Холо была на взводе.
Конечно, я не считаю, что быть лучшим важнее всего на свете. Бывает, что невозможно сделать лучше в силу своих способностей, правда, это не значит, что это идеал. Ты тоже так думаешь?
Да.
Если выбирать между худшим из лучших или лучшим из худших, то именно последний достоин уважения. Так?
Да.
Наверное, из-за усталости Холо её недовольство приняло такую причудливую форму.
В глубине души Лоуренс понимал, что Холо вымещает на нём свою злость из-за стражника, который наговорил ей лишнего.
Если взять человека благородного происхождения, у которого нет ни хорошей репутации, ни характера, ни денег, и обычного человека, но у которого есть и репутация, и характер, и деньги, то уважения достоин именно последний.
В другой раз Холо разозлилась бы на слова стражника, но сейчас она казалась довольно спокойной.
Лоуренс шумно вздохнул и кивнул ей с преувеличенным усердием; выглядело это так, будто он пьян в стельку.
На заставе их чрезвычайно тщательно осмотрели, и стражник заметил хвост Холо. Конечно, та без всякого волнения сказала, что это согревающий пояс. На что стражник, который, очевидно, и сам так подумал, ответил:
Почему ж из дешёвого волчьего меха?
Опытный стражник, постоянно имеющий дело с мехом и древесиной, с первого же взгляда понял, что это не мех лисы или собаки.
Не ошибся он и в цене: волчий мех дешевле собачьего. Даже если это будет шикарнейший мех великолепной выделки, он всё равно проиграет в стоимости обычной оленьей шкуре.
Это задевало Холо лично, ведь даже обычный волк гордится собой, что уж говорить о ней. Вот почему она бубнит так обиженно, что хочется погладить её по голове, как ребёнка.
Желания желаниями, а надо править телегой, поэтому Лоуренс просто наблюдал за Холо краем глаза.
«Наверное, она не успокоится, пока не поест», подумал он, почесав подбородок деревянным ярлыком, и его внимание переключилось на табличку в руках.
Это была простая, наскоро выструганная деревяшка без каких-либо оттисков. Без неё в городе ничего не продадут. Больше ему ничего не объяснили, потому что досмотр проходил быстро и приезжие буквально проскальзывали через ворота, будто угри через узкое горлышко кувшина.
Пожалуй, это беспокоило каждого торговца.
Такой ярлык Лоуренс раньше нигде не получал.
Э-э-эй!
А? Что?..
Холо слегка ударила его по ноге, он обернулся к ней и наткнулся на её суровый взор.
Лоуренс уже открыл рот, чтобы спросить, что он прослушал, но Холо его опередила:
Где мы будем жить?
На улице холодно и в желудке пусто, и, если Холо услышит, что им нужно ехать ещё, она разозлится.
Это сразу за тем поворотом.
Узнав, что их место ночлега не рядом, Холо недовольно вздохнула и спряталась под капюшоном.
Надо будет проследить за количеством мяса в рагу. За этими мыслями остаток дороги прошёл незаметно, и наконец они остановились перед таверной.
Это было обычное четырёхэтажное здание, которое ещё помнило времена, когда его называли шикарным. На первом этаже, выходящем на улицу, двери состояли из двух горизонтальных половин. Если открыть нижнюю, то за ней окажутся полки с товарами, верхняя же может выполнять функцию навеса. Сейчас обе половины были закрыты, дабы не впускать внутрь зимний холод.
Личико Холо выражало неудовольствие, ведь она думала, что они остановятся в приличном месте, где есть продуктовая лавка. Лоуренс хотел сказать, что даже высокая цена за постой не является гарантией безопасности, но, желая избежать презрительного взгляда Холо, спустился с козел, дошёл до двери и ударил по ней молоточком.
На постоялом дворе не было даже вывески, так что вряд ли стоило беспокоиться о наличии свободных комнат, однако сейчас зима, поэтому таверна могла закрыться раньше положенного часа.
Путники почувствовали облегчение, когда за дверью послышались шаги, а в следующую секунду она приоткрылась.
Вам номер? Или продаёте чего?
Видимо, так коротко и через маленькую щёлку с ними говорили по причине холода. Это был старик среднего роста, половину лица которого скрывала белоснежная борода.
Номер. На двоих.
Старик легонько кивнул и открыл дверь так, что теперь его было видно целиком. Похоже, свободные комнаты имеются.
