Рэ, спанди амилто. Вандерзи.
Ха-ха! Пиреджи. Бао.
Видимо, Лоуренс подошёл к самому окончанию переговоров: собеседник Марка что-то сказал на незнакомом языке и ушёл. Разумеется, напоследок он широко улыбнулся Лоуренсу профессиональной улыбкой. Лоуренс постарался запечатлеть в памяти новое лицо на случай, если они снова где-нибудь пересекутся. Вот так мало-помалу приобретаешь связи, которые порой неожиданно могут оказаться выгодными.
Когда тот скрылся в толпе, Лоуренс наконец-то слез с телеги.
Похоже, я помешал твоей торговле.
Что ты! Наоборот, избавил меня от проповедей излишне рьяного почитателя горного бога Питры, устало засмеялся Марк.
Он сворачивал пергамент, сидя на длинном деревянном сундуке.
Оба торговца состояли в гильдии Роуэна. Ежегодно в один и тот же сезон они ездили торговать на одну и ту же ярмарку так и познакомились. Давнее знакомство позволяло им общаться свободно и непринуждённо.
Не советую учить их язык. Ребята они неплохие, но, если увидят, что ты понимаешь их речь, потом устанешь слушать россказни о благодати местных богов.
Мне кажется, местные боги в этом плане привлекательнее тех богов, что не выходят из своих золочёных храмов, ответил Лоуренс, на что Марк хлопнул себя свитком по лбу и от души рассмеялся:
Ха-ха! И то правда. А ещё говорят, богини плодородия сплошь красотки.
Перед Лоуренсом всплыл образ Холо, и он кивком и улыбкой дал понять, что согласен со старым приятелем. Правда, он не стал добавлять, что богини не всегда отличаются покладистым характером.
Ну ладно, перейдём к делу, а то жена будет ругаться. Ты же по делу пришёл?
Расслабленное лицо Марка стало деловитым. Да, они могли говорить друг с другом без экивоков, но, по сути, за их отношениями всегда стоял расчёт.
Лоуренс, настроившись на предстоящий разговор, начал:
Да вот, привёз гвозди из Рюбинхайгена. Хочу, чтобы ты их выкупил у меня.
Гвозди? А зачем они торговцу зерном? Или ты слышал, что где-нибудь мешки с пшеницей заколачивают гвоздями?
Просто предположил, что, наверное, к вам зимой приезжает множество северян. Ну и прикинул, что ты сможешь выгодно перепродать гвозди им. Гвоздями можно укрепить крыши домов на случай сильных снегопадов. Всё-таки нужная вещь.
Взгляд Марка стал задумчивым и, скользнув по окружающим предметам, остановился на Лоуренсе.
Вещь нужная, не спорю. Сколько у тебя?
Сто двадцать штук длиной по три пате, двести но четыре и столько же по пять. Кузницы Рюбинхайгена куют отличные гвозди.
Марк почесал свитком щёку торговцы любят ломаться.
Возьму за десять с половиной люмионов.
Сколько это в торени?
Вчера вечером за люмион давали тридцать четыре торени. В общем, триста пятьдесят семь.
Слишком мало, тут же сказал Лоуренс, так как предложенная цена не окупала затрат.
Марк нахмурился:
А ты что, не в курсе, что цены на оружие и доспехи упали? Северную экспедицию в этом году отменили, поэтому снаряжение продают за бесценок. Иными словами, увеличилось количество железного сырья. Наверняка цена на гвозди тоже упала. Я бы сказал, что даже десять люмионов уже большая цена.
Лоуренс был готов к подобному ответу, поэтому спокойно возразил:
Это справедливо для юга. Количество сырья увеличилось, но ты представь, сколько понадобится дров, чтобы переплавить всё железо, и насколько взлетят цены на дрова. И я бы хотел увидеть в Проании кузницу, которая возьмётся зимой за переплавку. Уверен, этих кузнецов скоро нашли бы с колуном в голове.
В краях, куда приходит снежная зима, с наступлением холодов начинаются перебои с поставкой древесины для растопки. Поэтому кузницы с их прожорливыми печами до весны стоят закрытыми. Вздумай какой кузнец взяться за своё ремесло зимой, не избежать ему проклятий от жителей, так как цены на дрова тотчас возрастут многократно. Следовательно, цены на гвозди должны оставаться в Проании неизменными, несмотря на внезапное увеличение количества мечей, доспехов и шлемов. Для мало-мальски опытного торговца это было очевидным.
