«Ладно, потом спрошу», подумал Лоуренс и поднял неудобно свесившиеся ноги Холо на кровать, чем ничуть не потревожил девичьего сна.
Лоуренс не мог решить, с чего Холо позволяет себе в его присутствии находиться в таком беззащитном состоянии: настолько доверяет или, наоборот, не воспринимает всерьёз? Поняв, что подобные мысли ни к чему хорошему не приведут, он выкинул их из головы. Положив воротник и накидку на стол, он принялся поправлять смятый плащ, как вдруг из него что-то выпало с глухим стуком. Торговец поднял упавший предмет это оказался красивый кубик из металла.
Железо? Хотя нет, что-то другое.
Работа по металлу сама по себе стоила приличных денег: грани были тщательно отшлифованы, безупречно ровная поверхность радовала глаз даже при лунном свете. Боясь гнева Волчицы, Лоуренс не стал её расталкивать и, положив кубик на стол, решил оставить расспросы до завтрашнего дня.
Торговец повесил плащ на спинку стула, сложил платок, разгладил и свернул пояс. Лоуренс не совсем понимал, для чего всё это делает, в конце концов, он не слуга, но хватило одного взгляда на смешно сопевшую Холо, чтобы его возмущение улеглось. Она лежала неукрытой, поэтому Лоуренс подошёл и, накрыв её одеялом, усмехнулся своим мыслям в очередной раз.
Он сел за стол и продолжил заниматься подсчётами. Раз он не мог оторваться от работы, чтобы отправиться на север в поисках Йойса, значит, нужно было запланировать деловую поездку в северные города. Другой вопрос, получится ли следовать новому плану, но разработать его в любом случае не помешает.
Тем более давненько он не сидел вот так, за бумагами, расписывая названия городов и торговые связи между ними, составляя списки высокодоходных товаров и тех, которыми славится тот или иной город. Он вдруг заскучал по временам, когда ночи напролёт просиживал за работой, вместо того чтобы спать. Однако разница была в том, что тогда он тратил время ради себя, а сейчас ради кого-то другого. Лоуренс исписывал листы гусиным пером под нелепый храп Холо, пока жир в масляной лампе не закончился.
Была еда, вино, потом воротник и эта игральная кость
Что ещё?
Всё. А ещё целая охапка комплиментов, прикусив гребень, которым она расчёсывает свой хвост, рассеянно отвечала Холо.
Лоуренс устало посмотрел на неё.
К счастью, у Холо не разыгралось похмелья, поэтому Лоуренс устроил небольшой допрос по поводу вчерашней прогулки. Повторно осмотрев подарки при дневном свете, он ещё раз убедился в их большой ценности.
Ну, похоже, ты себе ни в чём не отказывала: ела и пила сколько душа пожелает. Но вот этот воротник это просто невероятно.
Мех весьма неплох. Не такой, как у меня на хвосте, конечно.
Это ты попросила купить?
Он сам придумал. Я же не такая бесстыжая. Но всё-таки дарить воротник что-то в этом есть изысканное.
Лоуренс перевёл взгляд с воротника на Холо и та сказала с явным удовольствием:
Мальчишка втрескался в меня по уши.
Каков слог! Просто поэзия! Только ты не думай, что получаешь подарки просто так. Боже, я-то думал, что нашёл способ бесплатно развлечь тебя, а на деле ушёл в минус!
Каков хитрец, хи-хи! Я так и предполагала.
Я вычту стоимость воротника из суммы, которую хотел потратить на тебя сегодня.
Холо тут же бросила недовольный взгляд, но, столкнувшись с ответным суровым взором, сделала вид, будто ничего не произошло.
Наворотила ты дел. Надеюсь, он хотя бы не увидел ушей и хвоста.
Я всё-таки не совсем дурочка.
Припоминая вчерашнюю сцену с укладыванием Холо, торговец не был уверен, что Амати не увидел лишнего, но слова Волчицы его успокоили.
Он спрашивал о том, в каких мы с тобой отношениях?
Я бы сначала сама хотела узнать, почему тебя это интересует.
Люди могут что-нибудь заподозрить, если мы будем отвечать по-разному.
Хм Ты прав. Он уже спросил кучу всего. Я отвечала, что я странствующая монахиня, что меня хотели продать в рабство какие-то бандиты, а ты меня спас.
Холо, в принципе, рассказала как есть, за исключением выдумки про монахиню.
