Быстро одевшись, она потянулась к гребешку. Она не будет их заплетать сегодня, все равно не умеет. Аккуратно проведет гребнем по волосам, разделит их на две половины, пускай темные кудри спускаются вниз по плечам. Она взяла крошечный ключ, висевший на шее, и подошла к столу. В ящике все так же лежала маленькая шкатулка. Она отперла ее. Старое жемчужное ожерелье и четыре золотых колечка. Конечно, придется продать. Теперь уже точно придется. Она пересыпала четыре кольца в мешочек, мешочек положила в карман. Перстни были ладные, на одном был самый маленький бриллиант, другие украшали гранаты с топазами мелкою россыпью. Этого ей хватит на три месяца, когда она заложит их у ювелира. Жемчуг Жемчуг она прибережет. Жемчуг был матери, за него она выручит гораздо больше, чем за мелкие колечки. Это все, что у нее осталось. Это если придется так тошно, что останется только бежать. Подальше. В Измар. В Измаре у нее есть двоюродная тетка, может, хоть примет ее, даст ей место при доме. А там она не пропадет, она никогда не была беспомощной дурой. Тетка, кстати, торгуетв Измаре другие мысли о знатиона стара, может, ей и удастся сколотить состояние. В конечном итоге, они ведь обе ненавидят ее отца.
Она осторожно убрала жемчуг обратно. Нет, бежать еще рано. Бежать хотел Магнус. Ей же отправляться совсем в другую сторону. Сольвег взяла со стола записку, про которую говорил мастер Талман. Действительно, она была от Ниле. Микаэль писал, что хочет вечером ее видеть. Чтобы она пришла в библиотеку городского Совета. Да и тон послания был встревоженным. Она вздохнула. Что ей оставалось как не повиноваться. Если это первый шаг ее новой жизни, то пусть это будет шаг в неизвестность. Тем более, как благородная дама, ей бы спасибо сказать за помощь. Если бы не Микаэль, сидеть бы ей сейчас с разодранной спиной на городской площади или без сознания у Эберта дома. Да и мастеру Талману скорее всего все же он заплатил. Она поежилась. Отдавать долг Ниле не хотелось, да и те монетки, что у нее оставались давно уже были расписаны, куда и что заплатить. Одному мяснику в этом месяце они задолжали аж двадцать медяков. Продаст кольца, получится отдать долг. А Микаэль и не примет, нет, не примет. Слишком уж благороден и глуп, поди еще оскорбится.
Дорога до библиотеки городского Совета была совершенно не близкой. Ноги все еще болели, поэтому взять оставшуюся в конюшнях кобылу казалось единственным мудрым решением. Благо она умело скакала на лошади. Цокот копыт лениво раздавался по мостовой, а вечер был взаправду чудесным. Кое-откуда выглядывали лица торговок. Город шумел и молчать не желал. Спина почти не болела, мастер Талман свое дело знал. Показался дом городского Совета, вернее дом Марии-Альберты. Госпожу Серра Сольвег видела давно, и та к ней в целом благоволила. Или к ее отцу, какая теперь разница. Возблагодарив небо, что у нее есть приличное платье, она отдала поводья мальчишке-конюшему. Тот принял их и поспешно отвел кобылу в стойло. Сольвег поднялась по белым ступеням. В доме жила не только Мария-Альберта. Собственно, в доме городского Совета жила и она, и ее брат, и еще три члена собрания. Остальные предпочитали собственные поместья. В общественное крыло было разрешено проходить кому угодно, если, разумеется, они прежде всего опрятно выглядели и могли назвать цель посещения. Благодаря Микаэлю сегодня ее не погонят, точно бродяжку. Она знала, где библиотека. Когда она была еще девчонкой, отец приводил ее сюда, еще мать была жива. На балы покойного господина Серра. В этих коридорах, в темных углах библиотеки она нередко играла в прятки с остальными детьми. Со всеми, кто был хоть сколько-то знатен или богат. Эберта она тогда и не знала. Он бы сидел, уткнувшись носом в книгу, никакого веселья.
В библиотеке царил полумрак. Узкие длинные окна были почти под самым потолком, из них лился тусклый свет, которого едва ли хватало, чтобы осветить ряды между шкафами. На одном столе горели свечи в подсвечнике. Она увидела блеск пламени, поспешила туда. Микаэль сидел за столом, по уши зарывшись в книги. Казалось, он даже не слышал, как она вошла.
Ниле?
Тот вздрогнул и поднял голову.
Сольвег, он встал, но руку ей для приветствия не протянул, только неловко поправил торчащие в разные стороны волосы. Он никогда не был эталоном опрятности. Как твое здоровье? По правде сказать, я не думал, что ты сегодня придешь.