Как и ожидалось, Марк ухмыльнулся:
Свалился же ты на мою голову со своими гвоздями. Вот предлагал бы ты пшеницу, я бы сбил цену влёгкую, уж я-то знаю приёмы. А гвозди, увы, не мой конёк.
В общем, давай за шестнадцать люмионов?
Много. Тринадцать.
Пятнадцать.
Четырнадцать и две трети.
Марк спорил всё ожесточённее. Он несколько уступал Лоуренсу в росте, был среднего телосложения и всем своим обликом напоминал коренастое дерево. Торговец явно давал понять, что больше не уступит. Лоуренс решил не рисковать хорошими отношениями, кивнул Марку и протянул правую руку:
Договорились.
Ха-ха, ты знаешь, когда остановиться, брат, рассмеялся Марк, пожимая протянутую руку.
Марк делал большую уступку, предлагая подобную цену, ведь, по правде говоря, будучи торговцем зерном, он не имел права продавать что-либо ещё. Каждая гильдия решала, какой товар может продавать тот или иной торговец. И если тот вдруг решал выставить у себя новый товар, сначала он должен был либо получить разрешение у тех, кто уже занимается его продажей, либо отдавать этим торговцам часть прибыли. На первый взгляд, подобное правило только мешало спокойно торговать, но в действительности оно оберегало рынок от захвата богатыми торговыми домами.
Возьмёшь наличными или дать расписку?
Расписку.
Вот и отлично. А то в этот период у меня бывает много платежей наличными. Я не могу себе позволить тратить много монет.
Если торговцы могли проводить взаиморасчёты с помощью долговых расписок, то ремесленники и крестьяне всегда требовали живые деньги за свой товар. Но города, все как один, страдали от нехватки наличности. А без наличности крестьянин ничего не отдаст, будь ты хоть самым богатым торговцем, ведь для него долговая расписка не ценнее носового платка.
Наличные деньги, подобно рыцарскому мечу, наделяли владельца силой. И на этом зиждилось финансовое могущество Церкви денно и нощно деньги текли в неё рекой в виде пожертвований от верующих.
Марк поднялся с сундука и уже собирался сгрузить с телеги гвозди, как услышал слова Лоуренса:
И раз я беру расписку, я бы хотел ещё кое-что попросить сверху.
Марк бросил на него подозрительный взгляд.
На самом деле ничего сложного. Просто я собираюсь ехать дальше на север. Можешь расспросить у приезжих, как там дорога и вообще обстановка? Ты же общаешься с такими, недавно к тебе подходил один?
Марк расслабился наверное, из-за того, что просьба не затрагивала его деловые интересы. К досаде Лоуренса, его согильдиец явно давал понять, что больше не желает слушать торговые предложения от него, видимо, в отместку за навязанную не очень выгодную сделку.
А, ну это раз плюнуть. Но не проще ли поехать летом? Должна быть веская причина на то, чтобы поехать посреди зимы.
Как тебе сказать Есть одно дело. Скажу сразу: не какая-то денежная авантюра.
Ах-ха-ха! Надо же, даже вечно странствующие торговцы не могут полностью посвятить себя делу и должны отвлекаться на мирские заботы.
Мне нужно попасть в Йойс. Слышал о таком месте?
Упершись рукой о край телеги, Марк наклонил голову и вопросительно приподнял бровь:
Не слышал. Обо всех городах не узнаешь. Тебе найти того, кто знает?
Я не сразу поеду в Йойс, сначала заеду в Нёххиру. А выискивать кого-то необязательно, просто поспрашивай у своих покупателей.
Ладно, понял. Если тебе надо в Нёххиру, поезжай через равнину Доран.
Люблю, когда меня понимают с полуслова.
Марк ударил себя кулаком в грудь: мол, не подведу. Лоуренс был уверен, что к его отъезду Марк соберёт нужные сведения, потому-то и обратился именно к нему. С другой стороны, Лоуренс не хотел добавлять хлопот своему давнему товарищу, когда ярмарка и без того отнимает у торговцев все силы, да и сам Марк вряд ли просто так согласился бы. Поэтому, чтобы задобрить его, Лоуренс предложил сделку с гвоздями. Торговец зерном знает многих мастеров по обработке железа, поэтому легко смог бы выгодно перепродать гвозди, заодно потребовав плату монетами. Под конец года наличность для торговца важнее любых долговых расписок, которые всё равно не принесут большого дохода.