Лоуренс обернулся и спросил:
Лучше взять светлую или тёплую комнату?
Вопрос застал Холо врасплох.
Ну тёплую, конечно.
Мне нужно распрячь лошадь и поставить её в стойло, поэтому иди вперёд. Хозяин вот тот старик скажет, куда тебе идти.
Угу.
Поменявшись местами с Холо, он забрался на козлы и взял поводья. Лошадь, будто поняв, что трудности кончились и сейчас её поставят в конюшню, радостно мотнула головой. Лоуренс натянул поводья и позволил ей идти шагом. Боковым зрением он отметил, что Холо открыли дверь и она вошла внутрь. Эту завёрнутую в грязный плащ фигурку он узнал бы со спины в толпе из сотен людей. Хоть на Холо и было много слоёв одежды, её хвост распушился и выпирал под плащом.
Лоуренс тихо рассмеялся и направил лошадь в конюшню. Двое рабочих у конюшни окинули его быстрым оценивающим взглядом. Они помнили каждого, кто хоть раз останавливался здесь, и, конечно, узнали Лоуренса, поэтому кивком головы указали ему на стойло для лошади. Рядом была привязана коренастая горная лошадь, с мощными ногами, с пронзительным взглядом из-под длинной серебристой чёлки. Наверное, везла пушнину с севера.
Надеюсь, вы подружитесь.
С этими словами Лоуренс похлопал свою лошадь по спине, слез с козел, дал рабочим по медной монетке, взял багаж и пошёл в таверну.
Изначально это была мастерская кожевников, при которой те и жили. На первом этаже располагалась сама мастерская открытое помещение с каменным полом. Сейчас этаж использовался как склад, и торговцы со всего мира оставляли здесь на хранение товар.
Лоуренс пробрался через горы тюков выше человеческого роста и наконец попал в гостиную, чисто и аккуратно прибранную. Там стояли небольшой обеденный стол, стулья и жаровня на металлической треноге.
Хозяин подбрасывал уголь в жаровню, потягивал вино и рассказывал о своих далеко идущих планах:
В следующем году поеду в паломничество на юг.
Заметив Лоуренса, он перевёл на того взгляд. У хозяина были синие глаза и кустистые брови.
Третий этаж, с окном.
Хорошо, третий этаж, э-э-э с окном?
Оплачивать можно было как при заселении, так и по выезде, но, когда владелец такой неразговорчивый, лучше заплатить сразу: это обычно развязывает язык. Поэтому Лоуренс положил на стол плату за несколько ночей вперёд, но, удивившись словам хозяина, обернулся.
Да, с окном, ещё раз прокряхтел хозяин и закрыл глаза.
Явно дал понять, что не хочет разговаривать.
Лоуренс покрутил головой, но решил оставить всё как есть и разобраться с этим позже. Он поднялся по лестнице, перила которой потемнели от старости.
Как и можно было ожидать от кожевенной мастерской, на втором этаже находились гостиная с печкой, комната хозяина мастерской и кухня. Из необычного был только камин прямо посередине гостиной благодаря ему отапливались комнаты третьего и четвёртого этажей. Чтобы дым не коптил комнаты, пришлось серьёзно изменить планировку. Видно, хозяин был рачительный и очень заботился о своих учениках.
Этого молчаливого, но доброго хозяина, который в прошлом был кожевником, звали Арольд Эклунд.
Наверное, по вечерам в этой гостиной странной формы собираются постояльцы, приносят с собой выпивку и ведут дружеские беседы. Сейчас же слышалось только потрескивание дров в камине.
На третьем этаже было четыре комнаты. Во времена работы мастерской служебные помещения и комнаты учеников располагались на четвёртом этаже, поэтому здесь комнаты побольше. Однако не все комнаты выигрывают от наличия камина: одна из четырёх выходит окном на улицу, расплачиваясь за эту возможность отсутствием обогрева. Комната с окном означает, что в ней не будет тепло.
Лоуренс вспомнил, что Холо, вообще-то, предпочла свету тепло, но, когда он вошёл, та уже лежала в кровати, разбросав по комнате промокшую одежду.
«Неужели плачет?» подумал было Лоуренс, но, увидев, как мерно вздымается одеяло, понял, что Холо спит.
Её усталость была гораздо сильнее гнева.
Лоуренс собрал разбросанные вещи и повесил их на спинку стула, затем разделся сам.