А я пришла, отозвалась Сольвег. Платье тихонько шуршало, пока она подходила ближе. Хотела поблагодарить. Спасибо, что не оставил меня в доме того ничтожества.
В доме моего лучшего друга Эберта, поправил ее Микаэль.
Вот именно, красавица кивнула. Каждому свое.
Он пожал плечами.
Ты потеряла сознание и твои раны снова открылись. При все моем отсутствии к тебе дружеских чувств и уважения, я не мог тебя там оставить.
Как и я при всей неприязни не могу тебя не поблагодарить, улыбка скользнула по ее губам. Мастер Талман прекрасно справился с задачей. Так к чему ты меня пригласил?
Микаэль вздохнул. Его лицо помрачнело. Он явно нервничал и пытался подобрать слова правильно.
Понимаешь, начал он; его пальцы листали страницы пыльной книги туда-сюда. Мне кажется, я знаю, кто на тебя напал, он поднял на нее взгляд.
«Удивил, подумалось Сольвег. Будто сама я не знаю».
Она присела рядом на стул, положила руки на колени, внимательно уставилась на теперешнего не то друга, не то врага. Откуда он знает. Как, а главное зачем нашел он ответ. И что ей теперь делать, коли он прав.
Более того, пробормотал он и снова склонился над разваливающейся на куски книгой. Мне кажется, я знаю, что с Эбертом.
Подумайте, какая связь, фыркнула Сольвег, брезгливо глядя на книгу. От нее изрядно несло пылью и ей захотелось чихать.
Прости, госпожа, я бы не позвал тебя и не понял бы сам, если б не одно обстоятельство. Я тут с ночи сижу, отправил записку с мальчишкой, понадеялся, что мастер Талман еще с тобой и ее передаст.
Сольвег молчала и слушала.
Пойми, Сольвег, продолжал Микаэль. По правде, я пришел сюда не ради тебя, да и не ради себя. Я пришел ради Эберта, ты видела, что творится с ним, он
Он просто ничтожество, ласково закончила Сольвег.
Микаэль забито смотрел на нее.
Сейчас может, ты и права Понимаешь, я лучше тебя его знаю. Да, он заносчивый, замкнутый. Но он никогда не был таким, поверь, все было иначе, и когда мы учились, и после.
Если мне придется выслушивать похвалы человеку, изуродовавшему мою жизнь, то я ухожу, Сольвег раздраженно покачала головой. Я его и так ненавижу, не буди во мне ярость и скажи, что тебе нужно.
Не будь такой нетерпеливой, госпожа, южанин повысил голос. Не перебивай, не слышишь же никого кроме себя. Мария-Альберта дала мне доступ в библиотеку
Какая ирония, она вновь перебила. Тебе нужно разрешение, а меня просто так сюда впустили. Видно все же деньги нечета родовому имени.
Микаэль смерил ее снисходительным взглядом и покачал головой.
Голубушка, прикуси уж язык. Если б не это платье, ты бы до сих пор обивала пороги всех ближайших домов.
Сольвег хотела возразить, но только пожала плечами. Смысл спорить, смысл кричать, если он прав. Она поправила расплетенные волосы.
Так, о чем ты, Ниле?
Микаэль отвесил ей сухой поклон и продолжил.
Я нашел немного, сказал он. И не уверен, правда ли это, но слушай. Ты знаешь, что уже пару месяцев под стенами нашего города гостят люди из Синих гор?
Сольвег насторожилась. Она уже было подумала, что все, что связывало ее с прошлой жизнью забыто, что Магнус и его нелепые сказки остались в прошлом.
Знаю, протянула она. Слышала мельком. Почти не понимаю, о чем ты говоришь.
Микаэль покачал головой.
Не лги мне, Сольвег, я заметил еще вчера.
Он бесцеремонно взял ее за руку и подтянул к себе. В неверном свете подсвечника блеснуло стеклянное колечко с пером.
Ты тоже знаешь, Сольвег, сказал он. Ты тоже знаешь.
Притворяться смысла уже не имело.
Про сиринов? Да, знаю. Знаю, но
Откуда у тебя кольцо, Сольвег, южанин спросил серьезно, не отпуская ее руки. Откуда оно? Ты была там?
Была, проговорила она, вспоминая шатер, клетку и острые осколки кости на полу. Я была там.
Ты ведь знаешь, что это сирин напал на тебя. Знаешь, что избежала смерти. Знаешь, что из-за этой вещицы?
