Лоуренсу захотелось ещё раз взглянуть на Нору, и он обернулся. Пастушка всё ещё провожала их взглядом. Заметив, что Лоуренс обернулся, девушка помахала ему. Казалось, ей не хотелось расставаться. Он подумал, что нужно ответить, но побоялся, что Холо его засмеёт. Лоуренс бросил на Волчицу осторожный взгляд.
Холо заметила это и внимательно посмотрела на него:
Думаешь, я настолько злобная?
Лоуренс усмехнулся, помахал Норе в ответ и снова сел прямо.
Так не терпится узнать, каковы на вкус персики в меду!
А, вспомнила?
Лоуренс как раз прикидывал, какую пошлину за ввоз доспехов придётся уплатить, и напоминание о лишних гратах было очень некстати.
Ты же не передумал их покупать? чуть склонив голову набок, она одарила торговца жутковатой угрожающей улыбкой.
Лоуренс закатил глаза и как молитву пробормотал:
Если их не продают, купить не получится.
Конечно продают! сказала она с полной уверенностью.
Кстати, ты и сама, наверное, догадалась, но постарайся во время инспекции как можно больше походить на монахиню. Если они решат, что мы из Церкви, отнесутся снисходительнее.
Догадалась. Я, знаешь ли, неглупая и понимаю, что в таком большом городе лучше быть тише воды, ниже травы. Но разве я выгляжу как монахиня?
Вполне себе, ляпнул он, что думал. Но тут же пожалел об этом, ведь Холо натерпелась от Церкви и вполне может разозлиться из-за такого сравнения.
Хм? Ха-ха! Похожа, значит? однако Холо было очень даже весело.
Ты не злишься?
Что? С чего бы мне злиться?
Ну всё-таки члены Церкви, как ни крути, твои враги.
Вовсе не обязательно! Среди верующих есть и приятные люди вроде тебя. А монахини обычно очень добрые. И даже я, Волчица, вижу, что многие из них весьма красивы. Ведь красота свойственна всем созданиям.
«Понятно», подумал Лоуренс и с облегчением вздохнул, обрадовавшись, что Холо не разозлилась. Среди монахинь и правда много красавиц. Они строго придерживаются принципов добродетельной бедности, чисты и кротки. Кроме всего прочего, монахинями часто становятся внебрачные дочери аристократов. Многие женщины используют свою красоту в надежде покорить аристократа и стать его любовницей. Также немало мужчин мечтают вскружить голову богатой девушке стихами и военными подвигами. Как правило, дети от межсословных связей вырастают более здоровыми и красивыми, чем рождённые в законных браках, потому что люди, добивающиеся любви сильных и богатых, и сами весьма привлекательны. Конечно, присутствие таких отпрысков в высшем свете может привести к их конфликтам с законными наследниками, из-за чего внебрачных детей, как правило, отдают в монастырь. Неудивительно, что в монастырях так много красивых юношей и девушек.
Я бы точно не смогла жить, то и дело падая в обморок из-за постоянных постов!
В ответ на эту реплику Лоуренс по-доброму рассмеялся.
Так они болтали, пока ехали по дороге вдоль городской стены. Наконец перед ними показалась оживлённая толпа. Огромные створки юго-восточных ворот были распахнуты. Одни въезжали, другие одновременно с ними покидали город. На въезде проверяли людей и их вещи. Инспекторов было довольно много, поэтому, несмотря на толпу, ждать практически не пришлось. Но если при въезде в Поросон люди выстраивались в очередь, тут не было ничего подобного, и власти никак не пытались навести порядок. В итоге, не зная, как тут заведено, можно было стоять очень долго, да так и не войти.
Но Лоуренс хорошо знал, что надо делать. Он осторожно присоединился к толпе, стараясь ни в кого не врезаться, ловко проехал сквозь большую группу людей, которые впервые прибыли в Рюбинхайген и не понимали, что и как устроено, и въехал в сводчатые ворота. В случае войны их придётся защищать в первую очередь, поэтому стена здесь особенно мощная. Рассеянно оглядываясь, Лоуренс поднял глаза и увидел подвешенную сверху герсу решётку из толстых деревянных брусьев. Стоя в воротах, он всегда представлял, как она падает на него, и холодел от ужаса, хоть никогда не слышал о подобных случаях. Сразу за герсой была дыра, из которой на врагов, прорвавших защиту, льют кипящее масло. Вокруг дыры цвет камня отличался: вероятно, когда-то её активно использовали.