Самый приятный момент в путешествиях это когда ты в гостинице снимаешь с себя промокшую одежду, тяжёлую, как глина, и переодеваешься в привычное сухое платье.
В таком виде немного прохладно, но это лучше, чем оставаться в мокрой уличной одежде. Кстати, её нужно высушить на втором этаже у камина, пока ещё никто не пришёл. К вечеру в этой комнате станет так холодно, будто в чистом поле в палатке без костра. Даже одеяло не поможет согреться. Лоуренс собрал в охапку свою одежду и одежду Холо и с видом слуги, не терпящего подобную работу, уже собрался выйти из комнаты, как кое-что заметил. Хвост Холо торчал из-под одеяла и был похож на начинку из сыра и бекона, зажатую между кусками хлеба.
«Вот хитрюга!» улыбнулся Лоуренс.
Это выглядело как хитрость, на которую идёт девушка благородного происхождения, чтобы поймать взгляд рыцаря, позволяя тому заглянуть в щель между ставнями и полюбоваться её красивыми длинными волосами.
Лоуренсу ничего не оставалось, кроме как сказать:
У тебя великолепный хвост. Тёплый и пушистый!
В следующее мгновение Холо втянула хвост под одеяло.
Лоуренс вздохнул.
Холо в этом очень трогательна. Если она получает похвалу от него, Лоуренса, то обидные слова от чужих людей перестают её волновать. Хотя гнев наверняка затаился в глубине её души.
Всё-таки она вынудила Лоуренса похвалить её хвост.
Спускаясь по лестнице, он не удержался от вздоха и грустной улыбки. Единственной причиной тому была Холо. Она по-своему заигрывала с ним. А он был не прочь попасться в эти сети.
Как хорошо, что рядом с ним сейчас нет Волчицы, читающей человеческие души как открытую книгу, так что можно думать о том о сём без всякой опаски. Лоуренс спустился на второй этаж, в гостиную, где горел камин.
В гостиной никого не было, только потрескивали дрова. Мебель почти отсутствовала, лишь кресло освещалось подрагивающими отблесками огня. Конечно, одного стула было недостаточно, чтобы повесить всю одежду, но Лоуренса это не беспокоило. В стены гостиной там и сям были наполовину вбиты гвозди. Торчащие части были загнуты и использовались в качестве крючков. К некоторым были привязаны верёвки, которые можно натянуть и закрепить на гвоздях противоположной стены. В дождливые дни на верёвках сушилась одежда постояльцев, а в солнечные вялили мясо и овощи в дорогу.
Лоуренс натянул верёвку и быстро развесил мокрые вещи. Ему казалось, что одежды очень много, но понадобилась всего одна верёвка, чтобы всё поместилось.
«Хорошо бы ещё никто не пришёл до того, как всё высохнет», подумал Лоуренс, опускаясь в кресло у камина, но в то же мгновение послышался скрип ступеней лестницы.
Точнее, это был скрип половиц в коридоре. Лоуренс обернулся на звук и встретился взглядом с путешественником, который только что поднялся по лестнице и теперь увидел гостиную.
Капюшон на его голове скрывал большую часть лица: не было видно ни рта, ни носа, но взгляд путешественника отличался пронзительностью. Он был невысок, но и не низок чуть выше Холо. Его дорожная одежда скорее напоминала многослойное тяжёлое снаряжение, придававшее фигуре практически квадратную форму. Больше всего привлекала внимание обувь добротная, кожаная, охватывающая ноги до колен и подвязанная шнурками. Это выдавало в госте пешего странника. Похоже, он прошёл длинный путь, однако шнурки совершенно не растянулись и не ослабли, а значит, он был опытным и умел их правильно завязывать.
В светло-голубых глазах читались настороженность и хладнокровие пожалуй, от него не стоило ждать радушной беседы.
Путешественник окинул оценивающим взглядом сидящего перед ним Лоуренса, после чего молча, не поприветствовав его, продолжил подниматься по лестнице. На спине он нёс тяжёлый тюк, однако ступал практически бесшумно. По звуку захлопнувшейся двери Лоуренс понял, что тот снял комнату на третьем этаже.
Арольд не выказывал интереса к своим постояльцам, так что для неразговорчивых людей эта таверна была настоящей находкой. Даже среди торговцев не все болтливы.