Кольцо? Сольвег изумленно приподняла брови; помнится, Магнус тоже говорил ей об этом. Эта жалкая побрякушка? Я нечаянно взяла его там со стола. Не успела на месте оставить.
Ну так береги его теперь, как зеницу ока. Сирин не может убить того, с кем заключен договор на крови. Но прочихпожалуйста. Поэтому те безумцы, которые связали себя с вещей птицей, делали такие вот кольца для своих родных, чтобы на них не напали. Жизни их будут повязаны накрепко. И жизнь, и страданье телесное. Сложная работа, поди еще добудь перья птицы. Нападет сиринбудет чувствовать всю чужую боль, как свою, его будет жечь, точно раскаленным железом. Кому такое понравится.
Сольвег молчала. Где-то в отдалении тикали большие напольные часы.
Зачем ты ходила в лагерь Горных домов, одна
Не одна, перебила Сольвег и посмотрела ему прямо в глаза. Чего ей теперь таиться. Не одна.
Микаэль благоразумно не стал расспрашивать. Тени от свечей мелькали у него на лице.
Ты и твой друг, верно, совсем безумны, если решили сходить туда за желанием. Головы тогда не сносить.
Ты узнал все это из дешевой книжонки? Из этого вороха бумаги и пыли?
Микаэль перевернул дряхлую страницу, дунул и в воздух действительно понялось облачко пыли.
Это очень старая книга. Записки одного путешественника. Он видел и он записал. В былое время я бы сказал, что это нелепые сказки. Но что делать, если только нелепые сказки так удачно ложатся на правду? Сольвег, Сольвег, неужели ты хотела рискнуть всем и достать кровь сирина со слезами. Неужели так горько живется тебе уж на свете?
Сольвег вспомнила остывшую серую кашу на завтрак, тиранию отца, опустевший дом, где раньше царило богатство с весельем, четыре кольца последних, которые сегодня она заложит ростовщику, слухи, которыми она обросла, точно грязная нищенка. Ей горько живется, он прав. И еще вопрос, не станет ли ей горше без Магнуса.
Довольно обо мне, она еще успеет об этом подумать. Мое дело сейчас тебя не касается. Я заложу драгоценности, скоро сбегу отсюда, зачем мне теперь эти кровь со слезами. Больше я не хочу рисковать. Но при чем тут Эберт?
Микаэль помолчал. Снова вздохнул и посмотрел на нее.
Мне нужна твоя помощь, Сольвег.
Моя?
Его надо спасать. С твоим кольцом у нас еще есть надежда. Ты знаешь, что сирины всю жизнь вытягивают из человека своими песнями?
Магнус что-то говорил об этом. Признаться, она не очень-то слушала. О том, как невинные жертвы сходили с ума от песен этих тварей или как-то иначе.
Эберт попал в плен к одной из этих тварей, просто сказал Микаэль. У него все просто, так просто. Что у него на душе, знал ли он тоску хоть однажды. Сольвег не знала. Я знаю это. И он мой друг, я его не оставлю.
Он замялся.
Признаться, я поступил, должно быть, не слишком умно. Я подключил к этому делу Марию-Альберту. А она зачем-то подсунула мне своего головореза, Мореллу. И мне кажется, это вряд ли нам на руку.
Нам? возразила красавица. Скажи, какая мне от этого радость? По мне так пусть твоего рыцаря разорвут на клочки. Я лишь пожалею, что меня не было рядом, чтобы полюбоваться.
Это выгодная сделка, Сольвег. Никто больше мне не поверит. Мне нужна твоя помощь. Ты хочешь сбежать и начать все с чистого листа. Помоги мне поймать эту тварь или хотя бы избавить от ее влияния Эберта.
Зачем мне это? Ты сказал «сделка».
Я отдам тебе корабль, отозвался он. Самый большой, который есть у меня, груженный шелками и винами. Вместе с командой. Это спасет тебя от нищеты, а хватит тебе ума и терпенияеще и заработаешь.
Сольвег застыла. Корабль? Ей, обнищавшей девчонкекорабль? Груженный шелком, и винами, и золотым шитьем из Эльсхана? И все это он обещает отдать ей всего лишь за помощь? Если она рискнет вновь своей жизнью. Если вновь шагнет на эту тропу. На этот раз в открытую против Магнуса.
Чего ты от меня хочешь? сухо спросила она. В ее голосе было недоверие. Ты думаешь, какая от меня помощь
Еще не знаю, Микаэль смутился. Знаю лишь, что нам это обоим на руку. Ты получаешь корабль. Если повезетеще и желание птицы. Я получаю назад своего друга.
Не кажется ли тебе, что желание придется потратить на то, чтобы его спасти?
Микаэль замялся.