Они миновали ворота и увидели перед собой инспекционный пункт, где проверяли въезжавших и выезжавших, а за ним уже виднелись улицы города. Все большие города, к которым принадлежал и Рюбинхайген, невозможно расширить из-за массивных крепостных стен, поэтому дома в них становятся всё выше и выше. В этом городе высоких строений было особенно много, и, пройдя сквозь ворота, человек видел перед собой город, похожий на переполненный трюм корабля. Уже отсюда хорошо были заметны теснящиеся строения. Ярким пятном на этом фоне выделялась высокая крыша знаменитого собора.
Эй ты! Торговец!
Лоуренс тут же нашёл взглядом кричавшего. На него указывал пальцем солдат в лёгком кожаном доспехе.
Не зевай, а то врежешься в кого-нибудь!
Прошу прощения.
Холо захихикала.
Следующий! Ты! Да, ты, торговец, которого только что отчитали!
Очереди не было, поэтому людей выбирали произвольно. Проигнорировав неприятный оклик, Лоуренс спокойно и с достоинством подъехал к инспектору и поклонился.
Подтверждение, небрежно бросил тот, всем видом показывая, как он занят.
Вот оно.
Хм Из Поросона? Груз?
Доспехи, двадцать комплектов.
Торговля за стенами строго запрещена, поэтому количество товара непременно должно совпасть с числом, указанным в подтверждении.
В ответ инспектор недоумённо заморгал:
Доспехи? Из Поросона?
Да. Я купил их в компании Латопеарона. Что-то не так?
Рюбинхайген начинался с укреплений, построенных в древние времена рыцарями. Они сражались с язычниками, и до сих пор это важный центр снабжения воинов, отправляющихся в северные края. Именно поэтому в город привозят снаряжение из множества близлежащих земель, и оно прекрасно продаётся. Так что реакция инспектора показалась Лоуренсу очень необычной. Но инспектор ничего не ответил, покачал головой и заглянул в телегу. Там лежали обмотанные кожей и цепями шлемы, латные рукавицы, кирасы и наголенники, связанные верёвками в комплекты, всего двадцать штук. За мехи с вином, даже если их везли не на продажу, тоже полагалось заплатить, но они с Холо их давно осушили.
Инспектор удостоверился, что внутри нет ничего подозрительного. Но всё же, забравшись в телегу, быстро проверил, не спрятаны ли где-то облагаемые высокой пошлиной золото и драгоценные камни, и вылез. Он пусть и поспешно, но внимательно осмотрел всё, вплоть до небрежно сваленной соломы для костра. Определённо, сюда ничего нельзя было провезти втайне.
И правда, доспехи из Поросона. Будете платить пошлину деньгами или товаром?
Десятипроцентный налог на доспехи стоимостью в сто люмионов будет равен десяти люмионам. Десять люмионов это больше трёхсот серебряных торени. Обычно у торговцев не бывает такой большой суммы серебряных монет, да и самому инспектору было бы тяжело их пересчитывать. Так что, отдав вместо денег часть снаряжения, торговец сразу же решит пару проблем. Поэтому Лоуренс ответил, что заплатит товаром, и вздохнул с облегчением, услышав в ответ от инспектора: «Мудрое решение».
Вон там оставь два комплекта, инспектор отметил что-то гусиным пером на бумаге, лежавшей под рукой, и протянул её Лоуренсу.
Два комплекта из двадцати как раз составляют десять процентов. Сумма была вполне справедливой, и Лоуренс, смиренно кивнув, принял бумагу. Холо, в свою очередь, вела себя очень сдержанно, совсем как монахиня, так что к ней не было никаких вопросов. Ведь Рюбинхайген церковный город, и здесь опасно сомневаться в честности священников и монахинь. Довольный, что им удалось благополучно миновать проверку, Лоуренс расслабился, спрыгнул с телеги и пошёл пешком, держа лошадь под уздцы. В этом месте люди двигались плотным потоком, и управлять с козел было просто небезопасно.
В пункте сбора пошлины стоял гул, словно на поле битвы, мелькали фигуры в самых разнообразных и необычных одеждах, слышались голоса, молящие о снижении установленной суммы. Лоуренс, конечно, не стал заниматься такими глупостями и с видом кроткой овечки передал сборщику два комплекта доспехов. Когда он вместе с товаром протянул бумагу, полученную от инспектора, сборщик нахмурился. Похоже, возникли какие-то сложности, и Лоуренс занервничал. Но в итоге обошлось без вопросов. Лоуренс так и не понял, в чём было дело: проверку прошёл и ладно. Выехав на улицу, он вскочил на козлы. Инспектор действительно очень странно отреагировал, когда Лоуренс объяснил, что везёт доспехи. Но главное, их пропустили, а значит, не стоит волноваться. Так он себя успокаивал, но тревога не оставляла его.