А ещё я сказала, что ты меня спас, но я при этом осталась должна тебе очень много денег. Ну откуда у монахини деньги? Поэтому я возвращаю тебе долг, моля Бога о хорошей дороге. Вот такая я бедняжка. Ну как, похоже ведь на правду?
У Лоуренса не вызвало особого восторга то, что в этой истории он повёл себя как мерзавец, но в целом рассказ был убедительным.
Я рассказываю ему об этом, а он внезапно покупает мне воротник, с озорной улыбкой чертёнка продолжала фальшивая монахиня.
Ну В принципе, пойдёт. А игральная кость зачем? Зачем он её купил?
Ночью Лоуренс не смог разглядеть цвет кубика при свете луны. То, что выглядело металлическим кубом с первоклассной шлифовкой, на поверку оказалось минералом жёлтого цвета, какой бывает у неполированного золота. Лоуренс припоминал, что где-то ему встречался подобный минерал. Грани у того были получены не обработкой, а были таковыми от природы.
Кость? Её использовала гадалка. Сказала, что эта штука помогает увидеть будущее. Правда, интересная форма? Удивительно, как кто-то мог сделать такую вещь. Наверное, её можно задорого продать.
Дурочка. Кто даст много денег за игральную кость?
Услышав в свою сторону эпитет, которым она любила припустить в адрес Лоуренса, Холо дёрнула ушами, как будто по ним дали щелчка.
Это не игральная кость. Это пирит. И это его природная форма, никто его не шлифовал.
В глазах Холо отразилось сомнение видимо, объяснение Лоуренса стало для неё неожиданностью, но торговец проигнорировал её реакцию и, поставив кристалл на стол, толкнул его пальцем в сторону Холо.
Ты богиня пшеничных полей и, очевидно, в камнях не разбираешься. Эту игральную кость так и выкопали в форме кубика.
Заполучив камень обратно, Холо с недоверчивой улыбкой крутила его в руках.
Ты всегда знаешь, когда я вру.
Холо тихо что-то пробурчала, зажав камень между пальцами.
Безделушка, по большому счёту. Этот камень часто покупают в качестве сувенира. И так как он внешне похож на золото, его, бывает, используют мошенники. Кто-нибудь ещё хотел купить его?
Нашлось полно желающих. Гадалка сначала так ловко крутила кости, что я даже засмотрелась. Потом она сказала, что с помощью этих камней любой может увидеть собственное будущее, поэтому многие захотели купить такой. Она много чего про них говорила, люди охотно брали.
Вот такие кубики?
Да. Там были и не такие красивые. Гадалка сказала, что они уберегают от болезней и сглаза.
Лоуренс даже подивился такой торговой смекалке. На праздниках и ярмарках часто продавались необычные вещи: атмосфера всеобщего веселья хорошо способствовала торговле, но пирит был действительно интересной идеей.
Амати выторговал этот кубик.
Выторговал? удивлённо повторил Лоуренс.
Все вокруг были так увлечены торгами! Я сама в первый раз их увидела и была поражена. Поэтому мне кажется, что камень можно дорого продать.
Лоуренс вспомнил про Батоса и рудники Хёльна и задумался, знает ли Батос, что пирит пользуется спросом. Будь у того свои запасы или же если он занимается поставками пирита, то смог бы порядочно заработать.
Тут в дверь постучали.
Лоуренс на миг подумал, что Амати всё-таки увидел уши и хвост, но потом решил: Холо обязательно обнаружила бы, что её секрет раскрыт. Лоуренс перевёл взгляд на девушку та лениво натянула одеяло на голову, свидетельствуя тем самым, что эти гости не настолько опасные, нежели в Пассио. Торговец уверенно открыл двери это был посыльный из лавки Марка.
Простите, что беспокою в такой ранний час. У меня сообщение от хозяина.
Утро было уже не столь ранним, но всё же Лоуренс недоумевал, что хотел передать его знакомый, когда рынок вот-вот должен открыться. Он решил было, что Марк тяжело заболел, но потом подумал: в таком случае мальчишка не сказал бы, что сообщение именно от хозяина. Холо пошевелилась и высунула лицо из-под одеяла. Мальчик, заметив движение, повернулся к ней, но, увидев девушку на постели, с головой закутанную в одеяло, похоже, представил себе что-то неприличное. Он залился краской и отвернулся.
Так что за сообщение?