Лоуренс всегда останавливался здесь по одной простой причине: идеальное сочетание цены и качества, и к тому же Арольд изначально входил в торговую гильдию Роуэна. Раньше он был странствующим торговцем пушниной, но потом принял на себя обязанности главы кожевенной мастерской.
В этом городе у гильдии нет своего торгового дома, поэтому торговцы часто останавливаются здесь. Вдобавок сейчас с Лоуренсом была Холо, поэтому постоялый двор Арольда, где про гостей ничего не вынюхивают, идеальный вариант.
Так что на данный момент у Лоуренса одна лишь забота заказать на ужин мясное рагу, чтобы поднять настроение Холо. Правда, если Холо будет довольна, то одной или двумя тарелками рагу расходы не ограничатся. Придётся серьёзно потратиться, ведь устоять перед её милым личиком невозможно.
Размышляя над тем, как этого избежать, Лоуренс незаметно для себя задремал: взяла верх усталость от дороги. Он сквозь дрёму увидел, как в гостиную пришёл Арольд подкинуть дров. Тот, по обыкновению, ничего не сказал, только заботливо подбросил поленьев чуть больше, чем было нужно.
Когда Лоуренс проснулся, солнце уже зашло, комнату освещал лишь камин, а темнота вокруг была такой плотной, что, казалось, её можно черпать чашкой.
Лоуренс вскочил, когда понял, что спал слишком долго, но время всё равно уже не вернуть. Боже! Да ведь в комнате Холо давно проснулась, но, не найдя своей одежды, не может выйти наружу и так и сидит там, злая и голодная.
Лоуренс судорожно выдохнул, в спешке проверил и собрал высохшую одежду и помчался на третий этаж.
Стоит ли говорить, что Холо была в ярости?
Так что ужинать пришлось в приличном месте и заказать вино и роскошное рагу с большим количеством мяса.
Утром, когда Лоуренс проснулся, уже рассвело и тёплые солнечные лучи пробивались сквозь щели в деревянных ставнях. Было довольно тепло. Интересно, это он привык к холоду или же солнце так хорошо нагрело комнату? Ведь тепло от камина сюда не доходило. Видимо, Холо это предвидела, поэтому выбрала светлую комнату. Что ж, спасибо солнцу.
Странно, но Холо ещё спала: её сонное личико выглядывало из-под одеяла. Обычно она спала по-звериному, калачиком, поэтому было странно видеть её спящей в человеческой позе, как обычная девушка. Лоуренс немного заволновался, ведь в прошлые разы Холо спала долго, только если у неё было похмелье. Но сейчас у неё был вполне здоровый цвет лица, так что она должна быть в порядке.
Она просто спала и выглядела совершенно беззащитной.
Что ж
Он мог бы смотреть на спящую Холо долго, но сварливая Мудрая Волчица будет потом пилить его за это вечно.
Так, первое, что нужно сделать перед выездом из города, это подстричь бороду. На севере большая борода никого не удивляет, но всё-таки для Лоуренса она слишком длинная и ему не идёт. Он собирался взять у Арольда горячей воды и залез в сумку, чтобы достать для бритья маленькое полотенце и тонкий нож. Но у Волчицы острый слух, и она проснулась, услышав шорохи.
Недовольный полустой, и Лоуренс спиной почувствовал её взгляд.
Пойду приведу в порядок свою шкуру, произнёс он, обернувшись и положив нож в футляр.
Холо зевнула, молча улыбнулась и сощурила глаза. Вроде хорошее у неё настроение. Лоуренс решился добавить ещё пару слов:
Чтобы она выглядела подороже.
Холо ответила из-под одеяла:
Я думаю, она стоит очень дорого.
Возможно, из-за того, что девушка только проснулась, её глаза были добрыми, а взгляд рассеянным. Даже если она сказала это в шутку, Лоуренсу всё равно было приятно.
Холо потянулась и продолжила:
Настолько дорого, что отпугнёт любого покупателя.
Она перевернулась с живота на спину, и в её глазах проблеснула хитрость.
У тебя вообще до этого покупатели хоть были?
Лоуренс подумал, что у неё прямо-таки талант заставлять людей испытывать преждевременную радость. Он устало поводил кончиком ножа в знак своей капитуляции. Холо захихикала и скрылась под одеялом, чтобы доспать ещё чуток.
Ладно-ладно.
Такое поддразнивание вроде и неприятно, но вроде и забавляет.