Слушай, неожиданно раздался голос Холо.
Лоуренс тут же напрягся, ожидая чего-то неприятного.
Что? раздражённо спросил он.
После небольшой паузы Холо ответила:
Я проголодалась!
Лоуренс молча смотрел перед собой, игнорируя её просьбу точно так же, как и собственное внутреннее беспокойство.
В Рюбинхайгене есть огромный собор, который видно отовсюду: город разрастался вокруг него. Условно Рюбинхайген можно разделить на две части: старый город рядом с храмом, окружённый древней стеной, и более новые районы. На юге почти круглого города располагались самые большие ворота такие огромные, что с лёгкостью пропустили бы осадные орудия. Войдя через них, люди оказывались на широкой площади, великолепию которой позавидовал бы даже иностранный король: её украшал большой фонтан, выполненный в новейшей южной технике, а рядом находился рынок. Площадь окружали ряды солидных и богатых торговых домов, за которыми можно было обнаружить здания небольших торговых компаний, а также дома и лавки ремесленников. Всего в Рюбинхайгене было пять площадей, они образовывали пятиугольник вокруг собора. Вершиной пятиугольника как раз были южные ворота. Каждая площадь выделялась своими особенностями, словно город в городе.
Холо и Лоуренс въехали через юго-восточные ворота. Здешняя площадь по сравнению с южной выглядела скромнее, но всё же была довольно большой. В центре стояли памятники рыцарям, прославившим себя в битвах с язычниками, отцам Церкви и святым, особо отличившимся в миссионерстве и проповеди. На площади выстроилось множество магазинчиков. Но были и те, кто торговал прямо на земле, расстелив циновку. Вокруг бронзовых статуй магазинов не было, там расположилась группа музыкантов с менестрелем, играющим на флейте, и комедианты в причудливых костюмах, устроившие занимательное представление. К пёстрой толпе примешался странствующий монах в лохмотьях. Он проповедовал, сжимая в руках толстый фолиант Священного Писания, и ему с жарким интересом внимали ученики-бродяги, одетые ещё плоше. Видимо, в этом городе было обычным делом купить лёгкую закуску и съесть её, наблюдая за представлением, затем, как следует расслабившись, послушать проповедь и снова настроиться на серьёзный лад.
Лоуренс и Холо сняли в гостинице комнату на двоих, поставили лошадь с телегой в стойло и собрались было в торговый дом, чтобы заняться делами, но их соблазнили ароматы, доносившиеся из лавочек, и весёлые голоса с площади. Так что они направились туда и купили себе миногу, зажаренную в масле, дешёвую закуску, которая встречалась на каждом шагу. У неё был лёгкий земляной запах, но это компенсировалось вкусом масла, поэтому ели они с большим аппетитом. Естественно, вскоре им захотелось немного выпить. Не успел Лоуренс опомниться, как они уже стояли около ларька и, наблюдая за игрой комедиантов, пили пиво.
Мм Вкусно! Холо залпом осушила кружку, не заметив, что у неё на губе осталась пена, и тут же заказала следующую.
Торговец рад был услужить такой бойкой покупательнице. Холо с полудня пила пиво и закусывала угрём, отчего совсем перестала походить на монашку. Но сейчас, рядом с Лоуренсом, который выглядел типичным торговцем, образ монахини только помешал бы, ведь нет ничего более подозрительного, чем монашка, гуляющая по городу с торгашом.
Сейчас на плечах Холо была накидка из кроличьей шкуры. Сложив плащ, она обернула им бёдра, превратив его в юбку, которая скрыла хвост. Резвые ушки Волчица спрятала, повязав на голову косынку, как это делают продавщицы в лавках. Мгновенно преобразившись, она превратилась в обычную горожанку. Холо никак не выделялась на фоне молодых девушек, которые отдыхали на площади, улизнув с работы, и пила, совершенно не заботясь о цене. Можно было подумать, что девица просто использует молодого странствующего торговца, вытягивая из него деньги. И правда, когда Лоуренс заплатил лавочнику вперёд, тот бросил на него понимающий взгляд, как на бедолагу, попавшегося в когти хладнокровной красавице. Это немного раздражало. Лоуренс ответил горькой улыбкой, и ему стало неловко, ведь отчасти тот был прав.