Если и так. Если это действительно таку тебя ведь еще будет корабль. Я не обманываю тебя, он и сейчас стоит нагруженный в гавани. Все бумаги готовы, если поможешьмне поставить только печать. Помоги мне.
Ниле смотрел на нее, как на последнюю надежду. Вот тебе и начала жизнь с чистого листа. Не успела оглянутьсяснова в том же болоте, только в другом лагере.
Мне стать торговкой? медленно проговорила она. Грузить корабли, отправлять их по странам, ругаться за каждую крошку с таможней?
А так перед тобой нищета и в лучшем случае публичный дом, дорогая, Микаэль, наконец отпустил ее руку. Через пару месяцев. Не хотел бы тебя там увидеть, красавица. Хотя, впрочем, я туда не хожу.
Сольвег вспыхнула и отдернула руку. Будущее, которого она страшилась, слишком ярко встало перед ее глазами. Ниле был прав. И прав был тысячу раз.
У тебя есть кольцо, продолжал южанин. Значит, чудище тебя не тронет. Оно видело тебя?
Сольвег нахмурилась.
Со спины. Я была в драном платье, в том, что ты видел, которое от служанки. На голове капюшон плаща. Я не думаю, что меня узнают теперь.
Тут написано, перебил Микаэль, что его необязательно носить на руке. Главное просто держать при себе. Не держи его на видном месте. Если сирин догадается, что ты его сбежавшая добыча, то хорошего ничего не случится. Сдается мне, эти тварите еще хитрецы. Да вот только мы будем хитрее.
Что нам надо с ним сделать?
С сирином? Поймать и убить, если верить этим заметкам. Может, и врут, я не знаю.
Сольвег фыркнула.
С тем же успехом можно было идти на дракона. Ты ни разу не воин, я и подавно. С чего же ты хочешь начать?
Микаэль откинулся в кресле. Он не дурак. Нет, сделка была более чем щедрая. Но что-то ее беспокоило.
Я знаю одного человека, замявшись ответил он. Одну девушку. Из Горных домов. Она дружна с Эбертом. По крайней мере была.
Глаза Сольвег тут же округлились. Девушка? С Эбертом? Внезапно стало плевать на то, что она его ненавидит. В ее глазах разгорался гнев.
Вот как, лишь проговорила она, но попыталась вложить в эти два слова всю неприязнь, какую могла. Она хороша?
К чему ей это вообще?
Микаэль поморщился. Сольвег видела, что он уже жалеет, что поднял эту тему, но ради дела ему пришлось говорить до конца.
Она Она странная немного, пробормотал он. Точно не от мира сего, но не так, как говорят о городских дурачках. Красива ли она? Возможно. Но совсем не так, как красива ты, Сольвег. Ее красота другая. Нарисуй портрет с тебяи любой скажет, что ты красавица. Мимо ее портрета люди прошли бы мимо, а в живую так кто-то и глаз не оторвет.
Значит, мой жених не только ничтожество, веско проговорила Сольвег. Он еще и лицемер. Завел какую-то девку, которая
Между ними ничего не было, перебил Микаэль. Он так сказал, и я в это верю. И не тебе говорить о том, кто кого обманывал. Я не малолетний глупец, который поверит в наличие у тебя только старого друга.
Сольвег вспыхнула. Хотела что-то сказать, да только поняла, что ей все равно. Они с Эбертом могли бы сойтись. Могли бы понять друг друга, но что толку, если только что вырвала она точно сорняк из своей жизни другого. Микаэль прав, ей ли ревновать к несбывшемуся. Она не знала, что у Эберта с этой девицей, но зная рыцаря, тот максимум осмелился коснуться пальцем ее ладони. Ерунда, дело давно забытое. И она красива. Она тоже красива. Как же можно не ненавидеть всех красивых женщин, когда осталась одна.
Так как она нам поможет?
Она мудра и добра, отозвался Ниле. С ее помощью, с ее подсказками у нас есть надежда, что мы найдем эту пташку. Прошу только не злись и ее не зли. Эберт оставил тебя не из-за нее, я это знаю.
Сольвег открыла было рот. Хотела сказать, что выцарапала бы глаза незнакомке, но поневоле пришлось смириться. Он оставил ее из-за ее предательства. Из-за предательства Магнуса. Хорошо она сделала, что выгнала того в шею. Чужая любовь, которую никто не просил.
Мы пойдем к ней, пожала плечами красавица. Я помогу тебе спасти твоего никчемного дружка, но корабль свой я получу непременно. Я не хочу помогать тому, кто отвернулся от меня, задаром. Я вообще никому не помогаю задаром.