Ах да. Хозяин приказал срочно бежать к вам. Дело в том, что
И тут последовала просто ошеломительная весть, после чего Лоуренсу пришлось срочно покинуть гостиницу.
Действие 3
В Кумерсуне жизнь кипела с самого раннего утра. Лоуренс, следуя за посыльным, пересёк проходящую с севера на юг главную дорогу, направляясь на запад, в сторону гильдии. По пути попадались люди, которые устанавливали что-то вроде дорожных столбов. Пробегая мимо, Лоуренс успел заметить, что это действительно были какие-то указатели с начертанными на них незнакомыми символами, а сами знаки украшали листья репы и снопы соломы. Лоуренс предположил, что указатели поставили в честь праздника, но сейчас у него не было времени их рассматривать.
Торговец еле поспевал за мальчишкой, который даже не запыхался от быстрой ходьбы, видимо, Марк гонял своего подручного целыми днями. Лоуренс считал себя физически довольно выносливым, но, когда они наконец прибыли в здание гильдии, он тяжело дышал.
Обычно плотно закрытые солидные деревянные двери, приличествующие богатому торговому дому, сейчас были широко распахнуты. У входа стояли три торговца с кружками в руках, несмотря на ранний час. Они оживлённо болтали, поглядывая в залу, но, завидев Лоуренса, замахали ему руками и стали кричать внутрь здания:
Пришёл! Рыцарь Хашмидт!
Услышав, как его назвали рыцарем Хашмидтом, Лоуренс понял, что послание Марка не было шуткой или чьей-то выдумкой. Хендт ла Хашмидт так звали придворного рыцаря, главного героя известной легенды, пришедшей из знойной страны виноградников и морей Элеас. Однако подобное сравнение Лоуренса не обрадовало: Хашмидт браво сражался за любовь Илезы, дочери аристократа, но трагически погиб на дуэли, отстаивая своё право на Илезу у бросившего ему вызов принца Филиппа Третьего.
Лоуренс взлетел по ступеням, растолкал паясничавших торговцев и вбежал внутрь. Взгляды присутствующих, будто копья на теле распятого разбойника, скрестились на Лоуренсе. Напротив входа, перед стойкой, за которой обычно восседает глава торгового дома, стоял
«принц Филипп Третий».
Заявляю во всеуслышание! пронёсся по зале пронзительный юношеский голос.
Сейчас Амати был не в смазанном жиром плаще торговца рыбой, а облачился в парадную мантию, действительно напоминая наследника знатной семьи. Амати смотрел прямо на Лоуренса, а торговцы, затаив дыхание, ожидали продолжения речи «принца».
Амати поднял над головой пергамент и кинжал:
Я выплачу долг, тяжким бременем лежащий на хрупких плечах монахини-паломницы, после чего признаюсь свободной дочери Божьей Холо в своей преданной любви! Клянусь небесным покровителем гильдии Роуэна святым Рамбальдосом!
Зал загудел, слышались возгласы восхищения, смех. Присутствующих охватило нездоровое воодушевление.
Амати невозмутимо опустил руки. Крутанув нож в правой руке, он направил его на Лоуренса рукоятью вперёд:
Госпожа Холо рассказала мне о своих невзгодах и о том, как вы с ней обращаетесь. Будучи человеком независимым, я желаю вернуть ей крылья свободы и использую для этого все свои связи и средства. А после сделаю ей предложение!
Лоуренсу явственно вспомнились слова Марка: «В его возрасте, если что-то стукнет в голову, землю рыть будет, а своего добьётся». Лоуренс с отвращением взглянул на протянутый кинжал и перевёл взгляд на пергамент. Амати стоял далеко, поэтому Лоуренс не смог разобрать слова на пергаменте. Скорее всего, там было записано всё только что сказанное, но более детально. В правом нижнем углу краснела печать, и цвет ей придавал явно не сургуч, а кровь.
Клятва на крови используется в тех краях, где нет нотариусов, либо если договор слишком важен, чтобы доверять его посторонним. В этом случае одна сторона ставит под договором печать собственной кровью и передаёт нож другой, сопровождая действо клятвой перед Богом. Если подписавшийся кровью нарушает условия договора, то он должен будет этим ножом либо убить соперника, либо перерезать себе горло.
Если Лоуренс сейчас примет нож, договор будет считаться заключённым. Но Лоуренс не шелохнулся он-то никак не думал, что всё так обернётся.
