаписал, расхотелстер. Помнишь, на днях я тебе такую демонстрировал?
Слушай, Яша, а зачем это Вальтеру нужно? Давай подумаем. Алиби обеспечить?
Не исключено. Калач он тертый. Бесспорно одно: либо он врет все
Либо не все, перебил я. Самая убедительная ложь та, в которой есть доля правды. Зачем ему алиби? Ну, подумаешь, подтолкнул парнишку, кое в чем помог по ходу дела. Криминала особого нет. Ведь не на преступление толкал.
Ты прав. За этим может скрываться что-то очень серьёзное. Ну-ка вруби еще разок.
Мы опять прослушали запись.
Подделка, сказал Яков. Явная. Тебе не кажется, что он фальшивит?
Кто, Вальтер?
Вальтерсамо собой. Я говорю об этомна пленке. На смешок в конце обратил внимание? Не злорадный, как должно быть, а какой-то, я бы сказал, легкомысленный, игривый. Надо эту запись Стригину дать послушать. Может, узнает голос, а? Ведь он окружение Вальтера хорошо изучил. Позвоии-ка ему.
Я позвонил Женьке, и он обещал через полчаса заехать в управление.
А вообще, сказал Яков, Вальтер в любом случае хороший ход сделал. Как чисто преподнесне себя выгораживает, не отводит подозрения, а нам помогает, истину ищет. И ведь как чисто: на пленку даже дата легла и время.
Только почему он сразу с этой пленкой не вылез? Чего ждал?
Причины могут быть разные. Например, не успел ее подготовить. Не знал, как развернутся события. Как мы себя поведем, в каком направлении искать будем
Предусмотрительный
А ты что, тоже его подозреваешь?
Я не успел ответитьприехал Стригин.
Он прослушал запись. Поправил повязку. Потер лоб.
Ну, нетерпеливо подтолкнул его Яков.
Еще разок, попросил Женька.
Голос знакомый, наконец неуверенно сказал он. Где-то я его слышал. Но где, чей он, не могу вспомнить.
Но это не голос вашего ночного помощника?
Кажется, нет. Да ведь я почти не разговаривал с ним. И потом голос на пленке какой-то глухой, неясный.
Да, мы тоже обратили на это внимание. Видимо, говорил через носовой платок.
А зачем? удивился Женька. Ведь от Вальтера ему не было смысла скрываться, он даже назвался ему.
Мы переглянулись. Конечно, он прав. Все это рассчитано не на Вальтера, а скорее всего на нас. И скорее всего самим Вальтером.
Ну хорошо, сказал Яков. Ты прав. Вальтера до поры оставим в сторонке. Пока мы не найдем Худякова, нам его роль все равно не выяснить. Что будем с Немцем и Сухим делать? Наблюдать?
Я не успел ответитьзазвонил телефон.
Тут ваш паренек помощи просит. Стригин по фамилии, сообщил какой-то таксист. С бандитами схватился. Выезжайте.
В Москве был ветер. Вика шла по улице, как парусный военный корабльгордо и угрожающе. Волосы ее развевались за спиной черным пиратским флагом, легкий плащ надувался парусом. Наконец-то Вальтер у нее в руках, пришел долгожданный час мести. Да и почему ей отказываться от возможности безнаказанно обеспечить себя до конца дней своих?
Вика, как мы уже отмечали, была далеко не глупа. Не аналитик, конечно, но не хуже белочки звала, где орешек искать. Цепочку она проследила и быстро по звенышкам собрала: Женька проговорился, что ищет что-тоВальтер ее на Женьку натравилнашел что-то Женька, а оно пропалоВальтер в хорошем духе тайком ездил к ней на дачу. Что еще надо? Все ясно. Сейчас она не то что крошки от пирогавесь его отхватит.
Но главное все-таки, что она сведет счеты с Вальтером. За тонкое издевательство, за годы унизительного рабства, за поганых мужиков, под которых он ее подкладывал, делая ее телом свои грязные дела.
Вика ненавидела мужчин. Всяких она повидала, всяких терпела. Были хозяйственники и артисты, юристы и торгаши, писатели и жокеи. Был даже какой-то самбист-каратист, который мог посадить Вику на ладонь и подбрасывать ее, как ребенка, без малейших усилий. Что он, кстати, частенько и проделывал. Вика даже немного увлеклась им по-своему: образец грубой силы и мужества.
И вот как-то ночью шли они темной улицей. И выскочил стремительно из подворотни взъерошенный кот, а за ним угрюмая личность вышлас перепоя, с поднятым воротником плаща. Одну руку он держал в кармане, а другой схватил Вику за плечо.
Ты, сказал он ей непечатно. Ты останешься. А ты, это самбисту-каратисту, уходишь.
Образец силы и мужества послушно ушел в темноту, даже слишком послушно, спортивным шагом, близким к бегу.
А Вика, не потеряв головы, выхватила свободной рукой из сумочки баллончик с лаком для волос и почти весь выпустила его в пьяную небритую морду, приправив угощение такими словами, что несостоявшийся насильник чуть было не покраснел со стыда.
Теперь Вика не только ненавидела мужчин за постоянную похотливость и неряшество, за готовность совершить блуд лишь бы с кем и где, но и презирала их за трусость. Небось и Женька такой.