Пиво вкусное! Да и вообще весёлый город, да?
Весёлый, вот только нам нельзя расслабляться. Следует быть предельно осторожными. Ни в коем случае не ввязывайся ни в какие перепалки с рыцарями или наёмниками. Будут большие неприятности!
Положись на меня!
Лоуренс, сомневаясь, что это возможно, грустно вздохнул:
Ну что, давай выдвигаться.
Момент был очень подходящий: он как раз допил вторую кружку, а Холо четвёртую. Следовало остановить её, иначе будет пить до глубокой ночи.
Уже пора идти? Но я хочу ещё выпить!
Можем позже продолжить. Пойдём!
Холо взглянула на кружку, потом на Лоуренса и в конце концов, сдавшись, отошла от ларька.
Спасибо, что зашли! крикнул хозяин вслед Холо и Лоуренсу, но звук его голоса потонул в гомоне окружившей их толпы.
И куда мы идём?
В торговый союз Эй! Ты бы рот вытерла!
Наконец Холо заметила, что у неё на губе осталась пивная пена, и хотела было вытереть её своим рукавом, но внезапно передумала, с неожиданной проворностью схватила рукав Лоуренса и промокнула рот им.
Ах ты! Я тебе это припомню!
Ты и так меня уже по лбу стукнул!
Одной рукой Холо прикрыла голову, а другой крепко стиснула руку Лоуренса, как будто боялась потеряться в толпе, и глядела на него в упор. Однако её злость за тот щелчок быстро прошла.
Но послушай
Чего?
Тебе обязательно брать меня с собой? Я бы лучше ещё выпила на площади.
Опасно оставлять тебя одну, Лоуренс хотел, чтобы это прозвучало назидательно.
Однако Холо сначала удивилась, а потом, явно не понимая, что он имеет в виду, смущённо улыбнулась:
Да, я и правда слишком красивая, чтобы оставлять меня без присмотра!
Сейчас, распустив свои прекрасные каштановые волосы, Холо действительно привлекала внимание окружающих. Многие бросали на Лоуренса, идущего с ней под руку, завистливые взгляды. Да он и сам ликовал, когда шёл рядом с Холо. Но переживал Лоуренс всё-таки не из-за её красоты. Он боялся, что Волчица, оставшись одна, ввяжется в какую-нибудь историю. На площади, конечно, весело, но, как и во всех людных местах, там запросто можно нарваться на неприятности. Будет отнюдь не до смеха, если вдруг откроется, кто Холо такая.
Как бы красива ты ни была, это не поможет отвертеться от солдат или рыцарей Церкви. Если ты, опьянев, случайно покажешь свои уши или хвост, нам конец.
Тогда я нападу на них! А потом схвачу тебя зубами, и мы убежим вон из города! Я могу перепрыгнуть эту стену. Разве не было такой старой сказки про рыцаря и принцессу?
Где рыцарь спасает пленённую принцессу?
Да-да!
Холо говорила с большим энтузиазмом, но, представив, как она, превратившись в волка, хватает его зубами и бежит из города, Лоуренс не нашёл в этом ничего романтичного. Скорее задрожал от страха при мысли, что его сожмут огромные челюсти.
Только этого нам не хватало! сказал он.
Да уж. Если похитят тебя, спасать вряд ли кто кинется
Лоуренс хмуро посмотрел на Волчицу, а та ответила шутливой улыбкой.
Пробравшись сквозь толпу на площади, они двинулись на север по узкой улице мимо ряда лавочек, выстроившихся под блистающим на солнце навесом. Здесь не было торговых компаний, только представительства и союзы. Попадались здания коммерческих ассоциаций, объединявших торговцев из разных городов, и здания союзов мастеровых, возведённые торговцами шерстяными тканями.
Мир суров, и любой торговец беззащитен перед лицом многочисленных опасностей. И если защита рыцарей шлем и латы, то броня торговцев профессиональные союзы. Большой коммерческий союз в состоянии на равных противостоять своему злейшему врагу государству, злоупотребляющему властью. Всем известна история о том, как торговцы из восемнадцати стран и двадцать три гильдии объединились в сильнейшую в мире экономическую ассоциацию и молниеносно одержали грандиозную победу в войне против страны с армией в четырнадцать тысяч бойцов. Это яркий пример того, какой огромной силой обладает союз ради общей выгоды, которому нипочём даже государственные границы.