Господин Лоуренс.
Взгляд Амати красноречиво говорил, что пытаться отшутиться или увильнуть бесполезно. Лоуренс подбирал слова. Он заговорил, пытаясь выиграть время:
Холо в долгу передо мной, и она расплачивается молитвами о безопасном путешествии, отрицать не буду. Но никто не говорил, что, когда с долгом будет покончено, она откажется сопровождать меня.
Не говорил. Однако так она и сделает, если я попрошу. В этом я уверен.
В толпе послышалась тихие возгласы. Амати не выглядел пьяным, но своим видом он действительно напоминал Филиппа Третьего.
Не будем забывать, что Холо всё-таки странствующая монахиня. Брак в этом слу
Я в курсе, можете не беспокоиться. Мне известно, что госпожа Холо не служит какому-либо ордену.
Лоуренс твёрдо сжал губы, чтобы не выругаться вслух.
Странствующие монахини были двух типов: одни принадлежали к так называемому ордену нестяжателей, у которого даже не было своего храма, другие сами себя объявляли монахинями, но ни в каком монашеском сообществе не состояли. Большая часть монахинь относились к последним, «самоназначенным», причём обычно это было не более чем удобным прикрытием в путешествии. Естественно, обетом безбрачия подобные монахини связаны не были, и Амати об этом знал. Значит, преподнести всё так, что Холо якобы входит в один из орденов, уже не получится.
Амати продолжил свою искусную речь:
Право, мне и самому не хочется предлагать Лоуренсу договор в такой форме все присутствующие и без того видят во мне Филиппа Третьего из истории про рыцаря Хашмидта. Однако, по законам Кумерсуна, давший женщине в долг становится её попечителем. И разумеется Амати откашлялся, если господин Лоуренс, как попечитель госпожи Холо, благословит наш брак, необходимость в заключении подобного договора отпадёт сама собой.
Остальные торговцы, пересмеиваясь вполголоса, с интересом наблюдали за «Филиппом» и «Хашмидтом»: редко увидишь, когда за женщину борются настолько ожесточённо. Такая история украсит любое застолье.
Опытный торговец усомнился бы в рассказах Лоуренса и Холо о связывавших их отношениях. Монашка, которая платит долг молитвами, слишком наивная история, чтобы быть правдой. Скорее он бы предположил, что она путешествует с ним, потому что просто хочет этого либо же боится, что её перепродадут за долги.
Амати, вероятно, тоже размышлял на этот счёт и наверняка склонялся ко второму варианту. Тогда неудивительны его дерзость и бравада: он вообразил себе, что освобождает несчастную монахиню из долговых оков. Пусть он и руководствовался иными причинами, в любом случае он выставил Лоуренса злодеем, даже если сам так не думал.
Господин Лоуренс, вы берёте нож завета?
Торговцы широко улыбались, глядя на редкое, почти театральное зрелище: стоило одному торговцу зазеваться, и вот второй спешит отнять его прекрасную спутницу.
Лоуренс не мог отступить, не посрамив себя. Ему оставалось только вести себя благородно и сдержанно, чтобы на фоне Амати выглядеть достойно.
«В сущности, чего бояться? Ну выплатит Амати долг, не решит же Холо уйти к нему из-за этого», твёрдо сказал себе Лоуренс.
Я не подписываю договоры, не прочитав их сперва.
Амати согласно кивнул. Юный торговец убрал нож и вместо него протянул пергамент. Под взглядами толпы Лоуренс чувствовал себя будто на сцене. Он не спеша подошёл, взял договор в руки и пробежался по нему глазами: как он и ожидал, в нём значилось всё то же самое, что озвучил Амати, только изложено более детально. Лоуренс искал в тексте сумму, которую хотел уплатить Амати. Может быть, Холо назвала не такой-то и большой долг, раз Амати был так уверен в себе. Когда Лоуренс заметил в договоре сумму долга, сначала он не поверил своим глазам для уплаты значилось: «одна тысяча торени». Он облегчённо вздохнул.
Вас всё устраивает, господин Лоуренс?
Лоуренс перечитал пергамент, выискивая двусмысленные или неточные фразы, которые Амати мог обернуть в свою пользу, а также которыми он сам мог бы воспользоваться на законном основании. Однако вдумчиво составленный договор не оставлял подобной возможности, его автор позаботился о том, чтобы самому не угодить в ловушку.