И расчёт Лоуренса оказался верен: Марк с готовностью согласился выполнить его просьбу. А значит, пока можно было не переживать насчёт поисков Йойса.
Чуть не забыл. Есть ещё одна просьба. Очень простая, тебя не затруднит.
Да разве я такой несговорчивый, что меня нужно уговаривать? усмехнулся Марк.
Лоуренс отреагировал коротким смешком и спросил:
У вас в городе есть летописец?
В глазах Марка отразилось непонимание.
Летописец? Это который всякие байки собирает?
Задача летописца по заказу Церкви или аристократии вести хронику города или какой-либо местности. Лоуренс посмеялся над определением Марка, хотя тот на удивление точно описал суть занятия.
Мне кажется, летописец бы обиделся, услышав тебя.
А что я ещё могу сказать о лентяе, который получает деньги, просиживая штаны за столом целыми днями?
Торговец, который открыл лавку просто по невероятному везению, не многим лучше.
Все в городе знали о том, как Марку однажды повезло.
Марк застыл в немой позе.
Лоуренс рассмеялся:
В общем, нет такого?
Ну Был. Точно. Но с ним лучше не связываться.
Марк снял с телеги один из мешков с гвоздями и, держа его в руках, продолжил:
Говорят, сбежал из монастыря, когда его обвинили в ереси. У нас в городе полным-полно таких, кто скрывается от преследований Церкви.
Кумерсун создавался прежде всего как центр торговли, свободный от религиозных конфликтов, поэтому стал убежищем для учёных, философов и прочих инакомыслящих.
Хочу поговорить с ним. Я так понимаю, он также должен собирать различные легенды и сказания. Как раз это меня интересует.
Опять у тебя странные идеи. Надеешься, что это поможет найти общий язык с северянами?
Можно и так сказать. В общем, не хочу заявляться к нему без приглашения. У вас есть общие знакомые?
Марк, задумавшись, склонил голову набок. С мешком гвоздей в руке он повернулся к прилавку и громко кого-то позвал. Из-за горы мешков с пшеницей вышел мальчик. Похоже, отметил Лоуренс, доходы Марка уже позволяли тому нанимать подмастерьев.
Есть кое-кто. Тебе удобнее, чтобы это был один из наших?
Марк стал передавать мешки один за другим подмастерью, и, глядя на него, Лоуренс почувствовал, что желание как можно скорее найти Йойс и вернуться к торговым делам усиливается. Однако, если Холо вдруг прознает об этом, ему не поздоровится. Да и сам торговец не хотел скорой разлуки. Лоуренс метался между двумя желаниями и не знал, как поступить. Он мог бы отдохнуть от работы годик-другой, будь у него возможность жить так же долго, как Холо, но, увы, его жизнь слишком коротка.
Ты чего притих?
А?.. Да нет, ничего. Конечно, лучше, если это будет кто-нибудь из нашей гильдии. Можешь нас познакомить?
Ну конечно, о чём разговор. Даже денег не возьму.
Марк сделал ударение на последних словах, чем вызвал невольную улыбку у Лоуренса.
Тебе срочно?
Чем быстрее, тем лучше.
Тогда пошлю мальца. Есть у нас в гильдии один старый торговец, Ги Батос. Постоянно проворачивает дела с тёмными людьми, тот ещё авантюрист. Говорят, он в хороших отношениях с этим монахом-летописцем. Старик берёт недельку отдыха перед праздником и после него, так что, если подойдёшь к обеду в торговый дом, обязательно увидишь, как он отдыхает за кружкой вина.
Лоуренс не слышал о Ги Батосе, поэтому несколько раз про себя повторил это имя. Для странствующего торговца обычное дело не знать по именам или в лицо торговцев даже из собственной гильдии.
Понятно. С меня должок.
Ха-ха, даже не знаю, как ты собираешься возвращать «долг» за такую мелочь. Ну да ладно, я так понял, ты остаёшься до конца праздника? Заходи ко мне, выпьем.
Вот и шанс вернуть долг. Послушаю хоть разок историю о твоей невероятной удаче.
Марк расхохотался. Он вручил последний мешок своему подручному, после чего тихонько вздохнул:
Удача удачей, а в городе у торговца всегда забот полон рот. Знаешь, часто ловлю себя на мысли, что не прочь бы вернуться к прежнему занятию.
Лоуренс нерешительно кивнул. Он до сих пор трудился изо дня в день, чтобы однажды открыть своё дело, поэтому ему было сложно понять Марка. Торговец зерном заметил замешательство Лоуренса и со смущённой улыбкой буркнул:
А, неважно. И продолжил: Впрочем, другого выбора у нас нет. Гнуть спину до вечера удел любого торговца.
Ага. Так что удачи нам обоим!
Лоуренс и Марк обменялись рукопожатиями. В это время к прилавку подошёл очередной покупатель, а Лоуренс отправился дальше. Повозка тронулась с места, и перед тем, как исчезнуть в толпе, Лоуренс обернулся и бросил взгляд на лавку Марка. Странствующий торговец с завистью наблюдал, как торговец зерном, уже позабыв о нём, занимался новым клиентом. Хотя, может, и завидовать было нечему ведь Марк сам признался, что иногда ему снова хочется встать на дорогу странствий, несмотря на осуществление мечты.
Говорят, что некогда один король, желая избавить свою страну от бедности, замыслил напасть на богатого соседа, но услышал от придворного поэта следующее: «Ваше Величество, вы замечаете только хорошее на чужой земле, а на своей только плохое». Лоуренс вспомнил эту историю и задумался.
Он думал только о поисках родного края Холо и о том, насколько промах в Рюбинхайгене отдалил его мечту, и позабыл, какую замечательную спутницу он приобрёл. Без Холо он так бы и колесил по избитым дорогам, снедаемый одиночеством. Бывали времена, когда он в шутку думал, что было бы неплохо, если бы его лошадь могла разговаривать. Поэтому можно сказать, что одна мечта Лоуренса претворилась в жизнь. Впереди его ожидало возможное расставание, и наверняка он будет с теплотой вспоминать о нынешних временах.
Лоуренс натянул поводья. Он подумал, что после того, как обойдёт торговые дома и гильдии, к обеду купит для Холо наивкуснейшее блюдо.
В Кумерсуне не было церквей, поэтому о наступлении полудня громко возвещал колокол на крыше самого высокого здания, принадлежавшего богатому аристократу. Колокол был украшен затейливым узором, а превосходно отделанную крышу можно было увидеть из любой точки города.
Тщеславный богач отдал за это великолепие целых триста люмионов столь баснословную сумму, что люди даже забыли о своей неприязни к аристократии, которая могла себе позволить подобные траты, а только неодобрительно высказывались, что потраченные деньги достойны лучшего применения.
Богатые торговцы, напротив, держали свои богатства и подвалах и не позволяли себе подобных вольностей, чем, видимо, и вызывали недовольство людей. Ведь даже безрассудные рыцари, привыкшие жить на широкую ногу, почитались за местных знаменитостей. С подобными мыслями открывая дверь в гостиничную комнату, Лоуренс ощутил оттуда кислый запах выпивки.
Неужели здесь и утром так воняло?.. скривился Лоуренс.
Он вспомнил, что торопился с утра по делам и поэтому не прополоскал как следует рот, но счёл, что тяжёлое «амбре» возникло из-за Волчицы, которая до сих мор не поднялась с кровати. Холо не проснулась, даже когда Лоуренс зашёл в комнату, и, как обычно, смешно похрапывала верный признак того, что похмелье отступило.
Лоуренс открыл окно, чтобы выгнать тяжёлый замах, после чего подошёл к кровати: рядом с ней стоял кувшин с остатками воды на дне и ведро (к счастью, пустое). Одеяло на Холо было откинуто до груди, к щекам вернулся здоровый румянец.
«Наверняка проснётся зверски голодная», подумал Лоуренс.
Торговец сунул мешочек с хлебом под нос девушке. Нос тут же шевельнулся, учуяв запах. В отличие от жёсткого и горького ржаного или овсяного хлеба, пшеничный вызывал аппетит одним своим ароматом. Холо так активно принюхивалась, что Лоуренс усомнился, что она спит, но в следующий миг она глупо взвизгнула и спрятала лицо под одеяло. Переведя взгляд на ноги Холо, Лоуренс увидел, что торчащий из-под одеяла хвост ходит ходуном.
«Зевает», понял Лоуренс. Спустя некоторое время, как торговец и ожидал, из-под одеяла показалось лицо Холо. Она так зевала, что у неё на глазах выступили слёзы.
Ммм, чем это пахнет так вкусно?
Как самочувствие?
Протерев глаза, Холо зевнула ещё раз и невпопад ответила:
Умираю с голоду.